Коваленко А. Ю. Военный министр граф А. А. Аракчеев: «Честному человеку всегда трудно занимать важные места государства»

Военно-исторический журнал. 2001. № 10. С. 42-46.

Русская армия на рубеже XVIII и XIX вв. переживала трудные времена. Павел I из самых лучших побуждений — покончить со злоупотреблениями в войсках, укрепить дисциплину, повысить организованность и четкость управления — слепо подражал прусскому образцу. Поэтому все его нововведения сводились к мелочной регламентации службы, крайней централизации в руководстве армией, подчинению всей системы обучения и воспитания войск лишь внешней эффектности их действий при полном игнорировании боевого опыта. Законодательное закрепление устаревших положений линейной тактики, палочная муштра и деспотизм в войсках, отстранение от службы многих опытных военачальников — все это явилось шагом назад по сравнению с достижениями русского военного искусства предшествующих лет.

Однако время не стояло на месте. Во многом изменился характер военных действий. Основной противник России — буржуазная Франция располагала массовой армией, насчитывавшей сотни тысяч человек. Новая тактика ведения боя позволяла концентрировать на поле сражения довольно значительные силы.

Русская военная мысль, особенно после неудачных действий армии в 1805-1807 гг., стала уделять пристальное внимание боевому опыту, основанному на применении новых методов и приемов ведения боя, вопросам управления и организации войск. Появляются многочисленные статьи и исследования по военному искусству, военные круги России вносят конкретные предложения по переустройству армии. Модернизация вооруженных сил была необходима также для усиления влияния России в Европе.

Со смертью Павла I значительных изменений не произошло. Сенат сохранял по отношению к военному ведомству положение высшей инстанции по хозяйственным вопросам. Военная коллегия — прежний административный орган управления — осталась в структуре министерства в качестве совещательного органа, что затрудняло введение принципа единоначалия, централизации в управлении сложным военным механизмом. Все дела в коллегии и экспедициях решались коллегиальным порядком, а в министерство обращались только по мелким вопросам. Большое количество текущих дел требовало много времени и серьезно затрудняло контроль за правильностью их выполнения. По замечанию военного историка А. А. Керсновского, армия Александра I «явилась прямым продолжением армии императора Павла I. Доктрина, уклад жизни, система обучения, «шагистика» и увлечение мелочами службы остались те же»{1}.

Сложность внешнеполитической обстановки, нарастающая агрессия Франции, неудачи военных действий союзников по антифранцузской коалиции в 1805-1807 гг. заставили молодого императора обратить внимание на реформирование армии и системы военного управления.

13 января 1808 года на должность военного министра был назначен граф Алексей Андреевич Аракчеев, на долю которого выпало проведение коренных преобразований в русской армии. Интересны характеристики, данные Аракчееву современниками. Представитель короля Сардинии граф Жозеф де Местр отметил: «Среди военной олигархии вдруг вырос из земли без всяких предварительных знамений генерал Аракчеев… в настоящую минуту порядок может быть восстановлен лишь человеком подобного закала»{2}. Французский посол граф Коленкур по поводу назначения Аракчеева на пост военного министра в своем дневнике записал: «Граф Аракчеев, новый военный министр и артиллерийский генерал, человек умный, достойный и с сильным характером; уже известно, что [он] выказал много твердости для поддержания военной дисциплины относительно нескольких молодых офицеров высокого и знатного пpoиcxoждeния»{3}.

Именно на человека с такими качествами возлагал надежды Александр I. Благодаря его доверию Аракчеев смог провести в жизнь то, перед чем отступали другие.

Первое, что сделал новый военный министр, вступив в должность, — сосредоточил все нити управления в своих руках. С этой целью в структуру Военного министерства были введены Военно-походная канцелярия, возникшая для путевых надобностей Павла I и дублировавшая высочайшие повеления, передаваемые Военной коллегии помимо министра, и генерал-аудиториат. Обязанности Военной коллегии были сведены к рассмотрению текущих дел и объявлению по армии указов военного министра. Наблюдение же за порядком в военном ведомстве, своевре-

[42]

менным удовлетворением его нужд, за точным исполнением законоположений и согласованием действий Военного министерства с другими министерствами легло на военного министра. Так он стал единственным связующим звеном между императором и всеми структурами военного ведомства, включая армию. Кроме того, военному министру было предоставлено право законодательной инициативы.

