Skip to main content

Изъ записокъ очевидца Мукденскихъ боевъ германскаго маіора Бронсаръ ф. Шеллендорфа

Русско-Японская война въ наблюденiяхъ и сужденiяхъ иностранцевъ. Вып. V-й. — СПб.: В. Березовскiй, 1906. С. 3-22.

Маіоръ Бронсаръ ф. Шеллендорфъ находился въ свитѣ Принца Карла Гогенцоллернскаго, командированнаго Императоромъ Вильгельмомъ въ японскую армію.

Прибывъ 12 (25) сентября 1904 года въ Японію, Принцъ только 8 (21) октября отправился къ арміи и, такъ какъ въ это время былъ періодъ затишья, до окончанія года оставался въ Ляоянѣ, выѣзжая на позиціи для ознакомленія съ расположеніемъ японской арміи. Послѣ паденія Портъ-Артура Принцъ отправился на югъ для осмотра крѣпости и возвратился въ Ляоянъ въ началѣ февраля. Получивъ 13 (26) февраля извѣстіе о томъ, что IV армія начнетъ атаку русскихъ позицій, онъ на слѣдующій день покинулъ Ляоянъ и переѣхалъ въ Цяйгятунь, въ раіонъ IV арміи, штабъ который находился въ Таку.

Такимъ образомъ Принцу и его свитѣ пришлось быть свидѣтелями дѣйствій частей IV арміи съ начала Мукденскихъ боевъ. Не задаваясь цѣлью дать полное описаніе этихъ дѣйствій, маіоръ Бронсаръ ф. Шеллендорфъ излагаетъ въ видѣ описанія по днямъ тѣ событія, очевидцемъ которыхъ онъ былъ{1}.

Рано утромъ 15 (28) февраля, пишетъ маіоръ, мы отправились на высоту Хсихоушанъ, находящуюся въ 5 верстахъ отъ

[3]

Цяйгятуня. Къ этому времени артиллерія IV арміи вступила въ борьбу съ русскими орудіями, имѣя цѣлью подавить ихъ огонь. Произвести атаку пока не предполагалось, такъ какъ она потребовала бы слишкомъ большихъ жертвъ; кромѣ того дѣйствія остальныхъ армій на флангахъ должны были облегчить IV арміи выполненіе поставленной ей задачи.

Японскія войска находились въ полной готовности за укрѣпленіями. Часть. пѣхоты, повидимому, двигалась впередъ съ цѣлью заставить противника развернуться. Въ общемъ же все дѣло ограничивалось не особенно сильною артиллерійскою перестрѣлкою.

Между Ташаномъ и Путиловскою сопкою было замѣтно движеніе русскихъ колоннъ, направлявшихся съ востока на западъ. Со стороны I и II японскихъ армій былъ слышенъ гулъ орудійной стрѣльбы. Въ теченіе всего этого дня положеніе IV арміи не измѣнилось; артиллерійскій огонь продолжался почти въ продолженіе всей ночи.

16 февраля (1 марта) мы наблюдали за ходомъ боя съ той же высоты. Въ этотъ день японцы открыли огонь изъ 28-ми сантиметровыхъ (11 дюйм.) гаубицъ, направляя его главнымъ образомъ противъ Новгородской сопкп. Каждый выстрѣлъ изъ этихъ орудій былъ отчетливо виденъ; снаряды, повидимому, ложились на сопкѣ и разрывы ихъ поднимали столбы дыма и пыли высотою въ 5 саженъ. Звукъ разрыва долеталъ до насъ.

Въ дѣйствіи находилась вся тяжелая японская артиллерія, состоявшая изъ 28-ми сантиметровыхъ гаубицъ, длинныхъ 12-ми сантиметровыхъ морскихъ пушекъ, русскихъ 10,5 сантиметровыхъ орудій и 9-ми сантиметровыхъ мортиръ; ее поддерживала многочисленная полевая артиллерія IV арміи. Русскіе отвѣчали энергично, но, повидимому, имъ не удалось нащупать 28-ми сантиметровую батарею, находившуюся между Пуцаова и Ванхэпуза, такъ какъ потерь на этой батареѣ не было. По вспышкамъ и пыли можно было точно опредѣлить мѣсто нахожденія русскихъ батарей около Сахэтуня и къ сѣверо-западу отъ Эрдагоу. Въ обстрѣливаніи Путиловской и

[4]

Новгородской сопокъ принимала также участіе японская батарея, расположенная около Шулиндзы, юго-восточнѣе станціи Шахэ. Въ общемъ японцы вели медленный огонь, между тѣмъ какъ у русскихъ онъ часто доходилъ до большой быстроты.

Въ теченіе дня было замѣтно движеніе русскихъ войскъ по направленію на Бейтапу. Силы, находившіяся противъ IV арміи, опредѣлялись въ 4—5 дивизій при 150 орудіяхъ. Несмотря на холодную ночь (-8 °R) японцы расположились бивакомъ, подтянувъ около 5 час. дня обозы; они варили пищу. Потери IV арміи въ этотъ день были незначительны.

Со стороны II арміи доносился гулъ артиллерійской стрѣльбы, достигавшей очень большой силы. Къ вечеру огонь сталъ стихать и совершенно прекратился съ наступленіемъ темноты.

На 17 февраля (2 марта) ГѴ арміи было приказано пододвинуться къ русской позиціи съ цѣлью приковать къ ней противника. Атаковать позицію не предполагалось, такъ какъ это потребовало бы много жертвъ и не соотвѣтствовало бы видамъ главнокомандующаго. Сообразно съ передвиженіемъ войскъ влѣво — штабъ IV арміи перешелъ изъ Таку въ Чонъ-хуанъ-хуа-дянъ, а для Принца была приготовлена квартира въ Нингуатунѣ.

До полуночи на 17 (2) число царствовала тишина, но затѣмъ мы были разбужены сильною перестрѣлкою, доносившеюся со стороны II арміи, къ которой съ разсвѣтомъ присоединился ревъ 28-ми сантиметровыхъ гаубицъ.

