Алексеев Д. Ю., Аранович А. В. Русская гвардия в годы Первой мировой

Мировые войны. 2005. № 2. С. 14-19.

К моменту начала I Мировой войны Россия обладала самой многочисленной гвардией. Ее первые части (легендарные Преображенский и Семеновский полки) были созданы еще в конце XVII в. Процесс структурного формирования гвардии шел в течение XVIII и XIX вв., продолжался он и в XX столетии. Последнее изменение, коснувшееся гвардейской пехоты, произошло в 1905 г., когда вместо упраздненного лейб-гвардии 3-й Финляндского стрелкового полка его номер получил лейб-гвардии Запасной пехотный полк.

К 1914 г. гвардейская пехота была сведена в три пехотные дивизии и одну стрелковую бригаду. 1-ю гвардейскую дивизию составляли лейб-гвардии Преображенский, Семеновский, Измайловский и Егерский полки, во 2-ю входили лейб-гвардии Московский, Гренадерский, Павловский и Финляндский полки, в 3-ю — лейб-гвардии Литовский, Волынский, Кексгольмский и Санкт-Петербургский (с 1914 г. Петроградский) полки. Стрелковая бригада состояла из лейб-гвардии 1-го Его Величества, 2-го Царскосельского, 3-го Его Величества и 4-го Императорской фамилии стрелковых полков.

Структурно гвардейские полки ничем не отличались от армейских. Пехотный полк гвардии комплектовался по штатам обычного пехотного полка: в нем было 4 батальона, каждый из которых состоял из 4 рот, включавших в себя 4 взвода. Кроме того, в состав полка входили отдельные команды: пулеметная (8 пулеметов), пешей и конной разведки. По мобилизации численность роты должна была составлять 35 офицеров и 140-160 нижних чинов. Стрелковые полки как в гвардии, так и в армии отличались от пехотных тем, что имели в своем составе не четыре, а два батальона.

Как и подобает гвардии, основным пунктом ее размещения была столица — Санкт-Петербург. Там размещались полки 1-й и 2-й пехотных дивизий, а также 3-й стрелковый полк. Остальные три стрелковых полка квартировали в пригороде столицы — Царском Селе, в котором постоянно проживал император с семьей. Полки лейб-гвардии 3-й пехотной дивизии дислоцировались в Варшаве. Отношение к ним в петербургских дивизиях было несколько высокомерным: их называли «сермяжной гвардией».

Гвардия считалась элитой русской армии. Правда, далеко не все понимают, в чем выражалась ее «элитность». Даже в современных научных работах можно встретить абсурдные утверждения вроде таких, что гвардия обладала лучшим вооружением, нежели армейские части. Естественно, это было не так. Гвардейцы были вооружены теми же трехлинейными винтовками Мосина, теми же пулеметами системы Максима, теми же трехдюймовыми полевыми орудиями образца 1902 г., что и вся русская армия.

Молебен перед отправкой на фронт Лейб-гвардии 3-го Его Императорского Величества полка (командир генерал-майор А. В. Усов) ►

Повышенный размер денежного довольствия гвардейцев также трудно считать привилегией. С одной стороны, разница была не столь существенна: например, лейб-гвардии подпоручик ежемесячно получал 86 рублей, а его армейскому коллеге причиталось лишь пятью рублями меньше. С другой стороны, траты, которые приходилось нести гвардейским офицерам, были гораздо больше, чем у «армейцев». Не стоит забывать, что гвардейские полки квартировали в столице Российской империи и ее ближайших окрестностях, а столичные цены традиционно выше провинциальных. В частности, дорогим удовольствием было снимать квартиру в Петербурге. Недешево обходилась офицерам «постройка» формы. Кроме того, гвардейские офицеры постоянно несли значительные представительские расходы.

По сути, говорить об элитном характере русской гвардии в XX в. не совсем корректно. Вернее было бы сказать, что гвардия являлась тем войсковым соединением, в котором служила элита русского общества — представители потомственного

[14]

◄ Штабс-капитан лейб-гвардии Литовского полка Богуцкий

дворянства. Формально никаких сословных ограничений при приеме офицеров в гвардейские полки не было: туда могли поступить выпускники Пажеского корпуса, а также лица, закончившие офицерские училища с «гвардейским баллом» (не менее 9 из 12 возможных). Однако на пути случайных людей стоял действенный фильтр в виде офицерских собраний: они имели привилегию принимать кандидатов в полк. Происхождение и репутация новичка тщательно изучались, после этого проводилось голосование по кандидатуре. Преимущество было у тех, чьи предки ранее служили в полку. Иногда офицерское собрание по той или иной причине отказывало даже весьма родовитым кандидатам. Таким образом, гвардейские офицеры сами формировали однородный по социальному происхождению и идеальный с точки зрения репутации командный состав полков.

