Трутко И. И. Подготовка тыла Юго-Западного фронта (1914 г.)

Военно-исторический журнал. 1939. № 3. С. 92-113.

31 июля 1914 г.{1} была объявлена мобилизация в России. В первой половине августа Россия развернула против австро-венгерских армий четыре армии, образовавшие Юго-Западный фронт. К 18 августа эти армии сосредоточивались так, как это показано на схеме 1.

Командующим армиями фронта был назначен ген. Иванов; начальником штаба фронта — ген. Алексеев. Штаб фронта находился с 19 августа в Ровно.

По плану войны, составленному русским Генштабом в 1913 г., Юго-Западный фронт должен был «нанести поражение австро-венгерским армиям, имея в виду воспрепятствовать отходу значительных сил противника на юг за Днестр и на запад к Кракову». Для выполнения этой задачи главнокомандующий армиями фронта решил перейти в наступление 18—21 августа, поставив армиям следующие задачи:
— 8-й армии в составе трех корпусов (восемь пехотных и три кавалерийских дивизии) перейти в наступление 18 августа на фронт Ходоров, Галич, не допуская отхода противника за Днестр;
— 3-й армии в составе четырех корпусов (двенадцать пехотных и четыре кавалерийских дивизии) перейти в наступление 19 августа в направлении на Львов, содействуя выполнению задачи 8-й армии;
— 4-й армии в составе трех корпусов (шесть с половиной пехотных и три с половиной кавалерийских дивизии), начав выдвижение авангардов 21 августа, перейти в общее наступление 23 августа в направлении на Перемышль, не допуская отхода противника к Кракову;
— 5-й армии, в составе четырех корпусов (восемь пехотных и три кавалерийских дивизии), наступая одновременно с 4-й армией на фронт Мосиска, Львов, содействовать выполнению задачи 4-й армии.

Против русского Юго-западного фронта сосредоточивались четыре австро-венгерские армии:
— 1-я армия в составе трех корпусов (девять пехотных и две кавалерийских дивизии) — на нижнем течении реки Сан (против русской 4-й армии) с задачей наступления в направлении на Люблин;
— 4-я армия в составе первоначально двух корпусов (восемь пехотных и две кавалерийских дивизии) — на р. Сан от Ярослава до Перемышля (против русской 5-й армии) с задачей наступления в направлении на Холм;
— 3-я армия в составе двух корпусов (шесть пехотных и три кавалерийских дивизии) — в районе Львова (против русской 3-й армии) с задачей удержать этот район;
— армейская группа Кевеса в составе двух корпусов (восемь пехотных и три кавалерийских дивизии) — в районе Тарнополь, Станиславов,

[92]

Черновицы (против русской 8-й армии) с задачей, задержать наступление русских на тарнопольском направлении.

Кроме того, в районе Кракова сосредоточивалась армейская группа Куммера в составе двух с половиной дивизий ландштурма и одной кавалерийской дивизии для действий по левому берегу р. Вислы и связи с германскими армиями.

1-я и 4-я австрийские армии должны были к 21 августа занять исходное положение, с тем чтобы 23 августа перейти в общее наступление.

Схема 1. Сосредоточение армий Юго-Западного фронта

В период сосредоточения армий на границе шли мелкие бои прикрывающих частей. В соответствии с решениями обеих сторон с 18—19 августа началось сближение противостоящих армий, которое в дальнейшем развернулось во встречное сражение, закончившееся поражением австро-венгерских армий и получившее в истории название «Галицийской битвы».

Известно, что, несмотря на крупнейшие оперативные успехи, достигнутые русскими армиями в Галицийской битве и едва не приведшие к катастрофе всю австро-венгерскую армию, Россия не сумела завершить победу в Галиции полным разгромом своего противника. Наступление русского Юго-Западного фронта в конце сентября прекратилось под стенами Перемышля и на р. Дунаец, не приведя к решительному стратегическому результату. И одной из основных причин этой неполноты успеха русского оружия явилась плохая работа тыла.

В настоящей статье мы не ставим перед собой задачу исследовать работу тыла в динамике всей фронтовой операции; мы ограничимся лишь рассмотрением организации фронтового тыла в статике, к моменту начала наступления Юго-западного фронта, ибо в начальной организации тыла уже были заложены все те ошибки, которые в конце сентября 1914 г. привели русское командование к необходимости пре-

[93]

кратить наступление в связи с невозможностью регулярного питания операции резервами и неналаженностью подвоза и снабжения.

Знание и анализ этих ошибок несомненно имеет крупное значение для сегодняшнего военного искусства, когда «колоссальные фронты, многомиллионные армии, многочисленная техника самого различного назначения чрезвычайно усложняют руководство современной войной, современным боем»{2}.

География фронтового тыла

Прежде чем перейти к изложению организации тыла Юго-западного фронта, рассмотрим вкратце характеристику фронтового тыла с точки зрения его естественных, географических факторов.

Глубина тыла Юго-западного фронта доходила по линии Конотоп — Люблин до 800 км, а ширина по линии Ивангород — Галич до 400. км и по линии Смоленск — Черкассы — свыше 600 км. Столь обширная территория по рельефу в августе — сентябре была вполне доступна для всех видов транспорта. Некоторые затруднения можно было встретить лишь в холмистых районах к югу от Холма и Люблина и в Заднестровье, где начинаются отроги Карпатских гор.

Громадное количество лесов (Полесье, Таневская лесистая низменность, Холмский район, Восточная Галиция, лесистые Карпаты) обеспечивали фронт топливом и лесными материалами из местных средств.

Многочисленные реки (Днепр, Висла, Буг и Днестр с их притоками) снабжали войска водой. Днепр с притоком Припятью мог служить водной коммуникацией для правого крыла фронта. Днепр и Припять, Десна и Сож могли также служить путями эвакуации в направлениях: Пинск, Киев, Екатеринослав; Пинск, Чернигов; Пинск, Гомель; Пинск, Могилев.

Железные дороги пересекали театр военных действий с востока на запад шестью сквозными маршрутами (схема 3){3}:
— 1) Смоленск, Брест, Луков (33 пары поездов в сутки) с ветками: Луков, Ивангород, Люблин, Холм (10 пар) и Луков, Люблин (12 пар);
— 2) Гомель, Брест (40 пар) с ветками: Брест, Холм (25 пар) и Брест, Ковель (20 пар);
— 3) Киев, Коростень, Сарны, Ковель, Холм (16 пар) с веткой Ковель, Владимир-Волынский (8 пар);
— 4) Киев, Казатин, Ровно, Ковель (40 пар) с веткой Здолбуново, Радзивиллов (16 пар);
— 5) Казатин, Жмеринка, Волочиск (40 пар) с веткой Проскуров, Ярмолинцы (5 пар);
— 6) Черкассы, Христиновка, Вапнярка, Могилев на Днестре (32 пары).

Эти дороги допускали подвоз до 190 эшелонов в сутки.

Русские железные дороги соединялись с австрийскими на трех направлениях: 1) Ровно, Броды, Львов, Рава Русская, Ярослав; 2) Волочиск, Тарнополь, Потуторы, Перемышль; 3) Жмеринка, Могилев, Черновицы, Самбор. Последнее направление не играло большой роли, так как проходило на отдаленном фланге как русских, так и австрийских армий.

