Зубрицкий Ю. А. Вопросы взаимодействия армии и флота при подготовке к Первой мировой войне

Первая мировая война в истории и культуре России и Европы: сб. статей / под ред. докт. ист. наук, канд. воен. наук, проф. Г. В. Кретинина; канд. ист. наук, доц. И. О. Дементьева; канд. ист. наук С. А. Якимова. — Калининград: «Живем», 2013. С. 25-31.

В работе рассматривается организация взаимодействия армии и флота при подготовке к Первой мировой войне. Основное внимание уделено совместным действиям армии и флота в береговой обороне Балтийского моря.

Interaction of the Army and Navy in preparation for World War I

The paper describes the organization of interaction between the army and navy in preparation for the First World War. Particular emphasis is made to described the joint actions of the army and navy in the Baltic Sea coastal defense.

Войны, которые вела Россия в XVIII-XX вв., показали, что армия способна самостоятельно обеспечить победу даже в неограниченной войне на континентальном театре военных действий. Но при этом отсутствие или слабость флота делают практически недостижимой победу в войне с противником, с которым у России нет сухопутной границы. Такая ситуация значительно осложняла и решение задачи береговой обороны, особенно на Балтийском театре, где слабость флота непосредственно влияла на обеспечение безопасности столицы Российского государства.

До 1856 г. организация береговой обороны и оборонительное строительство возлагались на Морское ведомство, но 23 июня 1856 г. морское оборонительное строительство было передано Сухопутному инженерному ведомству. Это было обусловлено поступлением на вооружение флота принципиально нового вооружения — винтовых кораблей и необходимостью концентрации усилий Морского ведомства на их строительстве и освоении.

Главным элементом береговой обороны был назван флот, который «один разбив флот неприятельский и завладев морем, делает абсолютно невозможным нападение на свои берега»{1}. Флот, господствующий на море, отодвигает границы государства к берегам неприятеля. Флот, более слабый, чем у неприятеля, может только в большей или меньшей степени, в зависимости от своей относительной силы, характера морского театра военных действий и степени развития приморских укреплённых пунктов, затруднять и задерживать десантные операции противника, пока послед-

[25]

нему не удастся завоевать полное господство на море. Главенствующее положение флота в береговой обороне было определено как «живая сила» этой обороны{2}.

Вторым элементом береговой обороны, или «мёртвой силой», назывались приморские крепости и базы флота, без наличия которых флот не способен не только выполнять свои функции, но и существовать вообще. Понятие «мёртвой силы» определялось её свойствами, а именно позиционным положением и отсутствием манёвра.

Третьим элементом береговой обороны назывались войска, предназначенные для защиты побережья, построение которых предполагалось в три линии. Первая линия должна была представлять наблюдательные посты и разъезды, вторая — гарнизоны приморских крепостей и небольшие отряды войск, занимающие важные стратегические пункты береговой линии, и, наконец, третья линия — резервы, которые должны были располагаться на важнейших железнодорожных узлах, а после определения места высадки и состава сил должны были выдвигаться на угрожающее направление.

Вспомогательными элементами береговой обороны были признаны прибрежные железные дороги и средства связи (наблюдательные пункты, телеграфы, телефоны, станции искрового телеграфа). К вспомогательным элементам в будущем предполагалось отнести и воздушный флот, который в тот период использовался лишь в качестве одного из средств связи.
Этот подход, сформированный на основе анализа опыта русско-японской войны, с неболышими изменениями определял взаимодействие сил армии и флота в системке береговой обороны при подготовке к Первой мировой войне, да и фактически на протяжении первой половины XX в.{3} Наиболее подробно эти положения рассмотрены в работах{4}.

Одним из ключевых вопрросов действий армии и флота в береговой обороне является организация взаимодействия органов оперативного управления накануне войны, оптимизация процесса взаимодействия армейского и флотского командованния в ходе планирования военных действий в период подготовки и в ход»де боевых действий. В этой связи необходимо отметить, что Николай II ещё в ходе русско-японской войны получил предложение генерала Ф. Ф. Палицына о выделение Генерального штаба из состава Главного штаба. В мае 1905 г. созванное императором совещание признало нетерпимым полоожение, при котором в Военном министерстве никто специально не заниммается вопросами стратегического планирования. По итогам его работы было Высочайше утверждено 21 июня 1905 г. «Положение о начальнике Генерального штаба», а 25 июня было объявлено о преобразовании Главнного штаба{5}.

24 апреля 1906 г. был оббразован и Морской генеральный штаб (МГШ). Функции штаба и обязанности его персонала были изложены в «Нака-

[26]

зе МГШ»{6}, утверждённом месяц спустя после начала работы штаба. Генштабу предстояло заниматься изучением фактического состояния и тенденций развития морских сил, разработкой стратегических планов, кораблестроительных программ, планов оборудования морских театров, организации флотов и соединений, тактики сил флота на основе опыта русско-японской войны. В его функции входило руководство боевой подготовкой флотов, проверка их мобилизационной готовности, налаживание работы оперативных отделений штабов, участие в подготовке офицерских кадров.

