Skip to main content

Морозова С. Г. Полковник Н. Т. Беляев: письма из Лондона. 1914—1920 гг.

Россия в годы Первой мировой войны, 1914–1918: материалы Междунар. науч. конф. (Москва, 30 сентября — 3 октября 2014 г.) / отв. ред.: А. Н. Артизов, А. К. Левыкин, Ю. А. Петров; Ин-т рос. истории Рос. акад. наук; Гос. ист. музей; Федеральное арх. агентство; Рос. ист. о-во. — М.: [ИРИ РАН], 2014. С. 607-613.

Настоящая публикация посвящена ученому и общественному деятелю, чье имя неизвестно широкой российской публике, чье творчество не нашло достойного отражения в отечественной историографии. Речь идет о Николае Тимофеевиче Беляеве (1878-1955), объединившем своей жизнью и трудами три страны — Россию, Англию и Францию, о человеке, в котором удивительным образом сочетались качества офицера-артиллериста, ученого-металловеда и историка. Первая мировая война и последовавшие за ней общественные потрясения стали причиной того, что таланты, эрудиция и организаторские способности Беляева в полной мере раскрылись и нашли приложение за пределами родной страны и именно там принесли ему счастье прижизненного успеха и признания. В нашей стране его имя на долгие годы было вычеркнуто из общественного сознания и лишь в последнее десятилетие возвращается из незаслуженного забвения.

[607]

В фонде письменных источников Политехнического музея хранятся около 40 писем Н. Т. Беляева периода 1910-1920 гг. к своему учителю, выдающемуся русскому ученому-металлургу Д. К. Чернову, Эти письма стали отправной точкой для реконструкции биографии и научного творчества Беляева, В процессе работы над статьей были использованы документальные источники из фондов РГВИА, ГА РФ, ОР РГБ, печатные издания из фондов Отдела русского зарубежья РГБ, Научной библиотеки Политехнического музея, а также сведения, полученные в Музее истории Военной академии войск стратегического назначения им. Петра Великого (бывшая Михайловская артиллерийская академия).

Н. Т. Беляев принадлежал к старинному дворянскому роду; его предки состояли, в основном, на военной службе, Николай Тимофеевич родился 26 июня 1878 г. в Санкт-Петербурге в семье генерала артиллерии. Образование получил военное: 2-й Петербургский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Михайловская артиллерийская академия. По окончанию курса в академии в 1905 г. Беляев в чине штабс-капитана был оставлен при ней в должности репетитора. В 1909 г. ему было присвоено звание капитана, в 1915 г. — полковника. Во время учебы в академии Беляеву посчастливилось встретиться с профессором Д. К. Черновым, под влиянием которого он навсегда связал свою судьбу с металлургией. Его первой научной публикацией стал в 1906 г. широко известный труд «О булатах», посвященный собранной Черновым коллекции булатного оружия{1}. Беляев приступил к работе в новой неизведанной области металловедения — исследования структуры и свойств булатной стали; проводил на крупных металлургических заводах (Путиловском, Златоустовском, Ижорском и Ижевском) опыты, в основу которых легли взгляды Чернова на кристаллизацию стали. В 1909 г. он подготовил диссертацию по теме «Кристаллизация, структура и свойства стали при медленном охлаждении», которой в 1911 г. была присуждена Михайловская премия как лучшей научной работе. С 1910 г. Беляев — штатный преподаватель академии по металлургии и химии. Он неоднократно командировался за границу для дальнейшего совершенствования в специальности, посещал крупнейшие металлургические центры и заводы по производству артиллерийской техники Германии, Франции, Италии и Англии, слушал лекции и работал в лучших научно-исследовательских лабораториях Европы — Ф. Бюста. А. Лешателье, Ф. Осмонда{2}. Молодой способный специалист везде принимался тепло и заинтересованно как ученик и последователь Чернова. В мае 1914 г. утверждена тема научной работы Беляева на присуждение звания экстраординарного профессора академии «Булат, его строение и свойства», однако Первая мировая война нарушила эти планы.