10-й дивизіи было приказано направить право-фланговую бригаду на Люцзятунь, а лѣвофланговую, усиленную резервною дивизіею, на Новгородскую и Путиловскую сопки. 6-я дивизія должна была правымъ флангомъ атаковать Сахэпу, удерживая лѣвымъ занятыя ею Ламатунь и Линшинпу. Японцы считали, что на Путиловской и Новгородской сопкахъ находится около корпуса, и что такія же силы занимаютъ позицію отъ Сахэпу до желѣзной дороги.

Еще до разсвѣта правому флангу 10-й дивизіи удалось оттѣснить русскія передовыя части на Люцзятунь, а затѣмъ

[5]

ея лѣвый флангъ продвинулся къ сѣверу отъ Хоутхайской сопки. Такимъ образомъ передовая линія японцевъ тянулась черезъ Фаншенъ и Нанганзу, въ разстояніи 600 метровъ къ югу отъ Сахэпу. Наступленіе это поддерживалось огнемъ всей артиллеріи.

Для того чтобы лучше видѣть, мы переѣхали на высоту, находящуюся сѣвернѣе, а я отправился къ стоявшей вблизи батареѣ изъ захваченныхъ русскихъ полевыхъ орудій и длинныхъ 10,5 сантиметровыхъ пушекъ. Около 1 часу дня поднялась сильная мятель, вслѣдствіе которой японцы стали стрѣлять рѣже, русскіе же, какъ разъ въ это время, усилили огонь. Японская пѣхота воспользовалась состояніемъ погоды, для того чтобы продвинуться впередъ, а къ артиллеріи подвезли снаряды. Когда около 3 часовъ дня мятель прекратилась, японскія орудія снова сосредоточили сильнѣйшій огонь по Путиловской и Новгородской сопкамъ, осыпая ихъ ежеминутно 20—30 шрапнелями и 2—3 гранатами. Русскій огонь сталъ ослабѣвать и только со стороны Сахэтуня продолжался съ прежнею силою.

Меня поразило, что 28-ми сантиметровыя гаубицы стрѣляли дымнымъ порохомъ. На мой вопросъ о причинахъ этого факта, мнѣ отвѣтили, что орудія эти находятся внѣ досягаемости русскихъ и что поэтому желаютъ сберечь какъ бездымный порохъ, такъ и самыя орудія.

Между тѣмъ пѣхота IV арміи, несмотря на значительныя потери, продолжала приближаться къ сильнымъ русскимъ позиціямъ. Она немедленно приступила къ возведенію укрѣпленій изъ земляныхъ мѣшковъ, подносимыхъ съ тыла. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ противниковъ раздѣляло пространство въ 70—150 шаговъ.

Около 6 часовъ вечера казалось, что бой прекратился, но затѣмъ въ 8 часовъ снова раздалась трескотня ружейной стрѣльбы, къ которой присоединился гулъ орудій. Русскіе перешли въ контръ-атаку, которая была отбита. Та же участь постигла ихъ попытки, сдѣланныя въ 11 часовъ вечера и въ 1 часъ ночи. При этомъ они пользовались прожекторомъ, ко

[6]

торый однако дѣйствовалъ неудачно, такъ какъ облегчалъ японской артиллеріи веденіе стрѣльбы.

18 февраля (3 марта) я рано утромъ отправился на высоту, расположенную къ юго-западу отъ Пуцаова, на которой находился генералъ Андо — начальникъ 10-й дивизіи, со штабомъ. Высота эта находилась подъ сильнымъ шрапнельнымъ огнемъ, а потому на ея вершинѣ былъ устроенъ блиндажъ. Къ сожалѣнію, съ этой высоты не было видно передовой линіи японцевъ. Генералъ Андо былъ соединенъ съ нею телефономъ и получилъ донесеніе о томъ, что русская позиція очень сильна и снабжена проволочными загражденіями, обстрѣливаемыми изъ пулеметовъ. Поэтому японское начальство сочло нужнымъ ранѣе атаки позиціи, обстрѣлять ее еще болѣе сильнымъ огнемъ.

Такъ какъ обстановка передъ Новгородскою и Путиловскою сопками, повидимому, не должна была измѣниться, то я занялся обозрѣніемъ японскихъ укрѣпленій, построенныхъ на упомянутой выше высотѣ. Вся она была какъ бы превращена въ крѣпостцу для гарнизона въ 1—2 баталіона. Пѣхотная позиція состояла изъ окопа, построеннаго зигзагами и приспособленнаго для яруснаго огня. Всю высоту опоясывали препятствія, находившіяся подъ фланговымъ огнемъ; они состояли изъ проволочныхъ загражденій и засѣкъ, но имѣли неоконченный видъ и казались легко преодолимыми. Съ мѣстами расположенія войскъ позиція соединялась ходомъ сообщенія, снабженнымъ траверсами.

Находясь въ укрѣпленіяхъ 10-й дивизіи, мое вниманіе было привлечено баталіономъ, наступавшимъ изъ окоповъ, расположенныхъ сѣвернѣе Пуцаова по направленію на Люцзятунь. Мѣстность здѣсь казалась совершенно ровною, поросшею сухою травою или верескомъ, скрывавшимъ лежачаго стрѣлка. Изъ окопа выходила рѣдкая цѣпь, состоявшая изъ людей, находившихся въ разстояніи не менѣе 10 шаговъ другъ отъ друга. Цѣпь эта, подойдя на 1200—1400 шаговъ къ Люцзятуню легла. Вскорѣ за нею послѣдовало нѣсколько новыхъ цѣпей, между которыми дистанція была около 450 шаговъ. Цѣпи

[7]

эти состояли изъ группъ въ 10—20 человѣкъ, двигавшихся съ интервалами въ 5 шаговъ. Я не могъ опредѣлить, былъ ли первою цѣпью открытъ огонь, или же она выжидала подхода остальныхъ.