Столь широкий круг задач требовал усиления кадров МГШ. В 1911 г. начальник МГШ вице-адмирал А. А. Эбергард убедил Адмиралтейств-Совет увеличить состав штаба распорядительным путем до 24 офицеров{7}. Попытка морского министра адмирала И. К. Григоровича и нового начальника МГШ вице-адмирала А. А. Ливена реорганизовать центральные учреждения также не увенчалась успехом. И лишь 20 октября 1914 г. структура МГШ была изменена. В нем сформировали семь отделений: три оперативных, организационно-тактическое, воздухоплавательное, статистическое и историческое{8}, а вскоре утвердили его штат: вице-адмирал, контр-адмирал, 15 штаб- и 18 обер-офицеров.

Восьмого июня 1905 г. для обеспечения надлежащего развития вооружённых сил империи, объединения деятельности высшего военного и морского управления и согласования её с деятельностью других правительственных учреждений по вопросам, относящимся к безопасности государства, был образован Совет Государственной обороны (СГО). При участии этих органов осуществлялась разработка планов обороны Балтийского моря и соответствующие им программы судостроения.

В ходе работы совместных совещаний начальников Генеральных штабов в СГО выяснилась принципиальная разница в подходах. Внутри военного ведомства преобладала точка зрения о переносе центра тяжести обороны берегов на сухопутную армию, не возлагая надежд на флот, и сосредоточение всей организации в руках армии. В основе её лежало стремление охранить берега путем маневров армии к угрожаемому пункту. Морской генеральный штаб настаивал на создании активной морской обороны, основу которой составляет линейный флот. В результате возобладала точка зрения моряков, сумевших склонить позицию царя и общественное мнение на свою сторону.

После этого создание «общего плана», тормозящего развитие флота, стало излишним. В 1909 г. СГО как орган, ведавший согласованием различных ведомственных интересов и призванный блюсти интересы всего государства в целом, был упразднен. Рассмотрение планов развертывания Балтийского флота накануне Первой мировой войны и задач, которые ставились перед флотом, позволяют сделать вывод, который лучше всего сформулировал старший лейтенант

[27]

В. М. Альтфатер в рапорте начальнику Генштаба 4 июля 1912 г.: «Вопрос в течение 6 лет существования генмора решения не получил. Единственные попытки — в 1906-1907 гг., когда были совещания начальников генеральных штабов, результатом которых была записка об установлении взаимных задач военно-сухопутных и военно-морских сил. Записка эта содержала весьма краткий взгляд на установление ближайшей боевой задачи флота, сводящейся к обороне Финского залива и вообще относящейся почти исключительно до оперативной задачи флота, но отнюдь не армии. Другая попытка была предпринята в Совете государственной обороны в 1907 г., но и здесь задачи флота разбирались отдельно от задач армии, так что не было установлено общего плана действий. В течение 1907, 1908, 1909, 1910 гг. попыток в этом направлении не было. В 1909 г. утверждены основания для плана операций Балтийского флота, 7 июня 1912 г. утверждён план операций Балтийского флота. Таким образом, все соображения и расчёты, касающиеся стратегического развёртывания Балтийского флота и его боевых задач, имеют в основе высочайшее одобрение, но вместе с сим неизвестно, поскольку они являются согласованными с теми задачами, которые возложены на сухопутную армию по обороне государства в случае возникновения европейской войны»{9}.

Анализ причин такого положения, проведённый в исследованиях{10}, показывает, что в основе лежали не только организационные, но и политические, и экономические причины.

Первое, что обращает на себя внимание, это стремление к созданию и развитию системы оперативного управления силами армии и флота, непосредственно ответственными за подготовку к войне. Эта особенность характерна не только для российских вооружённых сил. Важнейшим шагом на этом пути явилось создание генеральных штабов. Генеральные штабы появились: в японском флоте — в 1893 г.; в германском — в 1899; во французском — в 1902; в американском — в 1909; в английском — в 1912 г. В России 21 июня 1905 г. было Высочайше утверждено Положение о начальнике Генерального штаба, 24 апреля 1906 г. был организован Морской генеральный штаб.

Штатная структура генеральных штабов постоянно увеличивалась, незначительно изменялись и их функции в соответствии с изменениями структуры системы управления флотом в целом.

