Алпеев О. Е. Документы стратегических военных игр русского Генерального штаба 1906-1914 гг.: состав и методика источниковедческого изучения

Первая мировая: Неоконченная война: Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны 1914—1918 гг. «Проблемы поиска и публикации российских и зарубежных источников о Первой мировой войне 1914—1918 гг. на современном этапе развития исторической науки». Москва, 18 июня 2014 г. / Отв. ред. Е. И. Пивовар; сост. И. А. Анфертьев. — М.: РГГУ, 2015. С. 75-86.

Alpeev O. E. (Moscow, Russian Federation) Documents of strategic war games of the Russian General Staff 1906-1914: composition and methods of source studying

Аннотация:
В статье рассматриваются документы стратегических военных игр Генерального штаба перед Первой мировой войной (1906-1914 гг.), анализируются основные разновидности и предлагается методика источниковедческого изучения. Раскрывается их значение как источников по истории русского стратегического планирования. Выделяются две группы документов стратегических военных игр — по организации и по проведению. К первой относятся: переписка об организации занятий, доклады, программы военных игр, инструкции участникам и посредникам, списки участников. Ко второй группе материалов стратегических военных игр относятся: оперативные документы — задания, боевые приказы (диспозиции и директивы), донесения, журналы военных игр, карты, отчетные документы. Из них наибольшей информативностью обладают отчетные документы. Основным методом изучения материалов военных игр является сравнительный анализ их содержания с данными планирующих документов русского Генерального штаба. Делается вывод, что документы стратегических военных игр имеют большое значение для изучения подготовки России к полномасштабной общеевропейской войне, так как исследование их материалов позволяет понять причины неудачи Восточно-Прусской операции и нерешительного результата Галицийской битвы. Их привлечение дает возможность раскрыть характер русского стратегического планирования и показать значение ошибок, допущенных русским Генштабом перед Первой мировой войной.

Annotation:
The article describes documents of strategic war games of the Russian General Staff before the World War I (1906-1914), analyzes their basic varieties and develops methods of source studying. It shows their significance as primary sources on history of Russian war planning. We can distinguish two groups of documents of strategic war games — upon their organization and upon con

[75]

duct. The first group includes the correspondence upon the organization of war games, reports, programs, instructions to the participants and intermediators, lists of participants. The second group includes operational documents -tasks, battle orders (dispositions and directives), battle reports, war game logs, maps, accounts, which are considered documents of the highest informational value. The main method of their source studying is a comparative analysis of their content with the data of planning documents of the Russian General Staff. We come to the conclusion, that the documents of war games have great importance for the study of Russia’s preparations for full-scale European war. They help to understand the reasons of failure of the East Prussian operation and indecisive result of Galician battle. Also they help to characterize Russian war planning and to reveal errors, committed by the Russian General Staff before the First World War.

Ключевые слова:
Источниковедение, документы стратегических военных игр, стратегическое планирование, русский Генеральный штаб, Первая мировая война.

Keywords:
Source study, documents of strategie war games, war planning, the Russian General Staff, the World War I.

Важнейшими историческими источниками по истории русского стратегического планирования накануне Первой мировой войны являются документы стратегических военных игр. Эти игры, введенные в качестве обязательных упражнений зимой-весной 1906/07 г. и ежегодно проводившиеся русским Генштабом на различных его уровнях, служили, во-первых, методом оперативной подготовки командного состава и штабных работников и ознакомления их с театром военных действий, а во-вторых — действенным инструментом оценки эффективности военного планирования. Стратегическими назывались игры, которые велись в так называемом войсковом управлении Генерального штаба, представленном штабами военных округов, и лишь эпизодически в центральном органе Генштаба — его Главном управлении (далее — ГУГШ). В ходе занятий при окружных штабах разыгрывались армейские операции на одном операционном направлении{1}. Игры, охватывавшие действия на целом театре военных действий, организовывались ГУГШ только два раза — в декабре 1910 г. (игра не состоялась) и в в апреле 1914 г. в Киеве{2}.