У гвардейских офицеров были привилегии, которые вызывали раздражение армейских офицеров. В частности, при переводе в армейский полк гвардейский офицер получал внеочередной чин. По традиции даже к младшим гвардейским офицерам полагалось обращаться «ваше высокоблагородие», а не «ваше благородие». Однако и ответственность была высока. Специфическая гвардейская дисциплина требовала от офицера соблюдения высоких этических норм, причем за «неприличные офицеру гвардии поступки» офицерское собрание могло исключить провинившегося из полка.

Нижние чины лейб-гвардии Кексгольмского полка ►

Если гвардейских офицеров выделяло происхождение и репутация, то нижние чины гвардейских полков отбирались по «росту, сложению и состоянию здоровья». Ежегодно воинские начальники на местах направляли в гвардию лучших рекрутов, «цвет русской молодежи». Они отбирались из христиан, в основном, православных, отличившихся «политической благонадежностью». Благодаря целенаправленной идеологической работе солдаты гвардии быстро проникались духом полковых традиций. Таким образом, гвардейская пехота отличалась от армейской не вооружением или организацией, а тщательным подбором личного состава. Следствием этого был высочайший боевой дух гвардейских полков.

Россия вступила в I Мировую войну 1 августа 1914 г., когда части гвардии находились на лагерных сборах. После быстро и четко проведенной мобилизации гвардейская пехота двинулась в действующую армию. Согласно предвоенному плану развертывания, Гвардейский корпус предназначался в 1-ю армию генерала П. К. Ренненкампфа. На тот момент Гвардейский корпус возглавлял бывший офицер лейб-гвардии Гусарского полка, а потом командир Кавалергардского полка, генерал от кавалерии В. М. Безобразов. По словам одного из гвардейских офицеров, это был «человек придворный, совершенно не военный и как начальник типичнейший «добрый барин». Генерал Брусилов вспоминал о Безобразове, что это был «человек честный, твердый, но ума ограниченного и невероятно упрямый». Лейб-гвардии 3-я дивизия, как и Гвардейский корпус, также направлялась на Северо-Западный фронт, составив его резерв. Ею командовал генерал-лейтенант Л. О. Сирелиус, «человек милый, любезный и совершенно бесполезный генерал». Таким образом, вся гвардейская пехота должна была действовать в составе Северо-Западного фронта.

[15]

Лейб-гвардии 1-й Стрелковый Его Величества полк на марше. Почетный караул со знаменем у фронта, 1914 г.

Первой боевое крещение подучила лейб-гвардии 3-я пехотная дивизия. В первые дни войны она выдвинулась в район Белостока. 21 августа дивизия была передана в состав 23-го корпуса 2-й армии генерала А. В. Самсонова, которая предприняла наступление вглубь Восточной Пруссии. 26 августа германские войска начали контрнаступление, атаковав русскую армию с флангов. В результате два наших корпуса оказались под угрозой окружения. Для выправления положения началась переброска 3-й гвардейской дивизии на левый фланг 2-й армии, в район Сольдау. Она вошла в состав 1-го армейского корпуса, который должен был ликвидировать наметившийся обход.

27 августа прибывшие первыми Кексгольмский и Литовский полки вступили в бой. Особенно отличился Кексгольмский полк, который, двигаясь в арьергарде отступающего 1-го корпуса, сдерживал натиск превосходящих сил германцев. В бою у деревни Лана полк понес тяжелые потери, утратив около 50% личного состава. После боя у Радимина полк попал в окружение, а его знамя во избежание захвата было уничтожено. Лишь горсть кексгольмцев пробилась в расположение своих войск, после чего остатки полка направили в Варшаву для отдыха и пополнения.

Литовский и Петроградский полки вошли совместно с другими частями в сводный отряд генерала Си-релиуса, который пытался контратаковать врага. Однако начавшееся наступление после первоначальных успехов (взят Нойденбург) было быстро остановлено. Несмотря на высокие потери, понесенные полками лейб-гвардии 3-й пехотной дивизии, она не смогла выполнить задачу, поставленную русским командованием 1-му армейскому корпусу. В результате два русских корпуса были окружены и почти полностью уничтожены врагом. После неудачного завершения Восточно-Прусской операции 3-я дивизия была выведена в резерв для приведения в порядок и пополнения личным составом.