Целые тома приказов Аракчеева за 1808-1809 гг.{4} свидетельствуют о тяжелом состоянии русской армии в то время. «Воровство и безурядица были доведены в нашем войске до невероятных границ: начальники брали деньги с солдат, чтоб распускать их по селам. В запасных магазинах принимались счетом кули с мукой, и оказывалось зачастую, что часть кулей наполнена песком», — вспоминал артиллерийский штабс-капитан В. А. Сухово-Кобылин{5}.

Все это вынуждало Аракчеева наводить порядок самыми жесткими мерами. Сурово наказывал он за халатное отношение к службе, пьянство в полках, беспорядки, разброд на марше. Министр был вынужден даже напоминать офицерам о долге чести, побуждающем «их прилагать наивозможнейшую ревность к точному исполнению службы…»{6}. За точное исполнение приказов, ради примера, объявлялись благодарности.

Сложность реформирования армии усугублялась и тем, что приходилось работать в условиях военного времени. На период, когда А. А. Аракчеев управлял министерством, пришлись военные действия против Швеции в 1808-1809 гг., продолжалась война с Турцией.

В войне со Швецией особо отличилась русская артиллерия, насчитывавшая к тому времени 130 рот с 1550 орудиями. Реформирование этого рода войск Аракчеев начал еще при Павле I, будучи инспектором всей артиллерии. Не оставлял он ее без своего попечительства и находясь на посту военного министра. В конце 1808 года вышел указ, которым окончательно прекращалось влияние строевого армейского начальства на хозяйственную часть артиллерии, — «об отобрании состоящих при армейских полках на отчете полковых шефов легких артиллерийских рот, с тем чтоб они состояли с сего времени во всем на отчете командующих ими артиллерийских штаб-офицеров»{7}.

Относительно материальной части одним из существенных улучшений явилось облегчение веса орудий; Прежние тяжелые 12-фунтовые пушки заменялись более легкими того же калибра: «средней пропорции» (около 50 пудов) и «меньшей пропорции» (около 28 пудов). Были облегчены также единороги и 6-фунтовые пушки, что способствовало увеличению подвижности артиллерии, а стало быть, и большей сохранности орудий в бою, издан атлас чертежей всех полевых орудий, лафетов, обоза и т. д., введены привинтные диоптры и привесные прицелы.

Немалое значение придавалось повышению уровня образования артиллерийских офицеров. Для воспитанников кадетских корпусов, назначенных в артиллерию, были созданы в гвардейском артиллерийском батальоне юнкерские классы, преподавание в которых вели самые опытные артиллерийские офицеры.

Весьма нужным делом для армии, в которой еще служило немало недостаточно образованных офицеров, являлось создание по инициативе военного министра полковых библиотек. «Чтение полезных книг в свободное время есть, без сомнения, одно из благороднейших и приятнейших упражнений каждого офицера, — наставлял Аракчеев. — Оно заменяет общество, образует ум и сердце и способствует офицеру приуготовлять себя наилучшим образом на пользу службы монарху и Отечеству»{8}.

Современники А. А. Аракчеева, профессиональные артиллеристы, высоко оценивали заслуги графа в преобразовании артиллерий. Русская артиллерия поднялась на высокую ступень, окрепли ее славные традиции. Великий князь Михаил Павлович, сменивший Аракчеева на посту инспектора всей артиллерии, писал графу: «…Артиллерия так Вам во множестве одолжена, что я ничего не хочу вводить нового, не спрося наперед Вашего на то совета»{9}.

Русская артиллерия с честью выдержала испытание русско-шведской кампании 1808-1809 гг. Однако война обострила немало проблем, требовавших немедленного решения. Важнейшей из них было перевооружение армии. С необходимостью пополнения оружия после военных действий 1807 года А. А. Аракчееву пришлось столкнуться сразу по вступлении в должность военного министра. В октябре 1809 года в докладе императору он так характеризовал первые принятые им меры: «В 1808 году по случаю предлежавшего тогда отпуска в полки оружия на место утерянного в 1807 году в деле с неприятелем потребность в нем возросла до такой степени, что едва мог я по неимению запаса удовлетворить оную убавкою в каждой роте пехотных полков по 12 ружей, а в эскадроне кавалерийских полков по 10 и обращением всего оружия, состоявшего тогда налицо в разных по империи комиссариатских местах и артиллерийских арсеналах»{10}.

Русская армия, как и армии стран Европы, была вооружена ружьями, различающимися по размеру, калибру, весу, конструкции и отделке. Причины такого разнообразия — естественный износ стволов от долгой службы, использование трофейного оружия, отсутствие точной стандартизации деталей (даже эталоны порой расходились в размерах). Кроме того, много оружия переделывалось

[43]

из старого или трофейного, а иногда и собиралось из разных деталей.

