Наврот Д. Начало Первой мировой войны на западных границах России. Планы польского восстания в Домбровском угольном бассейне в августе 1914 г.
Россия в годы Первой мировой войны, 1914–1918: материалы Междунар. науч. конф. (Москва, 30 сентября — 3 октября 2014 г.) / отв. ред.: А. Н. Артизов, А. К. Левыкин, Ю. А. Петров; Ин-т рос. истории Рос. акад. наук; Гос. ист. музей; Федеральное арх. агентство; Рос. ист. о-во. — М.: [ИРИ РАН], 2014. С. 388-393.
Еще до начала Первой мировой войны многие польские политики думали, что конфликт между Россией, Австро-Венгрией и Германией создаст шанс на возрождение Польши. В число энтузиастов этой идеи входил социалистический деятель Ю. Пилсудский. Его сторонники в Польской социалистической партии, уже после окончания революции 1905—1907 г. в Царстве Польском, образовали в 1908 г. в Галиции «Союз активной борьбы» (польск. «Związek Walki Czynnej»).
[388]
При покровительстве легально существовавших стрелковых организаций в 1911 г. были созданы военизированные организации под командованием Пилсудского. Чтобы поддержать в политическом плане похожие инициативы и обеспечить им соответствующее финансированіи, в Вене в ноябре 1912 г. образовали Временную комиссию конфедерированных независимых партий («Komisja Tymczasowa Skonfederowanych Stronnictw Niepodległościowych» — KTSSN) — политическую базу будущею Национального правительства, который был создан в момент начала войны{1}.
Ю. Пилсудский, ссылаясь на свой опыт в борьбе за свободу родины, считал, что главный противником независимости Польши является Россия. Перед началом войны он выбрал союз с Германией и Австро-Венгрией, правильно предполагая, что Англия и Франция будут относиться к польским делам, как к внутренней проблеме российского союзника. Польский деятель при этом предполагал, что война окончательно закончится поражением всех трех захватчиков польских земель. Тогда тщательно обдуманная стратегия позволит получить поддержку западных союзников. Согласно планам Пилсудского, начало войны между Германией и Австро-Венгрией должно было сопровождаться взрывом польскою восстания. Местом его проведения Пилсудский выбрал Домбровский угольный бассейн{2} — средоточие крупной индустрии, один из важнейших промышленных округов на территории Российской империи. Об этом свидетельствует его отраслевая структура — с преобладанием добывающей и угольной промышленности. В 1908 г. 55% всех занятых в производство нашли работу в угольной отрасли, а в металлургической промышленности — около 30%. Все эти отрасли работали для того, чтобы удовлетворить потребности Царства Польского и России. Причем уголь, кроме Царства Польского, продавали только в Белостокский округ. Но металлургическая промышленность была ориентирована прежде всего на потребности российского внутреннею рынка. Литейное и текстильное производства, в свою очередь, являлись главными потребителями сырья из России (например, железной руды из Криворожскою угольного бассейна). В то время Домбровский угольный бассейн являлся регионом значительных инвестиций зарубежною капитала: французскою и немецкого. Это был элемент экспансии концернов из Европы на большой российский рынок, который вместе со своей сырьевой базой казался промышленникам с Запада на рубеже XIX—XX вв. территорией неограниченных возможностей. Вслед за развитием промышленности увеличилось также число трудившихся в Домбровском угольном бассейне. Будущие работники приезжали главный образом из перенаселенных деревень, иногда из самых отдаленных районов Царства Польского. Большая их часть происходила из ремесленной среды, а также из оскудевшего дворянства. В результате в конце XIX в. рабочие стали самой значительной частью жителей региона. В 1897 г. они составили 56,8% общей численности населения. Этот процесс сопровождался развитием заводских поселков. Благодаря индустриализации в Бендзинском повяте (1 390,6 кв. км.) существенно выросло число жителей — к началу Первой мировой войны там проживали 448 148 человек{3}.
