Гринюк В. А. Журналисты газеты «Ёмиури» об ответственности за войны

Последняя точка Второй мировой. Материалы Международной научно-практической конференции «Проблемы современной международной законности и уроки Токийского и Хабаровского процессов». — М.: Юрид. лит., 2009. С. 262-269.

В последние годы отмечалось охлаждение японо-китайских и японо-корейских отношений в связи с различной оценкой исторического прошлого. В Японии развернулась широкая дискуссия по поводу войн «эпохи Сева» (так в японской историографии обозначается период с 25 декабря 1926 г. до 7 января 1989 г., когда страной правил император Хирохито). Летом 2005 г. в редакции ведущей японской газеты «Ёмиури» начала деятельность Комиссия по новому изучению проблемы ответственности за войны. Результаты исследований комиссии публиковались на страницах «Ёмиури» в течение одного года. На основе этих статей были выпущены две книги на японском языке и монография на английском «From Marko Polo Bridge to Pearl Harbor. Who Was Responcible?» («От моста Марко Поло до Пёрл-Харбора. Кто несет ответственность?») (The Yomiuri Shimbun. Japan. 2006. 414 p.). Данное выступление посвящено анализу этой работы.

Исследователи старались прежде всего найти ответы на следующие вопросы.
1. Почему Япония расширила линии сражений после «Маньчжурского инцидента» 1931 г., ввергнув страну в трясину китайско-японской войны?
2. Почему Япония начала войну с США, несмотря на крайне слабые виды на победу?
3. Что побудило японских военных использовать практику «гёкусай» («почетная смерть») и «токко» («специальные атаки»)?

[262]

4. Имелась ли возможность предотвратить атомные бомбардировки Японии Соединенными Штатами и вступление СССР в войну на ее самом последнем этапе?
5. Какие проблемы возникли в связи с Токийским процессом Международного военного трибунала для Дальнего Востока?

Анализируя «Маньчжурский инцидент», журналисты «Ёмиури» возлагают главную вину на нескольких офицеров Квантунской армии, подстроивших взрыв полотна Южно-Маньчжурской железной дороги в пригороде Мукдена (ныне Шэньян) 18 сентября 1931 г. Что касается правительства премьер-министра Р. Вакацуки, то оно якобы первоначально намеревалось урегулировать инцидент и не допустить операций Квантунской армии по захвату территории Маньчжурии. Однако, пишут авторы книги, глава правительства проявил малодушие и не смог остановить генералов, руководивших вторжением императорских войск в маньчжурские провинции.

Оккупация Маньчжурии стала прелюдией к дальнейшему продвижению японских войск в глубь территории Китая. К маю 1933 г., когда представители японского правительства и Гоминьдана подписали в г. Тангу соглашение о перемирии, поставившее точку в «Маньчжурском инциденте», в руках Японии оказались не только Маньчжурия, но и обширная демилитаризованная зона к югу от Великой Китайской стены.

Основные ошибки японского руководства в отношении Китая исследователи усматривают в «недостаточном понимании китайского национализма» и «неспособности оценить реальную мощь Китая». Идеологической основой японской экспансии были распространенные в Японии представления о Китае как о несостоятельной стране. Так, Т. Сакаи, начальник штаба японского гарнизона в г. Тяньцзине, утверждал, что «Китай можно рассматривать как общество, но не нацию; возможно, более подходящим

[263]

было бы обозначение Китая как общества орд грабителей» (с. 65). Объясняя причины формирования среди японцев пренебрежительного отношения к китайцам, авторы исследования указывают, что поражение Китая в Опиумной войне 1840 г. против Британии шокировало Японию и заставило ее в поисках образца обратить взоры на запад. «Кроме того, победа Японии в первой японо-китайской войне 1894-1895 годов испортила имидж Китая как ведущей страны… Японцы вдруг стали высокомерными, притом что прежде им не хватало уверенности в себе. Они стали проявлять мало интереса в отношении Китая и Кореи — стран, которыми прежде восхищались как своими учителями» (с. 69).

