Кошкин А. А. Первая мировая война и Восток

Новая и новейшая история. 1998. № 5. С. 40-50.

Борьба за «германское наследство»

Исследование проблем зарождения, хода и итогов первой мировой войны породило обширную литературу в различных странах мира. Подробный историографический очерк, посвященный этой литературе, содержится в изданном под редакцией И. И. Ростунова фундаментальном труде «История первой мировой войны 1914-1918 гг.»{1} Первый глобальный вооруженный конфликт остается объектом внимания отечественных историков и в наши дни. Плодотворную роль в этом играет созданная в 1992 г. Ассоциация историков первой мировой войны (председатель – д. и. н., проф. В. Л. Мальков). Об этом, в частности, свидетельствует недавнее издание подготовленной Ассоциацией солидной коллективной монографии, во многом отражающей современный уровень изучения истории войны{2}. В настоящее время входящими в Ассоциацию учеными разрабатывается труд, посвященный Парижской (Версальской) мирной конференции{3}.

По понятным причинам основной упор в работах историков делается на анализе событий и хода войны на главном, Европейском театре военных действий. Однако при этом вне поля зрения исследователей не оставались и так называемые «периферийные фронты», в частности восточноазиатский. Экономические, политические, дипломатические и военные аспекты обострившейся в годы первой мировой войны борьбы за все еще не до конца поделенный Китай и тихоокеанские владения рассматривались в трудах Е. М. Жукова, А. Л. Нарочницкого, А. А. Губера, М. И. Сладковского, A. M. Дубинского, И. Я. Бурлингаса{4}. Теме «Первая мировая война и Китай» посвящены главы и разделы в трудах С. Л. Тихвинского, В. И. Глунина, A. M. Григорьева, К. В. Кукушкина, В. Н. Никифорова, Б. Г. Сапожникова и др.{5}

Из новейших работ, где дан анализ политики великих держав на Дальнем Востоке в годы, предшествовавшие войне, следует отметить выполненное под редакцией академика Г. Н. Севостьянова исследование молодого историка Е. Ю. Сергеева о политике Великобритании и Германии на Дальнем Востоке в 1897-1903 гг.{6} Отдельные вопросы

[40]

взаимоотношении России в годы воины и японской вооруженной интервенции на территорию Дальнего Востока и Сибири нашли отражение в книге И. А. Латышева «Как Япония похитила российское золото»{7}. Кстати, эта книга в 1997 г. была издана и в Японии.

Вместе с тем в отечественной историографии пока нет специальной фундаментальной работы, посвященной всему комплексу проблем взаимоотношений великих держав в Китае и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом в годы первой мировой войны, а также анализу последствий этой войны для дальнейшего развития военно-политической ситуации в этом районе мира. Все еще остаются малоизвестными труды по истории первой мировой войны, созданные американскими, западноевропейскими, японскими и китайскими историками. На наш взгляд, продолжение исследований по этой проблематике отвечает и интересам глубокой разработки истории российско-японских и российско-китайских отношений в годы войны, когда в немалой степени закладывались основы последующих взаимоотношений трех держав, в частности в период второй мировой войны и вплоть до настоящего времени.

В посвященной 80-летию окончания первой мировой войны статье затрагиваются лишь основные проблемы, дающие общее представление о событиях на «периферийном» с точки зрения военных действий, но отнюдь не второстепенном фронте межимпериалистической борьбы за передел мира, достижение великими державами своекорыстных экономических и геополитических целей.

Первая мировая война вовлекла в борьбу за империалистический передел мира 38 государств, где проживало свыше 1,5 млрд. человек, или четверть населения земного шара. Хотя основные военные действия проходили на Европейском континенте, в орбиту войны были включены и далекие от Старого Света территории. Особое место принадлежало соперничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в первую очередь в Китае, где к концу XIX в. все явственнее проявлялось столкновение интересов Великобритании, Франции, Германии, России и Японии. Не желали упускать свой шанс в колониальной эксплуатации Китая и США.

Масштабы распространения экспансии западных держав на китайский рынок в 1880 г. характеризовались следующими цифрами: из 385 иностранных торговых фирм в Китае было 236 английских, 65 германских, 16 французских, 37 американских. В начале XX в. удельный вес капиталовложений держав в Китай составил: Англии – 33,0%, России – 31,3%, Германии – 20,9%, США – 2,9%, Франции – 11,6%, Японии – 0,1%, Бельгии – 0,6%, других стран – 0,05%{8}.

Опоздавшая к первоначальному разделу Китая Германия прилагала немалые усилия не только для укрепления своих позиций здесь, но и для распространения германского влияния в Восточной Азии в целом. В 1882 г. немцы под лозунгом обеспечения торговых интересов направили к берегам восточного побережья Китая свои военные корабли и захватили значительный по размерам участок китайской территории в Сватоу (Шаньтоу). Затем в 1884-1885 гг. Германия с целью иметь опорные пункты вблизи Китая завладела частью побережья Новой Гвинеи и Соломоновыми островами.