Более успешным стало боевое крещение для пехотных частей Гвардейского корпуса, который принял участие в решающих боях грандиозной Галицийской битвы. В первые дни войны Гвардейский корпус вместо 1-й армии был направлен, как и остальные соединения Санкт-Петербургского военного округа, в район Варшавы, где предполагалось сформировать особую группировку для наступления в западном направлении — через Познань на Берлин. Вместо этого 28 августа он бы передан в состав 4-й армии. Эта армия действовала на правом фланге Юго-Западного фронта, в районе Люблина, где вела упорные бои против превосходящих сил австро-венгерской армии. В конце августа 4 армия переживала кризис: противник стремился осуществить прорыв на стыке с соседней 5-й армией. Исправлять положение и были брошены части Гвардейского корпуса. Гвардейской стрелковой бригаде предстояло действовать отдельно от корпуса в составе 9-й армии, образованной из соединений правого крыла Юго-Западного фронта.

По сути русской гвардии выпала честь переломить ход Галицийской битвы. Первой 2 сентября вступила в бой Петровская бригада — легендарные Преображенский и Семеновский полки. Действуя под руководством командующего Гренадерским корпусом генерала артиллерии И. И. Мрозовского, преображенцы и семеновцы получили приказ отбросить австрийцев, обходивших левый фланг 4-й армии от Травников. Во встречном бою, который русские гвардейцы прове-

[16]

ли при незначительной поддержке артиллерии, натиск врага был сломлен. Австрийцы перешли от наступления к обороне, а затем, оставляя пленных, стали спешно отходить. Началось преследование разбитого противника. Как вспоминали впоследствии участники боев, главную помеху представляло не противодействие неприятеля, а отсутствие карт местности, которые гвардейцы не получили из-за спешности отправки под Люблин.

Тем временем на помощь Петровской бригаде из эшелонов выгружались остальные полки 1-й дивизии, а затем подошла и 2-я. Однако австрийцы успели вывести свои войска из-под удара. Более того, им на помощь прибыл германский корпус генерала Войрша. За два дня неприятель успел подготовить укрепленные позиции. Русская артиллерия не успела прибыть, и гвардейская пехота начала бой «голыми руками». Успех был достигнут только на третий день, когда прибыла, наконец, вся артиллерия, в том числе тяжелая. Решающий удар по врагу нанесли полки 2-й дивизии — лейб-гвардии Московский и Гренадерский.

Московский полк атаковал сильную, расположенную на возвышенности у деревни Тарнавка позицию, занятую прибывшими немцами. Там было установлено около 50 орудий и большое количество пулеметов, а все пространство между ними прикрывалось стальными щитами. В 5 часов утра полк занял исходную позицию у подножья горы. Как вспоминал потом очевидец боя, полк развернулся в три линии по четыре роты в каждой. Полковник Гальфтер, бывший впереди, повернулся к своим бойцам: «Славные московцы! Вперед! Помни честь полка!». И, прикрыв лицо саперной лопаткой, он пошел вперед. И полк, стройно, как на красносельских маневрах, двинулся за ним. <…> С 3000 шагов противник открыл огонь, постоянно усиливавшийся. Солдаты несколько раз ложились на землю, но командиры поднимали их криками. <…> Ворвавшись на батареи, московцы беспощадно колют штыками тех, кто не успел убежать, кто молит о пощаде, такая злоба овладела ими, что остановить их невозможно». Увы, злобу гвардейцев будет не трудно понять, если вспомнить, что при Тарнавке Московский полк потерял 63 офицера и 3200 нижних чинов. В результате этой атаки полк захватил 42 неприятельских орудия и взял (совместно с Гренадерским полком, действовавшим у озера Высокое) в плен около 5000 солдат противника.

[17]

Лейб-гренадеры также понесли большие потери, лишившись только убитыми 26 офицеров и 2500 гренадеров. Высокие потери были и в рядах других гвардейских полков. Однако им удалось успешно решить поставленную перед ними задачу. Австрийское командование отказалось от продолжения наступления и приступило к отводу своих потрепанных войск за реку Сан. Гвардейские полки преследовали врага вплоть до 14 сентября, когда им был дан однодневный отдых. Однако уже на следующий день гвардейцы вновь вступили в бой. Им удалось захватить переправу через Сан, заставив австрийцев продолжить отступление в направлении Кракова. Честь первым переправиться через реку по горящему мосту у Кржешова выпала 2-му батальону лейб-гвардии Семеновского полка. Наступление продолжалось до 22 сентября.

