Литаврин Г. Г. К вопросу о значении налога натурой в Византии в X в.
ΣΤΡΑΤΗΓΟΣ. Сборник статей в честь Владимира Васильевича Кучмы / Отв. ред. С. Н. Малахов; сост. Н. Д. Барабанов, С. Н. Малахов. — Армавир, 2008. С. 62-70.
Знаменитый принцип властей древнего Рима — не жалеть для плебса Города «хлеба и зрелищ» — не был забыт и в Византии. В кризисных ситуациях правящие верхи откровенно заискивали перед легко воспламеняющимся деклассированным людом столицы, опасаясь бунта, исход которого было трудно предсказать. Зрелищ всякого рода вполне хватало и в Новом Риме. Доступ для городской голытьбы на спортивные состязания, победные триумфы, публичные казни, религиозные церемонии был всегда свободен.
Даровой хлеб, однако, раздавали здесь и скупее и реже, чем в Старом Риме. Лишь во время великих церковных празднеств, крупных событий в августейшей семье на площадях Константинополя устраивались за счет казны бесплатные угощения для горожан. Во времена голода церковь, чаще всего патриархия (и чаще, чем светские власти), организовывала на свои средства раздачу продуктов нищим и беднякам.
Еще опаснее бунтов голодного плебса было недовольство трудового населения столицы, когда власть переступала «порог терпения» горожан. Обычно в тяжелые времена правительство, стремясь смягчить беду, боролось с ростом цен на рынках города на основные продукты (зерно и печеный хлеб, мясо и рыбу). Вводились фиксированные цены, пресекалась спекуляция. Однако, помимо принудительных мер, власть практиковала и чисто экономические, сдерживая дороговизну прежде всего на зерно. В принадлежащих правительственным ведомствам и императорской семье амбарах имелись запасы зерна, которое по-
[62]
ступало туда ежегодно в виде натуральных взносов свободных налогоплательщиков, в виде ренты зависимых крестьян царских и казенных имений и в результате закупок у сельских жителей.
Централизованному государству были нужны большие запасы зерна: на снабжение войск и гарнизонов городов и крепостей, многолюдного штата служителей дворца и правительственных канцелярий, для раздач милостыни и монаршей милости и для контроля за продовольственным рынком столицы. За посягательство на казенное зерно предусматривалась смертная казнь. Главную массу государственных запасов хлеба поглощали, конечно, почти ежегодные длительные военные кампании{1}.
Во время продовольственных кризисов в столице власти были вынуждены сбивать цены на рынках Константинополя через продажу казенного зерна по умеренным ценам. Почти за столетие до описываемых ниже событий Василий I Македонянин приказал во время продовольственных затруднений в столице продавать «императорский и государственный хлеб» по максимально низкой цене — по двенадцати модиев за номисму{2}. Когда же для достижения нужного результата казенного зерна не хватало, правительство срочно закупало и ввозило зерно в столицу из тех провинций, в которых на данный момент имелись излишки товарного хлеба (возможность такого маневра облегчали значительные отличия в урожайности в разных регионах империи).
Интересные, на наш взгляд, сведения на этот счет содержатся в «Хронографии» Продолжателя Феофана. Рассказывая о современном ему положении дел в Константинополе в недолгое правления Романа II (ноябрь 959 — март 963), автор сообщает: в октябре 961 г. («на втором году царствования Романа») в столице случилась острая нехватка пшеницы и ячменя (ячменный хлеб потребляли в основном бедняки), и торговцы немедленно втрое взвинтили цены: пшеницу (σῖτος) они стали продавать по 4 модия за номисму (вместо обычных 12), а ячмень (κριθή) — по 6 модиев (вместо 18). Среди горожан начались волнения{3}.