В 1897 г., воспользовавшись поражением Китая в войне с Японией, германский флот высадил десант в Циндао, а в 1898 г. Германия заставила китайское правительство подписать договор об уступке ей в аренду на 99 лет территорий вокруг бухты Цзяочжоу, что впоследствии позволило превратить богатую природными ресурсами провинцию Шаньдун в сферу германского влияния. Укрепляя свои позиции на Тихом океане, Германия в 1899 г. склонила Испанию продать ей острова Каролинские, Марианские и Палау, которые были административно объединены с германскими колониями в Новой Гвинее.

Таким образом, к началу первой мировой войны Германия имела в Азиатско-Тихоокеанском регионе опорные базы, которые позволяли ей успешно отстаивать свои

[41]

экономические интересы в Китае и Восточной Азии в целом. Однако Германия не располагала на Востоке значительной военной силой, позволявшей ей всерьез противостоять здесь другим европейским государствам, а также Японии, которая, воодушевившись победой в русско-японской войне, теперь готовилась к серьезной схватке за обладание всем Китаем.

Начавшуюся первую мировую войну в Японии рассматривали как весьма удобную возможность попытаться захватить прежде всего приморские районы Китая и обеспечить свой контроль над северной частью Тихого океана. Считалось, что этого можно добиться, приняв непосредственное участие в военных действиях. Однако Япония не сразу решила, на чьей стороне вступить в войну. Альтернативой присоединения к державам Антанты был вариант выступить на стороне Германии и попытаться в ходе войны вытеснить из Китая Великобританию и другие колониальные державы. Но воевать со странами Антанты было опасно и еще не под силу Японии. Гораздо проще казалось, прикрываясь союзническими отношениями с Великобританией, захватить в качестве «трофеев» германские владения в Китае и на Тихом океане.

Такие замыслы Токио вызывали серьезные опасения у государств Антанты, в первую очередь Великобритании, не желавших усиления позиций Японии в Азии за счет европейских держав. Еще 1 августа 1914 г. министр иностранных дел Великобритании Э. Грей дал понять японскому послу в Лондоне, что победа над Германией может быть достигнута и без участия Японии{9}. Было ясно, что англичане имели свои виды на германские дальневосточные и тихоокеанские колонии и отнюдь не собирались их кому-либо отдавать. Лондон упорно пытался ограничить участие Японии в войне действиями японского флота в китайских водах против германских военных кораблей, при этом особо высказываясь в том смысле, что на Тихом океане Япония должна ограничиться защитой торговых путей. Токио это не устраивало.

Воспользоваться тем, что колониальные державы заняты войной в Европе, рассчитывали и США, которые по мере укрепления экономической мощи все чаще рассматривали Тихий океан и омываемые его водами страны как сферу своих интересов. Выдвинув доктрину «открытых дверей» в Китае, Вашингтон стал препятствовать превращению Восточной Азии в один из театров мировой войны, в частности, протестуя против военных действий в зоне германских владений, в провинции Шаньдун. 11 августа 1914 г. правительство США обратилось к правительствам Великобритании и Германии с предложением «поддерживать статус-кво на Дальнем Востоке» до окончания войны{10}.

Такая политическая линия противоречила планам Японии. Еще до официального объявления Токио о вступлении в войну 15 августа японское правительство без консультаций со своей союзницей — Великобританией в ультимативной форме потребовало от германского правительства вывести все свои войска и корабли флота из китайских вод, а также предложило «содействие» в разоружении тех частей и кораблей, которые не в состоянии были быстро эвакуироваться. Одновременно к портам и военно-морским базам японских городов Йокосука, Курэ, Сасебо подвозились для погрузки части экспедиционной армии, которая должна была отправиться к берегам Шаньдуна и к Маршалловым, Каролинским и Марианским островам на Тихом океане{11}. Для прикрытия замысла опередить другие державы в захвате германских владений премьер-министр Японии С. Окума выступал с официальными заверениями, что Япония якобы «не имеет никаких территориальных притязаний в Восточной Азии»{12}. В действительности же именно территориальные приобретения лежали в основе решения Токио, вопреки пожеланиям стран Антанты и США, вступить в первую мировую войну. В еще меньшей степени японское правительство учитывало

[42]

позицию самого Китая, правительство которого, заявив 6 августа о нейтралитете, обратилось к воюющим державам с просьбой не переносить военных действий на китайскую территорию, арендованную Германией, Великобританией, Россией и Японией, а также в китайские воды.

