Skip to main content

Магидов В. М. Источники о деятельности Скобелевского комитета и его роли в отечественном кинопроцессе накануне и в ходе Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций 1917 г.

Первая мировая: Неоконченная война: Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию начала Первой мировой войны 1914—1918 гг. «Проблемы поиска и публикации российских и зарубежных источников о Первой мировой войне 1914—1918 гг. на современном этапе развития исторической науки». Москва, 18 июня 2014 г. / Отв. ред. Е. И. Пивовар; сост. И. А. Анфертьев. М.: РГГУ, 2015. С. 122-154.

Magidov V. M. (Moscow, Russian Federation) Sources connected with activity of Skobelevsky committee and its role in domestic film process on the eve and during the World War I, February and October revolutions in 1917

Аннотация:
В статье рассматривается во многом не исследованная до настоящего времени история создания и функционирования Скобелевского комитета, раскрывается методика исследовательской работы по выявлению документов, отражающих деятельность комитета. Автор проводит анализ выявленных документальных фильмов и киносюжетов, выпущенных Скобелевским комитетом. Рядом исследователей установлено, что первые съемки военной серии (военной хроники) Скобелевского комитета были предприняты в 1913 г. для только что открывшегося Музея Русской армии (первоначальное его название — Палата-хранилище «Войны России»). Среди первых съемок, датированных 1913 г., можно назвать: «Гимнастика на машинах», «Конская езда г.г. офицеров» (выпуск 18 июля 1913 г.). Просмотр этих лент состоялся в Царскосельском театре. Поиск новых документов осложнялся тем, что трудно было сразу установить, в каком архиве могла оказаться основная часть материалов о Скобелевском комитете, характеризующая его широкую благотворительную и просветительную деятельность. В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) имеется фонд Скобелевского комитета. Среди сотен интересных дел встречаются отчеты Комитета за разные годы, протоколы заседаний Совета комитета, докладные, приказы, многочисленная переписка, документы, характеризующие кинематографическую деятельность Скобелевского комитета. Изучению архивных документов помогали опубликованные материалы газет и журналов «Русский инвалид» (1904-1917), «Сине-фоно» (1917-1918), «Проэктор» (1917), «Известия Московского Совета» (1917), «Свободный журнал» (1918), «Кино-газета» (1918-1920), «Московский вечерний час» (1918) и др. Военная хроника Первой мировой войны

[122]

имела идеологическую направленность. Каждая кинолента проходила строгую цензуру. В феврале 1917 г. в «Армейском вестнике» были опубликованы так называемые «руководящие указания о порядке допуска на фронт частных фирм и предпринимателей для производства кинематографических снимков и по выполнению цензуры последних». Допуск к съемкам производился на основании заявления в штаб фронта с приложением соответствующих документов о лице, производящем съемки. Условия и программа съемок, контроль за работой операторов и учет хранящихся у них материалов устанавливались штабом фронта. Прославляя успехи России под руководством российского императора, кинохроника почти не давала представления о жизни фронта и тыла, о бедствиях миллионов людей, об экономической разрухе, об обострении классовых противоречий в стране накануне падения царизма. Вместе с тем все кинодокументы, созданные в годы Первой мировой войны (в общей сложности было отснято около семи тысяч метров пленки), имеют большой источниковедческий интерес для историков и кинематографистов. Они дают представление о некоторых боевых операциях русских войск, облике участников войны, боевом снаряжении, технике и киноаппаратуре, которой пользовались операторы, и др.

Annotation:
This article reviews mostly unexplored history of foundation and functioning of Skobelevsky committee. It also reveals research technique for identification of documents representing its activity. Author analyses revealed documentaries and video clips released by Skobelevsky committee. It is found by a plenty of researches that first shootings of military newsreels produced by the committee were taken in 1913. This was made for a new museum of Russian army (firstly named as Chamber-storage “Wars of Russia”). Examples of first shootings are “Gymnastics on the machines”, “Officers riding horses” (July 18, 1913). These picture shows took place in theatre of Tsarskoye Selo. Searches of new documents were complicated with non-acquintance in which archive they may be stored. There is a fond of Skobelevsky committee in Russian state archive of military and history (RGVIA). There are reports of the committee for different periods, also minutes of the meetings, staff reports, orders, correspondence and other documents among other cases. Studying archive’s documents was supported by materials of different newspapers and magazines like “Russian invalid” (1904-1917), “Cine-Phono” (1917-1918), “Projector” (1917), “Moscow Council’s News” (1917), “Free Magazine” (1918), “Cine-newspaper” (1918-1920), “Moscow evening time” (1918) and others. Military chronicle of World War I had an ideological orientation. Every movie was strictly censored. In February, 1917 so-called “guiding instructions for private firms’ admission to front and production of cinematic pictures and censoring them” were published in “Army herald”. Admission was given on the basis of statement to front’s staff and personal documents of the filming man. The front headquarters established conditions of shooting, control of cameramen

[123]

and registrations of all materials kept by them. Newsreel glorified Russia’s successes under Emperor’s but did not create awareness about life on front and in the rear, miseries of millions of people and economic dislocation, also about class-struggle day before the fall of tsarism. At the same time all film documents made during World War I (about 4.35 miles of cinefilm) interest historians and cinematographers. They inform us about some operations of Russian troops, arming, appearance of war participants, cinematographic equipment used by cameramen etc.

Ключевые слова:
Архив, источник, Скобелевский комитет, Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД), Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), документальный фильм, кинохроника, Первая мировая война, Гражданская война в России, М. Д. Скобелев, Г. М. Болтянский, С. С. Гинзбург, В. С. Росоловская, П. К. Новицкий, А. А. Ханжонков.

Keywords:
Archive, source, Skobelevsky committee, Russian State Archive of Cinema and Photo Documents (RGAKFD), Russian State archive of literature and art, Russian state military and history archive, documentary film, news film, World War I, Civil war in Russia, M. Skobelev, G. Boltyanskiy, S. Ginzburg, V. Rosolovskaya, P. Novitskiy, A. Hanjonkov.

Чем привлекает исследователей кинематографическая деятельность Скобелевского комитета? Причин здесь может быть названо много. Отметим лишь принципиально важные для характеристики кинематографа в дореволюционной России и в первые годы Советской власти.

Исследователи, приступая к изучению истоков зарождения российского кино, обычно сталкиваются с вопросом, какая организация, кто конкретно производил документальные съемки в стране до Октябрьской революции, каков был их характер и политическая направленность.

Среди действующих на территории России с начала Первой мировой войны отечественных и зарубежных организаций и учреждений, занимавшихся производством кинопродукции, особое место принадлежит Скобелевскому комитету, полублаготворительному, полувоенному, полугосударственному учреждению, отличающемуся от частных фирм более откровенным проявлением своей преданности престолу и монархическому строю. Именно он является одним из немногих, а в отдельных

[124]

случаях единственной общественной организацией, осуществлявшей съемки Первой мировой войны, революционных событий 1917 г. Техническое оборудование, лаборатория комитета, национализированные в первые месяцы после Октябрьской революции 1917 г., стали фактически основной материальной базой первых советских киноучреждений, возникших в Москве и Петрограде. Перешла на сторону советской власти и большая группа киноработников комитета. Именно они составили кадровый костяк первых советских организаторов производства, режиссеров, кинооператоров и др.

Советское документальное кино, получив кадровую, материальную и документальную базу Скобелевского комитета, развивалось на принципиально новой идеологической основе. Именно поэтому исследователи буквально «по крупицам» собирали документальные данные, непосредственно относящиеся к истории деятельности Скобелевского комитета. В первую очередь тщательно изучались опубликованные источники, просмотрен в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) фонд Г. М. Болтянского, одного из пионеров российской и советской документальной кинематографии, активно работавшего с марта 1917 г. в кинематографическом отделе Скобелевского комитета. Отдельные сведения о кинематографической деятельности комитета между Февралем и Октябрем 1917 г. удалось обнаружить в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО), в личном архиве оператора П. Новицкого.

Однако цельной картины о работе Скобелевского комитета в области кино не складывалось. Поиск новых документов осложнялся тем, что трудно было сразу установить, в каком архиве могла оказаться основная часть материалов о Скобелевском комитете, характеризующая его широкую благотворительную и просветительную деятельность. Оставался открытым вопрос, почему собственно Комитет именуется Скобелевским, имеет ли это название прямое отношение к имени легендарного русского полководца, героя Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. генерал-адъютанта М. Д. Скобелева.

Выяснилось, что в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), располагающемся в Москве на территории старинного Лефортовского дворца, имеется фонд Скобелевского комитета. Среди сотен интересных дел встречаются отчеты Комитета за разные годы, протоколы заседаний Совета комитета, докладные, приказы, многочисленная переписка

[125]

и т. п. и, что для нас существенно важно, документы, характеризующие кинематографическую деятельность Скобелевского комитета. Просмотр архивных документов сочетался с изучением опубликованных материалов газет и журналов «Русский инвалид» (1904-1917), «Сине-фоно» (1917-1918), «Проэктор» (1917), «Известия Московского Совета» (1917), «Свободный журнал» (1918), «Кино-газета» (1918-1920), «Московский вечерний час» (1918) и др.

Постепенно раскрываются значимые страницы истории возникновения Комитета. Выяснилось, что в разгар Русско-японской войны 1904-1905 гг. в ноябре 1904 г. с соизволения российского императора был создан Скобелевский комитет помощи увечным воинам при Николаевской академии Генерального штаба. 26 ноября 1904 г. газета «Русский инвалид» экстренно сообщала, что Комитет основан по инициативе сестры М. Д. Скобелева, княгини Н. Д. Белосельской-Белозерской, супруги крупного нефтяника Т. Ф. Белосельского-Белозерского, одного из основных акционеров фирмы «Биофильм». Официальное открытие Комитета было приурочено ко дню празднования 135-й годовщины военного ордена св. Георгия Победоносца, так как М. Д. Скобелев являлся кавалером ордена св. Георгия трех степеней.