На Тульском заводе было сделано несколько образцов ружей на основе французского, превосходившего своими качествами ружья, находившиеся в русской армии. Испытания, проведенные Ученым артиллерийским комитетом, показали, что новые ружья во многом лучше прежних, особенно в дальнобойности. 8 апреля 1808 года Александр I утвердил представленные образцы ружей, а через год, ссылаясь на повеление императора, Аракчеев издал приказ о сдаче гвардией старого оружия в исправном виде и о доставке в полки нового, сделанного на Тульском заводе{11}.

В гвардейских полках состоялись учебные стрельбы с целью выявления бракованных образцов. Для проверки оружия Ученый артиллерийский комитет взял от каждого из четырех полков по два ружья. В результате появилась царская резолюция, записанная Аракчеевым: «Составить ученому комитету правила или инструкцию, как чистить в полках должны солдаты ружья, коюю, напечатав, разослать по армии для поступления по оной»{12}. Исполнением резолюции стало «Краткое наставление о солдатском ружье по высочайшему е.и.в. повелению ученым комитетом по артиллерийской части изданное 1808 г». В 1809 году было решено ввести для всех типов ружей единый калибр в семь линий. К концу года гвардейская пехота полностью была перевооружена новым однокалиберным оружием. Одновременно предпринимались шаги по установлению однообразия типов оружия внутри полков.

20 сентября 1809 года были утверждены новые образцы кавалерийского 7-линейного ружья и пистолетов, сделанные в первой половине марта 1809 года на Сестрорецком оружейном заводе{13} и впоследствии разосланные на другие предприятия{14}.

Весьма заботил А. А. Аракчеева и вопрос о квалифицированных мастерах. 8 сентября 1808 года он писал канцлеру графу Н. П. Румянцеву: «Государь император, желая, чтобы оружие, в арсеналах находящееся, содержать в совершенной годности и для того учредить при оных мастерские отделения, дабы посредством нашего посольства выписать в Россию хороших ружейных мастеров из Австрии, Дании и Пруссии. Мастера сии не только нужны к починке и деланию оружия, но и при обучении сему мастерству людей, кои им для сего даны будут»{15}.

Свозимое в арсенал оружие нуждалось в необходимом уходе (чистке и проч.). Приказ военного министра от 16 января 1809 года{16} отражал меры по сохранности оружия, находящегося как в артиллерийских арсеналах, так и в гарнизонах. Благодаря этим мерам в арсеналах было собрано и сохранено большое количество огнестрельного оружия, годного к применению в боевых условиях.

Решая задачу окончательного укомплектования полков огнестрельным оружием, 23 октября 1809 года военный министр издал приказ за № 142. В нем отмечалось, что согласно рапортам дивизионных начальников 1 отдельных полках и гарнизонах «показывается довольно значущее число в недостатке оружейных вещей», и предписывалось всей армии, «чтоб шефы и командиры гарнизонных полков при отправлении ими в текущем году приемщиков для получения из комиссариатских учреждений на будущий год мундирных и оружейных вещей приказали им принять следуемое в полки оружие»{17}, а для этого вручить им соответствующее требование на недостающие ружья. Комиссариатскому ведомству было приказано выдать оружие без всяких промедлений. Но предвидя, что некоторые запасливые «отцы-командиры» постараются затребовать излишнее количество оружия.

Аракчеев сделал в приказе оговорку, что, «если бы оказалось, что которыми полками будут оружейные вещи требованы и приняты излишне, туда послан будет особый от комиссариата чиновник в полк для отобрания и доставления оных обратно на счет командующих полком»{18}.

Сам граф Аракчеев так оценивал собственный вклад в дело перевооружения войск: «С самого вступления моего в управление Военным министерством недостаток огнестрельного оружия, коего не только в запасе вовсе не имелось, но и для настоящего снабжения войск едва собрать можно было потребное количество, обратил главнейшее внимание мое на оружейные заводы. Тульский и Сестрорецкий. На первом учредил с 1809 года приготовленные в запас оружия, по высочайше утвержденному вновь образцу французского ружья, а последний, на котором происходило большей частью исправление только старого ружья, поставил в способе делать новое в запас и, занимаясь наполнением арсеналов оружием, вникал я в состояние и действие означенных оружейных заводов. Из них Сестрорецкий имеет постановлением контракт, заключенный с иностранцем художником Ланкри (директором Сестрорецкого завода. — А. К.) и высочайше утвержденный Вашим императорским величеством… увеличить отделку в третий год от 40 тысяч до 45 тысяч новых ружей. Тульский же завод по числу своих мастерских должен со временем выделывать гораздо превосходнейшее количество оружия»{19}.