23 августа 1914 г. в Японии был обнародован манифест об объявлении войны Германии. В тот же день японская корабельная артиллерия обстреляла крепость Циндао, которую занимали немцы, а затем японский десант осадил ее с трех сторон. В 1914 г. Циндао был довольно крупным портовым городом с населением в 40 тыс. человек, из которых около 2 тыс. были европейцами, преимущественно немцами, до 1 тыс. – японцами и свыше 34 тыс. – китайцами{13}.

Против находившегося в Циндао полуторатысячного немецкого гарнизона и собранных со всего Китая 3 тыс. немцев-резервистов японцы сосредоточили 30 тыс. человек. Для переброски десанта были зафрахтованы 50 транспортов, а для прикрытия операции с моря специально сформирован 2-й флот, в состав которого входили 39 боевых кораблей{14}.

Высадка японского десанта проводилась со 2 сентября по 5 октября 1914 г. Подготовка к штурму заняла целый месяц. Наконец, в ночь с 6 на 7 ноября японцами была предпринята разведка боем, в ходе которой им удалось захватить форт в центре оборонительной линии. Отсюда японские подразделения просочились в глубь обороны. Хотя на других ее участках японцы были отбиты, боеприпасы немцев подходили к концу и в 5 часов 7 ноября комендант крепости отдал приказ о сдаче{15}.

Стремясь не допустить единоличного захвата Циндао японцами, китайское правительство Юань Шикая направило к крепости свои войска. Сюда же были переброшены английский отряд в 1350 человек, а также английский линкор и эсминец. Попытку привлечь к операции силы Франции и России японцы решительно отклонили. В результате крепость была взята как бы объединенными силами японцев и англичан, хотя сами японцы так не считали, рассматривая взятие Циндао исключительно как свою победу.

Вслед за Циндао японские войска овладели принадлежавшей Германии железной дорогой длиною в 256 миль от порта Циндао до центра провинции Шаньдун – города Цзинань, а также захватили ряд горных и других провинций. В результате фактически вся провинция с населением 30 млн. человек оказалась под контролем Японии. В октябре-ноябре 1914 г. силами японского флота были оккупированы и островные владения Германии на Тихом океане.

На этом участие Японии в военных действиях в ходе первой мировой войны ограничилось. Японские потери в ней составили около 2 тыс. человек убитыми и ранеными. Хотя военные действия Японии не шли ни в какое сравнение с кровопролитными сражениями в Европе, Япония рассматривала себя равноправной союзницей стран Антанты, внесшей военный вклад в победу над Германией и Австро-Венгрией, а потому считала правомочным претендовать на все германское наследство в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако гарантии, что западные державы согласятся с обладанием Японией всеми оккупированными в годы войны территориями, не было. Это раздражало японское правительство, особенно военные круги, которые прямо заявляли, что господствовать в Восточной Азии должна «страна Ямато» (Япония).

18 января 1915 г. японское правительство предприняло попытку заставить власти Китая признать главенствующее положение Японии в этой стране. Правительству Юань Шикая был вручен документ, получивший в истории название «21 требование». Требования были разделены на пять групп, четыре из которых включали в себя условия, предусматривавшие передачу Японии прав на бывшее германское владение в Шаньдуне, расширение привилегий в Южной Маньчжурии и Внутренней Монголии,

[43]

отказ Китая от предоставления третьим странам прав на аренду китайских портов и островов; строительство дорог, портов, хранилищ и складов должно было перейти в руки японских концернов.

В соответствии с пятой группой требований устанавливалось руководящее положение японцев в государственной, политической, экономической и культурной жизни Китая. Китайское правительство обязывалось приглашать японцев в качестве политических, финансовых и военных советников. Китай должен был приобретать в Японии свыше 50% необходимого ему вооружения, создавать на своей территории объединенные японо-китайские арсеналы оружия{16}. Удовлетворение этих требований напрямую ущемляло суверенитет Китая, ставило его в зависимое положение от Японии. Речь шла уже не о правах Японии в Южной Маньчжурии и восточной части Внутренней Монголии, и не о Шаньдуне, который японцы считали «завоеванным», но о фактическом установлении японского протектората над всем Китаем.

Патриотические силы Китая предприняли попытки противостоять японскому диктату, рассчитывая на поддержку США, Великобритании и Франции. Однако эти расчеты не оправдались: США и Великобритания, не желая обострять отношения с японцами, рекомендовали китайскому правительству во избежание прямого конфликта с Японией пойти на частичное удовлетворение ее требований. Для «подкрепления» своих требований Япония направила 7 тыс. дополнительных войск в Южную Маньчжурию и Шаньдун, а в начале мая объявила о мобилизации сухопутных и морских сил. Несмотря на развернувшееся по всей стране антияпонское движение, 9 мая Юань Шикай, опасаясь, что японцы прибегнут к военной силе, принял большинство условий, за исключением пятой группы требований, и 25 мая подписал соответствующие японо-китайские соглашения. День принятия «21 требования» – 9 мая – стал в Китае «днем национального позора».