Необходимость привлечения материалов стратегических военных игр для изучения истории стратегического планирования

[76]

определяется недостаточной информативностью традиционно используемых исследователями планирующих документов русского Генерального штаба, которые не позволяют реконструировать в полном объеме планы применения вооруженных сил России. Это связано с тем, что итоговые директивные документы русского Генерального штаба — «Высочайшие указания командующим войсками на случай войны» — ограничивались общей постановкой целей перед фронтами и армиями. Содержащиеся в них ближайшие задачи войск относились только к периоду мобилизации и сосредоточения. Дальнейшие задачи в итоговых директивных документах не ставились. Из-за этого доминирующая концепция истории стратегического планирования, автором которой стал выдающийся русский советский историк А. М. Зайончковский, не отражает в полной мере его эволюции{3}. Материалы военных игр, в основание которых в обязательном порядке закладывались текущие или разрабатываемые планы развертывания, позволяют компенсировать недостаточную информативность планирующих документов и реконструировать взгляды высшего военного руководства Российской империи на предполагаемое развитие первых операций на западной границе в случае войны с державами Тройственного союза.

В фондах основного хранилища военной документации имперского периода — Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) — было выявлено 115 единиц хранения, содержащих документы стратегических военных игр 1906-1914 гг., в том числе в фонде ГУГШ (40 единиц хранения) и фондах штабов трех важнейших западных пограничных округов — Варшавского (26 единиц хранения), Виленского (27 единиц хранения) и Киевского (6 единиц хранения). Документы военных игр имеются также в фондах штабов Иркутского (2 единицы хранения), Кавказского (3 единицы хранения), Московского (8 единиц хранения), Одесского (1 единица хранения) и Туркестанского (2 единицы хранения) военных округов. Их незначительное количество здесь в сравнении с фондами ГУГШ, Варшавского и Виленского военных округов вероятнее всего стало следствием утраты этих источников в результате ненадлежащего хранения и целенаправленного уничтожения в 1920-е гг.4 В фондах четырех оставшихся окружных штабов — Казанского, Омского, Петроградского, Приамурского — документов стратегических военных игр не обнаружено.

В составе упомянутых 115 единиц хранения удалось выявить документы 62 стратегических военных игр русского Генерально-

[77]

го штаба, в связи с чем возникает вопрос о степени сохранности всего документального комплекса. В фондах РГВИА сохранились два сводных документа, позволяющих вычислить приблизительное число проведенных игр. Это «Сводка зимних занятий офицеров Генерального штаба в военных округах»{5}, составленная ГУГШ 6 ноября 1907 г., и «Распределение зимних занятий офицеров Генерального штаба в округах в 1911-1912 гг.»{6}, подготовленное этим же управлением. Несмотря на то что данные обоих документов не полные, их анализ позволяет предположить, что ежегодно русский Генштаб организовывал около 14-16 стратегических военных игр, а всего в 1906-1914 гг. он провел около 130-140 занятий. Следовательно, документальные материалы сохранились примерно от 44-48% состоявшихся игр. Наибольшее количество дошедших до нас документов относится к занятиям европейских округов и ГУГШ — на их долю приходится 48 игр.

Все выявленные документы можно разделить на две группы — об организации военных игр и об их проведении — в зависимости от того, к какой подсистеме военной документации они относятся. Материалы первой группы принадлежат к организационнораспорядительной документации, материалы второй — к оперативной.

Организационно-распорядительная документация возникала в процессе административно-хозяйственной деятельности войск, штабов и управлений. Составление документов организационно-распорядительного характера регламентировалось «Положением о письмоводстве в военном ведомстве» 1904 г.{7}, замененным в 1911 г. «Положением о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве»{8}.

Среди документов первой группы следует выделить переписку ГУГШ, окружных и войсковых штабов об организации занятий и по командированию офицеров и генералов для участия в военных играх, доклады об организации занятий, программы военных игр, инструкции участникам и посредникам, списки участников.

