Кипнис Б. Г. Август 1914 г. Восточная Пруссия. Генерал Ренненкампф — миф и реальность

Первая мировая война: история и психология: Материалы Российской научной конференции / Под ред. В. И. Старцева и др. — СПб., 1999. С. 89-94.

Поход 1-й и 2-й русских армий в Восточную Пруссию, победа 1-й армии под Гумбинненом и Гольданом 7 августа{1}, катастрофа 2-й армии 15-17 августа и самоубийство ее командующего генерала А. В. Самсонова, отступление к 30 августу 1-й армии из Восточной Пруссии — все эти события пронеслись тогда, в далеком 1914 г., с калейдоскопической быстротой и с самого начала оставили ощущение трагедии. Но кто же был ее виновник? Устойчивая молва постепенно стала приписывать ответственность командовавшему 1-й армией генералу П. К. фон Ренненкампфу. Основания для этого казались убедительными: немец, а война-то ведь идет с Германией, почему-то промедлил 2 дня с наступлением после победы у Гумбиннена, потом «не поддержал» гибнущую 2-ю армию, «бросил» свою во время отступления, а в ноябре 1914 г. выпустил из «мешка» под Лодзью германскую группу генерала Шеффера, и лишь после этого отстранен от командования армией, но суда над ним не было, и лишь уволен в отставку, хотя «очевидно», что предатель. Почему не наказан? Обывателю ответ напрашивался сам собой: раз немец — значит, предатель, сгубил русского генерала А. В. Самсонова, немецкие шпионы и темные силы при дворе спасли от неминуемой кары, недалекий и крайне реакционный Нико-

[89]

лай II взял генерала под защиту, памятуя о его заслугах как карателя в Сибири зимой 1905-1906 гг.

Пока существовал императорский режим, Ренненкампф подвергался лишь оскорблениям в публичных местах, после февральской революции он был арестован, но сумел освободиться{2} и покинуть Петроград, весной 1918 г. снова арестован, уже в Таганроге, и расстрелян по приговору революционного трибунала. Так, с точки зрения общественного мнения, была восстановлена как патриотическая, так и классовая справедливость.

Прошли кровавые годы гражданской войны, отодвинувшие в прошлое Первую мировую. Лишь в 1926 г. увидела свет работа А. М. Зайончковского{3}. критикуя деятельность как командующего Северо-Западным фронтом генерала Я. Г. Жилинского, так и генерала П. К. Ренненкампфа, автор, однако, ни о каком предательстве или преступном бездействии последнего не упоминает, а помещает весьма обтекаемую фразу: «На Северо-Западном фронте после Гумбинненского сражения события вылились вследствие полной пассивности 1-й армии Ренненкампфа в единоборство 2-й русской армии с 8-й германской, повлекшее катастрофу первой из них»{4}. Практически историк отказался от какой-либо более конкретной и аргументированной оценки деятельности генерала Ренненкампфа.

Через 15 лет в Большой Советской Энциклопедии появилась статья, посвященная военачальнику, в которой анонимный автор, не прибегая ни к каким аргументам, дает уже вполне определенную характеристику: «Р. Не организовал энергичного преследования отступающих германских войск и не осуществил тесного оперативного взаимодействия со II армией ген. Самсонова. Проявив преступное бездействие, он в то же время вводил начальство в заблуждение, своими лживыми донесениями… Р. был одним из главных виновников поражения армии Самсонова и не организовал отпора германцам. Уехав поспешно в Вильно, Р. обрек свою армию на беспорядочный и с большими потерями отход из Восточной Пруссии»{5}. С этого момента характеристика предателя и труса прочно закрепилась за генералом Ренненкампфом в советской исторической литературе и начала кочевать из одного издания в другое. Дань этой «славной» традиции отдали и Большая Советская Энциклопедия{6}, и Советская Историческая Энциклопедия{7}, и конечно же Советская Военная Энциклопедия{8}. Точно так же поступили и вузовские учебники по истории СССР{9}, даже такое солидное издание, как академическая «История СССР с древнейших времен до наших дней»{10} хоть и в смягченном виде, но повторило без какой-либо аргументации все прежние обвинения. Вообще отсутствие аргументов и ссылок на документы — характерная черта в творческом методе советских авторов, касавшихся этой проблемы. А между тем и аргументы, и документы, и даже исследования, но, увы, убийственного для советских историков характера были опубликованы, и не только за границей но и в СССР.