Фактическое создание Комитета можно датировать 15 апреля 1904 г., когда Николай II одобрил его образование{1}. В марте 1914 г. при Комитете был создан военно-кинематографический отдел. Однако рядом исследователей установлено, что первые съемки военной серии (военной хроники) Скобелевского комитета были предприняты в 1913 г. для только что открывшегося Музея Русской армии (первоначальное его название — Палата-хранилище «Войны России»). Среди первых съемок, датированных 1913 г., можно назвать: «Гимнастика на машинах», «Конская езда г.г. офицеров» (выпуск 18 июля 1913 г.). Просмотр этих лент состоялся в Царскосельском театре{2}.

Однако и до настоящего времени деятельность кинематографического отдела Скобелевского комитета изучена недостаточно. Отдельные вопросы по истории военно-кинематографического отдела в разное время интересовали Г. Болтянского, В. Росоловскую, С. Гинзбурга, В. Листова, С. Братолюбова, Г. Е. Малышеву, В. Н. Баталина, В. М. Магидова{3} и других авторов. Наиболее важными из них являются материалы, собранные Г. Болтянским и В. Росоловской. Однако исследователи не всегда четко представляли себе структуру Комитета, рассматривали его кинопро-

[126]

дукцию чаще всего в отрыве от деятельности Комитета. В целом источниковая база большинства работ характеризовалась некоторой ограниченностью.

Скобелевский комитет как благотворительное в основном учреждение существовал в течение десяти лет (1904-1914). По первому уставу{4}, утвержденному 16 июня 1905 г., он именовался «Комитетом имени генерал-адъютанта М. Д. Скобелева для выдачи пособий больным и раненым воинам»{5}. Комитет находился тогда в ведении Министерства внутренних дел. Основным органом управления считался Совет Комитета, который состоял из председательницы – княгини Н. Д. Белосельской-Белозерской, выбранной пожизненно, и шести членов Совета. Обычно в их число входили учредители Комитета — крупные военные деятели дореволюционной России (генералы, военные чиновники, военное духовенство). Начальник Николаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенант Д. Г. Щербачев являлся товарищем председательницы, фактическим председателем комитета. Поэтому все делопроизводство Комитета велось при канцелярии академии. Согласно адресной и справочной книге г. С.-Петербурга «Весь Петербург на 1910 год», в состав его Совета в то время входило 10 человек: генерал от инфантерии А. Д. Свиньин; генерал-майор А. Н. Маслов; М. И. Ушаков; А. Н. Эрдели; полковник, флигер-адъютант П. П. Скоропадский (будущий гетман Украины в апреле-декабре 1918 г.); А. К. Байов; полковник Н. Н. Якимовский; штабс-капитан Я. П. Левошко; священник Г. И. Шавельский; казначей И. И. Гальченко.

Для получения новых сведений о разносторонней деятельности Комитета, в том числе и кинематографической, необходимо было прежде всего четко установить, какому ведомству подчинялся Комитет. В начале своей деятельности, как отмечалось выше, Комитет относился к Министерству внутренних дел. Однако впоследствии переходы Комитета от одного ведомства к другому следовали одно за другим. К началу Первой мировой войны, например, Комитет относился к Военному министерству, после Февральской революции был в ведении Министерства народного просвещения. По архивным документам установлено, что только в течение июня-июля 1917 г. Комитет несколько раз переходил под опеку то Министерства государственного призрения, то Военного министерства. Так, по постановлению Временного правительства от 17 июня 1917 г. Комитет перешел в ведение Министерства государственного призрения. 31 июля того же года по

[127]

новому постановлению благотворительный отдел Скобелевского комитета оставался при Министерстве государственного призрения, а просветительный отдел переходил под патронаж Военного министерства. Видимо, вскоре после раздела имущества благотворительного и просветительного отделов (август 1917 г.) просветительный отдел Комитета стал именоваться Скобелевским просветительным комитетом. Официально это произошло в начале декабря 1917 г., когда был утвержден Устав этого Комитета{6}. Различного рода реорганизации Комитета влияли на его кинематографическую деятельность.

Основной задачей Комитета был сбор средств путем добровольных пожертвований. Этот капитал составлялся из ежегодных денежных взносов лиц всех сословий, кружечных и всякого рода других сборов. Например, в 1909-1911 гг. Комитету было пожертвовано для устройства инвалидных домов несколько крупных усадеб в Минской, Черниговской и Симбирской губерниях. Крупный русский кинопредприниматель А. А. Ханжонков вспоминал, что Комитет «вообще выколачивал деньги, чем возможно. Например, администрация добивалась разрешения на исключительное право сдачи напрокат спальных матрацев пассажирам железных дорог»{7}.

С. К. Братолюбов в своей книге замечает, что Комитет, будучи учреждением, преследующим явно коммерческие цели, занимал достаточно привилегированное положение{8}. Это было действительно так. Комитет имел преимущество перед другими подобными организациями типа Всероссийского земского союза помощи раненым (образован 30 июля 1914 г.) и Всероссийского союза городов (создан 8-9 августа 1914 г.), располагая в отличие от них широкой сетью отделений, расположенных по всей стране. Далеко за пределами Петербурга и Москвы были известны устраиваемые Комитетом благотворительные вечера с многочисленными и шумными балами-аукционами.

Коммерческие интересы Скобелевского комитета нашли свое отражение и в своей широкой просветительной деятельности. В 1914-1915 гг. были созданы для этой цели военно-кинематографический, издательский, граммофонный и другие отделы.

Исходя из имеющихся документальных материалов, просветительскую деятельность Скобелевского комитета в области кинематографии условно можно разделить на три этапа: первый — с момента образования кинематографического отдела (1914 г.) до

[128]

Февральской революции 1917 г.; второй этап охватывает период между Февральской и Октябрьской революциями и третий этап — после Октябрьской революции до национализации Скобелевского комитета (март 1918 г.). Естественно, что организационные условия для производства киносъемок в каждом из перечисленных выше этапов были различны.

Первый этап отражен в архивных документах наиболее слабо. Исключение составляет небольшой фонд Скобелевского комитета, отложившийся в РГВИА. Однако в этом фонде кинематографическая работа Комитета представлена скупо. Эти материалы в основном освещают благотворительную деятельность Комитета. И все же в совокупности с документами из личного архива П. Новицкого, материалами В. Росоловской, использовавшей некоторые архивные документы, и воспоминаниями сотрудников Комитета{9} можно в определенной мере воссоздать начальный период деятельности кинематографического отдела.

Как было отмечено выше, военно-кинематографический отдел был основан в марте 1914 г. Из отчета Комитета, сохранившегося в РГВИА, можно установить, что Военное министерство поручило Скобелевскому комитету в это время производить съемки в войсковых частях для отображения на пленке строевой службы, военного быта, состояния русских войск и т. п. Снимались также специальные драмы и комедии на военные темы.

Комитет был обязан проводить цензуру демонстрируемых кинолент по военной тематике, обращая особое внимание на их содержание. В первые месяцы своего существования кинематографический отдел не имел необходимой материальной базы (аппаратуры, пленки, хорошо оборудованной лаборатории и т. п.) для создания собственной кинопродукции. Поэтому Комитет воспользовался предложением группы кинопредпринимателей, которые согласились помимо своих кинокартин продавать по указанию Комитета фильмы просветительного, военно-научного, военно-бытового содержания. Это соглашение оказалось непродолжительным во времени. Вскоре Комитет выкупил у кинопредпринимателей за 140 000 руб. все принадлежавшее им имущество: здания и оборудование кинопредприятия, аппаратуру и стал вести кинематографическое дело самостоятельно.

С началом Первой мировой войны военно-кинематографический отдел стал производить съемки военных действий. Именно в это время Скобелевский комитет, находившийся под покрови-

[129]

тельством царя, получил монополию на производство военной хроники на фронте. Отныне хроникальные съемки имели право осуществлять только операторы, находившиеся на службе Комитета. По приказу начальника штаба Верховного Главнокомандующего на различные участки фронтов были направлены операторы, они стали производить съемки под наблюдением специально выделенных офицеров. Имена операторов, к сожалению, в этом документе не указаны.

Для истории крайне важно установить, кто же конкретно снимал события Первой мировой войны. Ведь у Комитета не было своих операторов для производства военных съемок. Производственные и прокатные его возможности были невелики. Поэтому для съемок привлекались кинематографисты других фирм. Так, в числе обнаруженных архивных документов имеются списки нижних чинов, прикомандированных к Скобелевскому комитету (даты отсутствуют). В списках среди других фамилия ратника 2-го разряда И. Д. Дореда, известного кинооператора. Один из руководителей кинематографического отдела, Ф. Кару, пригласил на службу в Комитет операторов-хроникеров московского отделения фирм Пате и Гомон. Вплоть до конца 1916 г., когда монополия Комитета была отменена, все съемки на фронтах огромной протяженности производились всего пятью операторами. С. С. Гинзбург называет англичанина Дж. Эрколя, перешедшего от Пате, И. Д. Дореда, ранее представлявшего американские фирмы, и трех русских операторов — П. Новицкого, Н. Топоркова и П. Ермолова. Несколько позже, в октябре 1916 г., к Комитету в качестве рядовых были прикомандированы кинематографисты В. Старевич, С. Могилевский, К. Коняев и другие.

Качество кинолент не интересовало людей типа Ф. Кару, забравших все дела кинематографического отдела в свои руки. Их гораздо больше заботила коммерческая выгода, и поэтому, ради быстроты выпуска фильмов, проявка и печать уникального материала очень часто производились неквалифицированными людьми на полукустарной, примитивно оснащенной фабрике.