Подвоз в направлении к Львову обеспечивался двумя железными дорогами. Направление Люблин, Перемышль совсем не имело железных дорог.

Русские и австрийские железные дороги имели разную ширину колеи, почему при захвате австрийских дорог требовалась их перешивка.

Грунтовые дороги в августе и сентябре были удобны для движения обозов. Исключение представляли районы к югу от Люблина и

[94]

Холма с песчаным и местами глинистым грунтом и Таневская лесисто-болотистая низменность. Качество дорог ухудшалось наличием множества мостов и переправ.

В состав театра военных действий входили исключительно сельскохозяйственные районы, где главным занятием населения было земледелие. Почти во всех районах этой обширной территории ежегодно поступало на рынок много хлеба, картофеля и скота. Относительно богаче был Холмский район, беднее — Полесье и Белоруссия, где ощущался недостаток хлеба. В восточной части Галиции поступление хлеба на рынок было весьма скромным, но зато здесь имелось много мясного скота. Овса и сена у населения недоставало, за исключением Люблинского района, где крестьяне были обеспечены собственным фуражом. Вообще фураж можно было найти только в первые месяцы после снятия урожая.

В момент развертывания армий Юго-Западного фронта приближалось время реализации нового урожая. Урожай ржи и пшеницы в 1914 г. был хороший, овса — средний, сена — ниже среднего и соломы — хороший. Уборка прошла при благоприятных условиях. Много хлеба к началу военных действий не было еще вымолочено. Товарный хлеб оставался невывезенным, так как экспорт прекратился. Следовательно, операции армий фронта начинались при благоприятных местных продовольственных условиях. Но так как австрийские армии уже использовали не столь богатые местные средства Галиции, то вступившие туда армии Юго-западного фронта могли рассчитывать только на получение картофеля, соломы и мясного скота; все остальное надо было подвозить.

Кроме земледелия, почти во всех районах была развита мелкая фабрично-заводская промышленность по переработке сельскохозяйственного сырья: мукомольная, сахарная, винокуренная, кожевенная, мыловаренная, лесопильная и суконная. Однако в связи с большими потребностями фронта продукция этой промышленности не могла играть значительную роль в снабжении войск в первые месяцы войны.

Население театра военных действий составляли: русские, поляки, немцы, чехи и евреи. Преобладало сельское население; малочисленные рабочие были распылены по мелким предприятиям.

В границы театра военных действий входили 10 губернских городов: Киев, Минск, Смоленск, Могилев, Житомир, Чернигов, Люблин, Холм, Каменец-Подольск, Львов и до 60 крупных уездных городов. Большое количество населенных пунктов облегчало развертывание госпиталей. Однако на местные врачебно-санитарные средства нельзя было рассчитывать ввиду слабо развитой гражданской лечебной сети.

Таким образом, местные условия театра военных действий значительно облегчали снабжение войск в районе их сосредоточения. Условия подвоза были особенно трудны на правом крыле, где не было железных дорог в направлении наступления армий. А между тем при вступлении армий в Галицию надо было подвозить все, кроме овощей, соломы и мяса.

Управление тылом

Всей работой тыла Юго-западного фронта руководил главный начальник снабжения фронта ген. Забелин, подчиненный непосредственна главнокомандующему армиями фронта ген. Иванову. Управление начальника снабжения фронта находилось в Киеве. Ему подчинялись все органы тыла фронта, Киевский и Минский{4} военные округа, поскольку территория их находилась в границах Юго-западного фронта, а также все органы гражданской власти в границах театра военных действий.

[95]

Кроме того, после занятия Галиции начальнику снабжения фронта должен был подчиняться и военный генерал-губернатор Галиции.

Таким образом, главный начальник снабжения фронта в действительности являлся начальником тыла фронта. Работой тыла фронта он руководил через непосредственно подчиненных ему лиц (см. схему 2). Функции своего рода начальника штаба главначснаба выполнял начальник его канцелярии.

Схема 2. Органы управления тылом Юго-Западного фронта

Начальники управлений главначснаба фронта не имели ни складов ни других учреждений, непосредственно им подчиненных. Все склады и учреждения фронтового значения находились в руках начальников окружных довольствующих управлений Киевского и Минского военных округов, являвшихся исполнительными органами соответствующих начальников управлений главначснаба фронта. Между главначснабом и исполнительными тыловыми учреждениями (складами) стояли, таким образом, три ступени управления: канцелярия (штаб главначснаба), на-чалышки служб фронта и довольствующие управления двух военных округов.

Кроме того, основные вопросы тыла главначснаб, прежде чем получить по ним решение главнокомандующего, согласовывал с начальником штаба фронта ген. Алексеевым.

Такая организация управления плодила бюрократическую переписку, обусловливая медленную работу тыла. Этому же содействовало размещение штаба фронта и управлений главначснаба в разных городах.

Плохо было и то, что Минский военный округ обеспечивал одновременно два фронта: Юго-западный и Северо-западный. На его территории располагались тыловые учреждения, питавшие оба фронта. Двойное подчинение Минского военного округа и отсутствие четких указаний штаба верховного главнокомандующего по работе округа для каждого фронта отдельно создало в самом начале войны путаницу в работе фронта, особенно по обеспечению 4-й и 5-й армий.

Все управления главначснаба фронта развернулись из состава органов Киевского военного округа. Но округ имел план оперативного развертывания лишь 3-й и 8-й армий, а следовательно и план развертыва-

[96]

ния тыла для обеспечения этих двух армий. План оперативного развертывания 5-й и 4-й армий разрабатывали Московский и Казанский военные округа. Отсутствие общего плана развертывания фронтового тыла также значительно затрудняло управление им в начале войны.

Тыловые районы

Границы тыловых районов армий, развертываемых Киевским военным округом, были объявлены приказом главнокомандующего армиями фронта от 6 августа № 6. Согласно этому приказу театр военных действий делился на три района — два армейских и фронтовой.

В район 3-й армии входили уезды Волынской губернии: часть Луцкого, Ровненский, Дубненский, Кременецкий, Острожский, Изяславский, Новоград-Волынский, Житомирский, часть Староконстантиновского уезда{5} и половина Литинского уезда Подольской губернии.

В район 8-й армии входила остальная часть Староконстантиновского уезда Волынской губернии, уезды Подольской губернии: Проскуровский, Летичевский, Литинский (половина), часть Винницкого уезда (район Жмеринки), Каменец-Подольский, Новоушицкий, Могилевский, Ямпольский и Хотинский уезд Бессарабской губернии.

В тыловой район фронта (для обслуживания 3-й и 8-й армий) входили уезды Волынской губернии: Овручский, Ровненский (половина) и половина Луцкого уезда; вся Киевская губерния; уезды Подольской губернии: Виндацкий (без района Жмеринки), Брацлавский, Гайсинский, Ольгопольский; уезды Черниговской губернии: Городнянский, Сосницкий, Кролевецкмй, Глуховский, Козелецкий, Борзненский, Нежинский, Конотопский, Черниговский; уезды Полтавской губернии: Золотоношский, Пирятинский, Прилукский и Переяславский.

С 1 августа в состав Юго-западного фронта были включены 4-я и 5-я армии.