Русскіе осыпали всю площадь сильнымъ шрапнельнымъ огнемъ. Лопавъ въ сферу этого огня, японцы стали перебѣгать; до этихъ же поръ они двигались ускореннымъ шагомъ. Черезъ нѣкоторое время русская пѣхота, находившаяся, повидимому, къ югу отъ Люцзятуня, открыла огонь залпами, который, повидимому, былъ безвреденъ. Постепенно японская цѣпь достигла силы двухъ ротъ и приблизилась къ русскимъ до разстоянія въ 1200 шаговъ.

Когда стрѣлки находились въ 1000 шаговъ и вели частую стрѣльбу, къ нимъ двинулись въ поддержку остальныя части баталіона. Поддержки эти шли короткими перебѣжками, группами или разомкнутыми взводами, имѣя между людьми интервалы шаговъ въ 5.

Передовая цѣпь снова двинулась впередъ. Отдѣльные люди перебѣгали шаговъ на 40—50 и ложились; они настолько сгибались, что я едва могъ ихъ видѣть. Повидимому, они не открывали огня до тѣхъ поръ, пока не собиралась большая часть взвода. Послѣ этого находившіеся сзади люди прекращали стрѣльбу и бѣжали впередъ. Иногда перебѣгалъ сразу цѣлый взводъ. Несла ли цѣпь въ это время потери, мнѣ видно не было. Нѣсколько разъ части цѣпи смыкались къ флангу и бѣжали гуськомъ; вѣроятно, въ этихъ случаяхъ люди пользовались какою-либо складкою мѣстности или канавою. Добѣжавъ до извѣстнаго мѣста, люди снова разсыпались.

На всемъ пространствѣ между Пуцаова и Люцзятунемъ я не видѣлъ ни одной сомкнутой части.

Когда цѣпь подошла къ деревнѣ на разстояніе 600 шаговъ, настолько стемнѣло, что я ничего не могъ видѣть. Со времени начала наступленія прошло болѣе 3 1/2 часовъ.

Впослѣдствіи мнѣ сообщили, что дѣло доходило до шты-

[8]

нового удара, но что русскимъ удалось удержаться въ деревнѣ.

Домой я возвратился въ темнотѣ. Новгородская сопка осыпалась шрапнелями и гранатами, а русскіе сосредоточивали свой огонь по высотѣ сѣвернѣе Кудязы и по Хоутхайской сопкѣ.

19 февраля (4 марта) въ положеніи IV арміи не произошло существенныхъ перемѣнъ: ея лѣвый флангъ находился къ вечеру въ окрестностяхъ Даліантуня, къ сѣверо-западу отъ Линшинпу.

Утромъ я проѣхалъ на 28-ми сантиметровую батарею, находившуюся у Пуцаова. Гаубицы стояли на бетонныхъ платформахъ, на устройство которыхъ потребовалось двѣ недѣли. Для производства заряжанія требовалось 4 минуты.

Снаряды подвозились по полевой желѣзной дорогѣ, проложенной черезъ Нингуантунь къ магистрали, идущей на югъ. По этой же дорогѣ были доставлены и орудія. Гаубицы стояли укрыто и были окружены брустверомъ изъ земляныхъ мѣшковъ. Большое число подготовленныхъ снарядовъ лежало совершенно открыто за батареею.

Въ Ванхэпузѣ и Шіесандзѣ были устроены перевязочные пункты, которые, повидимому, не были обременены работою, такъ какъ я видѣлъ не болѣе 50—60 человѣкъ раненыхъ. Дѣятельность врачей сводилась главнымъ образомъ къ замѣнѣ временныхъ перевязокъ; дѣлать операціи на перевязочныхъ пунктахъ они избѣгали.

Возвращаясь назадъ, я встрѣтилъ обозы, двигавшіеся впередъ и походныя кухни, подвозившія горячую пищу. Какъ кажется, обозы держались вблизи боевыхъ линій, съ цѣлью лучше обезпечить ихъ питаніе. Такое, повидимому, рискованное расположеніе ихъ оправдывалось силою японскихъ позицій и тѣмъ обстоятельствомъ, что трудно было ожидать активныхъ дѣйствій со стороны русскихъ.

Въ ночь на 20 февраля (5 марта) русская пѣхота въ теченіе нѣсколькихъ часовъ стрѣляла залпами; японцы ей не отвѣчали.

[9]

Съ цѣлью лучше ознакомиться со способами наступленія японской пѣхоты, я испросилъ у штаба главнокомандующаго разрѣшеніе находиться при 6 дивизіп и вообще тамъ, гдѣ найду нужнымъ.

Несмотря на ходатайство полковника Ташибана, разрѣшеніе это было мнѣ дано не безъ затрудненій, такъ какъ японцы считали себя якобы отвѣтственными за безопасность иностранныхъ офицеровъ. Наконецъ, мнѣ удалось убѣдить японцевъ и я отправился въ Падязу, гдѣ находился штабъ 6 дивизіи. Здѣсь начальникъ штаба полковникъ Коива сообщилъ мнѣ, что приданная Д арміи 4-я дивизія достигла Куанлинпу, и что лѣвый флангъ 6-й дивизіи наступаетъ отъ Даліантуня къ сѣверу, вынуждая русскихъ отходить къ Мандаринской дорогѣ. Лучшимъ мѣстомъ для наблюденія за ходомъ боя онъ считалъ Хоутхайскую сопку.

Пока я ѣхалъ изъ Падязы въ Юделадзу, я замѣтилъ, что на этой сопкѣ рвалось очень много русскихъ снарядовъ, но что на ея вершинѣ находился блиндажъ.