Сложными и трудными были также условия работы операторов. Они пользовались неудобной, тяжелой аппаратурой (штатив и ящики с аппаратом и пленкой весили около трех пудов). А. Лемберг, один из первых операторов из частных фирм, допущенных к съемкам в действующей армии, вспоминал, что его кинематографическое «вооружение» весило несколько пудов. Часто по этой

[130]

причине операторы запаздывали на место съемки, попадая на участок фронта только к исходу боевых действий.

В течение 1914-1916 гг. были отсняты две важные военные операции — бомбардировка и взятие Перемышля на русско-австрийском фронте и Эрзерума на русско-турецком фронте. На материале военной хроники был смонтирован большой хроникальный фильм «Под русским знаменем». В 1916 г. объем производимых Скобелевским комитетом хроникальных картин несколько вырос. Не случайно этот год отмечен значительными расходами кинематографического отдела (имеется в виду петроградское и московское отделения). Только по лаборатории и съемкам в действующей армии они составили около 32 600 руб., а в июле того же года — уже 295 781 руб. Одним из итогов работы кинематографистов в 1916 г. было создание второго большого хроникального фильма «Вторая Отечественная война 1914-1915 гг.»{10}.

Часто на полях сражений на русско-германском фронте можно было встретить с кинокамерой в руках воспитанника Киевского художественного училища П.К. Новицкого (он уже имел опыт съемки военной хроники на Балканской войне, где снимал вместе с П. Ермоловым). В 1915-1916 гг. П. Новицкий запечатлел военные действия Первой мировой войны, находясь в распоряжении III армии и в других местах. В его личном архиве сохранился перечень съемок, произведенных поручиком Доманским и Новицким 10-17 ноября 1914 г. Оператором Дж. Эрколем на Юго-Западном фронте были зафиксированы на пленку бой у польского города Белявы (14 ноября 1914 г.), отдых после боя, погребение солдат, обыск пленных и другие сюжеты. Отснятый материал в количестве 220 метров был отправлен 18 ноября 1914 г. в Скобелевский комитет и был почти полностью включен в 8-ю серию киножурнала «Русская военная хроника»{11}.

Мужественно и вместе с тем высоко профессионально снимали в самых трудных условиях Дж. Эрколь и И. Д. Доред. Последний под обстрелом, с палубы русского военного корабля снимал морской бой. Несколько раз отличился Эрколь, снимая некоторые эпизоды даже с самолета. Во время съемок он был дважды ранен и награжден двумя Георгиями.

Фильмы о войне (как игровые, так и хроникальные) отличались идеологической ангажированностью и были в основном пронизаны монархическим и милитаристским духом{12}. Большинство съемок, представленных в РГАКФД, официозного характера. Съемки оператора Н. Топоркова, например, в основном изображали Став-

[131]

ку Верховного Главнокомандования, прибытие императора Николая II в действующую армию, посещение им взятой русскими войсками крепости Перемышль и т. п.

Военная хроника Первой мировой войны имела идеологическую направленность. Каждая кинолента проходила строгую цензуру. В феврале 1917 г. в «Армейском вестнике» были опубликованы так называемые «руководящие указания о порядке допуска на фронт частных фирм и предпринимателей для производства кинематографических снимков и по выполнению цензуры последних». Все киносъемки представлялись для цензуры генерал-квартирмейстеру соответствующего фронта. Допуск к съемкам производился на основании заявления в штаб фронта с приложением соответствующих документов о лице, производящем съемки. Условия и программа съемок, контроль за работой операторов и учет хранящихся у них материалов устанавливались штабом фронта.

Прославляя успехи России под руководством российского императора, кинохроника почти не давала представления о жизни фронта и тыла, о бедствиях миллионов людей, об экономической разрухе, об обострении классовых противоречий в стране накануне падения царизма. Вместе с тем все кинодокументы, созданные в годы Первой мировой войны (в общей сложности было отснято около семи тысяч метров пленки), имеют большой источниковедческий интерес для историков и кинематографистов. Они дают представление о некоторых боевых операциях русских войск, облике участников войны, боевом снаряжении, технике и киноаппаратуре, которой пользовались операторы, и др.

Вполне естественно, что подлинное значение киносъемок исторических событий не всегда выявляется сразу, по горячим следам. Необходимо время для оценки их истинной информационной сущности. Историческая дистанция, делая детали и частности малозаметными, позволяет тем самым лучше, рельефнее видеть главное и наиболее существенное. Видимо, с этих позиций следует и подходить к анализу произведенных Скобелевским комитетом съемок событий, сыгравших значительную роль в жизни страны.

После Февральской революции 1917 г. Скобелевский комитет из монархического становится эсеро-меньшевистским, и начинается новый этап в его деятельности. По инициативе Военной комиссии Государственной думы несколькими офицерами (В. Де-

[132]

ментьевым, H. Пестрово и др.) была предпринята реорганизация Комитета{13}. 4 марта 1917 г. подпоручик В. Дементьев был назначен управляющим делами Комитета{14}. Во главе московского отделения Комитета по предложению режиссера и заведующего московским кинопроизводством Б. Михина стал К. Бреннер{15}. Особенность реорганизации заключалась в том, что она проходила под контролем Исполнительного комитета Петроградского и Московского Советов рабочих и солдатских депутатов, где большинство голосов имели эсеры и меньшевики.

25 апреля 1917 г. Г. Болтянский получил мандат Петроградского Совета за подписью его депутата Л. М. Карахана на представительство от Совета в Скобелевском комитете. В конце марта 1917 г. им был организован отдел социальной хроники (в литературе этот отдел часто называют рабочим отделом кинематографии, или революционным отделом хроники), который занимался съемками быта рабочих, а также фиксацией на пленку наиболее важных исторических событий в период и после Февральской революции. Эсеро-меньшевистский Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов оказывал влияние на кинематографическую деятельность Скобелевского комитета. Киносъемки можно было производить только «с разрешения для каждого фильма редакции Совета рабочих депутатов». Кроме того, отдел социальной хроники систематически получал соответствующие инструкции от ведомства, которому он подчинялся.

После расстрела мирной демонстрации 4 июля 1917 г. период двоевластия в стране окончился. Наступление реакции повлекло за собой серьезные изменения в деятельности Скобелевского комитета. В августе 1917 г. происходит раздел имущества благотворительного и просветительного отделов Комитета. 12 октября 1917 г. просветительный отдел переходит в распоряжение Политического управления (ПУРа) Военного министерства Временного правительства и с начала декабря 1917 г. именуется Скобелевским просветительным комитетом. В январе 1918 г. в архивных материалах встречаются документы со штампом Скобелевского просветительного комитета.

В июле 1917 г. кинематография была представлена в Скобелевском комитете несколькими отделами. В Петрограде находились военно-кинематографический отдел, состоящий из четырех человек (заведующего и трех операторов: А.Л. Дворецкого, П. Новицкого, И. Д. Дореда); отдел социальной хроники (заведующий

[133]

Г. М. Болтянский, оператор Е. М. Модзелевский и др.); отдел народного кинематографа, который представлял О. О. Лавцевич, а также отдел цветной фотографии (заведующий К. Ф. Коняев). В лаборатории (заведующий Я. М. Скарбек-Мальчевский) работали 13 человек. В московском отделении Комитета сотрудничали известные кинематографисты: операторы А. А. Левицкий, Н. М. Топорков, П. К. Новицкий, К. К. Труше, режиссер В. А. Старевич, помощник режиссера М. Я. Шнейдер и другие.

Материальная база Комитета была сосредоточена в Петрограде и Москве. В Москве находилась кинофабрика на Верхней Масловке, в Петрограде – лаборатория. Прокатные конторы находились в обоих городах{16}. Весь материал, снимавшийся в Москве, проявлялся и печатался в Петрограде. Это разделение, естественно, отрицательно сказывалось на работе кинематографического отдела.

Правление Комитета помещалось в Петрограде, в Москве находилось его отделение. Оно состояло из представителей Государственной думы, Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, Кабинета военного министра, Министерства государственного призрения. Политику Временного правительства в Скобелевском комитете проводил член Государственной думы, комиссар по делам Скобелевского комитета А. Танцов. В июле 1917 г., обращаясь с призывом к солдатам, он говорил о расширении просветительной деятельности Комитета в связи с предстоящими выборами в Учредительное собрание. «Поэтому работа в этом направлении, — подчеркивал А. Танцов, — будет носить исключительно политический характер»{17}.

Идеологически пестрым был и состав кинематографического отдела Комитета. Ядро доставляли мелкобуржуазные слои офицерства и интеллигенции. 4 марта 1917 г. управляющим делами был назначен представитель Военной комиссии Государственной думы подпоручик В. Дементьев, тяготевший к анархизму. Во главе московского отделенная Комитета по предложению режиссера и заведующего кинопроизводством Б. Михина стал К. Бреннер.

Неустойчивой политичческой позиции придерживалось большинство служащих кинематографического отдела, находящегося в Петрограде. Однако в петроградском отделении наблюдались и большевистские настроения. В лаборатории, например, работал большевик И. Кобозев, который вместе с другими большевиками вел агитацию среди о служащих; с мая по октябрь 1917 г. он выполнял обязанности фотографа и кинооператора Комитета{18}.

[134]

Интересные замечания высказывает на этот счет Г. Болтянский, который не сразу разобрался в смысле революционных событий, испытывая сильное влияние мелкобуржуазных иллюзий. Выступая в 1936 г. с докладом о работе Скобелевского комитета, он особо отмечал, что противоборство в Комитете носило производственный характер. Признавая, что московское отделение Комитета симпатизировало большевикам и было настроено на перемены, он в то же время отрицал революционный характер настроений среди части служащих. В более поздней своей работе Г. Болтянский определеннее говорил о глубоком расслоении среди творческих киноработников в годы Гражданской войны{19}.