Сохранившаяся переписка представлена тремя основными разновидностями служебных бумаг — рапортами, предписаниями и сношениями. Использование переписки позволяет устанавливать окончательный состав участников военных игр, а также дает возможность уточнять сроки проведения занятий.

Доклады об организации военных игр подготавливались с целью получить разрешение вышестоящего руководства на реа-

[78]

лизацию различных организационных нововведений. Так, в ходе подготовки беспрецедентной по масштабу стратегической игры с командующими войсками военных округов в конце 1910 г. сотрудники ГУГШ составили два доклада, один из которых предназначался военному министру генералу от кавалерии В.А. Сухомлинову{9}, другой — императору Николаю II{10}. В них обосновывалась необходимость проведения занятий с высшим генералитетом, доселе в русской армии не практиковавшихся.

К следующей разновидности документов военных игр относятся поденные (а иногда и почасовые) программы и расписания занятий. Наиболее подробный почасовой проект программы был разработан перед началом стратегической игры со старшими войсковыми начальниками в Киеве в апреле 1914 г.{11}

Важные сведения об организации стратегических военных игр содержат инструкции и указания. В этих документах подробно излагались цели занятий, обязанности руководства, участников и посредников, определялся порядок розыгрыша действий сторон и предоставления отчетности{12}.

Списки участников могли составляться в двух формах — по должностям, занимаемым офицерами и генералами на игре, либо по старшинству в чинах. Подавляющее большинство обнаруженных списков относятся к первому типу, однако в ряде случаев окружные штабы подготавливали оба варианта{13}.

Вторая группа материалов стратегических военных игр состоит из оперативных документов. Ведение оперативного делопроизводства в русской армии определялось «Уставом полевой службы» — главным законодательным актом, регулировавшим боевую деятельность войск. В рассматриваемый период таковыми являлись «Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия» 1904 г., замененные в 1912 г. единым «Уставом полевой службы». Основными оперативными документами (или, согласно принятой в современной российской армии терминологии, — боевыми документами) являлись диспозиции, приказания и донесения. Все распоряжения для исполнения боевых задач, походных движений, расположения на отдых и других действий в поле отдавались посредством диспозиций. В уставе 1912 г. название «диспозиция» было заменено на «приказ»{14}. В формуляр диспозиции входили следующие реквизиты, обязательные и для всех прочих боевых документов — донесений и приказаний: название, номер, указание карты, которой руководствовались при ее составлении, место отдачи или отправления,

[79]

время отдачи и отправления с указанием месяца, числа, часа, минут и времени суток, текст, подписи командира и начальника штаба. Состав текста диспозиции различался в зависимости от поставленных перед войсками задач.

Военная наука конца XIX — начала XX в. допускала применение директивы — общего руководящего указания, отдаваемого вышестоящим начальником в письменном виде. В уставе 1904 г. она называлась наставлением или указанием{15}. Руководство войсками при помощи директив осуществлялось в случае выделения самостоятельных отрядов, действующих независимо от главных сил. Формуляра директивы уставы 1904 и 1912 гг. не содержали.

Диспозиции и директивы, отдаваемые в ходе военных игр, составлялись в полном соответствии с требованиями уставов полевой службы 1904 и 1912 гг. В качестве примера приведем диспозицию № 1 по XVI армейскому корпусу русской Бобрской армии во время игры офицеров Генерального штаба Виленского военного округа 1908/09 г., подготовленную начальником штаба армии генерал-майором В. А. Чагиным{16}. В составе ее формуляра присутствуют все основные реквизиты, присущие диспозиции для походного движения{17}. Типичной директивой является телеграмма Верховного Главнокомандующего от 9 мая 1915 г. (время оперативное) № 1, отданная во время стратегической военной игры старших войсковых начальников в Киеве 20-24 апреля 1914 г.{18} В ней излагались основные задачи Северо-Западного и Юго-Западного фронтов, которые сводились к наступлению в пределы Галиции и обеспечению этой операции со стороны Восточной Пруссии.

