Пир

Словарь средневековой культуры / Под ред. А. Я. Гуревича. — М., 2003. С. 359—360.

Одна из наиболее существенных форм социального общения, способ сплочения людей в коллективы и поддержания мира и общественного благополучия. Античные авторы отмечают значение Пира в жизни древних германцев: на Пиру вожди вместе с дружинниками обсуждали все важнейшие дела племени. Более подробное описание Пира дают англосаксонские («Беовульф») и древнескандинавские источники. «Речи Высокого» (в цикле «Старшей Эдды») подробно описывают, как нужно принимать пришедшего на Пир гостя и каким образом приличествует ему себя вести. Он должен, соблюдая умеренность в возлияниях, принимать участие в беседе, но быть при этом осторожным, ибо болтливость чревата тем, что он прослывет глупцом; более того, излишнее многословие может вызвать вражду (перебранки на Пиру нередко приводили к пролитию крови). На Пиру обменивались новостями, здесь рассказывали саги, поэты-скальды исполняли свои песни. Социальная функция Пира включала также общение с высшими силами — языческими богами, в честь которых совершались возлияния и жертвоприношения.

Показательно, что термины др.-исл. gildi и нем. Zeche, обозначавшие «Пир», «попойка» и прилагавшиеся в раннее средневековье к ритуальным сборищам, затем сделались обозначениями ремесленных и купеческих объединений; общение членов этих объединений обязательно включало в себя и участие в Пирах.

Обычай организации Пиров и принесения сельским населением даров вождям и королям, распространенный в Европе в начале средневековья, в дальнейшем послужил одним из важных источников возникновения отношений феодальной зависимости. Разъезжая во главе своей дружины по территории страны, король посещал Пиры, которые устраивали для него местные жители, свозившие продукты в королевские усадьбы; в прямом общении вождя с ними и осуществлялось управление страной. Эти угощения («кормления») и дары, добровольный характер которых у германцев был отмечен еще Тацитом, в раннее средневековье постепенно преобразовывались в обязательные подати. Права на эти «кормления» могли быть пожалованы королем своим приближенным и дружинникам, равно как и церкви. Процесс трансформации Пиров и принесения даров особенно отчетливо виден в развитии институтов скандинавской «вейцлы» (veizla и означала «Пир») и англосаксонского «бокленда» (bocland, «земля, пожалованная по грамоте»). Получатель такого пожалования, утверждая свою власть над населением, в том числе и юрисдикцию над ним, со временем превращал его в зависимое, а поставляемые им угощения — в ренту продуктами, к которой присоединялись отработки.

Пиры — неотъемлемый аспект жизни знати, стремившейся показать на них свою щедрость и гостеприимство. Феодальное потребление носило подчеркнуто демонстративный характер. Затраты на угощения и подарки, как правило, не соразмерялись с доходами. Известны случаи, когда возбужденные атмосферой Пира господа на глазах собравшихся сжигали конюшни с дорогостоящими боевыми конями или засевали поле монетами, с тем чтобы поразить гостей своей необузданной расточительностью. Немецкий хронист Адам Бременский отмечал, что невзгоды, постигшие Адальберта, архиепископа Гамбурга и Бремена (ум. 1072) и его епархию, были божьей карой за неумеренный образ жизни прелата, который выражался прежде всего в щедрых Пирах и раздаче даров приглашенным. Но таково было поведение любого представителя знати в феодальную эпоху. Алчность и щедрость — антонимы в представлениях человека Нового времени — были сино-

[359]

нимичны в сознании средневековых аристократов: алчность была направлена на приобретение богатств, которые не накапливались, а публично растрачивались, пропивались и проедались.

Однако Пир был универсальной формой общения, присущей не одним только высшим классам. В определенные дни, связанные с аграрными и христианскими праздниками, Пиры устраивали и простолюдины. Окончание поста, масленица, завершение сбора урожая сопровождались Пирами, во время которых нередко уничтожались запасы продуктов, необходимые для потребления в течение остальной части года; этот обычай необузданного обжорства, за которым скрывались традиционные привычки и ритуалы сельского населения, сохранился вплоть до начала Нового времени, и просвещенные люди, не понимая его смысла, сравнивали в этом отношении крестьян с заморскими дикарями. В потреблении крестьян наблюдались резкие переходы от полуголодного существования к праздничным Пирам. Питер Брейгель и другие художники XVI в. запечатлели крестьянские Пиры и сопровождавшие их пляски и увеселения. Мечта о жизни, протекающей в Пирах и обжорстве, лежит в основе преданий о сказочной стране Кокейн (Кокань) или Шлараффенланд («Страна безделья»), где жареные птица и мясо сами падают в рот счастливому сонному бездельнику.

В конце средневековья возникают поучения о том, как молодые люди знатного рода должны вести себя на Пиру. Им рекомендуется не бросать объеденные кости назад в общее блюдо, обтирать край кубка, из которого они пили, прежде чем передать его соседу, не харкать и не сморкаться за столом, не вытирать жирные рот и руки скатертью и т. п. Приличное застольное поведение диктовалось не гигиеническими соображениями, но прежде всего необходимостью выказать уважение к высокопоставленным участникам застолья. Эти предписания могут показаться элементарными, но, как подчеркивает Н. Элиас, в них раскрывается специфика человеческой личности того времени: границы между индивидами проходили в ту пору не там, где они установятся в Новое время; «барьер стыдливости», отделявший одного
индивида от другого, был в средние века ниже, нежели в последующую эпоху.

Гуревич А. Я. Свободное крестьянство феодальной Норвегии. М., 1967; он же. Норвежское общество в раннее средневековье. М., 1977; Elias N. Über den Prozess der Zivilisation. Frankfurt а. M., 1981-1982; Hauck K. Rituelle Speisegemeinschaft im 10. und 11. Jahrhundert // Studium generale. 3. Jg., H. 11, 1950.

А. Я. Гуревич.

[360]