Одновременно начальник штаба главковерха ген. Янушкевич указал границу тыла между двумя фронтами: «Минский военный округ подчинить Северо-западному фронту, а в железнодорожном отношении — линии Гомель, Брест, Седлец; Гомель, Орша; Жлобин, Минск, Лунинец, Барановичи подчинить ген. Забелину (главначснаб Юго-Западного фронта), с соответствующим вынесением разграничительных станций Юго-Западного фронта в Оршу, Минск, Барановичи, при чем эти три станции принадлежат Северо-Западному фронту. Разграничительные станции Брест и Седлец остаются в прежнем подчинении: первая Юго-Западного, а Седлец — Северо-Западного фронта. Вновь устанавливается разграничительная станция Ивангород с подчинением ее Северо-Западному фронту и с передачей этому же фронту участка Пилава, Ивангород и всех железнодорожных линий левого берега Вислы».

Таким образом, Минский военный округ был подчинен полностью Северо-Западному фронту, а на Александровской ж. д. только железнодорожный узел Брест подчинялся Юго-Западному фронту. Но этим решением ставились в затруднительное положение подвоз и эвакуация для 4-й и 5-й армий. Поэтому было дано дальнейшее разъяснение: «Александровская дорога на участке Смоленск — Брест входит в железнодорожную сеть Северо-Западного фронта, но известное число поездов на этом участке распоряжением начальника военных сообщений верховного главнокомандующего будет предоставлено Юго-Западному фронту. Все тыловые учреждения Юго-западного фронта, находящиеся на территории Минского военного округа и не входящие непо-

[97]

средственно в состав 4-й и 5-й армий, должны в общем порядке службы подчиняться главному начальнику Минского военного округа, но использоваться распоряжением главного начальника снабжений Юго-Западного фронта».

Схема 3. Артиллерийские склады фронта. Границы тыловых районов армий и фронта

Эти указания не вносили четкости в работу тыла фронта. Границы тыловых районов 4-й и 5-й армий не были указаны. Начались запросы из этих армий и штаба Минского военного округа. Главначснаб в свою очередь запросил начальника штаба фронта. Переписка затянулась. Армии фронта 18—21 августа перешли в наступление. Но только 31 августа в дополнение к приказу № 6 был отдан приказ главнокомандующего № 71, в котором устанавливались тыловые районы остальных двух армий.

Согласно этому приказу в район 4-й армии вошли Петроковская губерния без Лодзинского, Брезинского и Равского уездов; Келецкая губерния, Радомская губерния, уезды Холмской губернии: Чуковский, Радинский и часть Холмского; уезды Люблинской губернии: Гарволинский, Ново-Александрийский, Любартовский, Яновский, Красноставский, Замостьский и Белгорайский.

В район 5-й армии вошли гмины Люблинской губернии: Ольховец, Букова, Сверже, Став, Кривички, Турка, Раколуры, Жмудь; уезды Холмской губернии; Влодавский, часть Холмского{6} и часть Бельского

[98]

уезда, лежащая южнее железнодорожной линии Брест, Седлец; части уездов Гродненской губернии: Брест-Литовского, Пружанского и Кобринского, лежащие к югу от железнодорожной линии Минск, Брест-Литовск; уезды Волынской губернии: Владимир-Волынский и Ковельский.

В тыловой район фронта для обслуживания 4-й и 5-й армий вошли лежащие южнее Александровской железной дороги части Гродненской губернии, Слонимского уезда Минской губернии, Могилевской губернии и Краснинского и Смоленского уездов Смоленской губернии.

Нарезка тыловых районов, произведенная с большим опозданием, имела огромные недочеты. Назначение границей фронтов мощной железнодорожной линии Смоленск — Брест, на которой находились тыловые учреждения обоих фронтов, неизбежно вызывало между ними трения и путаницу. Большая глубина армейского тыла 3-й армии в исходном положении — до 280 км и расположение в его пределах фронтовых учреждений затрудняли работу штаба 3-й армии по организации тыла и вынуждали штаб фронта в скором времени перенести границу армейского тыла значительно ближе к войскам. Связь тыла 4-й армии с фронтовым тылом была затруднительной, так как между ними лежал тыловой район 5-й армии.

Материальное обеспечение фронта

Боеприпасы. Подвоз боеприпасов на фронт производился по железной дороге (комплектами) так называемыми артиллерийскими парками: легкими, горными, мортирными и тяжелыми. Они формировались местными (окружными или центральными) артиллерийскими складами и направлялись в распоряжение главного начальника снабжений фронта.

Местный легкий артиллерийский парк содержал 14100 тыс. винтовочных патронов и 29072 76-мм пушечных выстрелов, из которых 4296 гранат и 24776 шрапнелей. Для перевозки парка формировались два железнодорожных эшелона.

Местный мортирный артиллерийский парк содержал 8 568 выстрелов для 122-мм гаубицы и составлял один поезд.

Местный тяжелый артиллерийский парк содержал 3624 выстрела для 107-мм тяжелой пушки и 5792 выстрела для 152-мм тяжелой гаубицы и составлял также один поезд.

Таким образом, местные артиллерийские парки являлись своего рода типовыми поездами. Парки имели штатный обслуживающий персонал в количестве 55 человек каждый.

В состав Юго-западного фронта входили три окружных артиллерийских склада: Киевский, Бобруйский и Брестский (бывший Варшавский). Эти склады играли роль фронтовых. Они не только формировали часть местных артиллерийских парков для фронта, но в некоторых случаях выдавали войскам отдельные партии боеприпасов, особенно винтовочных патронов, а также принимали обратно стреляные гильзы и парковую укупорку.

Местные артиллерийские парки придавались армиям в окончательно снаряженном виде. Армии маневрировали ими по обстановке, располагая их целиком или частями на конечно-выгрузочных станциях. Здесь боеприпасы содержались в вагонах, откуда передавались в повозки парковых частей войсковых соединений. Таким образом, местные артиллерийские парки развертывали как бы головные армейские артиллерийские склады.

Местные артиллерийские парки, приданные армиям, пополнялись или вовсе заменялись из группы резервных парков, находившихся в распоряжении главначснаба. С этой целью были образованы две группы резервных парков: в Бресте и в Казатине. Каждая из этих групп возглавлялась особым начальником.

[99]

Отсюда боеприпасы высылались как целыми парками, так и их частями. В каждой резервной группе парков часть боеприпасов содержалась на колесах в окончательно снаряженном виде, другая же часть была выгружена на землю и доснаряжалась. Таким образом, резервные группы местных артиллерийских парков в Бресте и в Казатине являлись своего рода промежуточными артиллерийскими складами.

К началу наступления фронт располагал пятнадцатью легкими, двумя горными, шестью мортирными и четырьмя тяжелыми артиллерийскими парками{7}.

К 25 августа запасы в войсках, в местных и резервных парках в общей сложности составляли:

Количество патронов (выстрелов) на единицу оружия	3-я армия	4-я армия	5-я армия	8-я армия
На пехотную винтовку	643	703	699	636
На кавалерийскую винтовку	259	283	281	256
На станковый пулемет	48 225	42 725	42 350	48 700
На 76-мм полевую пушку	722	735	709	707
На 76-мм горную пушку	1093	556	—	1434
На 122-мм гаубицу	673	547	547	673
На 107-мм пушку	696	360	360	696
На 152-мм гаубицу	497	229	229	497

Таким образом, фронт начинал кампанию, располагая необходимыми запасами. Наиболее остро обстоял вопрос со снабжением выстрелами 76-мм пушек.