Китайское правительство стремилось оставаться вне мировой войны. Это соответствовало интересам Японии, которая боялась, что, вступив в войну, Китай по ее завершении получит право голоса на переговорах о послевоенном урегулировании и станет претендовать на возвращение немецких владений в Шаньдуне.

В первые месяцы войны особого смысла в участии в ней Китая не видели и западные державы. Однако к осени 1915 г. государства Антанты стали выступать за вовлечение Китая в мировой конфликт. Большую заинтересованность в этом проявляла главным образом Франция, которая хотела получить из Китая живую силу. Заметим, что после вступления в войну Китай послал на европейский фронт 130 тыс. рабочих для тыла и подготовил экспедиционный корпус в 100 тыс. человек. Участие в войне обошлось Китаю в сумму около 200 млн. китайских долл.{17}

Признавая возросшее влияние Японии на китайское руководство, правительства стран Антанты стали убеждать японцев побудить Китай к вступлению в войну. За свое содействие в объявлении Китаем войны Германии японское правительство требовало от Великобритании обещания поддержать претензии Токио на бывшие германские владения. Склоняясь к этому, английское правительство взамен добивалось от японцев признания прав Лондона на германские острова южнее экватора. С японскими претензиями на германские владения соглашалась и Франция, а также Россия. В случае вступления Китая в войну против Германии в Токио рассчитывали на то, что совместное участие в войне, кроме всего прочего, теснее свяжет Китай с Японией{18}.

К этому времени Япония имела большое влияние на китайского генерала Дуань Цижуя, который после смерти Юань Шикая в июне 1916 г. стал премьер-министром Китая. Добиваясь положения полновластного хозяина Китая, генерал сделал ставку на японцев, постепенно сам превращаясь в их ставленника. При этом важную роль

[44]

играла щедрая финансовая поддержка, оказывавшаяся Дуань Цижую и его окружению со стороны японского правительства. С января 1917 г. по сентябрь 1918 г. японцы оказали ему крупную финансовую помощь, передав 145 млн. иен{19} – так называемые «займы Нисихары». В обмен на это японцы получали все новые концессии на железные дороги, золотые прииски, угольные и железорудные шахты, расширяли свое экономическое и политическое влияние в Китае. Одним из условий предоставления займов было согласие китайского правительства на размещение японских войск в северных районах Китая.

16 февраля 1917 г. японское правительство добилось официального соглашения с Великобританией о передаче Японии после войны провинции Шаньдун. Затем 1 марта поддержка японских притязаний в Китае и на Тихом океане была оформлена японо-французским соглашением, а 5 марта – русско-японским соглашением{20}.

Если для Великобритании обещание передать германские владения Японии было вынужденным и всерьез расходилось с курсом Лондона на ограничение влияния Токио в Восточной Азии, то царская Россия активно поддерживала японские территориальные приобретения в Китае, рассматривая Японию как противовес Великобритании. К тому же ослабленная войной и внутренними проблемами Россия была заинтересована в японских военных поставках. Японцы обещали отправить в Россию 700 тыс. винтовок и другое вооружение на 300 млн. иен.

3 июля 1916 г. между Россией и Японией был подписан договор, направленный не только против Китая, но до известной степени против Великобритании. Главный его смысл состоял в том, чтобы обеспечить в Китае в первую очередь интересы России и Японии и не допустить, чтобы Китай попал под «владычество какой-либо третьей державы». Под «третьей державой» подразумевались США и Великобритания.

Для того чтобы добиться от стран Антанты и США признания японских захватов в Китае и на Тихом океане, японское правительство прибегло к шантажу в отношении этих государств, намекая, что может заключить сепаратный мир с Германией. Несмотря на объявление Германии войны, японцы открыто заявляли, что будут оказывать покровительство германским подданным в Японии, не препятствовать их экономической деятельности и свободному передвижению по стране. Японское правительство демонстративно ответило отказом на просьбы держав Антанты отправить японские войска и военные корабли на западный фронт против Германии, долго не присоединялось к лондонской декларации о незаключении с Германией сепаратного мира. Такая политика давала свой эффект – страны Антанты всерьез опасались, что Япония в удобный для нее момент может перейти на сторону Германии и попытаться захватить их дальневосточные владения{21}.