В. Росоловская в книге «Русская кинематография в 1917 г. Материалы к истории» (М.; Л., 1937) отмечала, что в августе 1917 г. на кинематографическом предприятии Скобелевского комитета в Петрограде произошла политическая забастовка, в которой приняли участие 250 рабочих и служащих. Участники забастовки требовали увеличения заработной платы, введения рабочих и служащих в состав Правления Комитета, введения рабочего контроля за приемом и увольнением рабочей силы и др. Скупые строки газетной информации дают возможность судить о развернувшейся в это время классовой борьбе и на московских кинопредприятиях. 8 августа 1917 г. «Известия Московского Совета» сообщали, что стачечный комитет рабочих кинематографических предприятий обратился ко всем профессиональным союзам и фабрично-заводским комитетам с воззванием не занимать места плотников, столяров, маляров, электротехников, обойщиков и драпировщиков в кинематографическом ателье. Эти места объявлялись под бойкотом. Сотрудник московского отделения Б. Михин впоследствии говорил: «У нас (в Москве до Октябрьской революции) рабочие уже играли огромную роль. Председателем фабкома был, к примеру, рабочий-большевик».

К моменту Октябрьской революции 1917 г. из московских киноработников была организована группа красногвардейцев во главе с рабочим Захаровым. В Скобелевском комитете, в частности в его кинематографическом отделе, между Февральской и Октябрьской революциями, выделялись революционно настроенные слои, проводившие агитацию среди служащих, в том числе и операторов.

Политическая обстановка, сложившаяся в стране между Февралем и Октябрем 1917 г., не могла не повлиять в той или иной форме на деятельность Скобелевского комитета в целом, а также

[135]

и в области кинематографии. Если до Февральской революции в объектив кинокамеры попадали в основном представители высших кругов общества (члены царской семьи, сановники, политические деятели, крупные промышленники) и съемки велись преимущественно в закрытых помещениях, а также на специально отгороженных территориях, то теперь операторы стали снимать то, что происходило непосредственно на улицах и площадях Москвы и Петрограда и других городов, — многотысячные демонстрации и митинги с участием народных масс. Несмотря на свою политическую ограниченность и односторонность (ядро кинематографического отдела составляли средние слои офицерства и интеллигенции), кинохроника Скобелевского комитета давала в основном объективную картину исторических событий. В обстановке нарастающего революционного подъема Комитет даже был вынужден расширить производство съемок.

В РГАКФД хранятся дошедшие до нас в полном объеме и в фрагментах хроникальные выпуски и фильмы 1917 г.: «Великие дни революции в Москве (28 февраля — 4 марта 1917 г.)», «Похороны жертв Февральской революции в г. Москве», «Праздник 1 мая в Петрограде», «Государственное совещание в Москве, 12-15 августа 1917 г.» и др. Анализ этой продукции позволяет установить характер и политическую направленность работы отдела социальной хроники Скобелевского комитета. В этот период появляются киноленты, характеризующие политическую обстановку в стране между двумя революциями. Эти материалы были сняты операторами в разных городах России.

Основная часть съемок революционных событий в период Февральской революции проводилась для хроникального журнала Скобелевского комитета «Свободная Россия», выходившего на экраны с мая по октябрь 1917 г. Журнал был задуман как еженедельное издание. Однако эту периодичность Скобелевскому комитету выдержать не удалось, киножурнал выходил два-три раза в месяц. Комитет выпустил 13 номеров этого киножурнала, отражавших события с 5 июля 1917 г. по 2 октября 1917 г., метраж которых в совокупности составил 1920 метров. Хорошая реклама создавала журналу популярность. В РГАКФД сохранились три полных журнала «Свободная Россия» за № 5 (датирован 3 июля 1917 г.); № 10 (14 августа 1917 г.) и № 11 (12 сентября 1917 г.){20}, а также отдельные сюжеты других выпусков журнала{21}, в которых были зафиксированы события, происходившие в стране в июне 1917 г., а также портреты участников Всероссийского съезда Со-

[136]

ветов рабочих и солдатских депутатов (3-24 июня 1917 г.), членов Государственной думы на совещании 16 июня 1917 г., представителей Временного исполнительного комитета Государственной думы. Важное значение имеет пятый выпуск журнала, он повествует о событиях конца мая — начала июля 1917 г. Так, в один из сюжетов включены кадры, зафиксировавшие участников демонстрации 18 июня 1917 г. В одном из них запечатлен момент сбрасывания демонстрантами с Троицкого моста в Неву плаката «Да здравствует Временное правительство».

Особый интерес вызывает десятый выпуск журнала, посвященный событиям, происходившим в августе 1917 г. (вышел на экраны 14 августа 1917 г.){22}. Выпуск состоит из разрозненных сюжетов. Один из первых титров гласит: «Бабушка русской революции Е. К. Брешко-Брешковская». Оператор запечатлел пожилую женщину в белой одежде и белом платке, сидящую на лавочке в саду. У нее печальный вид, глаза опущены вниз, в руках тросточка. Вот она встрепенулась, и у нее уже живой взгляд, она что-то активно говорит, по-видимому, отвечает кому-то стоящему за кадром. Следующая надпись гласит: «Бабушка и “внучек” Е. К. Брешко-Брешковская и А. Ф. Керенский». К сожалению, надпись не сопровождается изобразительным рядом. Далее оператор ведет съемку Брешко-Брешковской во время ее беседы с раненым. Это происходит на том же месте, что и предыдущий кадр.

Затем идут два небольших сюжета, первый из которых показывает группу людей, беседующих в открытой автомашине, среди них делегат Черноморского флота матрос Ф. Баткин; второй сюжет посвящен работе Первого Всероссийского съезда рабочей кооперации, на общем плане запечатлены президиум и зал заседаний. Следующий сюжет отражает жизнь детской колонии для детей петроградского пролетариата: воспитатели (фотографируются в окружении детей от 5 до 12 лет; в кадре дети-санитары, на рукавах у них повязки с красным крестом.

Уникальна киносъемка, произведенная операторами на фронте, — это «ударный батальон Рижского фронта», о чем гласит надпись титров. Ведется съемка церемонии освящения знамени батальона: военные стоят в строю, обнажив головы, на первом плане священник ведет богослужение, перед ним стоит солдат и держит в руках знамя. Последний титр сюжета «Священник обходит батальон с иконой перед боем» не сопровождается кадрами кинохроники.

Съемки Февральской революции в Москве в основном были включены в фильм «Великие дни революции в Москве (28 фев-

[137]

раля — 4 марта 1917 г.)». Решение о необходимости создания такой картины было принято на Чрезвычайном собрании кинодеятелей, созванном Всероссийским обществом владельцев кинематографических театров в «Кино-Арс». Об этом 3 марта 1917 г. сообщал журнал «Сине-фоно».

На этом же заседании Временный исполнительный комитет деятелей отечественной кинематографии постановил весь доход от эксплуатации ленты, снятой Союзом кинодеятелей{23}, передать Исполнительному комитету Московского Совета рабочих депутатов «в пользу жертв старого режима, освобожденных из царских тюрем и возвращенных из недр ссылки». Ввиду большого исторического значения негативы этой ленты передавались в собственность государства. Временное правительство, эсеро-меньшевистские представители Совета рабочих и солдатских депутатов всячески рекламировали события Февральской революции. 26 марта 1917 г. в театре «Кино-Аре» на Тверской состоялся просмотр киноленты.

В съемке этой картины участвовали операторы Скобелевского комитета, многих частных фирм: бр. Пате, Тимана, Рейнгардта, Ермольева, Гомона, Эклера и др. Среди операторов были исследователи, в частности С. С. Гинзбург, называют А. Левицкого, С. Зебеля, Е. Славинского, А. Бендерского, Л. Форестье, Новицкого, Г. Гибера и других{24}. Фильм состоял из трех частей, его общий объем — 956,2 м.

В ГАРФе сохранился перечень сюжетов картины, обнаруженной на одном московском прокатном складе{25}. Операторы зафиксировали на пленку толпы людей на площадях и улицах Москвы (на Воскресенской пл. — ныне пл. Революции, на Манеже, Арбатской пл. и др.), присоединение солдат к революционным рабочим, гражданский митинг на Воскресенской площади, отряд народной милиции на Пречистенке, арест переодетых полицейских и шпиков, жандармов и царских чиновников. Эти кинокадры, несмотря на фрагментарность и односторонность, представляют исторический интерес.

Наибольшую историческую ценность имеют кадры с изображением простых людей, одетых в гражданскую одежду и солдатские шинели. Именно в этом фильме, как справедливо отметил С. С. Гинзбург, впервые в мировой кинематографии были запечатлены народные массы. События Февральской революции в Москве показывались в основном с объективистских позиций. Только немногие его эпизоды имеют определенно выражен-

[138]

ные интересы буржуазии, меньшевиков и эсеров (эпизод парада 4 марта на Красной площади и молебен Кремлевского духовенства, провозгласившего «многая лета Временному правительству», и др.).

Под давлением большевиков эсеро-меньшевистский Исполнительный Комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов разрешил отделу социальной хроники Скобелевского комитета произвести съемки в день первомайского праздника 1917 г. К ним допустили также представителей ряда частных фирм. Операторам рекомендовалось снимать народные демонстрации, митинги. Часть сборов от проката этих съемок должна была поступить в пользу Совета рабочих и солдатских депутатов. Это были первые киносъемки первомайского праздника в нашей стране — операторам Комитета А. Ф. Дорну, И. С. Кобозеву и их коллегам удалось зафиксировать народные демонстрации, митинги, в том числе митинг, организованный газетой «Правда» на Марсовом поле. Первомай снимался также в Москве, Ярославле, Владивостоке и других городах.

