Бахурин Ю. А. Разработка ручных и винтовочных зажигательных гранат в России в период Первой мировой войны (1914—1918 гг.): проекты и предложения

Военная история России. Материалы XV Международной военно-исторической конференции / Под. ред. Королевой М. А., Носова В. А., Пищулина С. А. Санкт-Петербург, 18 ноября 2022 г.: Сб. научных статей. — СПб.: СПб ГБУ «Дзержинец», 2022. С. 99-103.

Аннотация:
В статье предпринят обзор нескольких проектов и предложений по разработке ручных и винтовочных гранат зажигательного действия в России в годы Первой мировой войны. Они не были приняты на вооружение и не производились серийно, однако представляют собой интересные примеры идей военных и гражданских лиц, направленных в военное ведомство в порядке инициативы. Рассмотренные в статье на основе архивных документов предложения позволяют пролить свет на эту малоизученную страницу истории отечественного военного изобретательства в 1914–1918 гг.

Ключевые слова:
винтовочная граната, военное изобретательство, зажигательная граната, огненный шар, Первая мировая война.

Арсенал ручных и ружейных зажигательных гранат на вооружении русской армии в Первую мировую войну исчерпывался одной-единственной гранатой образца 1917 г. Ее корпус цилиндрической формы заполнялся термитом, а не взрывчаткой. Эти изделия предназначались для метания в неприятельские укрытия или оборонительные сооружения, сожжения строений из древесины, уничтожения имущества противника

[99]

на складах, однако в распоряжении историков нет каких бы то ни было сведений об их производстве и боевом применении{1}.

Зажигательный вариант ружейной гранаты был предложен подпоручиком 175-го пехотного Батуринского полка Кравцовым совместно с товарищем начальника химического отдела Московского военно-промышленного комитета, приват-доцентом Императорского Московского университета М. М. Чиликиным. Летом 1916 г. они разработали ружейную мортирку для гранатометания на дистанции 200-400 шагов. В боекомплект мортирки, помимо зажигательных, входили также осколочные, осветительные и фугасные гранаты{2}. «Лучшим составом для зажигания, применяемым во враждебных нам странах, является целлулоид, — писал Кравцов. — Он дает прилипающие брызги горящего вещества и выделяет громадное количество тепла при горении».

Испытания ружейной мортирки Кравцова и Чиликина и боеприпасов к ней прошли 9 (22) августа 1916 г. на полигоне близ Москвы. На них присутствовали в том числе представители Химического отдела Технического комитета Главного военно-технического управления (ГВТУ) и Земгора. Наряду с осколочными гранатами испытывались осветительные и зажигательные, однако первые сгорали буквально за несколько секунд, а определить действенность вторых не удалось ввиду отсутствия горючего материала. Согласно имеющимся в литературе данным, той же осенью 1916 г. осколочные гранаты системы Кравцова-Чиликина были отклонены Главным артиллерийским управлением (ГАУ) и не пошли в серийное производство, как и их зажигательная разновидность{3}. Однако эта история имела продолжение, о чем свидетельствуют неизвестные ранее источники, выявленные в РГВИА.

16 (29) января 1917 г. в присутствии генерал-лейтенанта А. С. Лукомского, командира Георгиевского батальона генерал-майора И. Ф. Пожарского и офицеров батальона, а также штаб-офицера для делопроизводства и поручений Управления генерал-квартирмейстера подполковника Н. Я. Капустина прошли испытания ружейных гранат,

[100]

ранее предложенных Кравцовым. О результатах испытаний генералу Е. З. Барсукову рапортовал штаб-офицер Управления полевого генерал-инспектора артиллерии полковник Н. П. Басов, а Барсуков уже 19 января (1 февраля) доложил временно исполняющему делами начальника штаба Верховного главнокомандующего генералу от кавалерии В. И. Гурко: «Осколочного действия на мишенях не обнаружилось и размер осколков не определен, так как последние зарылись в снегу… Внешний же эффект — клуб дыма, огня и подымавшегося снега — значительный»{4}.

Выводы по итогам испытаний сводились к нескольким пунктам: гранаты подпоручика Кравцова отвечают своему назначению, они просто в изготовлении, но дальность полета (250-300 шагов) гранат недостаточна, а ассортимент калибров избыточен: «Необходимо было бы остановиться на каком-либо одном». Басов резюмировал, что принятие этих гранат на вооружение и снабжение армии допустимо лишь после их более детального изучения Артиллерийским комитетом и унификации калибра — 1,6 дюйма.

Заодно с отчетом генералу Гурко Барсуковым была отправлена памятная записка, составленная прикомандированным к Военной школе летчиков-наблюдателей Кравцовым. Наряду с порядком действий для организации снаряжения гранат и быстрого снабжения ими войск, там имелся и такой далеко идущий пункт как: «Для разгрома армий противника — лично отправиться во вверенную Вашему Высокопревосходительству армию для выработки боевого плана и производства наступления, руководя головным отрядом лично. Разрешить полное право действий, и в затруднительных случаях производить доклад Вашему Высокопревосходительству, непосредственно, телеграфом». Далее значилась уплата по долгам в размере 2000 рублей: Кравцов изготавливал образцы гранат в ассортименте и мортирок на собственные средства, задолжав дежурному генералу штаба 5-й армии, своему компаньону Чиликину и т. д. Он признавался в той же памятке: «Последнее время, не имея материальной возможности продолжать вышеуказанную работу, вынужден был продать офицерские костюмы» — и просил начальника штаба Главковерха вызвать его для разъяснений{5}.