С момента создания генеральных штабов вопрос взаимодействия сил армии и флота в ходе военных действий стал одним из наиболее сложных, особенно это касалось области совместных действий при обороне берегов. Стремление соблюсти свои ведомственные интересы зачастую заслоняло интересы общегосударственной обороны. Связано это было, с одной стороны, со стремлением каждого из ведомств получить максимальное финансирование, с другой — с отсутствием в рассматриваемый

[28]

период единой военной стратегии. Ситуация осложнялась значительным влиянием субъективного фактора в виде точки зрения руководителя государства, которая не всегда отвечала реалиям обстановки и положениям военной науки.

Серьёзной проблемой для организации нормального взаимодействия сил армии и флота была недооценка армейским командованием возможностей флота и стремление решить задачу обороны берегов своими собственными силами. Точку зрения по этому вопросу генерала от инфантерии А. Н. Куропаткина мы приводили выше. Характерно, что подобной недооценкой страдал и германский Генеральный штаб. Как и русские генштабы общих планов ведения войны германские сухопутный и морской генеральные штабы не имели. В 1910 или 1911 г., по воспоминаниям одного из офицеров морского штаба, проводилось совместное заседание обоих штабов, в ходе которого начальники ознакомили друг друга с оперативными планами. На вопрос моряков, в чем может заключаться помощь армии со стороны флота, Мольтке ответил: «Самой действенной поддержкой, которую может флот оказать армии в совместном ведении войны, будет нанесение Англии возможно большего ущерба на море»{11}.

Одним из камней преткновения в спорах армейского и флотского командования о взаимодействии в береговой обороне был вопрос командования приморскими крепостями, коими по определению были военно-морские базы флота. Спор о том, кто главнее, занимал умы флотских и армейских военных теоретиков на протяжении всего XX века. В конечном итоге победила точка зрения М. А. Петрова, который считал, что раз главной задачей ВМБ является обеспечение деятельности флота, то и командовать ей должен представитель флота. На наш взгляд, при рассмотрении проблемы необходимо применять несколько иной подход. Приморские крепости на протяжении всей отечественной истории являлись не только базами флота, но составляли основу береговой обороны, её становой хребет. Даже более сильные в морском отношении противники понимали, что захват приморской крепости с моря всегда чреват большими потерями в корабельном составе. Однако для уничтожения флота, укрывшегося в базе, вовсе не обязательно вступать в морской бой, достаточно установить морскую блокаду и под её прикрытием силами десанта захватить приморскую крепость. В этом случае становится возможным не только уничтожение флота противника в базе без потерь в своем корабельном составе, но и его захват.

Понимание этого алгоритма пришло к Петру Великому ещё в пору первой осады Азова. Для Петра не существовало проблемы обеспечения теснейшего взаимодействия сил армии и флота, поскольку он был блестящим полководцем и флотоводцем в одном лице, принимавшем окончательное решение. Поэтому его знаменитую фразу о том, что «Всякий потентант,

[29]

который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который и флот имеет, обе руки имеет», необходимо воспринимать не буквально, а с дополнением — без хорошей головы правая рука левой только мешает. То, что для подчинённых Петра I было настолько очевидно, что не потребовало даже озвучивания, с течением времени стало восприниматься буквально слово в слово, без осмысливания и рассуждений.

Главной задачей приморской крепости является обеспечение устойчивости сил армии и флота в береговой обороне. Пока крепость не взята, говорить о широкомасштабном вторжении на территорию противника преждевременно, поскольку риск для экспедиционного корпуса слишком велик. Опыт практически всех войн, которые вела Россия в XIX-XX вв., говорит о том, что захват главной базы флота всегда осуществлялся со стороны суши силами армии. Потеря главной базы приводила в конечном итоге либо к потере флота и поражению в войне (Крымская война 1853-1856 гг., русско-японская война 1904-1905 гг.), либо создавало противнику длительный стратегический перевес на приморском театре (Великая отечественная война 1941-1945 гг.). Парадокс, но ни одна наша военно-морская база ни в XIX, ни в XX в., за исключением разве что Порт-Артура и Ханко, не имела сухопутной обороны накануне войн. Морское командование надеялось на помощь армии в этом вопросе, армейское командование не соизмеряло свои планы с возможностями гарнизона ВМБ продержаться необходимое время до подхода главных сил. Согласованных планов, как мы уже отмечали, не было. Очевидно, что при такой расстановке приоритетов по задачам во главе приморской крепости должен стоять армейский начальник.

Заметим, что приморская крепость в идеале должна иметь не только круговую, эшелонировашную оборону, но и достаточное количество армейских частей для веденяия активной обороны.

Одной из особенностей организации взаимодействия армии и флота в береговой обороне при подгоютовке к Первой мировой войне являлась не только несогласованность планов, но и отсутствие плана войны в целом. Это утверждение в полной мере относится и к периодам подготовки и начала Великой Отечественной воюйны, когда, по словам адмирала Н. Г. Кузнецова, «оперативно-стратегическою планирование вовсе не предусматривало отработку взаимодействия за ппределами первой операции флота». В результате, «война, особенно в первыые два года, велась распорядительным порядком, а не по планам, разработаннным накануне»{12}. Такой же вывод можно сделать и по действиям Банлтийского флота в Первую мировую войну.