Новым шагом Японии по пути агрессии стало использование японскими военными инцидента у моста Марко Поло (китайское название Люкоуцзяо) на окраине Пекина для расширения военных операций в Китае. 7 июля 1937 г. проводившие здесь маневры японские войска обстреляли китайский гарнизон, китайцы ответили огнем. Началась полномасштабная война, которая не прекращалась восемь лет, вплоть до капитуляции Японии. Журналисты «Ёмиури» отмечают, что и в этом случае главными виновниками стали экспансионисты среди японских военных. По инициативе начальника оперативного отдела главного штаба сухопутных войюк А. Муто и начальника отдела военного министерства С. Танака началась подготовка трех армейских дивизий к отправке в Китай, а позднее военный министр X. Сугияма сумел убедить правительство Ф. Коноэ в необходимости такого шага.

В книге подчеркивается, что задачи Японии в войне против Китая были «плохо определены». В ноябре 1938 г. правительственный кабинет Ф. Коноэ выступил с заявлением, в котором цель военных действий формулировалась как «создание нового порядка в Восточной Азии». «Однако, — пишут авторы книги, — сегодня широко признано, что это

[264]

заявление правительства Ф. Коноэ представляло собой лишь слабо обоснованное прикрытие, призванное придать лоск стремлению Японии приобрести политическое и экономическое господство в Китае» (с. 33).

В сентябре 1940 г. Япония ввела войска в северную часть Французского Индокитая, а в июле 1941 г. и в южную часть этой французской колонии. Грабительские мотивы «продвижения Японии на юг» изложены в книге вполне откровенно: «В результате осуществленного Германией блицкрига Британия, Франция и Голландия, имевшие колонии в Юго-Восточной Азии, переживали кризис… В указанных колониях имелись природные ресурсы: нефть, каучук и олово. Япония полагала, что если она заполучит это сырье, сфера самообеспечения страны расширится и уже не будет необходимости полагаться на Великобританию и США в обеспечении ресурсами» (с. 101).

Вашингтон в ответ на размещение японских войск во Французском Индокитае 26 июля 1941 г. заморозил японские капиталы в США, а 1 августа 1941 г. запретил экспорт нефти в Японию. На этом этапе война Японии против Америки была уже неизбежной. Логика агрессии привела Японию в тупик.

Исследователи «Ёмиури» обвиняют правительство X. Тодзио и высших военных чиновников в том, что они приняли решение о начале войны против США, невзирая на огромный перевес Америки над Японией в материальных ресурсах. Так, в 1940 г. объемы производства стали в США и Японии соотносились как 24:1, объемы добычи угля — 12:1, выработки электричества — 4,5:1, производства самолетов — 8:1 (с. 115).

Анализируя ход военных действий на Тихом океане, авторы книги указывают на стратегические просчеты японских флотоводцев и военачальников. Так, успешная атака японских самолетов, базировавшихся на авианосцах, на американский флот в Пёрл-Харборе 7 декабря

[265]

1941 г. показала актуальность теории превосходства в воздухе и первостепенную важность палубной авиации. Тем не менее японские адмиралы, продолжая мыслить категориями Цусимы, по-прежнему придерживались теории, согласно которой решающую роль в морской войне должны играть сражения крупных соединений надводных кораблей, вооруженных мощной артиллерией. Действуя согласно этой теории, Объединенный флот Японии в морском сражении у острова Мидуэй в июне 1942 г. потерпел тяжелое поражение от американцев: четыре японских авианосца были потоплены. Японские линкоры, крейсера и эсминцы, следовавшие на расстоянии 10 часов хода от своих ударных авианосцев, не смогли оказать им поддержку в то время, когда авианосцы подвергались атакам американских самолетов. «Если бы японские авианосцы имели эскорт линкоров и крейсеров, как это обычно было с американскими авианосцами, ответ японского флота на воздушную атаку противника был бы совсем другим», — говорится в книге (с. 137).

Безнадежное военное положение после 1943 г. вынуждало японское руководство требовать от военнослужащих «почетной смерти» вместо сдачи в плен. Невосполнимые потери летчиков и самолетов побудили с октября 1944 г. использовать тактику «специальных атак» летчиков-смертников. Только в боях за Окинаву погибли 3002 камикадзе. Это составило 80% от общего числа летчиков-смертников (с. 165).