Не доѣзжая около версты до Юделадзы, я попалъ подъ сильный шрапнельный огонь, вынудившій меня, чтобы избѣжать опасности, поднять лошадь въ галопъ. Въ Юделадзѣ я засталъ Штабъ 11-й бригады, помѣщавшійся въ блиндажѣ. Командиръ бригады посовѣтовалъ мнѣ не ѣздить на Хоутхайскую сопку, такъ какъ она необычайно сильно обстрѣливалась, а остаться при бригадѣ съ тѣмъ, чтобы слѣдить за боемъ изъ японскихъ оборонительныхъ позицій. Вслѣдствіе этого я направился по ходу сообщенія впередъ. Мой спутникъ обратилъ мое вниманіе на главную русскую позицію у Сахэпу, впереди которой находились передовые окопы, въ которыхъ видны были отдѣльные люди. Не знаю, замѣтили ли насъ русскіе, или они по привычкѣ обстрѣливали японскія позиціи, но насъ сопровождалъ цѣлый рой пуль.

Въ разстояніи 400—500 шаговъ къ востоку отъ хода сообщенія находилась японская полевая батарея, состоявшая изъ взятыхъ русскихъ орудій, которыя были настолько хорошо укрыты, что я ихъ не могъ видѣть.

[10]

Наконецъ, послѣ четверти часа ходьбы я достигъ пулеметнаго окопа, изъ котораго, казалось, можно было безопасно производить наблюденія.

Тактическая обстановка представилась мнѣ въ слѣдующемъ, видѣ: въ центрѣ находился 45-й полкъ, занимавшій окопы въ разстояніи 150—300 шаговъ впереди главной позиціи противъ Сахэпу; восточнѣе него долженъ былъ наступать 6-й резервный полкъ, а западнѣе находился 13-й полкъ, имѣвшій выдвинутымъ впередъ лѣвый флангъ, 45-й полкъ велъ перестрѣлку. Дѣйствій 13-го полка я видѣть не могъ, но имѣлъ возможность наблюдать за наступленіемъ лѣваго фланга 6-го полка, находившагося отъ меня въ разстояніи около ЗОО шаговъ.

Изъ окоповъ, находившихся въ разстояніи 800—900 шаговъ отъ русской позиціи, выскакивали одиночные люди, которые выбѣгали впередъ шаговъ на 40—50 и ложились. Это повторялось до тѣхъ поръ, пока шагахъ въ 100—150 не образовалась новая цѣпь съ интервалами въ 3 шага между стрѣлками. Послѣ этого остальные люди бросились впередъ группами въ 5—10 человѣкъ и перебѣжками присоединились къ находившимся впереди. Замѣтивъ движеніе, русскіе утроили силу огня и довели его до такой степени, что японская пѣхота исчезла въ дыму, пыли и огнѣ. Несмотря на. это, не было видно людей, бѣгущихъ назадъ. Нѣсколько человѣкъ укрывались за холмиками китайскаго кладбища, но тотчасъ же двинулись впередъ, когда до нихъ дошла очередь. Къ своему удивленію я замѣтилъ, что нѣкоторые люди тащили за собою земляные мѣшки. Вскорѣ пѣхота попала въ углубленіе и скрылась у меня изъ глазъ. Огонь пѣхоты и артиллеріи продолжался до темноты.

Во время боя я не имѣлъ возможности разспросить его участниковъ о подробностяхъ, но мнѣ удалось узнать, что способы исполненія наступленія всецѣло предоставлены войскамъ. Въ общемъ, при наступленіи по открытому пространству, оно исполняется, чаще всего, описаннымъ выше способомъ. Позднѣе старшіе японскіе офицеры мнѣ неоднократно говорили, что руководящими у нихъ служатъ принципы, изложенные во II

[11]

части германскаго устава и что принципы эти оказались вполнѣ правильными. При этомъ однако считается необходимымъ предоставить младшимъ начальникамъ полную свободу, дѣйствій и достаточно времени для рѣшенія поставленной задачи. Особенно важно ихъ не торопить.

Артиллерія энергично поддерживала огнемъ наступленіе резервнаго полка; она, по спеціально устроенному ходу сообщенія, незамѣтно переѣхала съ западной на восточную сторону Хоутхайской сопки. Русскіе въ продолженіе нѣсколькихъ часовъ обстрѣливали прежнюю позицію японской артиллеріи.

45-й полкъ, назначенный для атаки Сахэпу, до вечера поддерживалъ усиленный огонь, но впередъ не продвигался.

Возвращаясь вечеромъ домой, я встрѣчалъ раненыхъ, относимыхъ въ тылъ, а оттуда доставлялись огнестрѣльные припасы, вода, продовольствіе, уголь и земляные мѣшки. Ночь была очень холодная.

21 февраля (6 марта) мы отправились на сопку, съ которой Принцъ наканунѣ слѣдилъ за ходомъ боя. Повидимому, наступленіе японцевъ къ Мандаринской дорогѣ было пріостановлено сильными укрѣпленіями, находившимися у Ханченпу около полотна желѣзной дороги. Гуантунь и Каулитунь, вѣроятно, занятые японцами, сильно обстрѣливались русскою артиллеріею со стороны Падавязы. Противъ находившихся здѣсь батарей направлялся огонь 28-ми сантиметровыхъ гаубицъ, при чемъ казалось, что снаряды ложились около самыхъ орудій.

Въ 10-й и резервной дивизіяхъ положеніе не измѣнилось; онѣ охватывали русскія позиціи, тянувшіяся отъ Новгородской сопки до Сахэпу. Повидимому, потери были очень велики. Было установлено, что укрѣпленія чрезвычайно сильны и снабжены большимъ числомъ пулеметовъ.

По направленію на Хоутхай двигались колонны носильщиковъ, доставлявшихъ раненыхъ въ Шилихэ.

Уборка раненыхъ организована прекрасно. Изъ боя раненые выносятся особыми носильщиками, которые доставляютъ ихъ на перевязочные пункты. Отсюда команды рабочихъ перено-

[12]

сятъ ихъ на особые сборные пункты, гдѣ имъ даютъ возможность подкрѣпить силы и нѣсколько оправиться.

Дальнѣйшая доставка въ лечебныя заведенія или на станціи желѣзной дороги возложена на китайскихъ кули. Такое распредѣленіе работы имѣетъ то преимущество, что носильщики имѣютъ возможность быстро возвратиться въ боевую линію.

