Екабсон Э. Латыши в Российской армии во время Первой мировой войны

Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. Материалы Международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года / [отв. ред. В. П. Козлов]. — М.: Наука, 2006. С. 221-225.

В 70-е годы XIX в. после изменения порядка комплектации армии латышам, в основном сыновьям крестьян, открылась дорога в юнкерские училища, и уже в начале следующего века они составляли значительную часть офицерского состава (большую — в пехоте и меньшую — в артиллерии). Начиная с 1887 г. латыши были также в числе выпускников Военной академии Генерального штаба, Военно-инженерной академии и Военно-медицинской академии, Военной интендантуры, Артиллерийской и Военно-юридической академий. В качестве рядовых и офицеров они участвовали в Русско-японской (1904-1905), Балканских (1912-1913) войнах. За это время по крайней мере пятеро из них уже получили звание генерал-майора, умерший в 1908 г. Д. Петерсон имел звание полковника и занимал должность командира полка.

В 1914-1917 гг. в армию пришло около 140 000 латышей, что в процентном отношении было значительно больше, чем по всей России (55% мобилизованных мужчин в возрасте от 18 до 43 лет{1}).

Большое число резервистов, среди которых значилось много офицеров запаса, было призвано в ходе первой всеобщей мобилизации, состоявшейся в июле. В связи с тем что мобилизация происходила по территориальному принципу (позже это было отменено), латыши зачислялись в 29-ю (Рига, Митава, Либава) и 25-ю (Двинск) дивизии, отбывшие на фронт в составе 20-го армейского корпуса, а также в 68-ю резервную дивизию (Псков и Юрьев). Ополченцы же попадали в пехотные дружины (позже они были переформированы в полки), которые в начале войны также комплектовались по территориальному принципу. Особенно много латышей оказалось в 351-й Лифляндской пехотной дружине. Кроме того, из ополченцев Риги и Курляндской губернии были сформированы 13 трудовых рот Усть-Двинской крепости, где латыши из числа рядового состава составляли 98%, а офицерского — 50, позже даже 70%{2}. Немало их значилось и в уже упомянутых частях 20-го армейского корпуса, принявшего в августе 1914 г. участие в боях против немецких войск в Восточной Пруссии. Здесь они отличились боевой отвагой, отмеченной наградами, повышениями в чинах и званиях.

[221]

Были и потери. Так, в том же августе погиб окончивший Рижское юнкерское училище подполковник А. Стамерс, осенью и зимой пали подполковник Ф. Грант, капитаны Ф. Круминьш, А. Ятниекс, Я. Пуренс (воевал в составе 20-го Сибирского стрелкового полка, посмертно получил звание подполковника), штабс-капитаны А. Лудзениекс, X. Калниньш, Я. Лиепа, А. Межмалс, П. Аусманис; на Юго-Западном фронте в схватках с австро-венграми смерть настигла подполковника А. Свекриса, капитана К. Энбергса и др.{3}

Информация о погибших и раненых латышских солдатах и офицерах стала занимать в прессе все больше места.

В феврале 1915 г. после контрнаступления немецких войск и боев в Сувалкско-Августовском районе 20-й армейский корпус был разбит. Из 90 000 его солдат значительная часть или погибла, или попала в плен, в том числе много латышей. Их количество не установлено, но наиболее вероятным представляется расчет, согласно которому в боях в Восточной Пруссии участвовало от 20 до 25 тыс. латышей, а убитые и пропавшие без вести составили около половины этого числа. В плен попали и до конца 1918 г. пробыли в лагерях 3 будущих генерала и 9 будущих полковников Латвийской армии. Латыши были также в плену австро-венгерской армии (еще в 1914 г. в плен попал подполковник 1 68-го пехотного полка Ю. Озолиньш{4}).

Уже в начале войны предпринимались попытки создать латышские национальные формирования (кавалерийский отдел в 1-й армии){5}. Но поскольку подобные затеи не имели успеха, то упомянутые трудовые роты Усть-Двинской крепости следует считать редким исключением. В связи с усложнением положения на фронте в марте 1915 г. из вооруженных рот были сформированы 1-й и 2-й Усть-Двинские объединенные батальоны ополченческих рот крепости, отосланные затем в Ковенскую губернию и включенные в состав боевой группы генерала Потапова. В апреле-июле они участвовали в боях в Литве и Курляндии, понесли значительные потери, но показали себя с наилучшей стороны. Особенные заслуги латыши имели при обороне Митавы. Подобные эпизоды все больше подвигало командование армии к предложению, выдвинутому латышскими представителями в Государственной думе, о создании латышских формирований, которое обрело особую актуальность весной 1915 г. Тогда в результате поражений российских войск заметно ухудшилось общее положение на фронтах.

В августе командующий Северным (Рижским) фронтом подписал приказ о создании первых двух латышских стрелковых батальонов, а вскоре — еще шести и одного запасного (в конце

[222]

1916 г. они будут переформированы в полки). Вслед за этим развернулась небывалая пропагандистская кампания с призывом вступать в новые национальные формирования, чтобы бороться с историческим врагом латышского народа — немцами, занявшими к тому времени Курляндию.