Правда, уже 23 августа главначснаб получил извещение о направлении в его распоряжение еще семи легких парков и одного мортирного, но время их прибытия не было сообщено. Поэтому принимать их в расчет при планировании ближайших операций не представлялось возможным.

В этих условиях требовалось особенно четкое планирование расхода боеприпасов как по армиям, так и по этапам операции. Однако из документов не видно, чтобы этим вопросом заинтересовался главначснаб или штаб фронта. Никаких указаний о порядке расхода боеприпасов армии не получили. Уже в ходе операций, к концу галицийской битвы, когда стал выясняться недостаток снарядов, главнокомандующий армиями фронта приказал экономить боеприпасы. Но это приказание осталось пустым заклинанием.

Оружие. Для обеспечения войск материальной частью артиллерии и ручным оружием по плану мобилизации развертывался передовой артиллерийский запас (склад). Средства для его развертывания должны были храниться в артиллерийских складах Киева, Бобруйска, Курска и Кременчуга{8}, но с началом войны никто толком не знал, какая же материальная часть, сколько, где и для какого фронта хранится. Так, уже 10 сентября 1914 г. начальник артиллерийского снабжения Юго-Западного фронта телеграфирует в штаб Минского военного округа ген. Перекрестову: «Категорических указаний, какому фронту относится Бобруйский склад и его передовой запас, не имею. Во всяком случае запасные батальоны и их маршевые и всякие другие команды Минского округа должны снабжаться оружием и припасами Вашим распоряжением Бобруйского склада. 1186. Голицын»{9}.

[100]

Главначснаб Юго-западного фронта, не зная норм передового артиллерийского запаса и где хранится для этой цели материальная часть, запросил Главное артиллерийское управление (ГАУ). Последнее ответило 22 августа, что оружие передового артиллерийского запаса содержится в Киевском артиллерийском складе из расчета формирования одной армии. Ответ ГАУ не разъяснял вопроса; поэтому начальник артиллерийского снабжения фронта сам установил объем материальной

Схема 4. Инженерные склады фронта

части, который следует иметь в передовом артиллерийском складе фронта. Однако в Киевском артиллерийском складе оказалось значительно меньше средств, чем требовалось по плану. Так, например, вместо предусмотренных планом начальника снабжения фронта 31 500 винтовок имелось всего 700 штук, станковых пулеметов и орудий всех калибров не было вовсе.

Запас киевского склада был, однако, передовым артиллерийским запасом фронта. Вследствие значительного удаления его от войск, главначснаб фронта 25 августа решил развернуть в Бресте и Ровно отделения передового артиллерийского запаса с починочными мастерскими при них. Эти отделения фактически развернулись лишь 7 сентября, т. е. уже в конце галицийской битвы.
Инженерное имущество. В состав Юго-западного фронта вошли: окружные склады (игравшие роль фронтовых) в Киеве — инженерный,

[101]

пироксилиновый, горючих и смазочных материалов, в Бердичеве и Бобруйске — инженерные; передовые склады: в Бресте — инженерный, пироксилиновый, горючих и смазочных материалов, в Ровно и Жмеринке — инженерные; починочные мастерские для авиаотрядов в с. Червоное и в Люблине и автомастерская для обоих фронтов в Полоцке.

Бобруйский окружной склад предназначался для питания 4-й и 5-й армий и Северо-западного фронта, Киевский и Бердичевский — для 3-й и 8-й армий.

Передовые инженерные склады были приданы: Ровненский —3-й армии; Жмеринский — 8-й армии; Брестские — для питания 4-й и 5-й армий — были подчинены Минскому военному округу.

3-я и 8-я армии были поставлены в лучшие условия, так как им были приданы передовые инженерные склады. 4-я и 5-я армии в этом отношении больше зависели от Минского округа, питавшего Северо-западный фронт.

К началу наступления фронта в его складах имелось 193 тыс. саперных и 136 тыс. малых лопат, 101 тыс. больших и 33 тыс. малых топоров, около 49 тыс. кирко-мотыг, 402 т колючей и 224 т гладкой проволоки, 70 фонических телефонных аппаратов и 110 верст телефонного кабеля{10}.

Кроме того, за счет гражданских ведомств был сосредоточен материал на постройку 640 верст линий связи.

Предстоящие операции фронта можно было считать обеспеченными лишь шанцевым инструментом. Мастерской инструмент имелся в ограниченном количестве, мало было имущества для мостовых работ, более чем скромны запасы телефонного имущества. Совсем не было телеграфного, минного и прожекторного имущества, легких мостовых парков и понтонного имущества, несмотря на то, что предстояли наступательные действия на территории, пересеченной значительными реками. Запасы колючей проволоки были недостаточны даже для обеспечения наступательной операции фронта.

Правда, в результате просьб начальника инженерного снабжения фронта в августе было дополнительно занаряжено и направлено в Киев и Бобруйск 400 т колючей проволоки, 50 телеграфных аппаратов, 700 телефонных аппаратов, 400 верст телеграфного и 835 верст телефонного кабеля. Кроме того, фронт закупил на Брянском заводе 200 т гладкой проволоки. Однако и при этом условии запасы инженерного имущества и имущества связи оставались крайне недостаточными.

Горючее. Склады горючего создавались заново. Авиация и автотранспорт были в зачаточном состоянии. Поэтому и запасы в складах имелись небольшие: в Бресте—75 т и в Киеве—176 т горючего. Мастерские развертывались общие для авиации и автотранспорта.

Передовые склады горючего фронтом не были предусмотрены. Это было упущением, исправленным лишь впоследствии штабами армий. Так, штаб 3-й армии образовал в Ровно головной склад горючего с пятидневным запасом для всей армии.

Продовольствие и фураж. Как уже отмечалось выше, развертывание армий Юго-западного фронта происходило при благоприятных продовольственных условиях. Приближалось время реализации нового урожая, что облегчало обеспечение войск продовольствием. Поэтому в первую очередь использовались местные средства{11}. Только при невозможности получения на месте некоторых продуктов они подвозились из тыла. Бесперебойность снабжения обеспечивалась тем, что наряду с подвозом существовала система запасов.

[102]

Запасы делились на подвижные (войсковые) и стационарные (в магазинах). В корпусе установлены были следующие подвижные запасы{12}: сухари, соль, чай, сахар, консервы — на 12 дней (из них носимый запас — три дачи), крупа на 9 дней.

Схема 5. Продовольственные и вещевые склады фронта

Стационарные запасы были сосредоточены в сети магазинов; расходных, промежуточных, базисных и запасных.

Расходные магазины, придаваемые корпусу, располагались на конечно-выгрузочной станции железной дороги и перемещались распоряжением командующего армией по обстановке. Они должны были нормально содержать запасы на два дня и являлись своего рода головными складами.

Промежуточные магазины подчинялись интенданту фронта и размещались в узлах железных дорог примерно в 300 км от расходных магазинов (т. е. на расстоянии суточного пробега поезда). Они должны были нормально содержать запасы на пять дней, а сухарей и консервов — на один день.

Базисные магазины, т. е. фронтовые склады, подчинялись интенданту фронта и должны были содержать запасы: провианта и овса — на 40 дней, сена — на 20 дней, консервов — на 3 дня, сухарей — на 1 день. Было

[103]

установлено, что в тылу фронта (в базисных и промежуточных магазинах) должно храниться провианта и овса на 2 месяца и сена — на 1 месяц из расчета на все армии фронта. Количество базисных (фронтовых) магазинов соответствовало числу армий.