Рабочія команды имѣютъ военную организацію и комплектуются людьми, непригодными для службы въ строю вслѣдствіе физическихъ недостатковъ. Онѣ несутъ службу въ обозѣ, исполняютъ хозяйственныя работы въ лагеряхъ, при магазинахъ и на тыловыхъ сообщеніяхъ. Такимъ образомъ отъ службы въ строю вовсе не отвлекаются способные къ ней люди.

До станціи Шахэ ходили поѣзда, подвозившіе боевые и продовольственные прппасы и отвозившіе раненыхъ. Вслѣдствіе большой дистанціи, попытки русскихъ обстрѣлять эти поѣзда не удались.

Въ ночь на 22 февраля (7 марта) русскіе пытались перейти въ наступленіе на Люцзятунь, но потерпѣли неудачу.

Утромъ 22 февраля (7 марта) части 6-й дивизіи, собранныя сѣвернѣе Ламатуня, начали наступленіе по направленію къ Мандаринской дорогѣ, съ цѣлью способствовать остальнымъ войскамъ, атаковавшимъ Ханченпу и зайти въ тылъ русскимъ, оборонявшимъ Сахэпу. Японцамъ удалось овладѣть Ханченпу и къ вечеру русскіе начали отступать въ сѣверномъ направленіи, однако преслѣдованіе было остановлено сильнымъ огнемъ, встрѣтившимъ японцевъ изъ Падавязы.

На слѣдующій день 23 февраля (8 марта) предполагалось, усиливъ артиллерію 6-й дивизіи, продолжать наступленіе. Однако у меня почему-то сложилось убѣжденіе, что до этого дѣло не дойдетъ, и что русскіе очистятъ позицію. Вечеромъ 22 (7) числа отъ 10-й дивизіи было получено донесеніе, что 4 или 5 русскихъ баталіоновъ отступили отъ Новгородской сопки по направленію на Хуань-шанъ.

Въ теченіе дня продолжался обычный артиллерійскій и ружейный огонь.

[13]

Утромъ 23 февраля (8 марта) царствовала необычайная тишина; стрѣльба совершенно прекратилась. Русскіе очистили свои позиціи передъ фронтомъ I и IV армій и, подъ покровомъ ночи, отступили на сѣверъ.

Я немедленно выѣхалъ къ Новгородской и Путиловской сопкамъ съ цѣлью ихъ осмотрѣть ранѣе, чѣмъ онѣ будутъ приведены въ порядокъ.

Войска IV арміи уже начали преслѣдованіе, ихъ обозы и парки переправлялись черезъ замерзшую Шахэ. Повидимому, русскимъ удалось отойти въ теченіе ночи на довольно значительное разстояніе.

Прежде всего я направился къ Новгородской сопкѣ, и, подъѣзжая къ ней, наткнулся на засѣку переплетенную колючею проволокою. За этимъ препятствіемъ тянулся длинный окопъ для стрѣльбы стоя, позади котораго, въ разстояніи нѣсколькихъ сотъ шаговъ снова находились препятствія и окопы. Всѣ эти укрѣпленія, очевидно, были взяты японцами, такъ какъ въ препятствіяхъ были устроены проходы, а бруствера окоповъ мѣстами пересыпаны къ сторонѣ русскихъ.

Затѣмъ я наткнулся на третью и четвертую линію окоповъ и наконецъ въѣхалъ на вершину сопки. Вершина эта была окружена тремя рядами препятствій и очевидно служила наблюдательнымъ пунктомъ и могла быть занята гарнизономъ около одной роты. Но такъ какъ она въ продолженіе 8 дней обстрѣливалась изъ 28-ми сантиметровыхъ гаубицъ, то находившіяся здѣсь укрѣпленія оказались разрушенными до неузнаваемости. Во рву стояла масса жестянокъ съ патронами. Глубокія воронки и очень большое число осколковъ покрывали почву. Замѣтивъ впереди русскія батареи, я направился туда. Судя по остаткамъ двухъ лафетовъ, здѣсь стояли тяжелыя мортиры. Батареи пострадали немного, такъ какъ снарядныя ниши были цѣлы. Отсюда я направился къ Путиловской сопкѣ и по дорогѣ снова наткнулся на русскую позицію, буквально нашпигованную препятствіями. Невольно являлась мысль, что изъ этого лабиринта укрѣпленій переходъ въ наступленіе большими

[14]

силами былъ почти невозможенъ, и что даже передвиженія были затруднительны, особенно ночью.

На Путиловской сопкѣ разрушенія, причиненныя снарядами, были такія же, какъ и на Новгородской. Удержаніе укрѣпленій было невозможно и, вѣроятно, онѣ были покинуты нѣсколько дней тому назадъ. На крутомъ берегу Шахэ были построены батареи, оставшіяся совершенно цѣлыми. Не пострадали также укрѣпленія, построенныя между обѣими сопками и искусно примѣненныя къ мѣстности. Все это какъ бы указываетъ на нецѣлесообразность укрѣплять далеко видимые пункты, могущіе служить прекрасною цѣлью для артиллеріи; на нихъ лучше всего устраивать маски. Вслѣдствіе трудности наблюденія, японской артиллеріи не удалось подготовить штурмъ русской позиціи; она усиленно поражала только тѣ укрѣпленія, которыя были видны, остальнымъ же, какъ равно и ихъ гарнизонамъ, почти не нанесла вреда.

Желая осмотрѣть поле битвы 20 (5) числа, я направился къ деревнѣ Гаусандаганза. Развалины деревни были приведены въ оборонительное состояніе, а передъ фронтомъ находились проволочныя загражденія. Обстрѣлъ не превышалъ 500—600 шаговъ, а затѣмъ шла полоса неснятаго поля, въ которой находилось закрытіе изъ земляныхъ мѣшковъ, кольевъ, ящиковъ и т. п., свидѣтельствовавшее о пребываніи здѣсь японцевъ. Я поднялъ одинъ изъ мѣшковъ и убѣдился, что онъ вѣситъ не менѣе 30—40 фунтовъ. Если храбрая японская пѣхота считала нужнымъ таскать за собою эти тяжести, то невольно является вопросъ, не было ли бы умѣстно снабдить пѣхоту щитами, которые ей нужнѣе чѣмъ артиллеріи, при чемъ послѣдняя располагаетъ средствами для ихъ перевозки.