Донесения и сводки служили средством коммуникации между участниками военных игр. Кроме того, при их помощи наращивалась обстановка в ходе занятий.

Важной разновидностью оперативных документов стратегических военных игр являются задания или предположения, типологически близкие к директивам. Они составлялись отдельно для обеих участвующих сторон. Формуляр задания включал следующие реквизиты: указание на масштаб карты, которой следует руководствоваться при его изучении; указание оперативного времени начала игры; политическую обстановку; общую обстановку на театре военных действий; сведения о противнике; исходное положение своих войск; общую и частную задачи; сведения об о организации тыла{19}.

Среди оперативных документов стратегических военных игр в в отдельную группу следует выделить планирующие докумен-

[80]

ты — доклады начальников штабов. Они составлялись на этапе принятия решения на операцию или бой и служили основанием для отдаваемых распоряжений. В случае необходимости составлялись доклады, исходившие от начальников прочих армейских управлений.

Все ходы сторон во время занятий фиксировались в журнале военных действий. Бланк журнала состоял из трех колонок: 1) время (календарное и оперативное); 2) последовательное описание военных действий от начала мобилизации до приведения части на мирное положение; 3) перечень приложений. Журналы военных действий велись обеими сторонами.

Наиважнейшими с источниковедческой точки зрения материалами стратегических военных игр являются итоговые отчетные документы. Они аккумулировали данные всех прочих оперативных документов, возникавших во время занятий, и содержали результаты разбора игры штабом руководства. К отчетным документам мы относим не только собственно отчеты, но и разборы, замечания, описания и доклады, составлявшиеся по итогам занятий. Они тоже отражали ход игры и ее результаты.

Образцовым отчетом следует признать изданный типографским способом «Отчет о военной игре старших начальников войск Московского военного округа в 1911 году»{20}. В нем последовательно излагались предположения, задачи и исходное положение сторон, ход действий по дням. Последний пункт отчета посвящался разбору игры посредниками и руководителем. В нем приводилось краткое содержание планов командующих и анализировались действия сторон. Прочие итоговые отчетные документы военных игр — заключения, описания, разборы, доклады — отличались от собственно отчетов меньшей подробностью.

Картографические документы стратегических военных игр представлены картами, куда наносилась обстановка или расположение тыловых учреждений армии, и схемами.

Рассмотренные разновидности документов стратегических военных игр обладают, на наш взгляд, неодинаковым информационным потенциалом. Наиболее важную информацию несут итоговые отчетные документы. Другие материалы содержат сведения об отдельных аспектах ведения игр и не позволяют реконструировать процесс подготовки и хода занятий в целом. Источниковедческое изучение документов стратегических военных игр представляет собой непростую задачу из-за неравнозначной информативности и неравномерной сохранности отдельных их разновидностей.

[81]

Так, среди материалов стратегических игр европейских военных округов и ГУГШ нам удалось обнаружить итоговые отчетные документы только 15 из 48 занятий (31%). Так как наиболее информативных отчетных документов сохранилось мало, для воссоздания хода занятий необходимо максимально широко использовать другие материалы. Реконструировать ход занятий представляется возможным при помощи журналов военных действий, диспозиций, директив, донесений.

Методика источниковедческого изучения документов стратегических военных игр 1906-1914 гг. представляется нам следующей. На первом этапе после выявления всего массива необходимо установить принадлежность каждого документа к определенному занятию. Таким образом реконструируются документальные комплексы военных игр. Практическая значимость реконструкции документальных комплексов военных игр заключается в том, что она позволяет выявлять наиболее информативные материалы для воссоздания хода занятий.