Запасными магазинами являлись расходные магазины, когда корпуса уходили вперед, а прежний расходный магазин оставался на месте для питания находящихся вблизи войск; так же назывались гарнизонные магазины, оставшиеся на театре военных действий от мирного времени для питания местных гарнизонов. Запасы их не регламентировались, а содержались по обстановке.

К 25 августа в ряде городов прифронтовой полосы была развернута необходимая сеть продовольственных магазинов-складов, а в наиболее крупных городах имелись также хлебопекарни и холодильники.

Установленные для магазинов нормы запасов обычно не соблюдались и общая картина обеспеченности армий продовольствием и фуражом была весьма пестрой. Так, запасы 4-й армии на 25 августа достигали: муки—53 суточных дачи, крупы — 82,5 дачи, консервов — 20,9 дачи, сахара — 15,5 дачи, овса — 27,5 дачи и сена — 4 дачи; в то же время соседняя, 5-я армия имела: муки — 11,5 дачи, крупы — 50,5 дачи, консервов — 7 дач, сахара — 32 дачи, овса — 18 дач, сена — 3 дачи. Столь же неравномерными были и запасы остальных армий{13}.

Таким образом, к началу наступления армий фронта, несмотря на благоприятное продовольственное состояние района, запасы не соответствовали установленным нормам; при этом запасы расходных магазинов были чрезмерно преувеличены, что затрудняло маневрирование ими. В общем же наличные запасы обеспечивали операции фронта, тем более, что с окончанием сосредоточения войск увеличивались возможности железнодорожного подвоза. Широкая сеть складов вполне обеспечивала маневр запасами продовольствия.

Обмундирование. Войска Юго-Западного фронта выступили на войну в новом обмундировании. Но после их отмобилизования остались крайне ограниченные запасы, причем теплых вещей почти не было.

Так как формирование ополченских частей продолжалось, эти запасы непрерывно уменьшались. Так, например, из имевшихся в наличии к 25 августа 124 700 шинелей к 4 сентября осталось всего 81 533{14}. Поэтому для обеспечения дальнейших операций главнокомандующий армиями фронта приказал образовать запас в один комплект обмундирования, белья, сапог и теплых вещей, отпустив денежные средства на заготовку 1 300 тыс. комплектов.

Поступающее в распоряжение фронта имущество сосредоточивалось в киевском, минском и брест-литовском вещевых складах.

Для ремонта неисправного обмундирования была расширена киевская обмундировальная мастерская и за счет специалистов из запасных батальонов сформированы четыре починочных мастерских, по одной для каждой армии, что являлось весьма целесообразным и своевременным мероприятием.

Денежные средства. С объявлением мобилизации был сделан расчет на первые четыре месяца войны. Расходы Юго-западного фронта за этот период исчислялись кругло в 400 млн. рублей. В счет этой суммы в период оперативного сосредоточения армий фронта был открыт кредит на 135 млн. рублей. Эта сумма была разассигнована между основными распорядителями кредитов, т. е. между начальниками служб и штабом фронта.

Таким образом, ко времени перехода в наступление армии были полностью обеспечены денежными средствами.

[104]

Санитарная и ветеринарная службы

В начале войны была установлена следующая схема санитарной эвакуации: передовой перевязочный пункт, полковой перевязочный пункт, главный перевязочный пункт дивизии, приданные дивизии два полевых подвижных госпиталя и группа армейских полевых подвижных или запасных госпиталей в районе конечно-выгрузочной станции. Число армейских госпиталей зависело от обстановки. Организацией медицинской помощи и эвакуацией на этих этапах ведала армия. На конечно-выгрузочных станциях не было специального органа, объединявшего работу расположенных в этом районе санитарных учреждений и отвечавшего за организацию эвакуации раненых, за питание их до погрузки в санитарные поезда и за самую погрузку. Иначе говоря, головные армейские эвакуационные пункты не были предусмотрены.

Далее шли этапы железнодорожной эвакуации: полевая эвакуационная комиссия с группой полевых запасных госпиталей, расположенная на тыловой границе армейского района, близ узловой железнодорожной станции и тыловая эвакуационная комиссия также с группой госпиталей, расположенная еще глубже, во фронтовом тылу, в районе железнодорожного узла.

Группа госпиталей каждой эвакуационной комиссии располагалась в одном или в нескольких пунктах данного района. Обыкновенно на каждом железнодорожном эвакуационном направлении развертывались полевая и тыловая эвакуационные комиссии; количество тех и других почти точно соответствовало числу армий фронта.

На грунтовых путях эвакуация проводилась, кроме войсковых средств, также и армейскими военно-санитарными транспортами. От конечно-выгрузочной станции до полевой эвакуационной комиссии раненые перевозились временными санитарными поездами.
Соответственно этому этапы санитарной эвакуации фронта развернулись так, как показано на схеме 6.

Железнодорожными направлениями эвакуации были: для 4-й армии— Луков, Пинск, Гомель; для 5-й армии — Брест, Минск, Гомель; для 3-й армии — Ровно, Бердичев, Киев и для 8-й армии — Жмеринка, Киев и Жмеринка, Черкассы. Для эвакуации фронта использовались линии Киев, Нежин; Киев, Чернигов; Киев, Курск и Черкассы, Харьков.

Для обслуживания этих путей эвакуации прибывало 39 временных, 15 полевых и 17 тыловых военно-санитарных поездов.

К большому недостатку указанной схемы эвакуации нужно отнести отсутствие головного эвакуационного пункта на конечно-выгрузочной станции. Это обстоятельство привело в разгар галицийской битвы к большому скоплению раненых на станциях, к длительному пребыванию раненых без врачебного присмотра и питания, к неорганизованной эвакуации и погрузке в необорудованные товарные вагоны. Только 7 сентября, когда главнокомандующий армиями фронта лично увидел весь ужас положения раненых на конечно-выгрузочных станциях, он приказал сформировать здесь армейские головные эвакуационные комиссии.

Для обеспечения лечения и эвакуации на фронте было развернуто в общей сложности 524 санитарных учреждения, в которых имелось 98 450 лечебных мест{15}.

Из общего числа лечебных мест половина приходилась на армейский тыл и половина — на фронтовой.

Госпитали развертывались в населенных пунктах не только из соображений удобства эвакуации, но и по мотивам квартирных возможностей.

[105]

Войсковые соединения имели в своих подвижных запасах медикаменты и перевязочные материалы по расчету на четыре месяца войны.

Полевые аптеки были развернуты в Бобруйске, Гомеле и Киеве; они составляли фронтовые санитарные склады, где сосредоточивались запасы из расчета на один год войны.

Схема 6. Санитарные учреждения фронта

Кроме того, развертывались подвижные полевые аптеки в Бресте, Ровно и Жмеринке. Они служили передаточными инстанциями между полевыми аптеками и войсковыми соединениями, являясь как бы головными санитарными складами. Однако расположение их было излишне удалено от войсковых соединений, что создавало затруднения в снабжении войск медикаментами и перевязочными материалами.