В июле 1914 г. Беляев поступил в распоряжение начальника артиллерийской части Петербургского военного округа и в должности командующего батареей участвовал в военных операциях, получил контузию. После непродолжительного лечения он в мае 1915 г. был командирован в Лондон для организации материально-технического снабжения русской армии, которая с первых дней войны испытывала острый недостаток в вооружении. Вместе с генералом Э. К. Гермониусом, также выпускником Михайловской академии и учеником Чернова, он отвечал за установление и развитие связей со специальным органом английского военного министерства, ведающим заказами на оружие и боеприпасы. В августе 1914 г. в Лондоне была создана организация для размещения русских военных заказов через английское правительство — Англо-русская комиссия по снабжению (Англо-русский комитет){3}. В октябре 1915 г. она была преобразована в Русский правительственный комитет в Лондоне (РПК), подчиняющийся непосредственно военному министру России{4}. Председателем РПК был назначен Гермониус, заведующим артиллерийской частью — Беляев. В процес-

[608]

се работы в РПК Беляев установил деловые контакты, в ряде случаев перешедшие в дружеские отношения, с известными государственными деятелями и представителями промышленных кругов Европы. Этому в немалой степени способствовало свободное владение им иностранными языками — английским, французским и немецким, а также прежние знакомства, приобретенные во время научных заграничных командировок 1910—1913 гг. Отмечая заслуги Беляева в воинской службе, английское правительство возводит его в рыцари Ордена Бани.

Приведем выдержки из писем Беляева, которые являются ценным источником информации о деятельности РПК, о настроениях английского общества в военные годы, о жизни Беляева в этот период.

«12.06.1915. Доехали мы благополучно через Берген и 21 мая были в Лондоне. Здесь сразу же попали в круговорот работ, заседаний, переговоров и т. д. Пришлось раза два видеться с л[ордом] Китченером{5}, видел и говорил довольно много с Ллойд Джорджем{6} и многими другими интересными людьми. Здесь, как Вы знаете из газет, многое делается в смысле организации и работ, и очень интересно видеть это и, отчасти, принимать участие, ибо интересы Англии и России стали совершенно общими.

День мой складывается так: в 7-30 встаю, в 9-00 “на службу” — у нас целый этаж, где мы работаем, и так — до 1 ч. В 1-30 — завтрак. В 3 ч. начинаются комиссии и продолжаются до 6-00—6-30. В 7-30 обед, маленькая прогулка, и в 11 ч. — спать. Дел так много, что почти никого еще не видел из моих научных друзей. Как-то раз только заходил в Iron & Steel Institute{7}. Отношение к нам везде самое хорошее. Начав сами огромное дело создания армии, англичане понимают теперь и огромность работы, которую мы уже сделали»{8}.

«24.08/07.09.1916. Общее настроение продолжает подниматься — медленно, но верно, так же, как их наступление на Сомме, и так же медленно, но верно, исчезают их предрассудки против иностранцев и особенно против русских. К нам весьма много проявляют интереса, не только к языку, но и ко всему укладу жизни, и наши члены русской колонии много способствуют уничтожению этих предрассудков»{9}.

«24.11.1916. Не так давно была здесь очень важная и интересная конференция: там от Англии говорил Ллойд Джордж, от Франции — Тома{10}, а от России пришлось мне говорить. И вот пришлось немало говорить в защиту нашей промышленности, и удалось много получить. С Ллойд Джорджем мы уже давно хорошо знакомы, а с Тома мы сцепились первый раз, но скоро помирились и даже на другой день облобызались. После войны так много будет порассказать»{11}.

«8/21.06.1917. Здесь нам приходится вести самую энергичную работу для поддержания престижа России. Кроме своих прямых задач, приходится постоянно выступать на целом ряде заседаний и с представителями газет и английского общественного мнения.