В силу того, что этот регион отличался большим демографическим и экономическим потенциалом, а также ангажированностью работников в поддержку независимости, именно здесь ее сторонники запланировали провести восстание против России в момент начала войны. Поэтому очень быстро и часто в Домбровский угольный бассейн начали приезжать эмиссары «Союза стрелков» (польск. «Związek Strzelecki»). Идеи восстания распространялись не только среди рабочих, но даже среди учеников местных школ. Большую роль во «взбадривании» патриотических настроений имело «харцерство» — польское общественно-воспитательное движение детей и юношества (польск. «harcerstwo»). В этом регионе создавали секретные складские хранилища
[389]
для оружия. Однако не все местные жители положительно относились к действиям людей, боровшихся за свободу. Среди промышленников существовало мнение о необходимости заключения перемирия с Николаем II. Они руководствовались убеждением в прочности царской власти и могущества России и рассчитывали на экономическую пользу, какая могла бы появиться после соединении польских земель с империей Романовых. Сторонники союза с Россией надеялись приобрести частичную свободу в области муниципальной жизни, пугая общество немецкой агрессивностью и смеясь над идеями восстания{4}.
Русские знали о польских планах. В Санкт-Петербурге, как в Берлине и Вене, ожидали, что с началом войны на территории Царства повторится ситуация 1863 г., и появятся повстанческие отряды, которые начнут воевать в тылу отступающей русской армии. Русские опасались общественных протестов на территории Царства Польского и даже подумывали о том, стоит ли вообще проводить там мобилизацию. Уже в последние дни июля русские объявили эвакуацию из Домбровского угольного бассейна, отказываясь от защиты западных границ Польши. Поэтому уже 30 июля в российских полицейских отделениях и канцелярии начальника жандармерии, а также в казарме пограничных войск начали упаковывать багаж, уничтожать лишнюю документацию, готовясь к немедленному выезду. Тогда же, около десяти часов вечера, на улицах городов и заводских поселков угольного бассейна были развешены красные плакаты, при зывавшие резервистов к обязательной явке в субботу, 1 августа 1914 г., в десять часов утра на сборный пункт в Ченстохове{5}. А. Бень вспоминал: «Сквозь угольный бассейн прошел великий неспокойный шелест — Мобилизация! Война! — Перед заборами и стенами, стояли кучками бледные, оробелые люди и, освещая себе шахтерскими фонарями, читали ордер на мобилизацию. — В эту ночь только немногие спали — задумчивые мужчины с опущенными головами медленно бродили туда и обратно по квартире, женщины тихо всхлипывали по углам, потому что не было семьи, не было дома, из которого бы не призвали родственника в армию. — Мобилизация! Война! Эти страшные слова как кошмар приходили ко всем»{6}.
Поздним вечером 31 июля в Домбровском угольном бассейне не было ни одного пограничника в российской форме, а деятели Национальной партии с разрешения российского начальника Бендзинского повята А. Мирбаха начали организовывать Гражданскую стражу, призванную заменить полицию — с 1 августа эта служба начала действовать на улицах городов. Одновременно были созданы гражданские комитеты, целью которых стали обеспечение общественной безопасности и поддержание порядка в городах и гминах, а также снабжение населения продуктами питания, ставшее с первых дней войны большой проблемой. В этих органах состояли, прежде всего, из деятелей и сочувствущих Национально-демократической партии. в состав которой в угольном бассейне входили представители крупной промышленности. Последние по уровню своей организации, как заявляли их противники, превосходили прочие общественные и политические группы, что позволило им использовать новую ситуацию в свою пользу{7}.
Сразу после передачи Ф. Пурталесом ноты об объявлении войны России, в ночь на 2 августа, мощные взрывы прозвучали на границах Германской и Российской империй — на территории Домбровского угольного бассейна. Русские начали уничтожать пограничные мосты на Пшемши и Брынице, чтобы тем самым осложнить вторжение врага на территорию Царства Польского (то были первые взрывы на Восточном фронте в Первой мировой войне). В шесть часов утра со станции в Сосновце отъехал последний российский поезд, эвакуировавший солдат. «Это были последние залпы, — писал А. Бень, — какими навсегда прощались с Домбровским угольным бассейном убегающие москали».
[390]
В солнечное воскресенье улицы Сосковца заполнились жителями города, ожидавшими прихода «чего-то неизвестного, чрезвычайного, чего никто не мог предугадать»{8}. Взорванные мосты не являлись серьезным препятствием, и уже 2 августа около 14 час. в Сосновец и Бендзин въехали наряды немецких войск, а за ними — подразделения из 22-го полка из Верхней Силезии. Как вспоминал Ф. Славой-Складковски, немецкие солдаты взобрались на железнодорожную насыпь со стороны Катовиц — «тяжелые и усталые, молчаливые и дисциплинированные. Немедленно начали управлять в городе». В тот же самый день немцы перешли пограничные реки и в других городах, например, в Миловицах, где российский командир перед тем, как покинуть погранпереход на мосту на Брынице, доверил его защиту страже из шахты «Виктор» («Wiktor»). Говорят, что погиб один из караульщиков, пробовавший остановить немецкий пехотный патруль{9}.