[30]

Источники и литература

1. Монаков М. С., Родионов Б. И. История Российского флота в свете мировой политики и экономики (X-XIX вв.) / Под общ. ред. В. И. Куроедова. М.: Кучково поле, 2006.

2. Родионов Б. М., Березовский Н.Ю., Грибовский В. Ю. Три века Российского флота: в 3 т. СПб., 1996.

3. Тыл флота: история развития / В. С. Шломин, Д. И. Великов, В. М. Гурьянов, В.Ю. Мессайлиди и др.; под ред. И. Г. Махонина. М., 1992.

4. Петров М. А. Подготовка России к Мировой войне на море. Л., 1926.

5. Петров М. А. Оборона берегов перед Мировой войной. Л., 1927.

6. Ермаков Н. Оборона берегов и как флот помогает сухопутным войскам. М.; Л., 1928.

7. Лапин Н. Н. История создания и развития системы базирования ВМФ. СПб., 2007.

8. Козловский М. М. Береговая оборона. Л., 1936.

9. Кладо Н. Л. О приморских крепостях с точки зрения флота. СПб., 1910.

10. Егоров В. Г., Амусин Б. М., Казаков С., Закатов В. и др. Очерки из истории Балтийского флота : кн. 1-6. Калининград, 1997-2003.

11. 300 лет военной истории Санкт-Петербурга. СПб., 2003.

12. Указатель правительственных распоряжений по Морскому ведомству за 1906 г. СПб., 1907. Распоряжения № 250, 325, 422.

13. Российский государственный архив Военно-морского флота. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1155.

14. Указатель правительственных распоряжений по Морскому ведомству за 1914 г. Пг., 1915. Т. 2.

15. Алафузов В. Доктрины германского флота. М., 1937.

16. Адмирал Н. Г. Кузнецов: Москва в жизни и судьбе флотоводца : сб. док-тов и мат-лов / сост. Р. В. Кузнецова, А. А. Киличенков, Л. А. Неретина. М., 2000.

Об авторе:
Зубрицкий Юрий Анатольевич, доктор воен. наук, проф. ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия им. адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова» (Санкт-Петербург).

Yuriy А. Zubritskiy, doctor-professor of military Science at the N. G. Kuznetsov Naval Academy (St. Petersburg).

[31]

Примечания:

{1} Монаков М. С., Родионов Б. И. История Российского флота в свете мировой политики и экономики (X-XIX вв.) / Под общ. ред. В. И. Куроедова. М.: Кучково поле, 2006.

{2} Родионов Б. М., Березовский Н.Ю., Грибовский В. Ю. Три века Российского флота: в 3 т. СПб., 1996.

{3} Тыл флота: история развития / В. С. Шломин, Д. И. Великов, В. М. Гурьянов, В.Ю. Мессайлиди и др.; под ред. И. Г. Махонина. М., 1992; Петров М. А. Подготовка России к Мировой войне на море. Л., 1926; его же. Оборона берегов перед Мировой войной. Л., 1927.

{4} Монаков М. С., Родионов Б. И. Указ. соч.; Родионов Б. М., Березовский Н.Ю., Грибовский В. Ю. Указ. соч.; Тыл флота: история развития…; Ермаков Н. Оборона берегов и как флот помогает сухопутным войскам. М.; Л., 1928; Лапин Н. Н. История создания и развития системы базирования ВМФ. СПб., 2007; Козловский М. М. Береговая оборона. Л., 1936; Кладо Н. Л. О приморских крепостях с точки зрения флота. СПб., 1910; Егоров В. Г., Амусин Б. М., Казаков С., Закатов В. и др. Очерки из истории Балтийского флота : кн. 1-6. Калининград, 1997-2003.

{5} 300 лет военной истории Санкт-Петербурга. СПб., 2003. С. 168.

{6} Указатель правительственных распоряжений по Морскому ведомству за 1906 г. СПб., 1907. Распоряжения № 250, 325, 422.

{7} Российский государственный архив Военно-морского флота. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1155. Л. 172-173.

{8} Указатель правительственных распоряжений по Морскому ведомству за 1914 г. Пг., 1915. Т. 2. С. 1250.

{9} Петров М. А. Оборона берегов перед Мировой войной. Л., 1927.

{10} Петров М. А. Указ. соч.; Ермаков Н. Указ. соч.

{11} Алафузов В. Доктрины германского флота. М., 1937. С. 29.

{12} Адмирал Н. Г. Кузнецов: Москва в жизни и судьбе флотоводца : сб. док-тов и мат-лов / сост. Р. В. Кузнецова, А. А. Киличенков, Л. А. Неретина. М., 2000. С. 162.