Чтобы выправить положение, всесильный временщик паракимомен Иосиф Вринга, «неусыпно заботящийся об обществе» (τὸ κοινόν), предпринял по приказу императора срочные меры. При переводе фразы об этих мерах и ее
[63]
толковании среди исследователей возникли существенные расхождения. В тексте сказано: Ίωσήφ… 𝜖ὐθὺς ἐξαποστέλλει εὶς τὴν ἀνατολὴν καὶ δύσιν τοῦ ἐξελάσαι συνωνὰς καὶ ἐμπορευτικὰ πλοῖα καὶ τοῦ κωλύσαιτοὺς σιτοκαπήλους ἀποτιθήναι τὸν σῖτον{4}.
Я. Η. Любарский перевел: «Иосиф … тотчас послал … людей на Восток и Запад, чтобы ликвидировать скупку (ἐξελάσαι συνωνὰς), прогнать купеческие суда и помешать хлеботорговцам припрятать хлеб»{5}.
М. Я. Сюзюмов понял это место иначе: «Тотчас же он отправил грузовые корабли на восток и на запад собрать аннону, запретил хлеботорговцам припрятывать хлеб»{6}.
Справедливо отметив ряд синтаксических несоответствий между оригиналом и переводом М. Я. Сюзюмова и признав слишком большой вольностью принятие для глагола ἐξελάσαι значения «собрать», Любарский предложил (не будучи уверен и в своем переводе) конъектуру: заменить термин συνωνάς на συνωνητάς («скупщиков») и переводить: «Прогнать скупщиков и купеческие суда…»{7}.
Поскольку глагол ἐξελαύνω многозначен и в определенном контексте имеет смысл «выводить», «отправлять (в поход)», «выпроваживать»{8}, можно было бы в данном случае согласиться с переводом Любарским спорного глагола («прогнать»), так как тон приказа Вринги был, несомненно, раздраженным.
Однако, по нашему мнению, неточности вкрались в переводы и того и другого ученого. Конечно, предложенный Сюзюмовым перевод глагола ἐξελάσαι слишком волен, да к тому же в оригинале отнюдь не говорится, как он думает, о том, что именно Иосиф отправил в провинцию за зерном торговые суда. Не можем мы согласиться также и с предложением Любарского заменить термин синона на «скупщики». Спрашивается, каким же образом зерно оказалось на рынках Константинороля, если скупка была ликвидирована, спекуляция пресечена, а грузовые суда (как, возможно, и «скупщики») изгнаны?
Приведем свой перевод данного свидетельства: «Он тотчас послал [приказ], чтобы спровадили синоны и [груженные ими] транспортные суда [в сто-
[64]
лицу] и запретили хлеботорговцам припрятывать хлеб». Поставленные нами квадратные скобки необязательны — текст, думаем, ясен и без них, хотя, уступая Любарскому, можно было бы заменить «приказ» на «людей» («гонцов», «василиков», «служителей фиска»).
Мы полагаем, что суть пассажа точнее понял все-таки М. Я. Сюзюмов. Слово «синона» («хлебное») — это terminus technicus, означавший в IX-X вв. государственный налог с крестьян. Его позднеримским и ранневизантийским «предшественником» была annona (coemptio) — принудительная закупка казной у крестьян зерна по низким, продиктованным властями ценам. Крупные продовольственные запасы были, как упоминалось, совершенно необходимы правительству и в X в. Учитывая все это, М. Я. Сюзюмов и избрал, архаизируя, в переводе термин annona.
Согласно дальнейшему повествованию хрониста, фемные власти (и на «Востоке» и на «Западе») немедленно повиновались сделанному от имени императора повелению Иосифа (а был «этот муж заботлив и горяч» — σπουδαῖος σπουδαῖος καὶ θ𝜖ρμὸς{9}), и вскоре цена хлеба на столичном рынке упала до семи 10 или восьми модиев за номисму{10}.
Со времени Ф. Дэльгера значение термина синона в средневизантийский период остается до сих пор дискуссионным. В последние десятилетия прошлого столетия в литературе отчетливо проявилась тенденция либо оставлять термин συνωνή в его «классическом» значении без толкования, либо выражать свое мнение на этот счет в крайне неопределенных формулировках{11}.