Для лечения лошадей войсковые соединения должны были иметь ветеринарные лазареты. Однако к 25 августа, когда армии фронта уже наступали, в 3-й и 8-й армиях из общего числа положенных 172 войсковых и обозных ветеринарных лазаретов было сформировано 150 лазаретов; для развертывания же остальных лазаретов нехватало врачей. Кроме войсковых, развертывались также этапные ветеринарные лазареты. Они предназначались для работы на военных дорогах в армейском тылу. К 25 августу имелось всего 14 этапных ветеринарных лазаретов для обслуживания 3-й и 8-й армий. Это давало по 175 лечебных мест на каждый корпус, т. е. количество явно недостаточное.

[106]

Разработанная система ветеринарной эвакуации отсутствовала. Запасов ветеринарного имущества и медикаментов к 25 августа фронт не имел. Начальник ветеринарной части фронта лишь собирался еще закупать это имущество в аптеках Киева.

Вообще вопросу ветеринарного обеспечения в начале войны внимания уделялось мало.

Военные сообщения

Армии Юго-западного фронта базировались следующим образом{16}:
— 4-я армия — на железную дорогу Смоленск, Минск, Брест, Луков, Люблин, Холм{17}.
— 5-я армия — на железные дороги Гомель, Брест, Холм и Брест, Ковель, Владимир-Волынский;
— 3-я армия — на железную дорогу Киев, Казатин, Ровно, Броды.
— 8-я армия — на железные дороги Казатин, Жмеринка, Волочиск; Черкассы, Христиновка, Вапнярка, Жмеринка, Могилев и Проскуров, Ярмолинцы.

Железная дорога Киев, Сарны, Ковель, Холм была резервом на случай маневра подвозом.
Эти дороги в общей сложности допускали подвоз до 190 поездов снабжения (схема 3).

На одну армию требовалось подвозить в сутки{18} до 180 вагонов продовольствия и фуража (т. е. шесть поездов), один поезд боеприпасов и по одному поезду сборного имущества и железнодорожных материалов. Кроме того, требовались один этапный и два санитарных поезда. Таким образом, всего на армию требовалось 12 поездов в сутки, а для четырех армий фронта — 48 поездов.

Ясно, что русская железнодорожная сеть в районах сосредоточения и оперативного развертывания вполне обеспечивала подвоз материальных потребностей фронта; каждая же дорога в отдельности могла полностью удовлетворить потребности базирующейся на нее армии. Но с продвижением армий в глубь Галиции положение менялось. Русские железные дороги соединялись с австрийскими лишь на трех направлениях, из которых, как мы уже говорили выше, направление Могилев, Черновицы почти не играло роли. Кроме того, русские и австрийские железные дороги имели разные колеи.

Следовательно, 4-я и 5-я армии при развитии наступления оставались вовсе без железных дорог, а 3-я и 8-я армии могли иметь лишь по одной железной дороге, требующей перешивки колеи.

Для обеспечения наступления армий начальник военных сообщений фронта ген. Павский принял 22 августа следующий план подвоза и строительства железных дорог{19}.

4-я армия — потребность подвоза 65 тыс. пудов в сутки. Построить две узкоколейки: Конопницы, Белгорай (100 км) и Рейовец, Томашов (110 км). Одновременно начать строить железную дорогу широкой колеи Люблин, Розвадув (100 км).

5-я армия — потребность подвоза в сутки 64 тыс. пудов. Построить две узкоколейки; Владимир-Волынский, Сокаль (50 км) и Холм, Лашов, Унув (100 км). Одновременно начать строить железную дорогу широкой колеи Владимир-Волынский, Сокаль (40 км).

3-я армия — суточная потребность подвоза 65 тыс. пудов. Построить две узкоколейки; Пашуки, Збараж (105 км) и Кременц, Зборов

[107]

(70 км). Использовать для подвоза широкую колею железной дороги, Ровно, Радзивиллов.

8-я армия — суточная потребность подвоза 60 тыс. пудов. Построить узкоколейку Ярмолинцы, Гусятин и использовать ширококолейную дорогу Проскуров, Волочиск.

Таким образом, было приступлено к строительству двух ширококолейных и семи узкоколейных железных дорог. Одновременно были намечены восстановление и перешивка железных дорог Радзивиллов, Броды, Красное, Львов и Волочиск, Тарнополь, Ходоров.

Для этой цели фронт имел в своем распоряжении шесть железнодорожных батальонов (три в Барановичах, два в Киеве и один в Бердичеве) и четыре эксплоатационных батальона (Сквира, Брацлав, Пирятин и Прилуки){20}.

Запасный и 8-й железнодорожный батальоны (Киев), а также 3-й и 6-й батальоны (Барановичи) имели парки по 120 верст полевой железной дороги узкой колеи паровой тяги.

7-й железнодорожный батальон (Киев) имел такой же парк конной тяги.

9-й и 10-й железнодорожные батальоны (Бердичев и Барановичи) имели по одному комплекту инструмента и инвентаря для восстановления железнодорожных мостов широкой колеи.

Каждая полевая узкоколейная железная дорога была рассчитана на подвоз 32—33 тыс. пудов в сутки.

Железнодорожные батальоны были распределены следующим образом:
— 8-я армия — 8-й и 9-й железнодорожные батальоны;
— 3-я армия — 7-й железнодорожный и все четыре эксплоатационных батальона;
— 5-я армия — 3-й, 10-й и половина 6-го железнодорожного батальона;
— 4-я армия — половина 6-го железнодорожного батальона.

Батальоны должны были выполнять работы по указанию штабов армии, оставаясь в общем подчинении начальника военных сообщений фронта.

Строительство железной дороги широкой колеи Люблин, Розвадув было поручено Привислянской железной дороге.

В плане начальника ВОСО фронта имелись существенные недостатки. Решение, принятое им лишь 22 августа, опоздало; 3-я и 8-я армии перешли в наступление 18 и 19 августа. Это обстоятельство сыграло в дальнейшем резко отрицательную роль.

При одновременном строительстве семи узкоколейных дорог нельзя было ограничиться силами четырех батальонов.

10-й железнодорожный батальон был использован неправильно. Фронт имел 9-й и 10-й железнодорожные батальоны для восстановления широкой колеи. Восстановление железной дороги Волочиск, Тарнополь было обеспечено придачей 8-го и 9-го железнодорожных батальонов; в то же время важнейшая дорога Ровно, Броды, Львов не была обеспечена средствами восстановления, так как 10-й железнодорожный батальон был придан 5-й армии для строительства новой дороги широкой колеи.

В результате все это привело к медленным темпам восстановления железной дороги Броды, Львов.

В то же время 3-й армии были бесцельно приданы все четыре эксплоатационных батальона.

Расчет на подвоз каждой армии в сутки 60—65 тыс. пудов был не обоснован, а искусственно подогнан к пропускной способности узкоко-

[108]

лейных железных дорог. Только одна 4-я армия требовала в сутки 105 тыс. пудов одного продфуража{21}.

Кроме того, на каждую армию требовалось подвозить в сутки 20—25 тыс. пудов боеприпасов и столько же разного сборного имущества.

Даже при получении на месте сена и части овса общая потребность подвоза каждой армии была значительно выше расчетов управления военных сообщений фронта.

Подобные расчеты приводили к неправильному распределению транспортных средств и в конце концов к перебоям в подвозе.

3-я и 8-я армии успешно наступали, но испытывали большие затруднения с подвозом, так как строительство узкоколеек отставало. Армии захватывали малоразрушенные австрийские железные дороги с подвижным составом, благодаря чему отпадала необходимость строительства узкоколейных железных дорог. Поэтому 28 августа главнокомандующий армиями фронта отменил строительство трех узкоколейных железных дорог: Кременец, Зборов; Пашуки, Збараж и Ярмолинцы, Гусятин.