Генерал Лукомский поручил командиру Георгиевского батальона повторно испытать гранаты Кравцова. Выводы по итогам испытаний вряд ли обнадежили подпоручика: «Поражающая способность гранат

[101]

ничтожна: поражено из 75 мишеней лишь 2… Ружейные гранаты, предлагаемые подпоручиком Кравцовым, удовлетворяя лишь требованию внешнего морального эффекта, не представляют серьезного средства поражения противника»{6}. Изобретение Кравцова не получило путевки в жизнь, а следы самого офицера теряются в истории. Приват-доцент Чиликин в 1922 г. стал профессором Московского университета, дата его смерти неизвестна.

Из числа прожектеров, идеи которых не были реализованы даже в виде опытных образцов, свое видение импровизированных зажигательных гранат имелось у жителя Варшавской губернии Болеслава Сувальда. Ему представлялись слабо закупоренные жестяные емкости с топливом, которые следует бросать навстречу атакующим войскам противника «и вслед затем долго горящие бомбы-факела». При атаке близлежащих неприятельских окопов следовало делать то же самое{7}.

25 июля (7 августа) 1915 г. в канцелярии Технического комитета ГВТУ было зарегистрировано письмо некоего Е. Мотяка из Баку, с обратным адресом «Нобель Черный Г[ород]». «Ваше высокопревосходительство не найдет ли полезными и удобными огненные шары для военных операций, — писал он. — Это просто берется кусок хлопка или куча тряпок, связав шар из них колючей проволокой, можно пустить или привязать побольше концов (арш[ина] по 3) колючей проволоки усаженной шариками в кулак затем… их связать бечевкой в один пук и концы пригнуть к шару же затем насыщать шары мезутом зажигая. Бросать в окоп или куда нужно». Автор советовал метать огненные шары вручную, привязав их к куску проволоки, либо же с помощью бомбомета. Кроме того, Мотяк предлагал размещать шары на жестяных тарелках диаметром около двух вершков, «чтобы поместился самый большой шар при этом каждый… должен иметь зажигательницу»{8}. Переписка с ним не получила продолжения, либо не сохранилась.

Исследователь А. Н. Ардашев отмечает, что ружейные зажигательные гранаты весьма редко применялись в бою весьма редко; это справедливо и в отношении ручных гранат зажигательного действия{9}. История военного изобретательства в этой области тоже исчерпывается лишь несколькими предложениями, выявленными в архивных фондах. Тем не менее, она представляет интерес как этап, предшествовавший даль-

[102]

нейшему развитию в этом направлении, – лакуна, заполнить которую позволяют выявленные и рассмотренные в статье примеры.

Список использованной литературы:

Ардашев А. Н. Огненные бомбы пехоты // Техника — молодежи. № 3. 2012. С. 52-54.

Глазков В. В. Оружие Великой войны. Гранаты, химическое оружие и огнеметы Российской армии. М., 2018.

Захаров А. А. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки предметов снаряжения и вооружения Московского областного военно-промышленного комитета в годы Первой мировой войны // Первая мировая война и становление Версальско-Вашингтонской системы международных отношений: материалы междунар. науч.-практ. конф. к 100-летию Великой войны 1914–1918 гг., Витебск, 18-20 октября 2018 г. Витебск, 2018. С. 60-63.

Прибылов Б. В., Кравченко Е. Н. Ручные и ружейные гранаты. М., 2008.

[103]

Примечания:

{1} Глазков В. В. Оружие Великой войны. Гранаты, химическое оружие и огнеметы Российской армии. С. 70.

{2} Захаров А. А. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки предметов снаряжения и вооружения Московского областного военно-промышленного комитета в годы Первой мировой войны // Первая мировая война и становление Версальско-Вашингтонской системы международных отношений: материалы междунар. науч.-практ. конф. к 100-летию Великой войны 1914-1918 гг., Витебск, 18-20 октября 2018 г. Витебск, 2018. С. 60-61.

{3} Прибылов Б. В., Кравченко Е.Н. Ручные и ружейные гранаты. С. 272–274.

{4} Российский государственный военно-исторический архив (далее – РГВИА). Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1408. Л. 1-2.

{5} Там же. Л. 3-4.

{6} Там же. Л. 15об, 17.

{7} РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 696. Л. 30об.

{8} РГВИА. Ф. 803. Оп. 1. Д. 1828. Л. 415-415об, 416.

{9} Ардашев А.Н. Огненные бомбы пехоты // Техника — молодежи. № 3. 2012. С. 54.