Жители Польши приняли немцев пассивно и скорее негативно, но их появление считалось естественным и понятным во время войны. Немецкая армия уже некоторое время была готова к тому, чтобы перехватить приграничную часть Царства Польскою, что должно было отодвинуть опасность российского наступления на территорию Верхней Силезии. Германские войска очень быстро заняли линию Мысловице — Бендзин — Гродзец, без сражений захватив важный экономический центр. Однако на этой территории немцы остановились, так как тогда их военные планы не были связаны с большими наступательными действиями на Восточном фронте. Учитывая то, что не существовало опасности со стороны российских войск, и что без проблем удалось захватить данный район, немецкое начальство уже 7 августа вывело перволинейные подразделения. Они вернулись в Катовице и Бытом, где имелась возможность призвать в армию только что назначенных резервистов и оттуда отправить их на Западный фронт. На территории Домбровского угольного бассейна резервистов заменил 23-й полк пехоты из Силезского корпуса ландвера. С территории угольного бассейна уже в первую неделю увезли в Германию девять железнодорожных вагонов и 20 подвод, груженных российским военным оборудованием, в частности, формами, шинелями, шубами и кожаными сапогами. Особенную ценность представляли перехваченные в Бендзине казацкие лошади, которые достались немецким офицерам{10}.
Польские организации, ставившие целью борьбу за независимость, не ожидали столь быстрого начала войны. Однако прежде чем Австро-Венгрия вступила в войну с Россией, 2 августа Пилсудский получил разрешение австрийских властей мобилизовать стрелковые подразделения. 3 августа была сформирована кадровая «компания» под руководством Т. Каспжицкого (144 человека), вступление которой в Домбровский угольный бассейн должно было стать сигналом для начала восстания. Уже 2 августа к вечеру там появился разведывательный патруль во главе с П. Гурецким (его из Кракова направил Пилсудский). Когда Турецкий приехал в Сосновец, там уже находились немецкие подразделения. Еще ночью в Краков коменданту Пилсудскому было отправлено донесение с информацией, что в угольном бассейне нет возможности провести повстанческие действия{11}.
В этой ситуации (после занятия района немецкими войсками) Пилсудский был вынужден изменить свои прежние планы. 6 августа кадровая стрелковая «компания» из Олеандров в Кракове отправилась в Кельце. Стрелки были первым регулярным подразделением Войска польского на своей земле со времен Январского восстания. В Михаловицах стрелковые подразделения свалили пограничные столбы России и Австрии. В этот день Пилсудский издал воззвание, в котором объявил себя комендантом Войска польского, подчиненного созданному в Варшаве Национальному правительству (в действительности оно не было создано). Но если в Домбровском угольном бассейне уже несколько лет готовили почву для подобного развития событий, и там можно было
[391]
рассчитывать на соответствующую реакцию части жителей, то на келецкой земле, где не проводилась какая-либо подготовка к восстанию, упомянутые воззвания не вызвали энтузиазма жителей{12}: «Дня 6-го августа стрелки перешагнули границу Конгрессовки вместе с Пилсудским, но учитывая враждебное отношение немцев, которые перехватили большую часть страны, стрелковые подразделения должны были держаться маршрута, обозначенного австрийской армией. Разумеется, они не могли войти в Угольный бассейн, занятый немцами, но пошли в направлении Мехова, Енджеюва, Кельц»{13}. Кельце был захвачен 12 августа, но Пилсудскому так и не удалось организовать ранее объявленного антироссийского восстания.
Разочарованные провалом повстанческой акции австрийцы потребовали от Пилсудского, чтобы он в течение 48 часов или распустил стрелковое подразделение, или присоединил его солдат к императорско-королевской армии. Но этому решительно воспротивились политики, группировавшиеся вокруг Польского кружка в Вене и Краевом сейме Галиции (польск. Galicyjski Sejm Krajowy) и видевшие возможность использования политического капитала, каковой принесла деятельность Пилсудского. Результатом переговоров с австрийскими властями было образование 16 августа Главного национального комитета, а также объявление о создании двух Польских легионов: Западного — в Кракове и Восточного — во Львове, но планы восстановления Польши были приостановлены. Но если бы удалось разжечь восстание в Домбровском угольном бассейне в августе 1914 г., то Польша смогла бы сыграть более значительную роль в начале мирового конфликта{14}.