Для официозной кинохроники Временного правительства, снимаемой Скобелевским комитетом, характерен фильм «Государственное совещание в Москве 12-15 августа 1917 г.» (сохранился в РГАКФД почти в полном объеме — 300,2 м). Известно, что оператором съемок был А. Левицкий. Фильм снимался в непростой политической обстановке в стране. Наступление контрреволюции было узаконено государственным совещанием, созванным Временным правительством 12 августа в Москве. В Москву съехались депутаты всех четырех Государственных дум, царские генералы и офицеры, представители промышленных и финансовых кругов, духовенство, купцы, помещики, кулаки. Вместе с ними в работе совещания участвовали эсеры и меньшевики, представлявшие Советы, кооперацию, местные органы самоуправления. Большевики призвали рабочий класс протестовать против контрреволюционного движения. В день открытия совещания забастовало свыше 400 тыс. рабочих Москвы. Контрреволюционные власти всячески пропагандировали это совещание. В реакционной прессе печатались заметки, в которых возлагались большие надежды на его итоги. В общей пропагандистской шумихе не смогли остаться безучастными и кинематографисты.

Отдел социальной хроники Скобелевского комитета снял свой очередной рекламный фильм. Он зафиксировал на пленку наиболее видных участников государственного совещания. Вот

[139]

о чем могут рассказать сохранившиеся в архиве кинокадры фильма «Государственное совещание в Москве 12-15 августа 1917 г.». Здание Большого театра, где проходило совещание, усиленно охранялось войсками. Весь этот район был оцеплен несколькими рядами солдат, юнкеров, милиции. К так называемому министерскому подъезду театра подъезжают один за другим лимузины. Вот из открытой машины выходит и позирует перед объективом министр-председатель А. Ф. Керенский, комиссар Временного правительства по г. Москве чернобородый кадет Н. М. Кишкин, буквально «выползает» из машины старая народница, семидесятитрехлетняя Е. К. Брешко-Брешковская{26}. Снимается на память делегация меньшевистского Центрального Исполнительного Комитета Всероссийского Совета рабочих и солдатских депутатов во главе с Н. С. Чхеидзе. В объектив попадают договаривающиеся о чем-то генерал А. М. Каледин и председатель Государственной думы IV созыва монархист М. В. Родзянко.

Попытка показать на экране консолидацию всех контрреволюционных сил авторам фильма явно не удалась (хотя бы потому, что кинооператор так и не снял ни одного кадра проведения самого совещания). Дело в том, что в зале заседания было запрещено снимать. По существу получился кинопортрет крупнейших деятелей политической реакции. Кинохроника Скобелевского комитета в это время явно преследовала не столько информационные, сколько пропагандистские цели. Нельзя не согласиться с С. С. Гинзбургом, считавшим, что в этом повинны прежде всего не операторы, а руководителей Скобелевского комитета.

Помимо кинохроники, Скобелевский комитет выпускал игровые картины. Эта продукция была неравноценной и по своему содержанию еще весьма далекой от советской. Не случайно Н. А. Лебедев в конце января 1918 г. видел на экране какую-то «невообразимую революционно-патриотическую чушь»{27}. Летом 1918 г. вышло постановление Наркомпроса о запрещении демонстрации многих картин производства Скобелевского комитета, отмеченных порнографическим содержанием, низким художественным уровнем и т. п. Среди них фильмы: «Дамы курорта не боятся даже черта», «Любовнику не повезло», «Ревнивая собака», «Темные души» и др.

Таким образом, в период между Февралем и Октябрем 1917 г. появляются кинодокументы, характеризующие политическую обстановку в стране между двумя революциями. Их источниковедческий анализ позволит в конечном итоге установить характер

[140]

и направленность работы отдела социальной хроники. Уже сейчас можно говорить о том, что политическая односторонность съемок Скобелевского комитета до сентября 1917 г. была очевидной. Деятельность Комитета в тот период находилась под контролем руководства Петроградского и Московского Советов рабочих и солдатских депутатов. Оно прикладывало немало усилий для превращения кинохроники Комитета в действенное орудие Временного правительства в пропаганде империалистической войны до «победного конца» и др. Эти важнейшие факторы оказывали влияние на содержание выпускаемых на экран кинолент и т. п.

Работа Скобелевского комитета продолжалась и после Октябрьской революции. С этого времени начинается третий этап его деятельности. С начала декабря 1917 г. Комитет стал официально именоваться Скобелевским просветительным комитетом. Согласно уставу, утвержденному на общих собраниях всех служащих и сотрудников в Петрограде и в Москве, Правление комитета было выборным. В первом параграфе устава говорилось, что «Скобелевский просветительный комитет, являясь культурно-просветительным учреждением, имеет главнейшей и основной своей задачей — распространение знаний в широких народных массах Российской республики и поднятие культурного их уровня, вместе с развитием художественного вкуса». Эту главную задачу в своей работе выполняли три основных отдела Комитета: издательский, кинематографический и просветительно-научный. Кинематографический отдел разделялся на три секции: художественную, социальную и научную. Социальная секция и занималась съемкой хроники{28}.

В январе 1918 г. при кинематографическом отделе была открыта «Студия экранного искусства», к работе в которой были привлечены видные театральные деятели того времени: А. Бенуа, Н. Евреинов, В. Мейерхольд, В. Юренева и другие. В издательском отделе работали писатели Е. Зозуля, М. Кольцов (позже М. Кольцов, как отметил Г. М. Болтянский, стал сотрудником отдела рабочей хроники Комитета; видимо, кинематографическая деятельность Кольцова началась в Скобелевском комитете) и другие, которые издавали «Свободный журнал». Всего вышло в 1918 г. три номера журнала. В нем печатались материалы по кино, в основном в разделе «Хроника».

Нельзя полностью согласиться с мнением Н. А. Лебедева, высказанным им в ноябре 1924 г. В «Кино-газете» он писал, что «в первые месяцы после Октября Советской власти некогда было

[141]

заниматься кинематографией… И поэтому, естественно, российская кинематография была предоставлена самой себе». Наркомпрос осуществлял контроль за деятельностью Скобелевского комитета. «Я чуть ли не ежедневно бывал на докладе у Луначарского, — отмечал Г. Болтянский, — …Скобелевский комитет все время был под контролем и получал инструкции от Наркомпроса»{29}.

В это время перед Советской властью стояла задача создания своей кинопродукции, полностью отвечающей интересам Советского государства. И уже в декабре 1917 г. встал вопрос о национализации кинопромышленности в целом. Проект о национализации кинопромышленности был обсужден на декабрьском заседании Наркомпроса. Однако никаких конкретных решений по этому поводу вынесено еще не было.

В декабре 1917 г. Скобелевский комитет получил автономию. «Я явился в Смольный, — отмечал Г. Болтянский, — и получил распоряжение о съемках. Скобелевский комитет продолжал существовать, Луначарский дал ему автономию. Бумажку об этом где-нибудь в делах можно найти…».

Государственная Комиссия по просвещению под председательством А. В. Луначарского сочла возможным предоставить на первое время самостоятельно е существование этой просветительной организации. Руководство Комитета по существу не изменилось. Управляющим делами и фактическим председателем Правления Комитета являлся В. Дементьев, его заместителем был избран Г. Болтянский. Мы можем предполагать, что эта автономия означала фактическое признание Скобелевским комитетом платформы Советской власти. В то же время во внутренней своей организации Комитет сохранял самостоятельность. Идейная позиция Комитета, выражавшаяся в выпуске кинопродукции, находилась под строгим контролем Нааркомпроса.

Учитывая политическую важность хроникальных съемок Комитета, Наркомпрос приззнал необходимым, отмечает в своих воспоминаниях старейший советский киноработник М. Л. Кресин, взять съемку кинохрооники под государственный контроль{30}. Предоставление автономный Скобелевскому комитету являлось временной мерой Наркомлпроса и, очевидно, как подчеркивал Г. М. Болтянский, отвечалось задачам развития кинопромышленности того времени. Необходимо было подвергать последовательной критике руководство Скобелевского комитета, пытавшееся в первые месяцы Советской власти использовать хронику в антибольшевистских целях. Автономия Комитета, как одна из форм пере-

[142]

хода к его национализации, предоставила возможность Советской власти применить важнейшую в политическом отношении хронику Февральской и Октябрьской революций для пропаганды советской действительности. Советская власть имела возможность вплоть до национализации Комитета осуществлять контроль за выпуском его кинопродукции. Поэтому не случайно, что уже в период автономии Скобелевского комитета (декабрь 1917 — март 1918) под непосредственным контролем Наркомпроса им был выпущен ряд важнейших агитационно-пропагандистских хроникальных кинолент.

В кинематографическом отделе работали операторами П. Новицкий, А. Левицкий, И. Доред, Н. Топорков и другие. В первые годы после Октябрьской революции ощущался недостаток в операторах. Их освобождали от трудовой повинности и окопных работ. Из документов личного архива П. Новицкого узнаем, что, например, А. В. Луначарский просил районный Совет рабочих и солдатских депутатов (г. Петроград) освободить от трудовой повинности П. Новицкого на время производства съемок.

Операторам Скобелевского комитета принадлежат первые съемки различных эпизодов периода Октябрьской революции. 29 октября 1917 г. П. Новицкому Скобелевский комитет выдал удостоверение, в котором ему поручалось производить кинематографические и фотографические съемки текущих политических событий. В эти же дни получил мандат Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов на съемку и Г. Болтянский. Ему вместе с П. Новицким разрешалось снимать исторические события первых дней после Октябрьской революции. Кинематографический отдел московского отделения Скобелевского комитета, судя по воспоминаниям Г. Болтянского, не запечатлел на пленку ноябрьские события в Москве. Оператором Н. Топорковым и другими (скорее всего И. Доредом) были отсняты лишь последствия боев отрядов Красной гвардии с контрреволюционными силами, разрушения на территории Кремля и на Красной площади, у Никитских ворот и в других местах. Эти кадры позволяют установить места боев, степень разрушения зданий, настроение публики на улицах и др.