Несмотря на полную бесперспективность продолжения военных действий, руководство Японии не приняло мер для выхода из войны. Авторы исследования считают, что персональную ответственность за это должны были нести К. Койсо, занимавший пост премьер-министра с июля 1944 г. до апреля 1945 г., и К. Судзуки, возглавлявший правительство с апреля 1945 г. до окончания войны. Кроме того, большая доля вины лежит на военных деяте-

[266]

лях: военном министре генерале К. Анами, начальнике главного штаба армии генерале И. Умэдзу и начальнике главного штаба военно-морского флота адмирале С. Тоёда. Именно перечисленные генералы и адмирал до конца блокировали пути к миру, настаивая на решительном сражении против американцев на территории собственно Японии. Только вступление СССР в войну с Японией 9 августа 1945 г., а также атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки 6 и 9 августа вынудили руководство страны начать переговоры о капитуляции.

В работе журналистов «Ёмиури» ярко показана активная роль японской армии в развязывании войн в 30-40-х годах XX века. Порой милитаристы действовали на опережение, вопреки первоначальным намерениям высшего руководства страны, и добивались одобрения своих действий задним числом.

Тем не менее было бы упрощением рассматривать военных главными действующими лицами, определявшими японскую политику агрессии. Внешняя экспансия не была самоцелью. Крупные концерны «дзайбацу» были объективно заинтересованы в захвате зарубежных рынков и источников сырья. Но в рассматриваемой книге только вскользь упоминается об экономических интересах Японии в Китае и других странах Восточной Азии и не исследуется роль концернов в определении внешней политики страны.

В монографии не рассматривается самоотверженная борьба против милитаризма, которую вели тысячи коммунистов, социалистов, левые и либеральные интеллигенты, религиозные деятели. Так, члены Коммунистической партии Японии вели антивоенную пропаганду даже на флагмане императорского флота — линкоре «Ямато». В застенках жандармерии в результате пыток скончался выдающийся пролетарский писатель Т. Кобаяси, арестованный за пропаганду против войны в Китае.

[267]

Для авторов книги характерно при исследовании объекта отдавать предпочтение частному перед общим. Комплексная, многофакторная проблема общей ответственности правящих кругов и элиты страны здесь дробится на отдельные прегрешения и ошибки конкретных военных, политиков и чиновников.

В работе подробно освещены страдания и невзгоды японцев, в то время как жертвы и лишения других народов обозначены кратко, им отведено несколько строк. Видимо, это связано с тем, что в данном исследовании поднимается вопрос о вине именно японцев, а не о международной ответственности. Характерно, что Комиссия по новому изучению вопроса ответственности за войны специально определила вину за поражение в войнах как «ответственность политических и военных лидеров за последствия их деятельности: за провалы, которые означали предательство японцев и стоили населению внутри страны и за ее пределами больших человеческих жертв и потери имущества» (с. 288). Но такой подход определяет прагматичную, если не сказать циничную, позицию: агрессия была плоха постольку, поскольку не принесла успеха.

В книге, по существу, ставится под сомнение вопрос о правомерности осуждения главных японских военных преступников за преступления против мира. Подписав в 1951 г. Сан-Францисский мирный договор, японское правительство признало вердикты Международного военного трибунала для Дальнего Востока. Авторы исследования делают оговорку, что не призывают к пересмотру указанных решений. Вместе с тем они с явным сочувствием приводят аргументы, выдвинутые защитой в ходе Токийского процесса: «(1) Агрессивная война сама по себе не является незаконной. Хотя международное сообщество в пакте Келлога — Бриана 1928 г. отвергло использование силы при решении международных споров, сам по себе договор не определяет войну как преступление. (2) Война

[268]

есть акт государства, и поэтому нельзя признавать индивидуальную ответственность за войны. (3) «Преступления против мира» представляют собой правовую норму, принятую постфактум, а потому она незаконна» (с. 217).

В Японии в ходе дискуссии по поводу исторической ответственности звучат призывы к глубокому переосмыслению войн, которые страна вела в первой половине XX века, к выработке национального консенсуса в осуждении японского милитаризма. Что касается авторов книги «От моста Марко Поло до Пёрл-Харбора. Кто несет ответственность?», то они избегают четких формулировок, отказываются от ценностных суждений. Видимо, это неслучайно и определяется принципиальной позицией авторов. Похоже, они сознательно щадят национальные чувства соотечественников. Содержание работы отражает величайшую сложность стоящей перед японцами задачи переосмысления исторического прошлого.

[269]