Важнейшей характеристикой массива документов стратегических военных игр нужно признать использование в них действительных данных о развертывании русской армии. Благодаря этому они являются важнейшими источниками по истории стратегического планирования в конце XIX — начале XX в. В основу исходной обстановки каждой игры закладывался текущий или разрабатываемый план развертывания, даже если его проверка не входила в цели занятий. В этом случае информацию о стратегическом планировании, содержащуюся в материалах игр, следует считать латентной (структурной). Ее извлечение составляет цель следующего этапа источниковедческого изучения.

Основным методом получения информации о стратегическом планировании из материалов военных игр является сравнительный анализ их содержания с данными планирующих документов русского Генерального штаба. К последним относятся доклады и докладные записки, директивные указания командующим войсками военных округов, переписка по изменению планов развертывания, так называемые отчетные работы окружных штабов, планы войсковых перевозок, графические материалы и другие. В совокупности они составляли комплекс документов стратегического плана войны — «мобилизационное расписание». В рассматриваемый период в России последовательно сменилось два мобилизационных расписания. Первым было введенное в действие в 1906 г. «мобилизационное расписание № 18 измененное». В 1910 г. в силу

[82]

вступило «мобилизационное расписание 1910 года». Оно просуществовало с изменениями до начала Первой мировой войны. На его основе осуществлялись мобилизация и сосредоточение русской армии летом 1914 г. Планы развертывания войск обновлялись чаще — в 1906/07, 1909, 1910 и 1912 гг.

Реконструированные комплексы документов военных игр необходимо систематизировать в соответствии с принадлежностью к тому или иному мобилизационному расписанию. Внутри получившихся хронологических групп их необходимо дополнительно систематизировать по организатору занятий (ГУГШ, окружные штабы). Это позволяет изучать материалы военных игр в контексте планирования боевых действий на разных стратегических и операционных направлениях.

Основной задачей сравнительного анализа документов стратегических военных игр и планирующих документов Генерального штаба являются установление сходства или различия в их данных и последующая интерпретация полученных результатов. На этом этапе первостепенное значение приобретает решение вопросов, связанных с установлением обстоятельств проведения занятий.

Заключительным этапом источниковедческого изучения документов военных игр является воссоздание целостной картины эволюции русского стратегического планирования перед Первой мировой войной. В его процессе анализируются мотивы изменения военных планов, исследуются причины противоречий между ГУГШ и окружными штабами, раскрывается их влияние на решение вопросов оперативного характера.

Использование информационного потенциала материалов этих занятий дает возможность изучить динамику развития русского плана войны на случай возникновения вооруженного конфликта в Европе и реконструировать взгляды военного руководства Российской империи на стратегическое применение сухопутных вооруженных сил в 1906-1914 гг. Обращение к документам военных игр периода действия «мобилизационного расписания № 18 восстановленного» (1906-1910 гг.) позволяет воссоздать взгляды руководства русского Генштаба на стратегическое применение сухопутных вооруженных сил империи в случае войны, чего нельзя достигнуть при помощи изучения планирующих документов. Разработчики плана войны смирялись с потерей Царства Польского и допускали отход во внутренние губернии вплоть до Западной Двины и Днепра. Считалось необходимым вести оборонительные действия в течение одного-трех месяцев, после чего плани-

[83]

ровался переход в наступление силами свежих войск внутренних и периферийных военных округов. Главные силы русской армии развертывались против Германии. Особенно ярко взгляды русского Генерального штаба на вероятный сценарий развития военных действий отразились в документах игр штаба Московского военного округа. В ходе занятий его войска, выступавшие в качестве стратегического резерва Верховного Главнокомандующего, наносили ответный удар по растянутым коммуникациям германских войск, вторгнувшихся в глубь территории Российской империи.