Раздача наград. Командир Лейб-гвардии 2-го Стрелкового Царскосельского полка генерал-майор Э. Верцинский ►

Действовавшая в составе 9-й армии гвардейская стрелковая бригада также успешно била врага, хотя на ее долю и не выпало чести решить судьбу сражения. Стрелки отличились в бою при Камне, где взяли богатые трофеи. В частности, 2-й Царскосельский стрелковый полк захватил 16 вражеских орудий.

После люблинских боев 1-я и 2-я гвардейские дивизии были переданы в состав 9-й армии. Ею командовал один из лучших военачальников русской армии — генерал от инфантерии П. А. Лечицкий, который в 1906-1908 гг. являлся начальником 1-й гвардейской дивизии. 26 сентября штаб Юго-Западного фронта отдал приказ о переброске 9-й армии к северу для перехода на левый берег Вислы. В качестве авангарда за Вислу был двинут отряд командующего Гвардейской стрелковой бригадой генерала Дельсаля. Помимо гвардейских стрелков в него входила 2-я стрелковая бригада. 2 октября у Опатова отряд Дельсаля был атакован превосходящими силами противника и через два дня с большими потерями (до половины личного состава) отошел за Вислу. Прикрывавший отход бригады лейб-гвардии 1-й стрелковый Его Величества полк попал в окружение, из которого вышел с большим трудом, причем командир полка полковник Левстрем вынес знамя. Этим боем началась Варшавско-Ивангородская операция.

9-я армия переправилась через Вислу у Ивангорода (ныне Демблин) и Ново-Александрии. 22 октября 1-я и 2-я гвардейские дивизии вступили в бой против соединений 1-й австро-венгерской армии и после упорных и кровопролитных боев вынудили их отступить. Одновременно потерпели неудачу остальные вражеские армии, в том числе 9-я германская, пытавшаяся захватить Варшаву. Противник начал отход к своим границам. Русская армия выдвигалась вслед за неприятелем. Гвардия в течение двух с половиной недель совершила марш в юго-западном направлении, достигнув к 13 ноября предместий Кракова.

Австрийское командование выдвинуло на помощь своей 1-й армии переброшенную из Галиции 4-ю армию. Входивший в ее состав 6-й венгерский корпус попытался охватить расположение наших войск. Однако противник натолкнулся на стойкие полки русской гвардии, которые измотали его в оборонительных боях и сами перешли в наступление. В ходе наступления гвардейцы захватили многочисленных пленных, хотя и сами понесли значительные потери. Особенно пострадал лейб-гвардии Гренадерский полк. Стремительно наступая, лейб-гренадеры не разоружили взятых пленных и неожиданно подверглись нападению с тыла. К 10 ноября австрийцы были отражены, и русские войска готовились овладеть Краковом. Однако это наступление было приостановлено после совещания в Ставке 13 декабря, на котором было решено отказаться от дальнейшего продвижения вглубь вражеской территории и отвести войска на более удобные позиции. При этом Гвардейский корпус был выведен в резерв верховного главнокомандующего и сосредоточился в районе Варшавы.

Одновременно с краковскими боями происходило Лодзинское сражение. Переброшенная на север 9-я германская армия нанесла удар с целью охватить правофланговую 2-ю армию нашего Юго-Западного фронта. Её 23-й армейский корпус, в состав которого входила 3-я гвардейская пехотная дивизия, был атакован вдвое превосходящими силами противника. Русским войскам пришлось отходить к Лодзи. В арьергардных боях отличился лейб-гвардии Волынский полк. После боя у Константинова в строю осталось не более 500 волынцев. Тяжелые, хотя и меньшие потери были и в других полках 3-й гвардейской дивизии.

Тяжелым испытанием для русской армии стал 1915 г. Ей пришлось испытать на себе всю мощь ударов германской армии, командование которой было полно решимости вывести Россию из войны. Гвардейский корпус начал кампанию 1915 г. в резерве верховного главнокомандующего. В феврале гвардия перешла в резерв Северо-Западного фронта, который планировал начать местное наступление на границе Восточной Пруссии, и затем назначена во 2-ю армию. Однако активизация германских войск на августовском направлении заставила наше командование передать гвардию в 12-ю армию. В середине февраля гвардия перешла в наступление для облегчения положения 10-й армии, подвергшейся удару врага. Она имела ряд успешных боев у Едвабно, после которых активные действия на фронте 12-й армии прекратились.