Как артиллерист и инспектор всей артиллерии граф Аракчеев уделял большое внимание пороховому делу. Наибольшее количество пороха вырабатывалось на казенных заводах: Петербургском, Охтинском, Казанском, Шостинском и др. Правительство намеревалось всемерно развивать казенное пороходелие, чтобы не зависеть от частных поставок.

[44]

Начавшаяся еще в 1796 году реконструкция Шостинского порохового завода закончилась лишь в 1812-м. В юбилейном труде об этом предприятии отмечалось, что почти двадцатилетний период его деятельности (1796-1815), который «может называться аракчеевским», ознаменовался значительным переустройством и расширением производства{20}. Всего к войне 1812 года из существовавших 15 пороховых заводов 7 были реконструированы. Благодаря усилиям А. А. Аракчеева пороховое дело стало одной из наиболее развитых отраслей военной промышленности.

Ещё одним направлением деятельности военного министра стало налаживание интендантской службы. Вручая управление министерством графу Аракчееву, Александр I надеялся, что только энергия графа может «обуздать бесстыдное хищничество комиссариатских и провиантских чиновников»{21}. Для упорядочения деятельности комиссариатского и интендантского ведомств новый министр прежде всего усилил за ними контроль, осуществляя его через своего помощника — дежурного генерала. Обнаружив при вступлении в должность, что интендантские ведомства не сдали отчетов за 1806 и 1807 гг., Аракчеев 4 марта 1808 года испросил разрешения императора не увольнять, пока не будут сданы отчеты, членов комиссариатской и провиантской экспедиций, пожелавших уйти по собственному желанию, «исключая тех, кто окажутся нерадивыми или неспособными к исправлению своих должностей… коих отставлять уже с тем, чтоб впредь никуда не определять»{22}. Приказ этот применялся по всей строгости.

Министр лично проверял все интендантские донесения, сверяя с донесениями из полков. Строгий и взыскательный, он не прощал ни малейшей оплошности, сообразуясь с правилами военного времени. В результате в кампанию 1808-1809 гг. работа интендантства даже вызвала одобрение императора.

Боеспособность армии зависит от слаженности действий всех частей этого сложного механизма, наличия жесткой дисциплины и современных технических средств боя. Армия начала XIX века при стремительном развитии военного искусства, совершенствовании тактики ведения боя не имела бы успеха без соответствующей системы оборонительных укреплений и коммуникаций. Но к 1808 году инженерный корпус находился в плачевном состоянии: при крайней своей малочисленности инженерные офицеры были разбросаны по разным ведомствам и частям, отвлекались от своей непосредственной службы. Острая нехватка кадров подчас делала невозможным выполнение всех обязанностей, возложенных на инженерную экспедицию и подвластные ей учреждения.

Проблемы инженерного ведомства решил новый министр. 11 октября 1809 года на разработанное им Положение об инженерном корпусе последовало высочайшее соизволение. Согласно новому положению число инженерных чинов возросло с 1229 до 2065. Были учреждены 10 инженерных округов с постоянным штатом при окружных командирах. Каждой крепости, как фортификационному сооружению, был определен класс и соответствующий штат обслуживающего инженерного персонала.

Но не все гладко прошло в отношении береговой обороны. Во время антианглийской блокады, к которой была вынуждена присоединиться Россия, как союзник Франции, особого внимания требовала охрана прибрежных границ от покушений английского флота. Руководство этим было возложено на министра военно-морских сил адмирала П. В. Чичагова, который условием успешного выполнения поручения поставил передачу в его ведение всех приморских крепостей. Однако, поскольку приведением последних в оборонительное состояние занималась инженерная экспедиция, подчиненная военному министру, умножилась переписка, стали нередкими случаи дублирования документов, замедления выполнения решений, тогда как часто необходимы были безотлагательные действия.

Больным вопросом для военного министра оставалась и проблема пополнения войск. В ходе военных действий происходила значительная убыль личного состава, особенно новобранцев. В мае 1808 года А. А. Аракчеев поделился со своим сотрудником В. Р. Марченко мыслью о запасных рекрутских депо, предложив все суждения и предложения привести в порядок и записать. Из этого «составилась порядочная книга», в которой граф сделал множество пометок и добавлений. Сочинение было одобрено Александром I и передано для исполнения.