В итоге оказались построенными лишь две узкоколейки на правом крыле фронта: Владимир-Волынский, Сокаль (начало строительства 25 августа, окончание 26 сентября; 47 км пути строились 32 дня) и Холм, Замостье, Белгорай (начало строительства 5 сентября, окончание — 29 декабря; 122 км пути строились 70 дней).

Строительство железных дорог широкой колеи началось только 8—12 сентября. Таким образом, во время галицийской битвы не было закончено строительство ни одной железной дороги — ни узкой, ни широкой колеи.

После захвата подвижного состава австрийских железных дорог последние решено было не перешивать на широкую колею русской сети. Перешивка была произведена лишь на участке Радзивиллов, Броды, Заблотце.

Железнодорожные батальоны вместо строительства узкоколейных дорог были поставлены на эксплоатацию захваченных железных дорог.

Для перегрузки грузов с русских дорог на австрийские были оборудованы перегрузочные станции Заблотце и Подволочиск.

К ним с востока могло подходить 25 поездов снабжения, но от них на запад по галицийским железным дорогам из-за недостатка захваченного подвижного состава могло отходить лишь 16 поездов{22}: Заблотце, Львов — 10 пар и Подволочиск, Львов — 6 пар. Но и эта провозная способность уменьшалась еще больше от того, что на станциях Заблотце и Подволочиск можно было перегрузить в сутки не более чем по шести поездов, а всего 12 поездов в сутки. Это приводило к загрузке станций и к неизбежным перебоям в снабжении 3-й и 8-й армий. При перешивке австрийских железных дорог этого бы не получилось.

Средства грунтового подвоза были также неудовлетворительны. В распоряжении фронта не было ни специальных дорожных войсковых частей, ни материальных средств для ремонта грунтовых дорог. В этом отношении армии были полностью предоставлены самим себе. На всякий случай управление начальника ВОСО фронта сформировало девять отдельных временных дорожных дистанций для руководства дорожными работами. Эти дистанции предполагалось направлять в распоряжение штабов армий.

Кроме штатных корпусных и дивизионных транспортов и обозов, фронт располагал следующими армейскими транспортами, распределенными по армиям:

[109]

Вид транспорта	4-я армия	5-я армия	3-я армия	8-я армия	Резерв фронта	Всего
Военных транспортов	5	10	25	15	—	55
Вольнонаемных транспортов	—	12{23}	25	19	19	75
Автогрузовых рот	1	1	1/2	1/2	—	3

Все эти транспорты объединялись в обозные батальоны по пяти транспортов в каждом. Один армейский транспорт имел грузоподъемность в 4414 пудов (73,5 т) и мог поднять суточную дачу продовольствия на 50 тыс. человек и овса — на 1 700 лошадей. Каждый транспорт имел до 160 парных повозок. Вольнонаемные армейские транспорты, без придачи которых войсковые обозы не смогли бы обеспечить войска, были рассчитаны на подвоз хлеба и зернофуража.
Вольнонаемные транспорты придавались войскам из расчета пять вольнонаемных транспортов на трехдивизионный корпус.

Из таблицы видно, что 4-я и 5-я армии к началу наступления не имели фактически вольнонаемных транспортов, а 3-й и 8-й армии они были приданы по норме.

Большинство этих транспортов запаздывало с прибытием в район сосредоточения. В то время как армии перешли в наступление 18—19 августа и 23 августа уже подходили к реке Золотая Липа, одиннадцать транспортов лишь сосредоточились в районе Деражня, Меджибож{24}, а 25 транспортов не прибыли вовсе. Многие же армейские транспорты догнали войска лишь после Львовской операции.

Естественно, что войска, наступая без усиления своих обозов, испытывали большие затруднения в подвозе.

Корпус своими средствами обеспечивал подвоз на два перехода от железной дороги. При большем удалении вводилось армейское звено из военных транспортов.

Для подъема одной суточной дачи продовольствия и овса армиям фронта требовалось 57 транспортов, а для подвоза на один переход с кругооборотом требовалось уже 114 транспортов.

Фронт же имел только 55, а с вольнонаемными — 130 транспортов: Следовательно, армии фронта с трудом могли справиться с подвозом при отрыве на три перехода от железной дороги даже в том случае, если бы все транспорты прибыли к войскам вовремя. Состояние подвоза ухудшалось еще и тем, что запаздывали сосредоточением не только армейские, но и корпусные продовольственные транспорты. Так, продовольственный транспорт 24-го корпуса догнал свой корпус уже в Галиции. Таким образом, армии фронта перешли в наступление, не будучи обеспечены транспортом для грунтового подвоза даже на три перехода, в результате чего перебои в подвозе начались уже при переходе государственной границы{25}.

Не было подготовлено также и обслуживание грунтовых дорог. К 25 августа фронт имел 12 этапных батальонов на все 15 корпусов.

В 8-й армии, имевшей всего лишь два этапных батальона, для развертывания этапов были выделены четыре роты 259-го пехотного полка на период август — сентябрь{26}.

[110]

Недостающие этапные батальоны начальник ВОСО фронта заменил ополченскими дружинами. Каждая дружина заменяла один батальон, т. е. могла выставить шесть этапов. Но дружины не имели табельного имущества для развертывания этапов. Для снабжения их были организованы хозяйственно-этапные склады в Бресте, Ровно и Киеве.

В качестве резерва для этапной службы начальник ВОСО фронта оставил в своем распоряжении три ополченских бригады: в Киеве, Черкассах и Бердичеве{27}. Но они развертывались поздно и в галицийской битве роли не играли.

Все органы этапной службы к 20 августа насчитывали в своем составе 11 тыс. человек и 276 лошадей{28}. Для погрузочных работ в складах фронт развернул к 25 августа 20 рабочих рот, общей численностью до 5 тыс. человек. Кроме того, для той же цели могли быть использованы ополченские дружины. Таким образом, рабочей силой фронт был обеспечен.

Водный транспорт вовсе не был использован. Санитарное управление не рассчитало возможности водной эвакуации и не дало заявки начальнику ВОСО фронта к началу наступления армий. Управление военных сообщений наметило лишь возможность эвакуации водой от Пинска на Киев, Чернигов и Гомель и взяло на учет 150 пассажирских пароходов. Подвоз водой не намечался, так как на русской территории с ним справлялись железные дороги.

Некоторые выводы

Азбучная истина оперативного искусства гласит, что тыл должен быть организован до перехода армий в наступление, иначе его работа будет отставать от обстановки на фронте, не будет ей соответствовать. Поэтому всякий оперативный приказ или директива должны одновременно сопровождаться соответствующим распоряжением по тылу.

В организации тыла Юго-западного фронта в начале августа 1914 г. это простое правило было нарушено. Фактически управление тылом со стороны штаба фронта отсутствовало.

Только 6 августа, т. е. на 7-й день мобилизации были объявлены границы тыловых районов 3-й и 8-й армий. Границы тыловых районов 4-й и 5-й армий были установлены еще значительно позже — 31 августа, уже в ходе галицийской битвы.