После объявления США 6 апреля 1917 г. войны Германии и Австро-Венгрии Вашингтон тоже стал соглашаться с официальным выступлением Китая на стороне держав Антанты. Однако для США это было трудное решение, ибо они боялись, что в этом случае Япония сможет установить свой контроль над армией и флотом Китая и еще больше укрепиться в этой стране. В Вашингтоне понимали, что с окончанием первой мировой войны американо-японские противоречия в Азиатско-Тихоокеанском регионе не только не ослабеют, а, наоборот, будут усиливаться. Поэтому американцы, как могли, противились японской экспансии в Китае, стремились уходить от обещаний поддержать японские претензии на германское наследство на Востоке. Это проявилось при достижении 4 ноября 1917 г. американо-японского соглашения, оформленного обменом нотами государственного секретаря США Р. Лансинга и посла Японии в США Н. Исии. В этом соглашении указывалось: правительство США

[45]

признает, «что Япония имеет специальные интересы в Китае, в частности в той части, с которой граничат ее владения»{22}. Японцы толковали это положение чуть ли не как согласие США на обладание Японией не только Шаньдунской провинцией, но и всем Северным Китаем, Ляодунским полуостровом и Южной Маньчжурией. Американцы же заявили, что термин «специальные интересы» распространяется на японские предприятия, а не на японское государство. Тем не менее это была серьезная уступка Японии, в которой проявилось стремление США не обострять отношений с Токио, жертвуя для этого интересами Китая.

Итак, состоявшиеся в годы войны соглашения Японии со странами Антанты и США достигались за спиной Китая и являлись не чем иным, как сделками за счет китайского народа. Они свидетельствовали о том, что после окончания войны мировые державы готовились продолжить борьбу за раздел Китая, всячески препятствовать достижению им независимости и национального возрождения. Это в полной мере проявилось в ходе работы мирной конференции по вопросам послевоенного устройства мира, в частности Дальнего Востока.

Дальневосточный вопрос на Версальской конференции

11 ноября 1918 г. в 5 часов утра в Компьенском лесу, близ Парижа, были подписаны условия перемирия между странами Антанты и Германией. В 11 часов раздались первые выстрелы артиллерийского салюта наций в 101 залп, возвестившего об окончании первой мировой войны{23}.

Япония вышла из первой мировой войны значительно усиленной. В основном это произошло в результате резкого увеличения в годы войны японской внешней торговли. Занятые войной европейские державы были не в состоянии снабжать своими товарами внеевропейские рынки, чем и не преминула воспользоваться Япония, наводнив товарами Китай, Индию, страны Африки и южных морей. В 1918 г. японский экспорт составил 1962 млн. иен против 632 млн. в 1913 г., а импорт – 1662 млн. иен против 729 млн. в те же годы. По сравнению с 1913 г. японский экспорт за 1915-1918 гг. в среднем увеличился: в Европу – на 66%, в Азию – на 125%, в Северную Америку – на 113%, в Южную Америку – на 629%, в Африку – на 1002 %{24}.

С 1914 по 1919 г. объем промышленной продукции Японии вырос более чем в два раза. Японский торговый флот монополизировал перевозки на Тихом океане. Вдвое увеличился тоннаж коммерческого флота. Доходы от фрахта возросли с 40 млн. иен в 1913 г. до 1 млрд. иен за 1915-1918 гг. Количество доков и ремонтных баз достигло 271, что позволяло одновременно строить и ремонтировать 443 корабля общим водоизмещением более 540 тыс. т{25}. В целом доход Японии за годы войны оценивался почти в 3 млрд. иен{26}. Значительно увеличилась и военно-промышленная база производства вооружения для армии и военно-морского флота.

Возросший экономический и военный потенциал позволил Японии претендовать наряду со странами Антанты и США на руководящее положение на открывшейся 18 января 1919 г. мирной конференции в Париже. Хотя поначалу западные державы сомневались в целесообразности предоставления Японии на конференции равных с ними прав{27}, японское правительство все же добилось включения своих представителей в рабочий орган Парижской конференции «Совет десяти», в который вошли по два делегата от США, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Японцы принимали участие и в работе «Совета четырех», состоявшего из президента США В. Вильсона,

[46]

французского премьер-министра Ж. Клемансо, английского – Д. Ллойд-Джорджа и итальянского – В. Э. Орландо. Японскую делегацию возглавлял маркиз К. Сайондзи.

Согласие западных держав с участием Японии в руководящих органах конференции во многом диктовалось тем, что они были весьма заинтересованы в активном участии японских войск в интервенции на советском Дальнем Востоке: «Союзники также страстно желали, чтобы Япония поставила в 1918 г. львиную долю войск для совместного экспедиционного корпуса в Сибири и взяла на себя командование»{28}.

Китай же был допущен на конференцию лишь как страна, «имеющая интересы частного характера», что ставило его в один ряд с Грецией, Португалией, Гватемалой и другими малыми государствами{29}. Однако и это не устраивало Японию, которая добивалась от китайского правительства, чтобы оно поручило японской делегации защиту его интересов. Тем самым Япония стремилась продемонстрировать европейским державам и США, что Китай уже стал зависимым от Токио государством. Когда сделать им этого не удалось, японцы приложили немалые усилия, чтобы в состав китайской делегации вошли японские ставленники из клики Дуань Цижуя. И они этого добились – китайскую делегацию возглавил прояпонски настроенный министр иностранных дел пекинского правительства Лу Чжэнсян, в свое время подписавший соглашение с Японией, заключенное на основе «21 требования». Однако в состав делегации были включены и сторонники США и Великобритании – посланник Китая в США Гу Вэйцзюнь (Веллингтон Ку – так он изменил свое имя, чтобы иностранцам было легче его произносить), посланник Китая в Великобритании Ши Чжаоцзи и др.