Основные пункты спора сводятся к следующему: во-первых, была ли в IX-XI вв. синона регулярным налогом или экстраординарным, взимаемым только при определенных обстоятельствах; во-вторых, каким было отношение синоны к главному поземельному налогу димосию (телосу, канону), была ли она равнозначна ему или составляла только его часть; в-третьих, наконец, взималась ли она натурой или уже в X в. подверглась коммутации в денежную{12}.
[65]
По мнению Дэльгера, синона (древняя аннона) была в X-XI вв. не экстраординарным, а регулярным, но не главным налогом{13}. Немало исследователей, начиная с Г. Острогорского, считали и считают, что синона вместе с капниконом составляет главный поземельный налог (димосий, телос, канон), ставший с IX-X в., в результате коммутации денежным регулярным налогом с земледельца{14}. Другие полагали, что синона продолжала сохранять два значения: и как экстраординарная повинность — налагаемая властями в случае необходимости — продавать казне по низкими ценам продовольствие (прежде всего зерно), и как регулярный денежный налог, взимавшийся вместе с капниконом{15}. При этом «новую» синону IX-XI вв. — вопреки сходству термина — чаще всего все-таки отличали от ее раннего аналога, основанного на Диоклетиановой capitatio — jugatio{16}.
Особый интерес для нас в связи с этим представляет мнение Н.Икономидиса, который ссылается на анализируемый нами пассаж из «Хронографии» Продолжателя Феофана. Ученый пишет, что синона, «рассматриваемая в принципе как экстраординарная»,… «начиная с X в. или много позднее понемногу превращалась в налог, уплачиваемый в деньгах ежегодно (курсив наш. — Г. Л.) свободными земледельцами или сравнительно состоятельными париками (дизевгаратами и зевгаратами)», тогда как обязательная продажа сельскохозяйственных продуктов стала обозначаться термином ἐξώνησις («выкуп»). Следует, однако, подчеркнуть, пишет он, что синона всегда оставалась налогом, «при всей его важности», дополнительным (à coté) и, кажется, никогда не была субститутом поземельного налога в собственном смысле слова. Именно в этом и состоит причина того, что синона упоминается почти во всех списках налоговых льгот{17} (избавление от главного поземельного налога власть, как правило, не предоставляла. — Г. Л.).
Прежде всего подчеркнем, что, сколь ни осторожно выражено мнение Икономидиса о «синонах» Продолжателя Феофана, он явно связывает нормализацию зернового рынка в столице с доставкой в нее зерна из провинций и с за-
[66]
претом спекулянтам припрятывать хлеб (их также вынуждали везти зерно в Константинополь и продавать его там).
Однако, на наш взгляд, весь тон повествования не оставляет сомнений в том, что речь шла, во-первых, отнюдь не о некоем «ежегодном экстраординарном сборе» (выражение это само по себе противоречиво: ежегодный, но чрезвычайный?) и не об эпизодических закупках зерна казной, а о выполнении весьма важной (если не важнейшей) ежегодной крестьянской повинности перед фиском, и, во-вторых, о том, что в 961 г. (во всяком случае еще во многих фемах — «и на Востоке и на Западе») эта повинность выражалась в уплате натуральной подати зерном.
Совершавшаяся в X в. коммутация натуральных податей в денежные была связана с развитием товарно-денежных отношений{18}. Однако это был длительный процесс.
Коммутация не могла быть осуществлена по всей империи одновременно: степень распространенности денег как всеобщего эквивалента была разной в разных фемах. Крестьянам для уплаты налога деньгами нужно было приобрести их на рынке. Заботясь об интересах фиска, Василия II новеллой от 996 г. запретил динатам оспаривать в свою пользу право крестьян самим избирать место продажи произведенной ими сельскохозяйственной продукции{19}.
Представляется, что в этих условиях и казна не хотела рисковать и не везде была заинтересована в полном отказе от натуральных сборов (особенно с жителей отдаленных от крупных торговых пунктов районов, как, например, Болгария или Каппадокия). В болгарских провинциях Византии коммутация была введена только в конце 1030-х годов (вместо пшеницы, проса и вина следовало платить деньги); она была встречена налогоплательщиками с негодованием и послужила поводом к восстанию 1040-1041 гг., известному под именем восстания Петра Деляна{20}.