Анализируя эти кинокадры, Г. Болтянский обратил внимание, что эта съемка снята якобы специально с таким расчетом, чтобы показать разрушения, сделанные большевиками. Это замечание автора представляется вполне обоснованным. Руководство Скобелевского комитета, операторы которого в основном снимали ре-

[143]

волюционные события в Москве, не было заинтересовано в пропаганде событий Октябрьской революции.

Операторами Комитета было отснято несколько хроникальных фильмов, посвященных созыву и роспуску Учредительного собрания. 21 декабря 1917 г. за подписью члена Петроградского Военно-революционного комитета М. С. Урицкого оператору П. Новицкому был выдан пропуск на право входа на заседания Учредительного собрания. На следующий день оператор получил другой пропуск – с правом входа до 15 января 1918 г. в Таврический дворец, где должно было проходить заседание Учредительного собрания. 15 января была отснята на пленку демонстрация, пытавшаяся пробиться к Смольному{31}. Командующим отрядами Смольно-Таврического района В.Д. Бонч-Бруевичем были при­няты меры к недопущению этой демонстрации к Таврическому дворцу и Смольному. Демонстранты были остановлены отрядом матроса А. Г. Железнякова.

В сохранившемся в РГАКФД фрагменте фильма «К открытию и роспуску Учредительного собрания» нашла отражение организованная меньшевиками и эсерами манифестация в поддержку Учредительного собрания. О политической направленности картины, классовом составе манифестантов, их поведении и др. говорят надписи на транспарантах, которые несли участники манифестации, их одежда. Большую часть участников составляют зажиточные слои городского населения и офицерства. Среди манифестантов были и рабочие, представленные небольшой упаковочной фабрикой «Маркус». Однако эта группа была малочисленной. Надписи на транспарантах содержат ярко выраженный меньшевистский и эсеровский характер с требованием поддержки Учредительного собрания, передачи ему власти и т. п.

Отмечая значение этих съемок, Г. Болтянский писал в марте 1918 г.: «Какой-нибудь снимок момента разгона Учредительного собрания… один из величайших в психологическом отношении драматических эпизодов революции, и будет неистощимым материалом и для художника, стремящегося познать тайну на человеческом лице… и для ученого с самых различных точек зрения»{32}.

В целом это событие представлено с позиций сторонников созыва Учредительного собрания. Это дало основание Н. К. Крупской при оценке съемок Учредительного собрания обратить внимание на «вред кинематографа как проводника буржуазной морали и буржуазных идей», отметив при этом, что «даже съемки с натуры

[144]

могут давать в опытных руках тенденциозный до искажения истины результат».

Достаточно острой была реакция революционно настроенной публики на эту картину в Москве. Аудитория особенно отрицательно отнеслась к кинокадрам, которые с антисоветских позиций трактовали события того времени. Показанная в январе 1918 г. в кинотеатре «Форум» хроника «К открытию и роспуску Учредительного собрания» вызвала, по отзывам очевидцев, грандиозный скандал, закончившийся дракой. Неудачной оказалась ее демонстрация и в «Казино-Рома»: четыре красноармейца потребовали прекратить демонстрацию фильма. Остальные кинотеатры — «Колизей», «Модерн» и «Унион» у Никитских ворот – отказались от демонстрации фильма.

В конце ноября-начале декабря 1917 г. на основе кадров хро­никальных съемок Октябрьской революции в Петрограде, Гатчине и Москве, снятых операторами Скобелевского комитета, Г. М. Болтянский смонтировал фильм «Октябрьский переворот. Вторая революция», явившийся, по сути дела, первым советским кинодокументом, отразившим события Октябрьской революции. Г. М. Болтянский в своих многочисленных статьях, мемуарах не сообщает даже приблизительно объема проведенных съемок применительно именно к данному периоду.

В. С. Листов обратил внимание на одно из его сообщений о гом, что в фильме «Октябрьский переворот. Вторая революция» содержалось 400 м пленки, из которых 60 м отражали московские события{33}. Кроме того, он обнаружил в одной газетной заметке указание на объем этого фильма — 3 серии, 52 эпизода{34}. Однако эти данные далеко не исчерпывают проблемы. Во-первых, здесь также необходимо учитывать, что в фильм «Октябрьский переворот. Вторая революция», который не сохранился в оригинале, в первоначальном монтаже и в полном объеме, не вошел весь отснятый материал. В результате оказалось непросто определить первоначальный объем этого фильма. Согласно описям съемок фильма, сохранившимся в РГАКФД, в архиве имеется в неполном объеме только материал третьей серии фильма объемом 211,7 м{35}.

Кроме того, сохранились киносъемки под условным названием «Октябрьская революция в Петрограде» (объем 193,8 м), близкие но содержанию к фильму «Октябрьский переворот…»{36}. Однако надписи к кадрам этих киносъемок значительно отличаются по своему характеру и политической направленности от тех, которые

[145]

включены в третью серию фильма. Обращает на себя внимание орфография текста надписей. Они были, очевидно, составлены не в 1917 г., а после октября 1918 г., когда в советской печати уже не использовали «яти», твердый знак. Исходя из того, что фильм «Октябрьский переворот. Вторая революция», по утверждению Г. Болтянского, включал 400 м пленки, можно говорить о том, что пока не удалось обнаружить материал первой и второй серий этой картины объемом около 200 м{37}.

Как выяснилось, это не единственное свидетельство, по которому мы можем судить об объеме фильма. По другим документальным сведениям известно, что метраж картины составлял 500 м{38}. Не исключено, что указанный в первом и втором случаях объем фильма весьма условен, если иметь в виду ряд обстоятельств: большую разницу в объеме между третьей серией (ее объем в фрагменте составляет 211,7 м) и двумя первыми (их объем не должен превышать 300 м, если исходить из указанной цифры).

Из сохранившихся петроградских киносъемок наибольший интерес для историков представляют кинокадры, запечатлевшие панораму Дворцовой площади до и после Октябрьского восстания, вид следов обстрела Зимнего дворца, разрушений Владимирского юнкерского училища. Особое значение имеют кинодокументы, зафиксировавшие штаб революции Смольный (красногвардейцы на ступеньках, проверка пропусков) броневик «Лейтенант Шмидт», орудия, проходы красногвардейцев и солдат и др. Отдельные эпизоды характеризуют обстановку на Гатчинском фронте.

Обращаясь к фильму «Октябрьский переворот. Вторая революция», следует поставить на повестку дня ряд весьма сложных вопросов. Где искать фильм? Ведь после его создания прошло более 90 лет. Нет в живых непосредственных создателей фильма; крайне скупы архивные свидетельства, почти ничего не упоминается в киноведческой и исторической литературе о фильме, его прокате в периодической печати. Какие методы поиска следует использовать сегодня? И все-таки в этой, казалось бы, безнадежной ситуации можно назвать несколько возможных вариантов и версий поиска и местонахождения фильма. Первая версия — западноевропейская. Уникальными документами по истории России, художественным наследием нашей страны, в том числе кинодокументами, располагают страны Западной Европы согласно системе редеванса, т. е. обмена культурными ценностями, существовавшего между Февральской и Октябрь-

[146]

ской революциями и в первое время после победы Октября{39}. Тысячи национальных реликвий и раритетов попали за рубеж во время Гражданской войны{40}. Возможно, фильм «Октябрьский переворот…» демонстрировался на экранах Австрии и Венгрии, Финляндии и Баварии, где в 1918-1919 гг. была также установлена Советская власть.

Вторая версия — американская. Она возникла не на пустом месте и до сих пор считается одной из наиболее вероятных. Советское правительство, заинтересованное в пропаганде советского строя, а также важнейших событий Октябрьской революции, передавало для проката за границей наиболее удачные хроникальные и игровые фильмы. Так, в начале 1918 г. руководство петроградского отделения Скобелевского просветительного комитета направило в свое московское отделение и Моссовет следующую телеграмму: «Март 1918 г. Срочная Москва Скобелевский [комитет], копия Совдеп Преображенскому. Согласно письму Ленина и требованию Комиссариата иностранных дел необходимо срочно отпечатать [в] течение недели для Америки 5 экземпляров позитива без надписей “Царя Николая” и 10 экземпляров “Октябрьского переворота”»{41}.

Текст данной телеграммы важен для нас не только тем, что характеризует распространение этой киноленты за рубежом, но и точным указанием на возможность нахождения в США полного экземпляра фильма. Однако пока никаким документом не подтверждается, как было, и было ли, выполнено поручение В. И. Ленина.

Версия третья — отечественная, возможно, более реальная. Она предполагает два пути поиска. Цель первого из них — выявить в отечественных архивах все кинодокументы, имеющие отношение к теме фильма «Октябрьский переворот…». В качестве основных объектов намечены три фильмохранилища: РГАКФД, Госфильмофонд России и фонд кинолетописи Российской Центральной студии документальных фильмов. Второй путь — сугубо исследовательский, более сложный и продолжительный по времени, предполагает реконструкцию ленты на основе использования научных приемов и методов источниковедческого анализа самых различных кинодокументов и прежде всего тех из них, ко­торые составляют основу фильма «Октябрьский переворот. Вторая революция».

Острое политическое звучание имели съемки революционных событий в Финляндии, произведенные в начале февраля 1918 г.

[147]

оператором П. К. Новицким под руководством помощника заведующего социально-кинематографическим отделом (теперь именно так стал именоваться киноотдел) Скобелевского комитета М. Е. Кольцова, известного советского публициста. В РГАЛИ сохранился доклад Кольцова о поездке в Финляндию, точнее, его отчет о командировке, в настоящее время опубликованный{42}. В нем достаточно подробно описаны все основные съемки, сделанные на территории Финляндии как в тылу, так и на фронте Гражданской войны: будни революционных матросов на бывших царских яхтах «Штандарт» и «Полярная звезда»; штаб Северного флота; боевые действия под Таммерфорсом; портреты руководителей финского рабочего движения и т. д. Эти кинокадры, почти полностью дошедшие до наших дней, имеют большое историческое значение, ибо показывают, по выражению М. Е. Кольцова, «неприкрашенную гражданскую войну, настоящую непримиримую кровавую классовую борьбу», которая происходила в то время в Финляндии.