Таким образом, несмотря на стремление деятелей Национально-демократической партии (эндеков) противостоять повстанческим настроениям путем создания Гражданских комитетов и Гражданской стражи, в Домбровском угольном бассейне удалось все же достигнуть большого успеха в вербовке ополченцев в легионы. Также и германские оккупационные власти препятствовали польским повстанческим действиям, в связи с чем пемецкие репрессии дополняли притеснения эндеков: «Науськивая против прусской пикельхаубе (остроконечный шлем. — Д. Н.), эндеки сумели совместить эту роль с лояльностью, которую демонстрировали новым господам на польской земле». В результате, как писал П. Гурецки, «работу над независимостью» надо было вести в августе и начале сентября нелегально, «тем более, что не было за нами силы, которая могла бы лучше всех подействовать на общество — Войска польского». Еще в 1914 г. в легионы в Домбровском угольном бассейне вступили около 1 тыс. ополченцев, и в конце этого года каждый пятый легионер, который сражался под командованием Пилсудского. был жителем данного региона. К этому числу следует добавить 1 500 человек, которые также в течение 1915 г. и начале 1916 г. (как подготовленные к маршу роты или группы энтузиастов) продолжали вступать в ряды бригад легионов. Согласно документам, общее число ополченцев в 1915—1916 гг. достигло 2 500 человек{15}.
Примечания:
{1} Lipiński. W. Walka zbrojna о niepodległość Polski w latach 1905—1918. Warszawa. 1990; Wrzosek M. Polski czyn zbrojny podczas pierwszej wojny światowej 1914—1918. Warszawa, 1990. S. 49—75: Garlicki A. Józef Piłsudski 1867—1935. Warszawa, 1988. S. 126.
{2} Milewska W., Nowak J.T., Zientara M. Legiony Polskie 1914-1918. Kraków. 1998. S. 18; Klimecki M., Klimczak W. Legiony Polskie. Warszawa. 1990. S. 15.
{3} Gąsiorowska-Grabowska N. Z dziejów przemysłu w Królestwie Polskim 1815—1918. Warszawa. 1965. S. 221; Orłowski M. Żelazny przemysł hutniczy na ziemiach polskich do r. 1914. Warszawa, 1931; Orzechowski J.. Kochański A. Zarys dziejów ruchu zawodowego w Królestwie Polskim 1905—1918. Warszawa, 1964. S. 10—11; Nawrot D. Przemysł na widowni — z dziejów industrializacji Zagłębia Dąbrowskiego w XIX i na początku XX wieku // Zagłębie Dąbrowskie w czasach zaborów i walk o niepodległość (do 1918 roku) / Pod red. J. Walczaka. Sosnowiec, 2004. S. 25—35.
{4} Kantor-Mirski M. Z przeszłości Zagłębia Dąbrowskiego i okolicy. Szkice monograficzne z ilustracjami. Sosnowiec. 1931—1934. T. 1. S. 395; To. co pamiętam // Zagłębie Dąbrowskie w walce o niepodległość.
[392]
Dzieje ruchu niepodległościowego w Zagłębiu Dąbrowskim. Sosnowiec, 1991. S. 9: Organizacje niepodległościowe w Zagłębiu Dąbrowskim i okolicy/Red. B. Ciepiela. Gródków-Sosnowiec. 2006. S. 83—116; Szlenk S. Z dziejów ruchu niepodległościowego młodzieży Zagłębia Dąbrowskiego. Bydgoszcz, 1935. S. 159—173; Nałęcz T. Irredenta polska. Myśl powstańcza przed I wojną światową. Warszawa, 1987. S. 315.
{5} Pajewski J. Pierwsza wojna światowa 1914—1918. Warszawa, 1998. S. 368; Nawrot D. Z dziejów czynu Legionowego. Zagłębie Dąbrowskie pierwszym roku Wielkiej Wojny 1914—1915. Sosnowiec. 2014. S. 12—13.
{6} Bień A. W podziemiach Zagłębia, Płocka i Włocławka 1912—1914—1918. 1930. S. 55.
{7} Sprawozdanie z posiedzenia z 1 VIII 1914 r. Archiwum Państwowe w Katowicach. Akta Dąbrowy Górniczej 773/230. S. 1; Tokarz W. Legiony na polu walki. Działania pierwszego pułku Legionów na lewym brzegu Wisły w sierpniu i wrześniu 1914 roku. Relacje uczestników. Piotrków, 1916. S. 6; Walczak J. Zagłębie Dąbrowskie w latach pierwszej wojny światowej (1914—1918) // Zagłębie Dąbrowskie w czasach zaborów i walk o niepodległość (do 1918 roku) / Red. J. Walczak. Sosnowiec, 2004. S. 119—120.