Сборы податей натурой в X-XI вв. еще играли, на наш взгляд, большую роль и в экономической и в политической жизни империи. О том, что это были крупномасштабные сборы, свидетельствует и приведенный выше факт нормализации (или резкого улучшения дел) на зерновом рынке огромного города после доставки взысканной синоны из провинций.
[67]
В октябре 961 г. государственные зернохранилища оказались пустыми. Главной причиной этого были, конечно, чрезвычайные расходы продовольствия на снабжение войск: с лета 960 до марта 961 г. длилась грандиозная экспедиция по отвоеванию у африканских арабов Крита. Уже зимой 960 г. возглавлявший действовавшее на острове войско Никифор Фока обратился к императору с просьбой о срочной доставке новой партии продовольствия; крупные расходы несла казна и по снабжению армии, которая во главе с братом Никифора Львом Фокой вела летом 961 г. военные действия в Малой Азии против арабского эмира Мосула Сейф-ад-Даулы{21}.
Сентябрь был в Византии началом нового года и последним сроком для налогоплательщиков рассчитаться с имперским фиском. В правление Романа II, следовательно, синона — весьма существенная (если не главная, но никак не дополнительная) подать натурой, как это и следует, по нашему мнению, из приведенного свидетельства. Часть этих сборов оставалась, конечно, в распоряжении стратигов фем, местных гарнизонов и чиновного аппарата провинций, а основная часть собранного отправлялась в столицу как раз в конце сентября-октябре.
Из сообщения Продолжателя явствует, что об обязанности поставлять подать в натуре (зерном) налогоплательщики были всегда хорошо осведомлены и в восточных, и в западных фемах, а местные власти были обязаны в установленные сроки позаботиться о доставке этого зерна в столицу. Задержка с его доставкой в сложившейся ситуации в столице была для властей особенно нетерпимой. Часть знати была в оппозиции к Роману II (уже весной 961 г. был раскрыт заговор Петина{22}), а осенью волнения оголодавшего столичного люда стали грозить социальным взрывом).
Поэтому и последовал приказ стратигам фем обеспечить срочную отправку зерна на местных купеческих судах в Константинополь (полагаем, что это была лежащая на них казенная повинность). Предполагалось, кроме того, что в условиях строгого контроля частные торговцы также, боясь быть обвиненными в спекуляции, будут вынуждены везти закупленное ими на местных торжищах зерно в столицу и продавать его там по нормальным ценам.
Когда в 968 г. империю снова поразил голод{23}, Иоанн I Цимисхий исправил положение в столице, приказав срочно доставить хлеб из всех гаваней им-
[68]
перии{24}. Характерно, что уже через 2-3 года, в 970-971 гг., император оказался в состоянии снова снабдить продовольствием огромные имперские армии, действующие и в Малой Азии, и на Балканах. В июле 971 г. под Доростолом, когда осажденный в нем войсками Цимисхия киевский князь Святослав отказался от продолжения сопротивления, император, скрепляя возобновленный союзный договор на почетных для князя условиях, согласился снабдить зерном 22 тыс. русских воинов на обратный путь, выдав каждому по 2 медимна (модия), т. е. примерно 440 тонн (а это была лишь небольшая часть зерна, так как грузовые суда доставили его по Дунаю для имперского войска{25}).
Все это заставляет усомниться в выводе о синоне как второстепенной, дополнительной к главному налогу и экстраординарной подати. Высший константинопольский судья Евстафий Ромей подчеркивал в одном из своих решений (примерно, в 1040-х годах) о порядке уплаты налогов со спорной недвижимости, что синона (вместе с капниконом) наложена на нее навсегда, и как бы ни менялись ее собственники, они обязаны неукоснительно платить эти налоги (речь идет при этом, по-видимому, о земле, так как упомянуто, что доходный объект, о котором шли споры, должен был «плодоносить»{26}).