Английское общественное мнение опять заметно поворачивается в нашу сторону. Сейчас ко мне зашли сказать, что, вероятно, послезавтра зовут к Ллойд Джорджу. Уже давно не приходилось с ним говорить, а он один из наиболее талантливых людей, и у него широкий и открытый на новое ум <…> Неурожай пшеницы в Канаде отразился здесь тем, что пшеницы мало, везут ее из Австралии, и много пропадает при этом зря “тоннажа”. Вот и здесь взялись за ум, и через месяц у нас будут постные дни, и запрещено более 4 блюд на обед (здесь норма 6), но все устраивается потихоньку и чинно-мирно, и доконать немца решили бесповоротно, да и с нами решили прочно стоять заодно»{12}.

[609]

Беляев был бесконечно предан своему учителю, испытывал к нему сердечную привязанность и чувство глубокого уважения. Несмотря на трудности почтового сообщения, обусловленные событиями Гражданской войны на юге России, где с лета 1916 г. с коротким перерывом на весну 1917 г. проживал Чернов, Беляев не порывает связи со своим наставником. Даже лишившись государственной службы после октябрьского переворота 1917 г. (Беляев отказался служить большевистскому правительству и признал Всероссийское правительство Колчака{13}) и ликвидации РПК, находясь в стесненном положении эмигранта, в 1919-1920 гг. он привлекает внимание английского научного сообщества к тяжелому материальному положению, в котором очутился его учитель. Он собирает средства для поддержки Чернова и использует любую возможность, чтобы переправить их в Россию. «Пользуюсь отходом парохода во Францию, чтобы послать Вам весточку и маленькие деньги, собранные по подписке в фонд для дня Вашего восьмидесятилетия, — писал Беляев учителю в начале 1920 г. — Такой же лист посылается Вам через английское наше общество Iron and Steel от Ваших почитателей и друзей. Посылаю маленькими порциями из-за расстройства сообщения, боясь, что не дойдет. Это письмо Вам отправляем через пароход “Сиам”, идущий из Франции, и помогает в Отправке письма Э. К. Гермониус»{14}.

РПК был закрыт 1 июня 1918 г., его дела были сданы особой Ликвидационной комиссии, учрежденной русским посольством, состоящей из доверенных хранителей под руководством Гермониуса, а после его переезда в Париж — Беляева. Николай Тимофеевич остался в Англии и стал заметной фигурой в кругах русского зарубежья. В 1918 г. он участвовал в организации Русского общества вспомоществования в Лондоне (The Russian Relief Fund) для оказания финансовой помощи русским беженцам, в 1920 г. при активном участии Беляева было создано Русское экономическое общество в Лондоне.

Первая зарубежная научная публикация Беляева в эмиграции относится к 1918 г.: статья «Дамасская сталь» в журнале Института железа и стали в Лондоне, подводящая итог российскому периоду исследований булатной стали{15}. Беляев был принят в члены этого крупного и авторитетного научного учреждения Великобритании еще в 1915 г. по рекомендации известного английского металлурга сэра Р. Хадфилда. Он входил в состав Русской академической группы в Великобритании с самого начала ее существования в 1920 г., являлся членом совета Общества аэропланных инженеров. С 1921 г. Беляев читал в Королевской горной школе Лондонского университета курс лекций по кристаллизации металлов. В своей крошечной лаборатории, сооруженной по месту жительства в Лондоне на Elvaston Place, он продолжал металлографические исследования, результаты которых включал в свой курс лекций. Эти лекции стали основой научного труда Беляева «Кристаллизация металлов», изданного Лондонским университетом в 1923 г. с предисловием члена Лондонского королевского общества сэра Г. Карпентера. Книга была замечена в кругах европейской научной общественности и дважды переиздавалась.

Проживая в Англии, Беляев часто посещал Францию, выступал с докладами в области металловедения на заседаниях научных конгрессов в Льеже, Париже. В конце 1932 г. он переехал в Париж и поступил на службу в основанный в 1930 г. Институт автогенной сварки (L’École Supérieure de Soudure Autogène), организовал металлографическую лабораторию и продолжил исследования структурных составляющих стали. 16 февраля 1933 г. его лабораторию посетила группа студентов Русского Высшего технического института во Франции (РВТИ). Это событие было описано в «Вестнике РВТИ»: «Профессор Беляев объяснил студентам ведущиеся им в течение уже долгого времени работы и исследования по крупным увеличениям, в частности, для перлита

[610]

до 2000-4000 диаметров его зерен. В своем личном кабинете профессор показал различные работы, а также и портреты творцов современной металлографии во главе с “отцом металлографии железа”, знаменитым профессором Михайловской артиллерийской академии Д. К. Черновым»{16}.