В исторической литературе подробно описаны бои латышских стрелков на Северном фронте в своих частях и под руководством своих офицеров с определенной политической целью — освободить родную землю от ненавистных немцев. Многие из них воспользовались формальным правом перехода в национальные батальоны (полки) из других частей. Поскольку число штатных мест, особенно командирских{6}, в этих формированиях было ограниченным, то в отдельных случаях командование препятствовало переходу сюда талантливых офицеров. Так, оказалась невыполненной отклоненная командованием 4-й армии соответствующая просьба офицера 183-го пехотного полка О. Калпакса, впоследствии первого главнокомандующего латвийской армии. Эта проблема особенно очевидна с учетом количества латышей.

Особенно много латышей, в первую очередь студентов, после мобилизации направлялись в школы прапорщиков, что объяснялось сравнительно высоким уровнем образования в Лифляндской и Курляндской губерниях по сравнению с другими регионами России. Война открыла возможность латышам стать офицерами и на военном флоте, однако они не служили в гвардейских частях, где сохранился порядок набора по сословному принципу.

Поскольку в военное время убыстрялся рост в званиях, то звание генерал-майора сумели получить по крайней мере 15 латышей (несколько командиров и начальников штабов дивизий, интендант военного округа и т. д.), в числе которых был и А. Земитис, павший на Румынском фронте. Кроме того несколько латышей достигли положения, соответствующего званию генерал-майора (врачи, военные чиновники); погоны полковника надели около 50 латышей. Многие служили в Генеральном штабе, на ответственных интендантских должностях, командирами, начальниками штабов дивизий и полков, проявили себя как отличные военные летчики и т.д. Значительное их число за проявленную отвагу в боях были награждены орденом Св. Георгия, а также оружием Св. Георгия.

Несколько латышей находились на службе в армии союзницы России — Сербии, откомандированные туда как специалисты. Например, А. Кирхенштейнс был старшим ветеринарным врачом дивизии{7}.

Февральская революция 1917 г. в корне изменила ситуацию как во всей Русской армии, так и в латышских частях: росло не-

[223]

желание солдат больше воевать, началась их политическая поляризация в воинской среде, крепло национальное самосознание, приведшее в августе 1917 г. к созданию Национального совета латышских воинов.

В августе 1917 г. в ходе боев за Ригу латышские стрелки фактически спасли от уничтожения всю 12-ю армию, позволив ей выйти из города. Дальнейшие события, вызванные большевистским переворотом осенью 1917 г., сопровождались арестами офицеров и почти полным уничтожением остатков дисциплины в армии. Были отменены звания, обычным явлением стали выборы командного состава. Многие латыши-офицеры искали и находили возможность покинуть полки, будучи откомандированными в резерв Двинского военного округа в Витебске, а латышские части начали постепенно отсылать в Россию, где они стали наиболее дисциплинированной силой большевистской партии. В них все еще оставались многие бывшие офицеры, включая несколько командиров полков.

В это же самое время продолжала работу Военная академия Генерального штаба, слушателями которой являлись около 120 латышей. Некоторые из них окончили академию в марте 1918 г., другие — после ее эвакуации в Екатеринбург, поступив в июле 1918-го на службу Сибирского временного правительства.

Для латышей, по разным причинам покинувших Родину, путь в ее пределы в феврале 1918г., когда немцы заняли всю территорию Латвии, оказался закрыт. В ходе этой операции германских войск против полностью деморализованного противника в Прибалтике в плен попало 16 000 российских солдат и 1172 офицера{8}. Среди них оказалось и очень много латышей, которые, даже уволенные в запас, отсылались в лагеря на территории Германии как военнопленные. Война оставила неизгладимый след в истории нашего народа: огромное количество латышей погибло на фронтах, а из массы тех, кто стал беженцами, только часть вернулась на Родину.

Вместе с тем события Первой мировой войны и Российской революции ускорили и довели до конца развитие зародившейся в начале XX в. идеи государственности латышского народа. Если даже в начале 1917 г. большинство латышских политиков мечтали в лучшем случае об автономии в составе России, то вскоре отчетливо проявилась мысль о полной независимости. В борьбу за создание своего национального, независимого и демократического государства вступила и армия, в которой было достаточно высоко профессионально подготовленных офицеров, отличившихся в составе Российской армии на фронтах Первой мировой.

[224]

Примечания:

{1} Peniķis M. Latvieši Pirmajā pasaules karā // Nakotne. 1944. Nr. 4. 155. 1pp.

{2} Baltiņš K. Latviešu strēlnieku pulku priekšteči — ceļa nolīdzinātāji. 1. un 2. Daugavgrīvas cietokšņa apvienotie zemessargu darba rotu bataljoni // Latviešu Strēlnieki. 1936. N 3. 193. 1pp.

{3} Dzimtenes Vēstnesis. 1914. 15, 19 nov.; 20, 31 dec.; 1915. 2, 14 janv., 6, 30 marts, 31 jül.

{4} Латвийский государственный исторический архив (Latvijas Valsts vēstures arhīvs, далее — ЛГИА). Ф. 5604. On. 1. Д. 5105. Л. 4.

{5} Andersons E. Latvijas vēsture 1914.-1920. Stockholm, 1967. 19. 1pp.

{6} В стрелковых полках, например, было только 9 штатных мест для полковников.

{7} ЛГИА. Ф. 3318. Оп. 1. Д. 2028. Л. 56.

{8} Andersons Е. Op. cit. 268. 1рр.

[225]