Как обычный главный налог с обладателей одного или двух зевгариев синона (вместе в капниконом, который взимался со всех домохозяев, независимо от их имущественного положения{27}) названа и в Практике 1073 г. (в Патмосской писцовой книге){28}.
Все это позволяет думать также, что зерно в качестве синоны доставлялась в столицу морем, как и к театрам военных действий в тех случаях, когда местность позволяла это сделать. Поднявший в 987 г. мятеж против императора полководец Варда Склир, намереваясь задушить Константинополь голодом, захватывал идущие к городу суда, перевозившие зерно{29}.
[69]
Возможно, синону как натуральную составную часть главного поземельного налога доставляли из внутренних регионов, где ее еще взимали в натуральной форме, к населенным пунктам, в которых имелись казенные хранилища зерна и из которых был удобен его вывоз. Полагаем, что эти пункты лежали на берегах судоходных рек и на морском побережье. Крупнейшим таким пунктом — центром торговли зерном был г. Редесто, порт во Фракии, на берегу Мраморного моря{30}.
Итак, мы разделяем мнение тех исследователей (см. выше), которые считают, что, в отличие от древних времен, «новая» синона была в X-XI вв. не принудительной скупкой продовольствия у крестьян по низким ценам, а регулярным главным налогом (телосом, димосием, каноном). На наш взгляд, в ряде фем, этот налог, основную часть которого и составляла синона, фиск продолжал взыскивать натурой не только в X, но и в первой половине XI в., тогда как другая часть димосия (капникон) взималась деньгами, по-видимому, всегда{31}.
[70]
Примечания:
{1} Кучма В. В. Военно-экономические проблемы византийской истории на рубеже ΙΧ-Χ вв. по «Тактике Льва» // Кучма В. В. Военная организация Византийской империи. СПб., 2001. С. 313-325.
{2} lohannis Scylitzae Synopsis historiarum. Rec. 1. Thum. Berolini et Novi Eboraci. 1971. P. 278.59-64.
{3} Theophanes Continuatus, loannes Cameniana, Symeon Magister, Georgius Monachus. Chronographie. Bonnae, 1838, P. 479. 1-5.
{4} Ibid., Р. 479. 5-8.
{5} Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. Издание подготовил Я. Н. Любарский. СПб., 1992. С. 197.
{6} Перевод Сюзюмова см.: Лев Диакон. История / Пер. М. М. Копыленко, ст. М. Я. Сюзюмова, комм. М. Я. Сюзюмова, С. А. Иванова. Отв. ред. Г. Г.Литаврин. М., 1988. С. 104.
{7} Продолжатель Феофана. Жизнеописания… С. 324.
{8} Liddell H. G., Scott R. Greek-English Lexicon, s.v.
{9} Theoph. Cont. Р. 479.10.
{10} Симеон Магистр ничего не говорит о мерах Иосифа, но подтверждает данные Продолжателя о понижении и стабилизации цен на зерно на столичном рынке (Ibid., Р. 759.12-16).
{11} См. например: Cappel A. J. Synone // Oxford Dictionary of Byzantium. Vol. 3. New York — Oxford, 1991. P. 1994 (далее — ODB).
{12} Подробно о синоне и коммутации натуральных сборов см.: Каждан А. П. Деревня и город в Византии IX-X вв. Μ., 1960. С. 117, 145-147, 152. Ср.: Литаврин Г. Г. Византийское общество и государство в X-XI вв. Проблемы истории одного столетия: 976-1081 гг. Μ., 1977. С. 59-65, 203, 238-240.
{13} Dölger F. Beiträge zur Geschichte der byzantinischer Finanzverwaltung besonders des 10. und 11. Jahrhunderts. Leipzig, 1027. S. 57-59.
{14} Ostrogorsky G. Die ländliche Steuergemeinde des Byzantinischen Reiches im X. Jahrhundert. Amsterdam, 1969. S. 49-50; Idem. Geschichte des Byzantinischen Staates. München, 1963. S. 55, Anm. 2.