На китайскую делегацию правительством страны были возложены следующие задачи:

1. Возвращение Китаю Шаньдуна и ликвидация договоров 1915 г., заключенных с Японией на основе «21 требования».

2. Ликвидация всех особых прав и привилегий иностранных держав в Китае. Под этим понимались:
а) ликвидация сфер влияния;
б) вывод с территории Китая иностранных военных и полицейских частей;
в) ликвидация почтовых учреждений и радиостанций иностранных держав в Китае;
г) отказ от консульской юрисдикции;
д) возвращение Китаю «арендованных» территорий и сеттльментов;
е) предоставление Китаю таможенной самостоятельности.

3. Ликвидация всех политических и экономических прав Германии и Австро-Венгрии в Китае{30}.

Так как удовлетворение этих требований прямо затрагивало интересы западных держав, они отказались рассматривать их. Клемансо заявил: «Мы сочувствуем этим пожеланиям Китая, но этот вопрос (о ликвидации неравноправных договоров. – А. К.) не имеет отношения к вопросу о прошедшей войне, поэтому он не будет обсуждаться на конференции»{31}.

Главной целью Токио на конференции было официальное признание в мирном договоре передачи Японии прав на арендованную Германией часть провинции Шаньдун и германские островные владения в Тихом океане, расположенные к северу от экватора. При этом японская делегация ссылалась на секретные соглашения 1916 и 1917 гг., в которых Великобританией, Францией и Россией признавались права Японии на эти территории, а также то, что эти японские требования признало китайское правительство Дуань Цижуя. Основываясь на этих соглашениях, японское правительство дало указание своей делегации в Париже не подписывать мирного договора без удовлетворения японских территориальных требований{32}.

Для того чтобы подкрепить свои позиции, Япония предприняла маневр, предложив внести в устав проектировавшейся Лиги наций пункт о полном равноправии во всех государствах иностранцев, являющихся подданными государств – членов Лиги наций, независимо от их расы или национальности. Тем самым она стремилась добиться

[47]

отмены существовавших в США и британских доминионах ограничений в отношении «желтой» иммиграции. Зная, что США и Великобритания не желали включать это невыгодное для них положение в устав Лиги наций, японцы были готовы снять его в обмен на благоприятное для них решение о «германском наследстве» в Азиатско-Тихоокеанском регионе{33}.

Китайская делегация, рассчитывая на поддержку США, упорно пыталась добиться возвращения ей Шаньдуна. Однако из-за обструкции Японии сделать это было трудно. Китайские представители лишь один раз были допущены на заседание «Совета десяти». Не помогло ни красноречие блестяще владевшего английским языком Веллингтона Ку, ни ссылки на то, что Шаньдун являлся колыбелью китайской цивилизации, родиной Конфуция и Мэнцзы, ни заявления о том, что соглашения 1918 г. с японцами носили временный характер.

Японский делегат Н. Макино в категорической форме требовал юридического оформления в мирном договоре согласия Германии на передачу Шаньдуна Японии как завоеванной территории. При этом, следуя указаниям Токио, японская делегация угрожала в случае нежелания «Совета десяти» удовлетворить эти требования отказаться от вступления в Лигу наций, повторяя демарш Италии, требовавшей на конференции передачи ей ранее принадлежавшей Австро-Венгрии территории Фиуме, которая отходила Югославии.

Если Великобритания и Франция соглашались на японские требования о передаче прав на Шаньдун, то президент США Вильсон считал, что эта провинция должна быть возвращена Китаю. Американцы не желали закрепления Японии в Китае, ибо это осложняло им осуществление собственного курса на преобладающую экономическую и политическую роль в этой стране. В середине апреля 1919 г. государственный секретарь США Лансинг выдвинул компромиссный вариант, предложив передать все права Германии в Шаньдуне США, Англии, Франции, Японии и Италии. Речь шла о коллективной опеке этой территории. Япония сразу же отвергла этот вариант, не желая ни с кем делить «завоеванные» китайские земли. Вильсон продолжал дипломатические маневры, стремясь все же не допускать безраздельного господства Японии в Шаньдуне, небезосновательно опасаясь, что Токио на этом не остановится и продолжит распространение японского влияния в Китае. Однако японцы твердо отстаивали свою позицию, зная, что Вильсон был весьма заинтересован в создании Лиги наций и приобретении в этой международной организации руководящего положения. Сопровождаемый дипломатическим скандалом демонстративный отказ Японии войти в Лигу наций мог серьезно нарушить эти планы американского президента.