[90]

Уже в 1921 г. в Москве (!) выходит книга Л. А. Радус-Зенковича{11}. Эта работа, основанная на фактическом материале и написанная непосредственным участником боев, сразу же уничтожает тезис о преступном бездействии генерала Ренненкампфа после Гумбиннен-Гольдапского сражения, объясняя его реальную причину: «Нормальный переход, выработанный опытом всей военной истории, для пехоты 20-25 верст и при том через 3 дня должна быть дневка… 1-я русская армия при сосредоточении к границе сделала от р. Неман в три перехода 75-90 верст, и без дневки пущена в первый бой с немцами. Некоторым частям приходилось делать переходы по 30-35 верст. Неудивительно, что сырые, только что отмобилизованные люди были замучены, а командиры не могли наладить связи и тыла»{12}, «войска 1-й и 2-й русской армии были вымотаны в первые дни сосредоточения. Их гнали вперед, не давая ни отдохнуть, ни подтянуть обозы, ни установить должную связь по фронту и в глубину»{13}. Кто же упрямо толкал русские корпуса вперед? Генерал-квартирмейстер Ставки Верховного Главнокомандующего генерал Ю. Н. Данилов и генерал Жилинский, это их имел в виду замечательный русский военный историк и ученый генерал Н. Н. Головин, выступивший в 1926 г. в Праге в защиту командующего 1-й армией: «Назначение дневки на 7/20 августа являлось настоятельной необходимостью. Войска двигались без остановок уже 6 дней, причем первые переходы были форсированными, а следующие сопровождались боями. Стратегия обязана принять все меры к тому, чтобы вводить в бой войска неутомленными. Генерал Ренненкампф имел слишком большой боевой опыт, чтобы забыть это элементарное правило, столь часто забываемое в кабинетах стратегии высших штабов»{14}.

Еще в 1939 г. в Москве (!) были опубликованы документы, касающиеся похода августа 1914 г.{15} Именно из них и видно, что если кто и понимал опасность такого наступления, то это был как раз генерал Ренненкампф, решивший назначить дневку на 7/20 августа. Вот выдержки из его приказа вечером 6 августа командиру 3-го армейского корпуса генералу Епанчину: «Ввиду утомления войск и необходимости подтянуть тыловые учреждения и пополнить запасы продовольствия, предписываю вам сегодня, 6 августа, продвинуться вперед лишь настолько, насколько это возможно, при условии не вступать в упорный бой с неприятелем. А завтра, 7-го, оставаться на занимаемых местах… Я требую разведки на переход перед фронтом корпуса средствами корпусной конницы»{16}. Аналогичные приказы с требованием обязательной разведки неприятеля получили и командиры других корпусов 1-й армии{17}; об отдыхе войск был уведомлен и начальник штаба Ставки генерал Н. Н. Янушкевич{18}. Увы, советские историки либо игнорировали эти документы, либо превратно их толковали. Однако вместо дневки 7 августа состоялось Гумбинненское сражение. Уже в 1921 г. Л. А. Радус-Зенкович привел размеры потерь русских дивизий как в нем{19}, так и в боях 4 и 6 августа{20}, равно как и соотношение сил противников{21}. В результате простой арифме-

[91]

тический подсчет дает 44,7% боевых потерь в одной лишь пехоте, после этого становится ясно, что дело было не в «преступном бездействии», а в невозможности физически наступать в течение двух следующих дней.

Обвинение в использовании кавалерии для преследования немцев снимается тем обстоятельством, что ответственность за это падает на не выполнившего приказ генерала Хана Нахичеванского, командовавшего гвардейским кавалерийским корпусом. Это описано в книге В. Андреева, вышедшей в Париже в 1928 г.{22}, который, будучи подпоручиком 19-го Архангелогородского драгунского полка, был послан к Хану с просьбой о помощи и получил отказ. Ничего нельзя было поделать с Ханом Нахичеванским: лично беззаветно храбрый, но слабовольный, он имел блестящую репутацию и связи при дворе. Что же касается утверждения о прямом предательстве, обрекшем 2-ю армию на гибель, то документы московского сборника показывают, что именно генерал Ренненкампф пытался реально помочь генералу Самсонову, прямой связи между армиями не было, разрыв составлял 90-100 км все сведения получались через штаб фронта, авиаразведка 1-й армии не дала сведений о путях отхода и перегруппировке германских сил. Генерал Жилинский требовал наступления на Кенигсберг, да и сам командарм 1-й армии стремился туда же. Но когда от штаба фронта поступили сведения о надвигающейся катастрофе 2-й армии, генерал Ренненкампф сразу же 15 августа в 7 час. 20 мин. приказал Хану: «Противник атакует 2-ю армию на фронте Бишофебург, Гильденбург, Сольдау… Вверенной вам коннице… двинуться немедленно в направлении Прейсиш-Эйлау, Ландеберг, дабы действиями в тылу противника задержать его атаку на нашу 2-ю армию. Южнее вас будет действовать ген. Гурко»{23}.