Беляев стал действительным членом Русской академической группы в Париже и в июне 1933 г. вошел в качестве ее представителя в Совет профессоров РВТИ. Институт к тому времени объединил крупные научные силы русского зарубежья: Д. П. Рябушинского, В. П. Аршаулова, адмирала М. А. Кедрова и др. В 1934 г. Институтом автогенной сварки был издан труд Беляева «Кристаллизация металлов» на французском языке с предисловием А. Лешателье (третье издание).

В 1920-е гг. появились первые публикации Беляева по исторической тематике, в области, так далеко отстоящей от сферы профессиональных интересов офицера-артиллериста и металловеда. Николай Тимофеевич заинтересовался историей еще в России при изучении булатного оружия. Углублению знаний по древней истории способствовали также исследования старинных мер веса, которыми он занимался в Англии. Со временем исторические изыскания стали занимать все более значительное место в его научном творчестве, а с середины 1930-х гг. труды по исторической тематике стали доминировать в общем спектре его научных публикаций. Когда в связи с 750-летним юбилеем «Слова о полку Игореве» был поднят вопрос о подлинности текста, Беляев вместе с профессором Н. К. Кульманом выступил с рядом докладов, доказывающих, что «Слово» не могло быть подделано в XVIII в. Он разобрал все термины, касающиеся оружия, и подтвердил их древность. Труды Беляева по исторической тематике сразу же были высоко оценены в среде профессиональных историков. В 1956 г. известный историк русского зарубежья П. Е. Ковалевский в статье, посвященной памяти Беляева, писал: «Ему русская историческая наука обязана целым рядом гипотез, часть которых принята теперь большинством ученых»{17}.

К 1930-м гг. Беляев — общепризнанный авторитет в области научного металловедения; в научных изданиях Европы и США публикуются статьи, в которых он представляет результаты изучения макро- и микроструктуры образцов булатной стали, процессов первичной и вторичной кристаллизации стали. Примером его высокой научной интуиции стало утверждение о «гранулировании» в аустенитной зоне — феномене, который получил полное объяснение только при открытии впоследствии δ—γ превращений в железе при очень высоких температурах. Добившись больших разрешений (х2000—х4000) при микроскопических исследованиях структурных составляющих затвердевшей стали, он пришел к интересным выводам, которые в совокупности с результатами других авторов проложили путь мозаичной теории кристаллов{18}.

Увлеченность и преданность теме, удивительная интуиция и образность мышления снискали Беляеву среди коллег славу «поэта металлографии». В 1933 г. он был награжден Корпорацией русских академиков-артиллеристов за рубежом, объединяющей выпускников Михайловской академии, золотой медалью «за выдающиеся научные исследования и работы по металлургии». В 1937 г. ему была вручена одна из высших мировых наград в области металлургии — Золотая Бессемеровская медаль. Эта награда присуждалась за выдающиеся научные исследования Институтом железа и стали в Лондоне с 1874 г. 80 раз, из них иностранцам — 27 раз и вот, в 1937 г. впервые досталась русскому ученому. Церемонию вручения медали предполагалось провести 29 апреля в Лондоне. Не дожидаясь этого момента, эмигрантская научно-техническая общественность Парижа организовала 23 марта торжественный вечер, посвященный предстоящему награждению. Чествование профессора Беляева состо-

[611]

ялось также и в Институте автогенной сварки. Этому событию была посвящена публикация в июньском номере парижского журнала «Revue de la Soudure Autogène». Во время церемонии его называли великим последователем Чернова, Осмонда и Ле-шателье и благодарили за воспитание молодых кадров для производства.