Положение Вильсона осложнилось еще больше, когда госдепартамент США, усмотрев опасность «победы» Японии в шаньдунском вопросе, открыто выразил недовольство ходом парижских переговоров. Глава дальневосточного отдела госдепартамента У. Уильямс еще 16 января направил американской делегации письмо, в котором подчеркивал, что «не может быть мира на Дальнем Востоке, пока Япония продолжает свою агрессивную политику в отношении Китая». Затем 9 апреля он выступил с меморандумом, призывавшим к «прямому возвращению Китаю прав на Шаньдун, ранее принадлежавших Германии»{34}.

На проходивших с 22 по 28 апреля совещаниях Вильсона, Клемансо и Ллойд-Джорджа главы японской и китайской делегаций выступали отдельно. Как и опасался Вильсон, из выступления японского представителя стало ясно, что без решения в ее пользу шаньдунского вопроса Япония не подпишет мирного договора и не вступит в Лигу наций. Не желавшие осложнять отношения с Японией и весьма заинтересованные в активном участии японских войск в вооруженной интервенции против Советской России, Великобритания, Франция и Италия согласились принять японские

[48]

требования. Уступил японскому давлению и Вильсон. Для того чтобы «сохранить лицо», американская делегация обставила свою уступку не как согласие с японской позицией, а как уважение японо-китайских соглашений 1915 г. и 1918 г., в которых Китай сам отказывался от Шаньдуна в пользу Японии. Объясняя свое решение пойти на уступки Японии, Вильсон заявил: «Если бы Япония ушла с конференции, то мирная конференция была бы сорвана. Единственная надежда создать сплоченный мир – образовать Лигу наций с Японией в Лиге и тогда попытаться обеспечить справедливое отношение к китайцам не только со стороны Японии, но и Америки, Англии, Франции, России – всех тех, у которых есть концессии в Китае. Если бы Япония покинула конференцию, имелась опасность японо-русско-германского союза и возвращения к старой системе «баланса сил» в мире, еще в более широких масштабах, чем даже раньше». Вильсон знал, что его решение будет «непопулярным в Америке, что китайцы будут жестоко разочарованы, что жадные японцы будут чувствовать себя триумфаторами, что он будет обвинен в нарушении собственных принципов, но, тем не менее, он должен работать для мирового порядка и организации против анархии и возвращения к старому милитаризму»{35}. Вся эта риторика не могла скрыть того, что США в очередной раз предали Китай, нарушив данные ему обещания.

Хотя Вильсон усматривал главную опасность для создания Лиги наций в позиции Японии, эта опасность пришла совсем с другой стороны – из Вашингтона. Расценив решение по шаньдунскому вопросу как недопустимую уступку Японии, сенат США не ратифицировал Версальского договора и выступил против вступления США в Лигу наций.

30 апреля были приняты решения по шаньдунскому вопросу, оформленные в статьях 156-158 Версальского договора. По этим статьям Германия отказывалась от всех прав и привилегий в Шаньдуне в пользу Японии. 7 мая Верховный совет Антанты передал Японии мандат на принадлежавшие Германии тихоокеанские острова к северу от экватора. Хотя японцы рассчитывали, что эти острова будут переданы им не в опеку, а в собственность, в Токио согласились с этим. Япония получила под свой контроль три основные группы островов – Марианские, Маршалловы и Каролинские, а также около 1400 мелких островов, общей площадью в 800 кв. миль{36}. Таким образом все территориальные требования Японии были удовлетворены и японская колониальная империя значительно расширилась.

Китайская делегация отказалась подписать Версальский мирный договор. Открытое игнорирование западными державами законных интересов Китая вызвало в этой стране взрыв возмущения, что положило начало «Движению 4 мая». Создавались добровольческие отряды защиты провинции Шаньдун, студенческие забастовки протеста охватили города Тяньцзинь, Шанхай, Нанкин, Цзинань, Баодин и др. «Движение 4 мая» стало важным этапом в национально-освободительном движении китайского народа{37}.

Мирный договор не только не «обеспечил длительный и прочный мир на земле», как это пытались утверждать творцы Версальской системы, но, напротив, углубил противоречия между империалистическими державами. Это особенно ярко проявилось в ситуации вокруг Китая, где напрямую столкнулись экономические и политические интересы, прежде всего Японии и США. Шаньдунский вопрос лишний раз убедил американцев и весь мир в том, что Япония не откажется от планов добиться полного владычества в Китае и на Тихом океане. Было очевидно, что, получив дополнительные опорные базы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Япония не успокоится на достигнутом и продолжит политику вытеснения из этой части мира старых колониальных держав, будет противодействовать американской экспансии. При этом молодой японский

[49]

империализм не останавливался перед перспективой добиваться своих целей любыми средствами, вплоть до вооруженной борьбы.