23 июня Гвардейский корпус вновь был выведен из первой линии поступив в резерв Северо-Запад-

[18]

ного фронта. 1 июля Гвардейский корпус был передан обескровленной 3-й армии генерала от инфантерии Л. В. Леша, занимавшей фронт между Вислой и Бугом, и начал сосредоточение в районе Холма. 17 июля на 3-ю армию обрушился удар 11-й германской и 1-й австро-венгерской армий. В ходе так называемого Красноставского сражения, иначе известного как «битва гвардий», русские гвардейцы покрыли себя неувядаемой славой, отразив натиск прусской гвардии. Гренадерский полк трое суток выдерживал атаки четырех полков прусской гвардии, при этом одна высота 6 раз переходила из рук в руки; остатки полка в последней атаке захватили 2 линии неприятельских окопов, взяв 10 пулеметов и много пленных; за 3 дня полк потерял 43 офицера (15 убитыми) и около 3 тыс. гренадеров, в строю во 2-м батальоне осталось 12 человек под командой ефрейтора.

Однако, несмотря на купленный ценой высоких потерь успех гвардейцев, 3-я армия в силу общей обстановки вынуждена была отступить. Ведя постоянные тяжелые бои под ураганным огнем вражеской артиллерии, гвардейцы медленно отходили на восток. Их упорство не позволило противнику прорвать фронт 3-й армии, к чему он упорно стремился, и выйти в тыл русским войскам, продолжавшим удерживаться в Польше.

14 августа начался вывод Гвардейского корпуса как наиболее боеспособного соединения 3-й армии в личное распоряжение верховного главнокомандующего». 18 августа германский флот вошел в Рижский залив и попытался высадить десант. Опасаясь удара на Петроград, командование Северо-Западного фронта приняло решение перебросить Гвардейский корпус на это направление. Однако вскоре выяснилось, что опасность столице не грозит, и корпус был направлен в район Вильны. К тому времени корпусом командовал генерал от инфантерии В. А. Олохов, который одновременно возглавлял группу войск из состава 10-й армии Северо-Западного фронта, которой была поставлена задача оттеснить врага за реку Вилия. Гвардейская стрелковая бригада составила армейский резерв. В виленский район была переброшена и 3-я гвардейская пехотная дивизия.

Однако вместо наступления гвардии пришлось вести упорные оборонительные бои. В ходе Свенцянского прорыва правый фланг 10-й армии, на котором действовала гвардия, был охвачен противником. Несмотря на обход, Гвардейский корпус совместно с 3-м Сибирским продолжал стойко удерживать позиции западнее Вильны. К этому моменту к нему впервые за всю войну присоединилась 3-я гвардейская дивизия. Над гвардией нависла угроза окружения, и германский император уже прибыл в Ковно для принятия ее капитуляции. Однако в ночь с 17 на 18 сентября дивизии Западного фронта по приказу верховного главнокомандования начали отход на восток от Вильны. 19 сентября Гвардейский корпус, отходя с боями от Вильно, после ночного марша занял новые позиции в районе Сморгони. А уже в 6 часов утра 21 сентября гвардейцы, несмотря на отсутствие патронов к винтовкам, атаковали в направлении Сыроватки — Заозерцы — Андреевцы.

2-й батальон Кексгольмского полка 3-й гвардейской пехотной дивизии выбил немцев (одними штыками!) последовательно из четырех рядов окопов. Три недели гвардейцы в позиционной борьбе успешно удерживали сморгонские позиции. А в ноябре вся гвардия была выведена из боя и направлена в резерв на пополнение и переформирование.

В течение 1914 и 1915 гг. гвардия сохраняла элитный личный состав, стараясь передать полковые традиции вновь приходящему пополнению. Понимало особую роль гвардии и верховное командование. При первой возможности Гвардейский корпус выводился в резерв для пополнения и восстановления боеспособности. В бой гвардию бросали на важнейшие участки фронта, и по мере сил она оправдывала ожидания. Именно гвардейские полки, решив участь Галицийской битвы в люблинских боях, отразили едва не ставший для русской армии фатальным натиск на 3-ю армию в разгар германского наступления летом 1915 г. и обеспечили устойчивость русского фронта под Вильно.

Ряд боев гвардейских полков в I Мировую войну по праву украсил галерею славы русской армии. Среди них особенно выделяется атака Московского полка под Тарнавкой. По мнению историка русской армии А. А. Керсновского, «как по своим размерам, так и по своим последствиям Тарнавка — самое блестящее пехотное дело всей войны». Разгром прусской гвардии под Красноставом считался самой эффектной страницей в военной истории сразу нескольких полков. А в 1916 г. гвардии предстояли невероятные по уровню самопожертвования стоходские бои…

(окончание следует)

[19]