Беляев стал известной фигурой и в русско-эмигрантских кругах, и в среде французского научного сообщества. Он вошел в состав правления Российского торгово-промышленного и финансового союза, был избран почетным членом Объединения русских дипломированных инженеров, французских научно-технических обществ: Association technique de Fonderie и Société des Ingénieures-Docteurs de France. В декабре 1945 г. состоялось торжественное заседание научно-технических обществ, на котором профессору Беляеву была присуждена премия им. Шарля Фремона за научную деятельность в области металлургии. Его работы, наряду с трудами И. И. Сикорского, А. Н. Северского, академика В. Н. Ипатьева, С. П. Тимошенко, А. Е. Чичибабина и Д. П. Рябушинского, были представлены на выставке достижений русской науки и техники за рубежом, организованной Объединенным комитетом инженерных и технических организаций в январе 1950 г. в Париже. Последним его публичным выступлением стала речь «Памяти профессора В. Н. Ипатьева» 22 июня 1953 г. на Общем годичном собрании Русской академической группы в Париже.

Беляев скончался в Париже 6 ноября 1955 г. после длительной болезни и был похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем; отпевание состоялось в кафедральном Александро-Невском соборе, членом приходского совета которого Николай Тимофеевич состоял многие годы, Его кончине был посвящен ряд публикаций в зарубежной печати. Одна из статей заканчивалась следующими словами: «Людей, подобных Николаю Тимофеевич Беляеву, осталось среди нас немного, а потому память о нем мы должны не только сохранить в своих сердцах, но и донести до сокровищницы родной культуры»{19}.

Примечания:

{1} Беляев H. Т. О булатах. СПб., 1906.

{2} Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 310. Оп. 1. Д. 6082. Л. 1-2; Д. 6087. Л. 4-65.

{3} Сидоров А. Л. Отношения России с союзниками и иностранные поставки во время первой мировой войны (1914-1917 гг.) // Исторические записки. Т. 15. М., 1945. С. 146.

{4} Бабичев Д. С. Деятельность Русского правительственного комитета в Лондоне в годы первой мировой войны (1914-1917 гг.) // Исторические записки. Т. 57. М., 1956. С. 281.

{5} Китченер (Kitchener) Гораций Герберт (1850-1916) — граф, фельдмаршал английской армии. В годы Первой мировой войны занимал пост военного министра, занимался вопросами организации и снабжения армии, расширением военной промышленности.

{6} Ллойд Джордж (Lloyd George) Давид (1863-1945) — государственный деятель Великобритании. В 1908-1915 гг. министр финансов, с конца 1916 г. до октября 1922 г. премьер-министр коалиционного правительства.

{7} Институт железа и стали (Iron & Steel Institute) в Лондоне основан в 1869 г. Является одним из крупнейших научных учреждений Великобритании, объединяет ученых и инженеров, специализирующихся как в области производства чугуна и стали, так и в области пластической и термической обработки металлов.

{8} Фонд письменных источников Политехнического музея (далее — ФПИ ПМ). Ф. 20. Оп. 1. Д. 186. Л. 62.

{9} Там же. Л. 59.

{10} Тома (Thomas) Альбер (1878-1932) — французский политический деятель, историк. В 1915— 1916 гг. государственный секретарь, в 1916-1917 гг. — министр вооружения. Один из создателей и в 1920-1932 гг. председатель Международной организации труда при Лиге наций.

{11} ФПИ ПМ. Ф. 20. Оп. 1. Д. 186. Л. 71.

{12} Там же. Л. 77.

[612]

{13} РГВИА. Ф. 16352. Оп. 1. Д. 38. Л.44.

{14} Там же. Д. 190. Л. 3.

{15} Belaiew N. T. Damascene steel // The Journal of the Iron and Steel Institute. London, 1918. Vol. XCVII. № l. P. 417-439.

{16} Вестник Русского Высшего технического института во Франции. Париж, 1933. № 6/25. С. 99.

{17} Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 587. К. 7. Ед. хр. 50.

{18} The Journal of the Iron and Steel Institute. London, 1937. Vol. CXXXV. № I. P. 14p.

{19} Возрождение. Париж, 1956. № 49. С. 136.

[613]