На полѣ лежало нѣсколько труповъ; врачи были заняты опредѣленіемъ причины смерти, а унтеръ-офицеры записывали личные номера. Отъ одного изъ врачей я узналъ, что 93% было убиты пулями и 7% артиллерійскими снарядами. Вся мѣстность была, буквально, усѣяна осколками, шрапнельными и блестящими ружейными пулями.

Отступленіе русскихъ было исполнено весьма искусно,

[15]

и такъ какъ укрѣпленія оставались занятыми аріергардами до послѣдней минуты, то японцы не могли ему помѣшать. Не зная силы аріергардовъ и опасаясь большихъ потерь, они не рѣшились на штурмъ.

Несмотря на то что въ теченіе послѣдней ночи русскіе стрѣляли изъ тяжелыхъ орудій, ни одного изъ послѣднихъ не было найдено на позиціи.

24 февраля (9 марта) Принцъ Гогенцоллернскій, по дорогѣ въ Хуаншань, гдѣ для насъ были приготовлены квартиры посѣтилъ бывшія русскія позиціи между Сахэпу и Новгородской сопкою. Во время этой поѣздки мнѣ представился случай дополнить сдѣланныя ранѣе наблюденія.

Русскія укрѣпленныя линіи состояли изъ четырехъ позицій: передовой, главной и двухъ тыловыхъ, расположенныхъ на правомъ берегу Шахэ. Всѣ позиціи состояли изъ окоповъ, усиленныхъ препятствіями, а на главной, кромѣ того, были возведены сомкнутыя укрѣпленія. Вообще препятствій было устроено очень много.

Въ окопахъ находились таблицы съ картиннымъ изображеніемъ мѣстности и съ нанесенными разстояніями до важнѣйшихъ предметовъ. На мѣстности разстоянія были обозначены воткнутыми въ землю сучьями, камнями и т. п.

Къ востоку отъ Путиловской сопки находилось совершенно новое укрѣпленіе, усиленное проволочными загражденіями и волчьими ямами. На брустверѣ этого укрѣпленія были устроены бойницы изъ черныхъ кирпичей и это, очевидно, дало поводъ утверждать, что русскіе примѣняли стальные щиты съ бойницами.

Сѣвернѣе Шахэ укрѣпленій не было, а потому послѣ обхода позиціи 6-ю дивизіею, ее нельзя было долѣе удерживать.

Деревня Сахэпу представляла изъ себя груду развалинъ. Въ землянкахъ и около нихъ валялось оружіе и патроны. Въ разстояніи нѣсколькихъ сотъ метровъ отъ русской позиціи находилась японская, обозначенная земляными мѣшками.

Мосты, устроенные русскими на Шахэ, не были разрушены, такъ какъ рѣка была всюду проходима по льду. Изъ Сахэпу

[16]

мы поѣхали въ Хуаншань. Вся дорога была покрыта разными брошенными вещами, средп которыхъ попадались трупы убитыхъ; ихъ убирали японскіе рабочіе.

Пока мы ѣхали, разразилась страшная буря, поднявшая такую массу желтой, зловонной пыли, что мы даже не видѣли ушей своихъ лошадей. Не доѣзжая Хуаншана, мы замѣтили около Лохянтуня укрѣпленіе, назначеніе котораго мы не могли себѣ объяснить. Въ Хуаншанѣ мы заняли помѣщеніе русскаго дивизіоннаго штаба.

25 февраля (10 марта) я выѣхалъ на сѣверъ въ сопровожденіи переводчика и вѣстового съ тѣмъ, чтобы нагнать IV армію, которая по слухамъ уже перешла Хуньхэ.

Мнѣ было извѣстно, что штабъ арміи ночевалъ въ Гуцзяцзѣ, а потому я надѣялся получить тамъ болѣе подробныя свѣдѣнія. По слухамъ, часть русской арміи была окружена подъ Мукденомъ, а часть отступала къ Тѣлину подъ напоромъ I и V японскихъ армій.

Отъ Хуаншана были проложены къ сѣверу и сѣверо-западу широкіе колонные пути, усѣянные брошенными вещами. По мѣрѣ приближенія къ Хуньхэ до меня все яснѣе и яснѣе доносился шумъ битвы, а столбы дыма обозначали горящіе деревни и русскіе склады. По пути я встрѣтилъ нѣсколько японскихъ обозныхъ колоннъ, которыя двигались въ образцовомъ порядкѣ.

Въ Гудцзяцзы я узналъ, что штабъ перешелъ въ Шіомяоцзы и что сѣвернѣе Хуньхэ шелъ бой.

Поэтому я отправился въ Янгуантунь, гдѣ находился бродъ, и переѣхалъ рѣку, которая частью уже вскрылась, по фашинамъ наброшеннымъ японскими піонерами. На правомъ берегу рѣки, около брода, находилось нѣсколько укрѣпленій, носившпхъ слѣды дѣйствія ручныхъ гранатъ; въ укрѣпленіяхъ были страшно изуродованные и обожженные трупы. Здѣсь я присоединился къ пѣхотной колоннѣ, двигавшейся по направленію на Сандазу. Это былъ знакомый мнѣ 6-й резервный полкъ. Мѣсто нахожденія штаба 6-й дивизіи было неизвѣстно, такъ какъ 6-й полкъ вошелъ въ составъ вновь сформирован-

[17]

наго отдѣльнаго отряда. По слухамъ, 6-я дивизія находилась уже значительно сѣвернѣе.

Колонна двигалась медленно и у людей былъ утомленный видъ; впрочемъ, послѣ 8-дневныхъ боевъ, послѣднее было совершенно естественно.