Хроника Скобелевского комитета по-разному воспринималась публикой. В корреспонденции, полученной из Петрограда, говорилось, что 28 февраля 1918 г. в кинотеатре «Пикадилли» на Невском демонстрировалась картина «Переговоры в Бресте», которая была встречена свистом и криком{43}. Администрация была вынуждена снять картину с экрана. Буржуазная публика, в основном посещавшая в то время кинотеатры, не хотела смотреть советскую хронику. Очевидно поэтому 23 февраля 1918 г. кинематографический отдел Скобелевского комитета по предложению Президиума Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Москвы и области прекратил выдачу для демонстрации девяти экземпляров этой ленты.

По мысли создателей и организаторов съемок периода Февральской и Октябрьской революций, отдельные фильмы, отражавшие эти исторические события, должны были составить 15-20 серий кинематографической истории революции. Их метраж в общей сложности должен составить 10 000 м негатива. В печати тех лет (“Московский вечерний час”, 13 марта 1918 г.) отмечалось, что Скобелевским комитетом «зафиксированы наиболее выдающиеся события, имевшие место в крупных центрах России с первых дней революции». В начале марта 1918 г. проходила эвакуация имущества петроградского отделения Скобелевского комитета в Москву. 19 марта 1918 г. на заседании Государственной комиссии по просвещению,

[148]

проходившем под председательством H.K. Крупской, было принято решение о передаче его Наркомпросу и о национализации киноотдела Скобелевского комитета. Это дало возможность, по словам Н. Ф. Преображенского, приобрести целый музей киносъемок Февральской и Октябрьской революций.

При изучении съемок Скобелевского комитета очень важно учитывать и специфику кинематографической деятельности на разных этапах его существования, особенно после Февральской революции, когда Комитет все больше уделял внимания съемкам политических событий. Нельзя игнорировать ту роль, которую это учреждение играло в организации киносъемок (имеются в виду запланированный объем съемок; лимит пленки; различного рода указания операторам, на что при съемке обращать особое внимание; осуществление цензуры и контроля над выпуском и демонстрацией кинолент).

Подводя итоги, отметим, что киносъемки Комитета требуют более глубокого и всестороннего исследования. Однако и сейчас можно утверждать, что в ряде выпусков Скобелевского комитета встречаются съемки, объективно отражающие важнейшие события Февральской и Октябрьской революций. Вряд ли руководство Комитета допускало мысль о том, что после Октябрьской революции эти съемки войдут в историю как важнейшие документы, разоблачающие политику Временного правительства и его сторонников. Операторы-кинохроникеры оставили для потомков кинодокументы о революционной борьбе народных масс. Они приобрели теперь всемирную известность, слились в нашем восприятии с представлениями о периоде Октябрьской революции. Эти кинодокументы находят широкое применение в современных документальных фильмах и программах телевидения.

В то же время нельзя не отметить следующего обстоятельства Скобелевский комитет, отснявший довольно подробно события, связанные с созывом и роспуском Учредительного собрания, вовсе не обратил внимания на весьма значительные события, связанные с деятельностью Советской власти. Остались совершенно не зафиксированными на пленку работа Второго Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов (ноябрь-декабрь 1918 г.), Третьего Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, введение рабочего контроля, саботаж чиновников, жизнь населения на территории страны и др. Отсюда можно сделать вывод, что период от Февраля до Октября 1917 г. и первые месяцы Советской власти недостаточно полно пред-

[149]

ставлены в кинодокументах. Кроме того, нельзя не учитывать тот факт, что ряд важнейших съемок утрачен, много ценного материала оказалось за границей. Поиск и выявление кинодокументов по истории Октябрьской революции и Гражданской войны про­должает оставаться одной из актуальнейших задач современных специалистов.

Примечания:

{1} Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 16280. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.; Russian state military and history archive (RGVIA). F. 1. L. 2. C. 1. P. 1.

{2} Вишневский Вен. Документальные фильмы дореволюционной России. 1907-1916 / Сост. и ред. Н. А. Изволов. М.: Музей кино, 1996. С. 167, 174. Vishnevskij Ven. Dokumental’nyefil’my dorevoljucionnoj Rossii. 1907-1916 /Sost. i red. N. A. Izvolov. M [Documentaries of prerevolutionary Russia, 1907-1916 / Comp, and edit. By N. A. Izvolov]: Muzej kino, 1996. P. 167, 174; Баталин B. H., Малышева Г. Е. История Российского государственного архива кинофотодокументов (1926-1966). СПб.: Лики России, 2011. С. 9. Batalin V. N., Malysheva G. E. Istorija Rossijskogo gosudarstvennogo arhiva kinofotodokumentov (1926-1966) [History of Russian State Archive of Cinema and Photo Documents]. SPb.: Liki Rossii, 2011. P. 9; Малышева Г. Е. К истории кинематографической деятельности Скобелевского комитета в 1913-1914 гг. Опыт и методики исследовательской рабо­ты специалистов Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД) // Вестник архивиста. 2012. № 1. С. 4-6. Malysheva G. E. К istorii kinematograficheskoj dejatel’nosti Skobelevskogo komiteta v 1913-1914 gg. Opyt i metodiki issledovatel’skoj raboty specialistov Rossijskogo gosudarstvennogo arhiva kinofotodokumentov (RGAKFD). Vestnik arhivista [To history of cinematic activity of Skobelevsky’s committee in 1913-1914. Experience and research techniques of Russian State Archive of Cinema and Photo Documents (RGAKFD). Herald of an archivist]. 2012. № 1. P. 4-6.

{3} Болтянский Г. Живые документы революции // Свободный журнал. 1918. № 3-4. Boltjanskij G. Zhivye dokumenty revoljucii. Svobodnyj zhurnal [Living documents of revolution. Free magazine]. 1918. № 3-4; Росоловская В. Русская кинематография в 1917 году: Материалы к истории. М.; Л., 1937. Rosolovskaja V. Russkaja kinematografija v 1917 godu: Materialy k istorii [Russian cinematography in 1917: materials for history]. M.; L., 1937.; Гинзбург C.C. Кинематография дореволюционной России. M., 1963. Ginzburg S. S. Kinematografija dorevoljucionnoj Rossii [Cinematography of prerevolutionary Russia]. M., 1963; Листов B. C. История смотрит в объектив. М., 1974. Listov V. S. Istorija smotrit v ob’ektiv [History looks into the lens]. M., 1974; Братолюбов C. K. На заре советской кинематографии. Из истории киноорганизаций Петрограда-Ленинграда 1918-1925 годов. Л.: Искусство, 1976. Bratoljubov S. K. Na zare sovetskoj kinematografii. Iz istorii kinoorganizacij Petrograda-Leningrada 1918-1925 godov [At the dawn of Soviet cinematography. From history of cinema organization of Petrograd – Leningrad in 1918-1925]. L.: Iskusstvo, 1976; Магидов В.М. Зримая память истории. M., 1984. Magidov V. M. Zrimaja pamjat’ istorii [Visible memory of history]. M., 1984; Кальянов А. Ю. «Воочию увидеть на экране правдивое воплощение подвигов наших

[150]

чудо-богатырей». История создания и деятельность Военно-кинематографического отдела Скобелевского комитета // Военно-исторический журнал. 2001. № 9. С. 68-72. Kal’janov A.Ju. “Voochiju uvidet’ па jekranepravdivoe voploshhenie podvigov nashih chudo-bogatyrej”. Istorija sozdanija i dejatel’nost’ Voenno- k inematograficheskogo otdela Skobelevskogo komiteta. Voenno-istoricheskij zhurnal [To watch a truthful encarnation of feat of arms of our heroes on the screen. History of establishment and activity of military cinematic department of Skobelevsky committee. Military history magazine]. 2001. № 9. P. 68-72.

{4} Этот Устав ранее не был известен исследователям. Г. Болтянский в докладе о Скобелевском комитете, сделанном в 1930-е гг., сообщил противоречивые сведения. Сначала он говорил, что первый Устав был утвержден 25 ноября 1909 г. В дальнейшем изложении, давая характеристику Устава Скобелевского комитета (декабрь, 1917 г.), он отмечал, что до этого времени никого Устава не было (РГАЛИ. Ф. 2057. On. 1. Д. 43. Л. 1, 19). Более определенно высказывалась по этому поводу В. Росоловская. «До февраля 1917 г. Скобелевский комитет,п – писала она, – работал на основе высочайше утвержденного Устава от 29 февраля 1909 г.» (см.: Росоловская В. Указ. соч. С. 71). These Regulations were unknown for researches. G. Boltjanskij provided contradictory information in his report about Skobelevsky committee made in 1930-s. Firstly he mentioned the Regulations were established on 25th of November, 1909. Then he said there had been no Regulations before while characterizing it in December, 1917 (RGALI. F. 2057. L. 30. C. 43. P. 1, 19). V. Rososlovskaja was more specific in this case. “Skobelevsky’s committee worked in order of the Regulations established on the 29th of February, 1909 till February, 1917” (Look V. Rososlovskaja. Op. cit. P. 71).

{5} РГВИА. Ф. 16280. On. 1. Д. 1. Л. 27-32. RGVIA. F. 16280. L. 1. C. 1. P. 27-32.

{6} РГАЛИ. Ф. 2057. On. 1. Д. 26. Л. 49. RGALI. F. 2057. L. 1. C. 26. P. 49.

{7} Ханжонков A. A. Первые годы русской кинематографии. М.; Л.: Искусство, 1937. С. 107. Hanzhonkov A. A. Pervye gody russkoj kinematografii [First yeas of Russian cinematography]. M.; L.: Iskusstvo, 1937. P. 107.