{8} Bień A. W podziemiach Zagłębia… S. 57—58.
{9} Sławoj-Składkowski F. Moja służba w’ Brygadzie. Pamiętnik połowy. Warszawa, 1939. T. 1. S. 3; Ber-becki L. Pamiętniki generała broni Leona Berbeckiego. Katowice. 1959. S. 82; Lamprecht F. Rodziny Lamprechtów i Schoenów w Sosnowcu. Wspomnienia 1857—1918. Tłumaczenie, wstęp i opracowanie
R. Kaczmarek. Sosnowiec, 2002. S. 128.
{10} Graf Schulenburg v.d. Das Infantcrie-Regiment Keith (1. Oberschlesisches) Nr. 22 im Kriege 1914—1918. Berlin. S. 23—25; Sohrauer Stadtblatt. № 64. 12.08.1914; Hamann B. Der Erste Weltkrieg. Wahrheit und Liige in Bildern und Texten. Miinchen—Ziirich. 2009. S. 81; Kaczmarek R. Polacy w armii kajzera. Kraków, 2014. S. 96—99; Geiss L. Tzw. polski pas granicznych 1914—1918. Przyczynek do niemieckiej polityki wojennej w czasie I wojny światowej. Warszawa, 1964. S. 44—52: Memoriał A. Malinowskiego pt. Zagłębie Dąbrowskie. Wstęp, podział na strefy wpływu Austro-Węgierskie i Niemieckie, z 15 III 1915 r. Archiwum Narodowe w Krakowie (ANKr). Naczelny Komitet Narodowy (NKN) 354. S. 75—77.
{11} Sprawozdanie z działalności Komisariatu Zagłębia Dąbrowskiego z Dąbrowy z 13 XI 1914 r. ANKr. NKN 111 oraz Biblioteka Śląska (BŚ). Zbiory Specjalne (Zb. Sp.). S. 1; Górecki P. Pierwszy patrol strzelecki w Zagłębiu Dąbrowskim // Tokarz W. Legiony na polu walki… S. 68—70; Myśliński J. Górecki Piotr // Słownik Biograficzny Działaczy Polskiego Ruchu Robotniczego. Warszawa, 1987. T. 2. S. 328—329.
{12} Jędrzejewicz W. Józef Piłsudski 1867—1935 życiorys. Warszawa. 2002; Pelczarski T. Komisariaty Wojskowe Rządu Narodowego w Królestwie Polskim 6 VIII-5 IX 1914 Geneza i działalność. Warszawa, 1939. S. 30—37; Klimecki M. Organizacja i działania oddziałów strzeleckich lipiec-sierpień 1914. Studia i Materiały do Historii Wojskowości. 1988. T. 30. S. 351; Majchrowski J.M. Pierwsza Kompania Kadrowa. Portret oddziału. Kraków. 2002. S. 81. 138—139.
{13} Bień A. W podziemiach Zagłębia… S. 59—60; Sokolnicki M. Rok czternasty. London, 1961. S. 124.
{14} Legiony Polskie 16 VIII 1914—16 VIII 1915. Dokumenty Piotrków. 1915. S. 2—12; Suleja W. Józef Piłsudski. Wrocław, 2004. S. 711; Wójcik Z. Józef Piłsudski (1867— 1935) Biografia. Warszawa, 2006; Garlicki A. Józef Piłsudski… S. 159-170.
{15} Sprawozdanie z działalności Komisariatu… ANKr. NKN 111. S. 20—21; Małecki Sprawozdanie z mojego pobytu w Dąbrowie Górniczej od 17 IX do 5 XI 1914 r. ANKr. NKN 354. S. 180; Sprawozdanie z działalności Oddziału Agitacyjno-Werbunkowego Departamentu Wojskowego NKN. BŚ. Zb. Sp. 3382 III. S. 43—47; Krótki zarys rozwoju biura werbunkowego w Dąbrowie z XII 1916 r. ANKr. NKN 354. S. 514; Pająk J.Z. Z dziejów Polskiej Organizacji Narodowej (wrzesień-listopad 1914). Kieleckie Studia Historyczne, 1996. T. 14. S. 98—99; Nawrot D. Z dziejów czynu legionowego… S. 133—135.
[393]