В декабре 1920 г., оценивая расклад сил, сложившийся после подписания Версальского договора на Востоке, В. И. Ленин отметил: «Война готовится между ними. Они не могут мирно ужиться на побережье Тихого океана, хотя эти побережья разделяют 3000 верст. Это соперничество вытекает из-за отношений их капитализмов… Земля поделена, Япония захватила колоний колоссальное количество. Япония имеет 50 миллионов людей, и она сравнительно слаба экономически. Америка имеет 110 миллионов людей, у нее нет никаких колоний, хотя она во много раз богаче Японии. Япония захватила Китай, где 400 миллионов населения и запасы угля, богатейшие в мире. Как эту штуку удержать? Смешно думать, что капитализм более крепкий не отнимет у капитализма более слабого всего награбленного последним»{38}.

История подтвердила эти провидческие слова. Проводимая в годы первой мировой войны политика умиротворения Японии за счет интересов Китая не только не ограничила японскую экспансию, но, наоборот, поощрила все новые вооруженные захваты в Восточной Азии, проложила путь к еще более кровопролитной второй мировой войне.

[50]

Примечания:

{1} История первой мировой войны. М., 1975.

{2} Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998.

{3} См. также: Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Первая мировая война и XX век. М., 1994; Версаль и Восточная Европа. М., 1996.

{4} См., например: Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 1. С конца XVI в. до 1917 г. М., 1973.

{5} Тихвинский С. Л. Сунь Ятсен. Внешнеполитические воззрения и практика. (Из истории национально-освободительной борьбы китайского народа 1885-1925 гг.). М., 1964; Новейшая история Китая. 1917-1970. М., 1972; Японский милитаризм. М., 1972; История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974 и др.

{6} Сергеев Е. Ю. Политика Великобритании и Германии на Дальнем Востоке. 1897-1903. Под ред. академика Г. Н. Севостьянова. М., 1998.

{7} Латышев И. А. Как Япония похитила российское золото. М., 1996.

{8} Remer J. F. Foreign Investment in China. New York, 1933, p.70.

{9} Montgomery М. Imperialist Japan. The Yen to Dominate. London, 1987, p. 233.

{10} Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 1. М., 1973, с. 271.

{11} Японский милитаризм. (Военно-историческое исследование). М., 1972, с. 72.

{12} Millard Т. Democracy and the Eastern Question. New York, 1929, p. 81-82.

{13} Исаков И. С. Операция японцев против Циндао в 1914 г. М.-Л., 1941, с. 22.

{14} История первой мировой войны 1914-1918, т. 1. М., 1975, с. 405.

{15} Там же, с. 406-407.

{16} Тайхэйё сэнсо си (История войны на Тихом океане), т. I. Токио, 1972, с. 26.

{17} Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 1, с. 291.

{18} Новейшая история Китая 1917-1970 гг. М., 1972, с. 48.

{19} Тайхэйё сэнсо си, т. 1, с. 29. По китайским данным, «займы Нисихары», включая секретные, с августа 1917 по сентябрь 1918 г. составили около 240 млн. иен. – Тюгоку кара мита нихон киндай си (Взгляд из Китая на новейшую историю Японии). Токио, 1987, с. 76.

{20} Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 1, с. 287. Эти обязательства оставались в тайне до начала Версальской мирной конференции, и даже США официально о них не были уведомлены.

{21} См. Эйдус X. Япония от первой до второй мировой войны. М., 1946, с. 37-38.

{22} Тюгоку кара мита нихон киндай си, с. 78.

{23} Подробнее о капитуляции Германии и ее союзников см.: История первой мировой войны, т. 2. М., 1975, с. 496-533.

{24} Эйдус X. Указ. соч., с. 49.

{25} Вооруженные силы Японии. История и современность. М., 1985, с. 20.

{26} Лиф Ш. Война и экономика Японии. М., 1940, с. 35.

{27} Сёва-но рэкиси (История периода Сева), т. 1. Токио, 1983, с. 23.

{28} Сигэнори Т. Воспоминания японского дипломата. М., 1966, с. 49 (пер. с англ.).

{29} История дипломатии, т. III. M., 1965, с. 140.

{30} Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 2. М., 1973, с. 16.

{31} Там же, с. 17.

{32} Очерки новейшей истории Японии. М., 1957, с. 18.

{33} Montgomery M. Op. cit., p. 257-258.

{34} Fifield R. H. Woodrow Wilson and the Far East. The Diplomacy of the Shantung Question. New York, 1952, p. 233.

{35} Цит. по: Международные отношения на Дальнем Востоке, кн. 2, с. 20.

{36} Квигли Г. Правительство и политическая жизнь Японии. М., 1934, с. 301 (пер. с англ.).

{37} О «Движении 4 мая» подробнее см. История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974, с. 256-260.

{38} Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 60-61.