Услышавъ около Сандазы оживленную перестрѣлку, я выѣхалъ впередъ къ 15-му артиллерійскому полку, стоявшему на позиціи по обѣ стороны деревни. Батареи перестрѣливались съ русскими орудіями, находившимися около дер. Сандядзы, расположенной восточнѣе Мукдена.

Японцы вели стрѣльбу по правиламъ похожимъ на принятыя въ Германіи. Вслѣдствіе трудности наблюденія врядъ ли она была дѣйствительна.

Русскіе обстрѣливали площадь, но шрапнели ихъ разрывались слишкомъ высоко.

Въ расчетѣ на то, что русскіе не будутъ въ состояніи долго держаться, японскія батареи держали лошадей очень близко. Вслѣдствіе этого удачно попавшій снарядъ привелъ ихъ въ замѣшательство и онѣ въ безпорядкѣ были отведены въ деревню.

Вскорѣ русская батарея прекратила огонь, а японская переѣхала къ Падяцзѣ, гдѣ снялась съ передковъ, такъ какъ замѣтила около Эртайцзы, на большой дорогѣ, непріятельскую артиллерію. Сюда же подошла и пѣхотная колонна, шедшая на сѣверъ, и здѣсь скоро раздалась ружейная трескотня. Однако видѣть я могъ очень мало, такъ какъ бездымный порохъ и цвѣтъ японскихъ мундировъ до крайности затрудняли разобраться въ обстановкѣ. Въ разстояніи 300—400 шаговъ я не могъ различить лежачаго стрѣлка и только во время перебѣжекъ замѣчалъ ихъ существованіе. Несмотря на эту пустоту поля сраженія, мнѣ не приходилось слышать жалобъ на трудность управленія, которое обезпечивалось передачею приказаній исключительно пѣшими людьми.

Поддержки двигались цѣпями, дѣлая въ сферѣ огня короткія перебѣжки. Сомкнутыя части я видѣлъ только внѣ этой сферы, при чемъ онѣ шли большею частью колоннами, рядами

[18]

и, съ цѣлью лучше укрыться, дѣлали иногда большіе обходы. Постепенно японская пѣхота приближалась къ Эртайцзы, а другія части шли къ сѣверу на Юлимпу.

Отчаявшись въ возможности слѣдить за общимъ ходомъ дѣла, я рѣшилъ ближе ознакомиться съ веденіемъ боя пѣхотою, и съ этою цѣлью спѣшился и направился впередъ. Фронтъ ближайшихъ частей былъ обращенъ къ Мандаринской дорогѣ. На сѣверѣ я видѣлъ невысокія возвышенности, поросшія лѣсомъ, занятыя цѣпями, ведшими стрѣлковый бой съ русскими, находившимися на Тѣлинской дорогѣ. Впереди двигались жидкія японскія цѣпи, наступавшія на Эртайцзы, а на югѣ, со стороны Падяцзы, шли колонны, повидимому, на Мукденъ. Переползая отъ закрытія къ закрытію я слѣдилъ за ходомъ пѣхотнаго боя. Какого-либо общаго шаблона я не видѣлъ: въ каждой ротѣ п въ каждомъ баталіонѣ существовали особые пріемы, примѣнявшіеся въ зависимости отъ обстановки и имѣвшихся закрытій. Когда послѣднія были значительны, какъ напр., деревни, лѣса, углубленія и т. п., то наступали шагомъ цѣлые баталіоны одновременно. Если же закрытій не было, то движеніе впередъ исполнялось перебѣжками небольшихъ группъ.

Въ видѣ закрытія пользовались каждою складкою и рытвиною. Люди точно присасывались къ землѣ; они руками сгребали пыль, устраивая себѣ укрытіе отъ взоровъ. Я не видѣлъ, чтобы они пользовались лопатою. Впрочемъ, для этого не было времени, такъ какъ по условію обстановки нужно было дѣйствовать быстро. Къ тому же противникъ находился не на укрѣпленной позиціи; сильно обстрѣливался артиллеріею, а почва глубоко промерзла.

Въ цѣпи царствовали тишина и вниманіе. Люди дѣйствовали не по командамъ, а по знакамъ. Огнемъ управляли младшіе начальники. Потери были не велики. На пространствѣ около 600 шаговъ въ квадратѣ я замѣтилъ не болѣе 20—25 убитыхъ и раненыхъ японцевъ. Нѣсколько довольно жидкихъ цѣпей подошло сзади и довело переднюю линію до такой густоты, что между стрѣлками были интервалы въ одинъ шагъ

[19]

Иниціатива наступленія исходила отъ офицеровъ, а гдѣ ихъ не было — отъ нѣкоторыхъ нижнихъ чиновъ, которые вскакивали и бѣжали впередъ, увлекая за собою остальныхъ.

Такимъ порядкомъ, группами и въ одиночку, короткими и длинными перебѣжками, цѣпь уже приблизилась на 600 шаговъ къ русской позиціи, когда было замѣчено, что противникъ отступаетъ. Было видно, какъ отдѣльные люди и цѣлыя группы быстро направлялись назадъ и исчезали. Тогда японцы бросились сразу впередъ къ позиціи, но до штыковъ дѣло не дошло, такъ какъ русскіе отступили къ деревнѣ, находившейся сѣверо-западнѣе Эртайцзы. Русская артиллерія замолчала раньше и японская направила свой огонь въ томъ направленіи, въ которомъ отступили русскіе.

Вдоль желѣзной дороги двигались густыя колонны, которыя, судя по чернымъ папахамъ, были русскія. Въ западномъ направленіи былъ слышенъ артиллерійскій и ружейный огонь, но ничего не было видно. Японская артиллерія, стоявшая около Юлимпу, открыла огонь по направленію къ желѣзной дорогѣ, а пѣхота отъ Эртайцзы, казалось, готовилась двинуться противъ пути отступленія русскихъ.

Въ это время, т. е. около 3-хъ—4-хъ часовъ дня въ тылу и на флангѣ 6-й японской дивизіи было замѣчено нѣсколько колоннъ, двигавшихся въ сѣверо-восточномъ направленіи. Черныя папахи ясно указывали на то, что это были русскіе{2}.