Документы военных игр окружных штабов 1910 и 1911 гг. показывают, что новый план войны по «мобилизационному расписанию 1910 года», задуманный как оборонительный, после завершения его разработки приобрел противоположную направленность. Германия по-прежнему рассматривается как главный противник, однако теперь руководство ГУГШ разрабатывает план концентрического наступления в пределы Восточной Пруссии. Подготовленные в конце 1910 г. дополнительные маршруты перевозок корпусов Московского и Казанского военных округов в корне меняли первоначальную концепцию «мобилизационного расписания 1910 года», так как отвечали другой задаче — сокрушению вооруженных сил Германской империи. План вторжения в Восточную Пруссию был отработан в ходе двух больших военных игр при штабе Варшавского военного округа в 1910 и 1911 гг.{21} В пользу того, что план войны 1910 г. носил наступательный характер, свидетельствуют подготовительные материалы несостоявшейся стратегической военной игры командующих военными округами в декабре 1910 г., в процессе которой предполагалось протестировать упоминавшиеся выше дополнительные планы перевозок{22}.

На наш взгляд, изучение подготовки России к полномасштабной общеевропейской войне невозможно без проведения комплексного источниковедческого анализа документов стратегических военных игр Генерального штаба. Исследование их материалов позволяет понять причины катастрофического исхода вторжения в Восточную Пруссию и нерешительного результата Галицийской битвы — двух первых операций Великой войны на Русском фронте. Привлечение документов этих занятий дает возможность раскрыть характер русского стратегического планирования, создать картину его эволюции и ответить на вопрос об ответственности Генштаба Российской империи за неудачное начало войны.

[84]

Примечания:

{1} По современной классификации стратегические игры при штабах военных округов начала XX в. следует относить к оперативным, или, в случае розыгрыша отдельных боев, — к оперативно-тактическим. [According to the modern classification, strategic war games at the headquarters of military districts in the early twentieth century should be classified as operational or, in the case of simulation of separate engagements, as operational-tactical].

{2} Киевская военная игра 1914 г. в соответствии с современной классификацией считается оперативно-стратегической. [Kiev war game in 1914 in accordance with the modern classification is considered operational-strategic].

{3} Зайончковский A. M. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. — М., 1926. Zajonchkovskij A. M. Podgotovka Rossii k imperialisticheskoj vojne. Ocherki voennoj podgotovki i pervonachal’nyh planov [Russia’s preparation for Imperialistic War. Essays on military preparation and initial plans]. Moscow, 1926.

{4} См.: Коротков А. В. Военные архивы в первые годы Советской власти (1917-1921 гг.) // Советские архивы. 1990. № 4. С. 56-66. Korotkov A. V. Voennye arhivy v pervye gody Sovetskoj vlasti (1917-1921 gg.) [Military archives in the first years of Soviet power: 1917-1921]. Sovetskie arhivy [Soviet archives. 1990. no. 4. P. 56-66].

5{5} Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2000. On. 1. Д. 431. Л. 177-178. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA) [Russian state military-historical archive]. F. 2000. L. 1. C. 431. P. 177-178.

{6} Там же. Д. 2433. Л. 3. Ibid. С. 2433. P. 3.

{7} Приказ по военному ведомству № 30 от 10 января 1904 г.; Положение о письмоводстве в военном ведомстве. — СПб., 1904. Prikaz ро voennomu vedomstvu № 30 ot 10 janvarja 1904 g. [Order of Military Ministry no. 30 (10 Jan. 1904)]; Polozhenie о pis’movodstve v voennom vedomstve [Regulations for records management in the Armed Forces]. St. Petersburg, 1904.

{8} Приказ по военному ведомству № 433 от 19 сентября 1911 г. Prikaz ро voennomu vedomstvu № 433 ot 19 sentjabrja 1911 g. [Order of Military Ministry No. 433 (19 Sept. 1911)]; Положение о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве. — СПб., 1911. Polozhenie о pis’movodstve i deloproizvodstve v voennom vedomstve [Regulations for records management and clerical work in the Armed Forces]. St. Petersburg, 1911.]

{9} РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1982. Л. 37-38 об. RGVIA. F. 2000. L. 1. D. 1982. P. 37-38 ob.