Главный начальник снабжений фронта не отдал ни общих приказов, ни общих директив по организации тыла. Начальники артиллерийского, инженерного и интендантского снабжения фронта по своей линии дали указания об общем порядке снабжения, но слишком поздно, только 20 августа, уже после перехода армий в наступление{29}. Эти указания были нужны для работы служб, но их оказалось совершенно недостаточно для общей организации тыла.

По военным сообщениям, этому важнейшему элементу фронтового и армейского тыла — армии вообще не получили указаний. В результате они не знали перспективы развертывания военных сообщений, плана переноса конечно-перегрузочных станций; не знали, что и когда они будут получать из предметов снабжения, чем могут располагать для обеспечения операции. Короче говоря, штаб фронта не только не имел плана материального обеспечения фронтовой операции, но и плохо представлял себе сущность управления тылом.

[111]

При этих условиях, естественно, все мероприятия фронта по устройству тыла страдали крупными организационными недочетами и недоделками.

Организация аппарата управления тылом фронта была излишне громоздкой и не обеспечивала мобильности в работе тыла. Это сказалось прежде всего в запоздалой и неполной отдаче всех основных распоряжений по организации тыла для первых операций и в отсутствии четкого управления тылом в ходе операций.

Границы тыловых районов были нарезаны во многих случаях с излишней точностью вплоть до административных границ волостей. Границы театра военных действий, конечно, надо определять по административным границам, так как здесь действуют определенные, законы и положения. Но эти административные границы следовало брать никак не менее уездных или районных. Еще целесообразнее было бы придерживаться губернских границ, так как управление весьма затруднялось тем, что внутри одной губернии действовала власть двух армейских или даже двух фронтовых управлений. В то же время границы между фронтовым и армейским тылом, а также между армейскими районами целесообразнее было бы указывать по условным линиям. Это значительно упрощает управление тылом, не внося никаких затруднений в эксплоатацию местных средств и размещение армейских тылов. К этому штаб Юго-западного фронта и пришел в дальнейшем в связи с переносом армейских районов после вступления в Галицию.

Установление в начале операции такого порядка, при котором Минский военный округ питал только 4-ю и 5-ю армии, а Киевский военный округ — 3-ю и 8-ю армии, имело следствием шаблонное использование всех вспомогательных и обслуживающих войск, развертываемых этими округами; оно исключало возможности маневра запасами, тыловыми войсками и даже железными дорогами и замедляло управление тылом, что приводило к отставанию работы тыла от обстановки на фронте. Кроме того, такое деление ставило 4-ю и 5-ю армии в худшие условия по сравнению с 3-й и 8-й армиями, так как последние целиком использовали ресурсы Киевского, военного округа, в то время как Минский военный округ должен был питать, кроме 4-й и 5-й армий также и армии Северо-Западного фронта.

Оперативная обстановка вынуждала армии фронта перейти в наступление, не ожидая полного сосредоточения. Вследствие этого некоторые корпуса (например 7-й корпус) перешли в наступление, не имея продовольственных транспортов и даже без полных дивизионных обозов (так было, в частности, в 13-й пех. дивизии). Армейские транспорты также запаздывали прибытием. Угроза перебоев в грунтовом подвозе была очевидна. Смягчить эту угрозу можно было лишь ускоренным восстановлением железных дорог вслед за наступающими армиями. Но железнодорожных войск для этой цели было слишком мало и они были распределены нерационально.

Все это уже заранее создавало предпосылки для перебоев в подвозе.

Главный начальник снабжения фронта, не зная точно когда и какое количество боеприпасов прибывают в его распоряжение, не установил норм их расходов, а потому не мог организовать и планового снабжения боеприпасами. Распределение происходило по потребности и в зависимости от настойчивости требований того или другого командира, что при недостаточной общей обеспеченности только усугубляло нехватку боеприпасов.

В дело снабжения армий продфуражом интендант фронта стремился внести плановость и поставил задачей накопить на фронте двухмесячные запасы. Операции начинались при благоприятных продовольственных условиях. Регулярное снабжение войск зависело только от бесперебой-

[112]

ности грунтового подвоза. Главным продуктом питания солдата был хлеб. Корпуса были обеспечены полевыми подвижными хлебопекарнями на выпечку лишь половины потребности хлеба. Следовательно, вторую половину нужно было подвозить из армейского тыла, что ограничивалось возможностями транспорта. Тогда интендант фронта обязал корпусных интендантов добывать недостающее количество хлеба на месте по их личной инициативе. Переход на широкое использование местных средств был единственным выходом из создавшегося положения, угрожавшего армии голодом.

Санитарная эвакуация была организована явно неудовлетворительно, так как на конечно-выгрузочных станциях не было специальных ячеек, организующих эвакуацию в стыке грунтовых железнодорожных путей. Госпиталей и санитарного транспорта было недостаточно для нормальной эвакуации и лечения. Таким образом, в начале операции создавались тяжелые условия для работы санитарного тыла.

Еще слабее была поставлена ветеринарная помощь. Ветеринарных лазаретов было мало. Нехватало ветеринарных врачей. Ветеринарная железнодорожная эвакуация вовсе не была предусмотрена, что способствовало излишне высоким потерям в конском составе.

Все эти недочеты в организации тыла привели к тому, что перебои в подвозе материальных средств войска начали ощущать буквально в первые же дни наступления, и особенно после перехода австрийской границы. Тыл отставал, отрывался от войсковых частей. Это обстоятельство вынуждало войска к частым дневкам для подтягивания тылов и снабжения частей. Все это сдерживало наступательный порыв русских армий и облегчало противнику выход из невыгодного для него положения.

[113]

Примечания:

{1} Даты везде по новому стилю. — Ред.

{2} К. Е. Ворошилов. Статьи и речи. Партиздат, 1934 г., стр. 155.

{3} ЦВИА, д. № 419—322.

{4} В Минский военный округ был переименован бывший Варшавский военный округ. — Ред.

{5} Кульчинская, Новаковская, Решневская, Корчевская и Теофипольская волости.

{6} Гмина Войславище.

{7} ЦВИА, д. № 12—439 и № 284—369.

{8} ЦВИА, д. 182—028.

{9} ЦВИА, д. № 228—398.

{10} ЦВИА, д. № 345—668 и № 12—489. Цифры даны округленно.

{11} Указания главначснаба фронта 7 августа 1914 г. ЦВИА, д. № 226—615.

{12} ЦВИА, д. № 12—489.

{13} ЦВИА, д. № 12—489.

{14} Там же.

{15} ЦВИА, д. 12—489 и № 444—939.

{16} ЦВИА, д. № 112—489.

{17} Железной дорогой Смоленск — Брест Юго-западный фронт пользовался частично, так как она входила в границы Северо-западного фронта.

{18} ЦВИА, д. № 111—870 и № 278—481.

{19} ЦВИА, д. № 114—333.

{20} ЦВИА, д. № 111—888.

{21} ЦВИА, Расчеты интенданта, д. № 278—481.

{22} ЦВИА, д. № 111—869.

{23} Только формировались. — И. Т.

{24} ЦВИА, д. № 246—922, № 245—323, № 111—890, № 12—489.

{25} ЦВИА, д. № 12—489.

{26} ЦВИА, д. № 111—867.

{27} ЦВИА, д. № 114—333.

{28} ЦВИА, д. № 245—310.

{29} ЦВИА, дд. №№ 114—333; 345—608; 226—615; 283—704; 278—652.