{15} Cappel A. J. Synone // ODB, Vol. 3. P. 1994-1995.
{16} Svoronos V. Recherches sur le cadastre byzantin et la fiscalité aux Xle et Xlle siècles. Le Cadastre de Thèbes // Bulletin de correspondance hellénique, 83. P. 139-140.
{17} Oikonomidès N. Fiscalité et exemption fiscale à Byzance (IXe-Xe s.). Athènes. 1996 P. 71-72 261.
{18} Oikonomides N. Commutation // ODB. Vol. 1. P. 491-492.
{19} Svoronos N. Les nouvelles des empereurs macédonienns. Athènes, 1994. P. 216-217.
{20} Литаврин Г. Г. България — Византия (XI-XII век). София, 1987. С. 231, 289-290.
{21} См. об этом: Лев Диакон. История. С. 55, 75, 81, 88-89 (и комментарий)
{22} Theoph. Cont., Р. 479. 12-15.
{23} Leo Diaconus. Historia. Bonnae, 1928, lib. VI, 8.
{24} Ibid., lib. VI, 8.
{25} Ibid., lib. IX, 2, 11. Видимо, нередко в составе военных флотилий во время крупных морских экспедиций на 10 военных кораблей приходилось одно судно с продовольствием и снаряжением (Theoph. Cont, Р. 475. 18-20).
{26} Practica ex actis Eustathii Romani // Jus graeco-romanum, pars I. Ed. Zachariae a Lingenthal. Lipsiae, 1856. Tit. 18, 2. P. 65-66.
{27} См. справку о капниконе: Bartusis Μ. Kapnikon // ODB. Vol. 2. P. 1105. Видимо, этот сбор («с дыма») очень рано стал в Византии и оставался денежным, учитывая тот факт, что он взимался и с безземельных крестьян, не производивших сельскохозяйственной продукции.
{28} Πρακτικὸν παραδόσ𝜖ως του πατριαρχικοῦ νοταρίου Άδάμ. BIZANTINA ΕΓΓΡΑΦΑ ΤΗΣ ΜΟΝΗΣ ΠΑΤΜΟⲨ. В ‘ — ΔΗΜΟΣΙΩΝ ΛΕΙΤΟⲨΡΓΩΝ. Διπλοματικη 𝜖κδοσις υπο Μαριας Νυσταζοπουλου — Πελεκιδου. Αθηναι, 1980. Σ. 20.
{29} Io. Scyl. Ρ. 278.59-64.
{30} Michaelis Attaliotae Historia. Bonnae, 1853. P. 202-205 ; ioannis Zonarae Epitomae historiarum libri XVIII, t. III. Bonnae, 1897. P. 716. 11-15. Cp. Lemerle P. Cinq études sur le Xle siècle byzantin. Paris, 1977. P. 300-302.
{31} Полагаем, что сходным образом (по вполне допустимой аналогии) обстояло дело и с взысканием церковной подати, установленной в качестве регулярной, вероятно, уже в X в.. Так, архиепископу Болгарии в 1020 г., после завоевания этой страны, было дано право на получение каноникона со всех епархий его диоцеза (Иванов Й. Български старини из Македония. София, 1970. С. 560). Каноникон тогда, по всей вероятности, болгары платили натурой, так как в этой форме с них взимался (до конца 1030-х годов, как упоминалось) и основной казенный налог. Однако с прогрессом коммутации перемены коснулись и форм уплаты каноникона. Стремясь упорядочить дело его сбора, Исаак 1 Комнин (1055-1057) (опираясь на несохранившийся хрисовул Константина IX Мономаха) особым указом постановил, чтобы размеры каноникона зависели от числа дворов в деревне и чтобы он состоял из двух частей: денежной (она, как мы считаем, взыскивалась в пользу глав епархий) и натуральной (состоявшей из ячменя, пшеничной муки, овец, вина и кур) (Jus graeco-romanum. Ed. Zachariae a Lingenthal. Pars III. Lipsiae, 1857. P. 323). Натуральная часть потреблялась священнослужителями, несомненно, на месте.