Такъ какъ сила колоннъ доходила до 3-хъ—4-хъ полковъ, то положеніе японскихъ войскъ показалось мнѣ опаснымъ. Я отправился въ Маудіатунь и приказалъ отвести лошадей назадъ. У Маудіатуня находилась японская пѣхота, развертывавшаяся фронтомъ къ югу.

Скоро къ юго-западу отъ деревни возгорѣлся бой, въ которомъ приняла участіе японская артиллерія со стороны Цаудигоу. Во время этого дѣла японцы сразу высылали очень густыя цѣпи, усиливая ихъ большимъ числомъ пулеметовъ.

Черезъ нѣкоторое время я увидѣлъ, что русскіе въ безпо-

[20]

рядкѣ отошли къ Мукдену. Бой затихъ, а потому я сѣлъ на лошадь и поѣхалъ на высоты, находившіяся сѣвернѣе Селихунтуня, съ которыхъ открывался обширный кругозоръ.

Нигдѣ я не встрѣтилъ здоровыхъ отсталыхъ японцевъ, но видѣлъ какъ японскіе жандармы расправлялись съ китайцами, начавшими заниматься мародерствомъ. По дорогѣ на Тѣлинъ тянулись густыя походныя колонны. Къ западу отъ желѣзной дороги шелъ бой, но дымъ и пыль скрывали его отъ взоровъ. На сѣверѣ слышались выстрѣлы, которые постепенно удалялись, а на югѣ снова оживилась перестрѣлка, но скоро смолкла.

Когда я хотѣлъ уже ѣхать дальше, на высотѣ появился генералъ Окубо, начальникъ резервной дивизіи IV арміи. Отъ находившагося при немъ адъютанта командующаго арміею я узналъ, что русскіе отступаютъ къ Тѣлину и что III армія ведетъ бой сѣвернѣе Мукдена, къ западу отъ желѣзной дороги.

Между тѣмъ стемнѣло. Къ юго-западу отъ меня виднѣлся Мукденъ съ его стѣнами и причудливыми башнями. Нѣсколько японскихъ колоннъ направлялись къ городу со стороны Падяцзы и ихъ обстрѣливали рѣдкимъ огнемъ два орудія, стоявшія къ востоку отъ Мукдена. Бой на сѣверѣ постепенно замолкалъ. Мукденскіе бои окончились.

Такъ какъ возвратиться въ Шіомяоцзы было слишкомъ поздно, то я испросилъ разрѣшеніе остаться въ Цаудигоу, около котораго расположилась бивакомъ часть резервной дивизіи. Прежде всего я озаботился достать корма для лошадей и, вспомнивъ, что около Маудіатуня видѣлъ опрокинутую русскую повозку съ фуражомъ, направился туда. На пути насъ обогнало карьеромъ нѣсколько японскихъ всадниковъ кричавшихъ: «Русскіе слѣдуютъ за нами по пятамъ». Затѣмъ началась ружейная трескотня и мимо насъ пронеслись въ безпорядкѣ японскіе обозы. Повидимому, русскіе, оставшіеся въ Мукденѣ, пытались прорваться.

Стрѣльба все усиливалась, повозки и всадники неслись въ безпорядкѣ назадъ, но казалось, что непріятель не продвигался впередъ. Наконецъ, когда японцы перешли сами въ наступленіе, все стихло.

[21]

Ночь прошла тревожно. Со стороны Тѣлинской дороги доносилась стрѣльба, то смолкавшая, то усиливавшаяся, и слышался трескъ пулеметовъ. Въ разрушенной фанзѣ было холодно.

На разсвѣтѣ 26 февраля (11 марта) я выѣхалъ по направленію на Шіомяоцзу, гдѣ находился штабъ IV арміи. Въ это время на сѣверѣ была слышна усиленная орудійная стрѣльба. Когда мы подъѣзжали къ Тиндантуню, насъ встрѣтилъ японскій унтеръ-офицеръ и сообщилъ, что въ Императорской рощѣ около Фулина находится русская пѣхота. Вслѣдствіе этого мы направились черезъ Макунчеу, около котораго на дорогѣ стояло подбитое японское орудіе и нѣсколько зарядныхъ ящиковъ. Здѣсь мы узнали, что только полчаса тому назадъ эта деревня была занята японцами и что находившіеся въ ней около 300 казаковъ скрылись въ Императорскую рощу близь Фулина. Повидимому, нѣсколькимъ русскимъ частямъ удалось прорвать желѣзное кольцо японскихъ армій, окружавшихъ Мукденъ.

Переправившись, не безъ труда, черезъ Хуньхэ, на которомъ всѣ мосты были уничтожены, я наконецъ прибылъ въ Шіомяоцзы, гдѣ узналъ, что Принцъ прибудетъ въ Ліоуфунтунъ.

Слѣдующіе дни были посвящены осмотру Мукденскихъ полей сраженій. Пространство между Эртайцзы и Тава представляло ужасное зрѣлище; вся мѣстность была покрыта трупами людей и лошадей, изломанными повозками, брошенными вещами, ружьями и патронами.

Особенный интересъ представилъ осмотръ мѣстности къ западу отъ Мукдена. Здѣсь русскіе въ укрѣпленіяхъ оказывали упорное сопротивленіе и вся тяжесть боя выпала на долю одной пѣхоты. Японская артиллерія, хорошо стрѣляющая по видимымъ цѣлямъ, не могла, несмотря на громадный расходъ снарядовъ, нанести существенный вредъ хорошо примѣненнымъ къ мѣстности, скрытымъ русскимъ укрѣпленіямъ, тѣмъ болѣе, что многочисленныя деревни и рощи, покрывавшія равнину, крайне затрудняли наблюденіе.

[22]

Примечания:

{1} Записки помѣщены въ № 1 — 1906 г. Vierteljahrshefte für Truppenführung und Heereskunde.

{2} Вѣроятно, рѣчь идетъ объ аріергардѣ Ганенфельда. К. А[дариди].