{10} Там же. Л. 47-48 об. Ibid. P. 47-48 ob.

{11} Там же. Д. 1986. Л. 62. Ibid. С. 1986. Р. 62.

{12} См.: Там же. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 927. Л. 2-2 об., 3-4; Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2789. Л. 4-5, 6-7. Ibid. F. 1606. L. 2. С. 927. P. 2-2 ob., 3-4; F. 1859. L. 1. C. 2789. P. 4-5, 6-7.

{13} См.: Там же. Д. 650. Л. 14-15; Д. 927. Л. 1-1 об.; Ф. 2000. On. 1. Д. 1981. Л. 64-64 об. Ibid. С. 650. Р. 14-15; С. 927. L. 1-1 ob.; F. 2000. L. 1. С. 1981. Р. 64-64 ob.

{14} Устав полевой службы. — СПб., 1912. С. 10. Ustav polevoj sluzhby [Field service regulations]. St. Petersburg, 1912. P. 10.

{15} Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия. — СПб., 1904. С. 3. Ustav polevoj sluzhby i nastavlenie dlja dejstvija

[85]

v boju otrjadov iz vseh rodov oruzhija [Field service regulations and instruction for units of all arms in an engagement]. St. Petersburg, 1904. P. 3.

{16} РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1816. Л. 8. RGVIA. F. 1956. L. 1. C. 1816. P. 8.

{17} Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия. С. 149-150. Ustav polevoj sluzhby i nastavlenie dlja dejstvija v boju otrjadov iz vseh rodov oruzhija [Field service regulations and instruction for units of all arms in an engagement]. P. 149-150.

{18} РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1987. Л. 21. RGVIA. F. 2000. L. 1. C. 1987. P. 21.

{19} Наставление для офицерских занятий. — СПб., 1909. С. 31-32. Nastavlenie dlja oficerskih zanjatij [Regulations for officers training]. St. Petersburg, 1909.

{20} РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1981. Л. 56-63. RGVIA. F. 2000. L. 1. C. 1981 P. 56-63.

{21} Подробные описания этих игр см.: РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2821. Л. 197-204; Д. 172. Л. 1-12 об., 13-17. Ibid. F. 1859. L. 1. С. 2821. P. 197-204- С 172 P. 1-12 ob., 13-17.

{22} Подготовительные материалы этой игры см.: Там же. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1981. Л. 1-19; Д. 1982. Л. 37-39 об., 47-48 об., 50-51, 79-80 об., 90-91 об.; Д. 1983. Л. 13-19 об. Ibid. F. 2000. L. 1. С. 1981. P. 1-19; С. 1982. P. 37-39 ob, 47-48 ob., 50-51, 79-80 ob., 90-91 ob. C. 1983. P. 13-19.

Список литературы

1. Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. — М., 1926.

2. Коротков А. В. Военные архивы в первые годы Советской власти (1917-1921 гг.) // Советские архивы. 1990. № 4. С. 56-66.

References

1. Zajonchkovskij А. М. Podgotovka Rossii k imperialisticheskoj vojne. Ocherki voennoj podgotovki i pervonachal’nyh planov [Russia’s preparation for Imperialistic War. Essays on military preparation and initial plans]. Moscow, 1926.

2. Korotkov A. V. Voennye arhivy v pervye gody Sovetskoj vlasti (1917-1921 gg.) [Military archives in the first years of Soviet authorities 1917-1921)]. Sovetskie arhivy [Soviet archives. 1990. No. 4. P. 56-66].

Сведения об авторах:
Алпеев Олег Евгеньевич, Научно-исследовательский институт (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных сих Российской Федерации, научный сотрудник, Российская Федерация, г. Москва.

About autor:
Alpeev Oleg Evgen’evich, Military History Research Institute of the General Staff Military Academy of the Armed Forces of the Russian Federation, research fellow, the Russian Federation, Moscow.

[86]