По мере развития катастрофы генерал Ренненкампф пошел на прямое нарушение распоряжения Ставки и штаба фронта и не передал им 2-й армейский корпус, а послал его вместе с 4-м армейским корпусом и кавалерией на выручку генерала Самсонова, что видно из телеграммы генерала Жилинскому от 15 августа 16 час. 45 мин.{24} В ответ на выговор за это 16 августа в 11 час. 30 мин. он сообщил в штаб Фронта о своем решении лично возглавить корпуса идущие на выручку. Ввиду важности этого документа для реабилитации памяти генерала Ренненкампфа приводим его почти полностью: «Усматривая из ваших распоряжений и телеграмм ген. Орановского [начальник штаба фронта. — Б. К.] тяжелое положение 2-й армии, решился взять на свою ответственность оставление 2-го корпуса, дабы более значительными силами нанести удар на фланги и тыл неприятеля и этим сильным ударом облегчить положение 2-й армии. В данное время в Восточной Пруссии разыгрывается крупная операция, от исхода которой зависит дальнейшее сложение на театре войны, что и заставило меня ослушаться повеления верховного главнокомандующего, но считаю и сейчас, что для этой общей пользы я обязан был так поступить… Для объединения командования выдвинутыми двумя корпусами выезжаю лично вперед, передав временное командова-

[92]

ние против Кенигсберга Смирнову»{25}. Однако уже между 14 и 17 час. из штаба фронта пришла телеграмма: «2-я армия отошла на свои первоначальные позиции к границе… Главнокомандующий приказал поэтому приостановить дальнейшее выдвижение выдвинутых вперед для поддержки 2-й армии корпусов»{26}. Эта телеграмма была лжива, но генерал Ренненкампф, не зная истинной обстановки, обязан был подчиниться, теперь уже 2-ю армию ничто не могло спасти, и судьба ее свершилась.

Таким образом, тяжесть обвинения в предательстве, в гибели 2-й армии, в преступном бездействии должна быть безоговорочно снята с генерала П. К. фон Ренненкампфа и возложена на генерал-квартирмейстера Ставки генерала Ю. Н. Данилова и главкома Северо-Западного фронта генерала Я. Г. Жилинского, чьи распоряжения и привели к катастрофе 2-й армии и даже лишили 1-ю армию возможности оказать ей хотя и запоздалую, но столь необходимую помощь.

Не будет лишнем отметить, что точно так же лживо и обвинение в бросании на произвол судьбы собственной 1-й армии в конце августа 1914 г., наоборот, именно генерал Ренненкампф, чувствуя угрозу своему левому флангу, буквально накануне атаки на него превосходящих германских сил успел перебросить с правого фланга два корпуса и этим диагональным маневром, так и не оцененным советскими историками, спас армию от приуготовленного ей поражения.

Примечания:

{1} Все даты даны по старому стилю.

{2} Советская Историческая Энциклопедия. М., 1968. Т. 11. Стб. 1020.

{3} Зайончковский А. М. Мировая война 1914-1918 гг. М., 1926. Т. 1-3. Цитаты приводятся по 3-му изд. М., 1938-1939.

{4} Зайончковский А. М. Цитируется по указанному изд. Т. 1. С. 136.

{5} Большая Советская Энциклопедия (далее — БСЭ). М., 1941. Т. 48. Стб. 620.

{6} БСЭ. 2-е изд. М., 1955. Т. 36. С. 364: «обвинен в предательских действиях»; БСЭ. 3-е изд. М., 1971. Т. 5. С. 402 (то же самое); БСЭ. 3-е изд. М., 1975. Т. 22. С. 12: «обвинен в преступном бездействии».

{7} Советская Историческая Энциклопедия (далее СИЭ). М., 1963. Т. 3. Стб. 739: «обвинен в предательстве»; СИЭ. М., 1968. Т. 11. Стб. 1019-1020: назван «одним из главных виновников поражения как 2-й, так и 1-й армий», обвинен в преступном бездействии.

{8} Советская Военная Энциклопедия (далее СВЭ). М., 1976. Т. 2. С. 379: обвинен в «фактическом предательстве»; СВЭ. М., 1979. Т. 7. С. 209: обвинен в преступном бездействии.

{9} Например, Черменский Е. Д. История СССР. (Период империализма). М., 1959. С. 430; История СССР / Беляев А. М. и др. М., 1960. С. 442; История СССР / Под ред. Иванова Л. И. и др. М., 1965. Т. 2. С. 576 -577; История СССР / Под ред. проф. Кабанова П. И. и проф. Кузнецова Н. Д. М., 1978. Ч. 2. С. 406-407.

{10} История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1968. Т. 6. С. 532-533.

{11} Радус-Зенкович Л. А. Очерк встречного боя по опыту Гумбинненской операции в августе 1914 г. М., 1921.

{12} Там же. С. 123.

{13} Там же. С. 122.

[93]

{14} Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. на русском фронте. Начало войны и операция в Восточной Пруссии. Прага, 1926. С. 123.

{15} Восточно-Прусская операция: Сб. документов. М., 1939.

{16} Там же. С. 187.

{17} Там же. С. 187, 191.

{18} Там же. С. 183.

{19} Радус-Зенкович Л. А. Указ. соч. С. 64, 77, 83, 87

{20} Там же. С. 17, 34, 53.

{21} Там же. С. 95.

{22} Андреев В. Первый русский марш-маневр в Великую войну. Гумбиннен и Марна. Париж, 1928. Ч. 6.

{23} Восточно-Прусская операция. С. 303, 304.

{24} Там же. С. 302.

{25} Там же. С. 304. № 412.

{26} Там же. С. 305. № 414.

[94]