10 октября 1808 года вышло положение, в котором значилось, что «предмет учреждения запасных рекрутских депо есть польза государства и армии и имеет единственною целью сбережение людей и комплектование полков не необразованными рекрутами, а молодыми coлдaтaми»{23}. В результате зародились учреждения, собиравшие рекрутов и дававшие им предварительную подготовку к несению военной службы. Только после обучения и приобретения навыков солдатской жизни рекрутов отправляли в воинские

[45]

части. К началу 1809 года рекрутских депо насчитывалось уже 29. Эти учреждения, созданные графом Аракчеевым, стали прообразом современных учебных частей.

Однако создание рекрутских депо не могло окончательно решить проблему войскового пополнения. Между тем примечателен сам факт их появления, свидетельствовавший о продуманном подходе к вопросу комплектования частей, особенно армейских.

10 января 1810 года на белых прокладных листах Евангелия, куда Аракчеев записывал важнейшие события своей жизни, появилась запись: «В сей день сдал звание военного министра. Советую всем, кто будет иметь сию книгу после меня, помнить, что честному человеку всегда трудно занимать важные места государства»{24}. В этих словах — итог его двухлетней деятельности на посту военного министра.

Граф Аракчеев вошел в историю как «злой гений» Александрова царствования. Его тяжелый характер, жесткость, с которой он наводил порядок в армии, а впоследствии фактически управлял делами государства, не способствовали его популярности как в обществе, так и в военных кругах. Тем не менее Алексей Андреевич Аракчеев внес значительный вклад в дело реформирования русской армии и системы военного управления. Наряду с деятельностью первого военного министра С. К. Вязмитинова (1802-1808) реформы, проведенные в 1808-1809 гг. Аракчеевым, заложили основы дальнейших преобразований в русской армии, осуществленных уже преемником А. А. Аракчеева М. Б. Барклаем-де-Толли. Блестящие победы русского оружия, одержанные в 1812-1814 гг. — немалая заслуга военных министров первого десятилетия царствования Александра I.

Примечания:

{1} Керсновский А. А. История русской армии. М.: Голос, 1992. Т. 1. С. 197.

{2} Русский Архив. 1871. Т. 1. С. 116.

{3} Сборник Русского Исторического Общества. СПб., 1893. Т. 88. С. 633.

{4} Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. ВУА, №846.

{5} Сухово-Кобылин В. А. Воспоминания // Русский Архив. 1906. № 2. С. 437.

{6} РГВИА, ф. ВУА, № 846, оп. 16, ч. 1, № 414. Журнал приказам военного министра, отдаваемым в 1808-м годе, л. 10.

{7} Цит. по: Бранденбург Н. Е. 500-летие русской артиллерии (1839-1889). СПб., 1889. С. 76.

{8} Военную службу Д. А. Милютин начал фейерверкером во 2-й батарейной роте 1-й артиллерийской бригады, здесь же в 1833 г. он был произведен в офицеры.

{9} Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), ф. 728, оп. 1, ч. l, № 1076. Письма великих князей Николая Павловича и Михаила Павловича к графу Аракчееву, л. 12.

{10} РГВИА, ф. 1, оп. 1, т. 2, № 2169. По всеподданнейшему докладу военного министра о заготовлении вновь на Тульском оружейном заводе огнестрельного и белого оружия в запас;25 октября 1809 г., л. 9-9об.

{11} Там же, № 2193. По высочайшему повелению о переменах в полках 1-й дивизии ружей. 1809-1810, л. 1.

{12} Там же, № 2194, л. 10.

{13} Там же, ф. 154, оп. 1, № 176, л. 6, 7, 9, 13, 14, 24.

{14} Полное собрание законов Российской Империи. Т. XXVIII. № 24263.

{15} РГВИА, ф. 1, оп. 1, т. 2, № 1549, л. 1-2.

{16} Там же, ф. 154, оп. 1, № 50, л. 16.

{17} Там же, ф. ВУА, № 408, ч. 1, л. 4. Приказы военного министра, отдаваемые по отдельным гарнизонам.

{18} Там же, ф. 154, оп. 1, № 176, л. 71.

{19} Полное собрание законов Российской Империи. Т. XXXI. № 24078.

{20} Столетие Шостинского порохового завода. 1771-1871. СПб., 1871.

{21} Богданович М. И. История царствования Александра I и России в его время. СПб., 1869. Т. 2. С. 9.

{22} Русский Архив. 1874. № 2. С. 499-504.

{23} Полное собрание законов Российской Империи. Т. XXX. Ч. 1. № 23297; Ч. 2. № 23787.

{24} Русский Архив. 1866. № 1. С. 923.

[46]