{8} Братолюбов C. K. Указ. соч. С. 22. Bratoljubov S.K. Op. cit. P. 22.

{9} Болтянский Г. Великая Октябрьская социалистическая революция и рождение советского киноискусства // Из истории кино. Материалы и документы. Вып. 2. М., 1959. С. 68-116. Boltjanskij G. Velikaja Oktjabr’skaja socialisticheskaja revoljucija i rozhdenie sovetskogo kinoiskusstva. Iz istorii kino. Materialy i dokumenty. Vyp. 2. [The Great October Socialist Revolution and the birth of Soviet cinematography. From the history of cinema. Materials and documents. Part 2. M., 1959. P. 68-116]; Лемберг А. Г. Из воспоминаний старого оператора//Из истории кино: Материалы и документы. Вып. 2. М., 1959. С. 117-131. Lemberg A.G. Iz vospominanij starogo operatora. Iz istorii kino. Materialy i dokumenty. Vyp. 2 [From memories of an old cameraman. From the history of cinema. Materials and documents. Part 2]. M., 1959. P. 117-131; Скарбек-Малъчевский Я. Я был там с кинокамерой // Польша. 1967. № 7 (155). С. 28. Skarbek-Mal’chevskij Ja. Ja byl tam s kinokameroj // Pol’sha [I was there with a camera. Poland]. 1967. № 7 (155). P. 28.

{10} Этот фильм, как и предыдущий под названием «Под русским знаменем», не обнаружен в отечественных архивах. This film and the previous one called “Under Russian banner” were not found in domestic archives.

{11} Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД). № 1-11679. По данным периодических киноизданий известно, что вышла на экран 21 серия журнала. Г. Е. Малышева, занимавшаяся реконструкцией вы-

[151]

пусков этого киножурнала, восстановила в первоначальном объеме 16 серий. В ходе этой работы выяснилось, что первоначальный объем 8-й серии под названием «Бой у Белявы. 14 ноября 1914 г.» мог составлять не менее 350 м, из них сохранилось в РГАКФД 97 м негатива. Russian State Archive of Cinema and Photo Documents (RGAKFD). № 1-11679. It is known on the evidences of cinema periodicals that the 21st episode of the journal was released. G.E. Malysheva reconstructed 16 episodes in their original size. During this work it was revealed that episode 8 called “Battle at Beljava” had an initial length of 350 meters and only 97 meters of negative tape kept safe in RGAKFD.

{12} Например, операторы снимали фильмы о военных успехах России под руководством российского императора («Царь в завоеванном крае», «Знамена победные шумят», «Под русским знаменем» и др.). См.: РГАЛИ. Ф. 2057. On. 1. Д. 43. Л. 4. For example, cameramen shot films about military successes of Russia under control of Russian Emperor (“Tsar in hard-won region”, “Victory banners make noise”, “Under Russian banner” and others). Look RGALI. F. 2057. L. 1. C. 43. P. 4.

{13} РГАЛИ. Ф. 2057. Оп. 1. Д. 43. Л. 1, 9. RGALI. F. 2057. L. 1. C. 43. P. 1, 9.

{14} Там же. Ф. 366. Оп. 1. Д. 158. Л. 2, 5; 21 марта 1917 г. В. Дементьев принял дела Скобелевского комитета от подполковника Я. П. Левошко. См.: РГВИА. Ф. 16280. Оп. 1. Д. 49. Л. 29. Ibid. F. 366. L. 1. С. 158. Р. 2, 5. On 21st of March 1917 V. Dement’ev received cases of Skobelevsky’s committee from lieutenant colonel Ja. P. Levoshko. Look RGVIA. F. 16280. L. 1. C. 49. P. 29.

{15} Проэктор. 1917. № 9-10. 1 мая. С. 11. Projector. 1917. № 9-10. May 1st. P. 11

{16} РГВИА. Ф. 16280. Оп. 1. Д. 92. Л. 21 об. RGVIA. F. 16280. L. 1. C. 92. P. 21 ob.

{17} Там же. Д. 36. Л. 71. Ibid. С. 36. Р. 71.

{18} РГАЛИ. Ф. 2057. Оп. 1. Д. 6. Л. 4; Д. 43. Л. 25, 26, 54. RGALI. F. 2057. L. 1. С. 6. Р. 4; С. 43. Р. 25, 26, 54.

{19} Болтянский Г. Великая Октябрьская социалистическая революция и рождение советского киноискусства… С. 77-78. Boltjanskij G. Velikaja Oktjabr’skaja socialisticheskaja revoljucija i rozhdenie sovetskogo kinoiskusstva… [The Great October Socialist Revolution and the birth of Soviet cinematography…]. P. 77-78.

{20} РГАКФД. № 1-12377; 1-12655; 1-12741. RGAKFD. № 1-12377; 1-12655; 1-12741.

{21} Там же. № 1-12415. Ibid. № 1-12415.

{22} Там же. № 1-12655. Ibid. № 1-12655.

{23} В. Росоловская считает, что это указание неточно, так как в фильм были вмонтированы съемки операторов Скобелевского комитета. См.: В. Росоловская. Указ. соч. С. 76. V. Rosolovskaja considers this designation is incorrect because frames of cameramen od Skobelevsky’s committee were cut into the film. Look V. Rosolovskaja. Op. cit. P. 76.

{24} Гинзбург C. C. Указ. соч. С. 338. Ginzburg S. S. Op. cit. P. 338; Maгидов В. М. Кинофотофонодокументы в контексте исторического знания. М., 2005. С. 114-116. Magidov V. M. Kinofotofonodokumenty v kontekste istoricheskogo znanija [Cinema and photo documents in setting of historical knowledge]. M., 2005. P. 114-116.

{25} Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 2306. Оп. 27. Д. 11. Л. 28-29. State Archive of the Russian Federation (GARF). F. 2306. L. 27. C. 11. P. 28-29

[152]

{26} E. K. Брешко-Брешковская (1844-1934) — одна из организаторов и лидеров партии эсеров, с 1873 — в народническом движении. Эсеровская печать пыталась создать ей популярность, именуя ее «бабушкой русской революции». Октябрьскую революцию встретила крайне враждебно. E. K. Breshko-Breshkovskaja (1844-1934) – one of the organizers and leaders of Socialist Revolutionary Party, she was in the populist movement since 1873. S.R. press tried to make her popular calling her “grandmother of Russian revolution”. The Great October Socialist Revolution was met with a hostile reception by she.

{27} Кино-газета. 1924. 4 ноября. С. 2. Cinema-nespaper. 1924. November 4th. P. 2.

{28} Магидов В. М. Зримая память истории… С. 61-62. Magidov V. M. Zrimaja pamjat’ istorii… [Visible memory of history…]. P. 61-62.

{29} РГАЛИ. Ф. 2057. Оп. 1. Д. 43. Л. 56-57. RGALI. F. 2057. L. 1. C. 43. P. 56-57.

{30} Кресин М. Л. Из воспоминаний старого киноработника // Из истории кино. Материалы и документы. Вып. 1. М., 1958. С. 95. Kresin M. L. Iz vospominanij sturogo kinorabotnika. Iz istorii kino. Materialy i dokumenty. Vyp. l [From memories of an old cinema worker. From the history of cinema, Materials and documents. Part 1]. M., 1958. P. 95.

{31} Российская государственная библиотека. Отдел рукописей (OP РГБ). Ф, 369. Картон 85. Д. 5. Л. 1-2. Russian State Library. Collection of manuscripts (OR RGB). F. 369. List 85. C. 5. P. 1-2.

{32} Болтянский Г. Указ. соч. С. 29. Boltjanskij G. Op. cit. P. 29.

{33} Листов B. C. Указ. соч. С. 56; Магидов В. М. Фильм «Октябрьский переворот. Вторая революция». Проблемы поиска и источниковедческого анализа кинодокументов // Тр. Историко-архивного института. Т. 33. М.: РГГУ, 1996. С. 135. Listov V. S. Op. cit. Р. 56; Magidov V.M. Fil’m “Oktjabr’skij perevorot. Vtoraja rcvoljucija”. Problemy poiska i istochnikovedcheskogo analiza kinodokumentov. I) . Istoriko-arhivnogo instituta. T. 33 [Movie “October revolution. The second one”. Problems of research and cinematographic analysis of cinema documents. Historical Archive Institute. Vol. 33]. M.: RSUH, 1996. P. 135.

{34} Листов B. C. Указ. соч. С. 70. Listov V. S. Op. cit. P. 70.

{35} РГАКФД. № 1-12530. RGAKFD. № 1-12530.

{36} Там же. № 1-13071. Ibid. № 1-13071.

{37} См.: Болтянский Г. М. Кинематограф в Октябрьские дни (Из воспоминаний) // Кинонеделя. 1924. № 40-41. С. 11. Look: Boltjanskij G.M. Kinematograf v Oktjabr’skie dni (Iz vospominanij). Kinonedelja [Cinematograph in days of October (From memories). Cinema Week]. 1924. № 40-41. P. 11.

{38} РГАЛИ. Ф. 3296. Оп. 1. Д. 1. Л. 39-40; RGALI. F. 3296. L. 1. C. 1. P. 39-40. Листов B. C. Указ. соч. С. 184. Listov V. C. Op. cit. P. 184.

{39} РГАКФД. № 1-12962; 1-11549; 1-12837. RGAKFD. № 1-12962; 1-11549; 1-12837.

{40} ГАРФ. Ф. 5325. Оп. 2. Д. 118. Л. 9. GARF. F. 5325. L. 2. C. 118. P. 9; РГАЛИ. Ф. 2057. Оп. 1. Д. 43. Л. 29, 38. RGALI. F. 2057. L. 1. C. 43. P. 29, 38; Болтянский Г. М. Политические события на экране. Сов. кино. 1926. № 4-5. C. 16. Boltjanskij G. M. Politicheskie sobytija na jekrane. Sov. Kino [Political events on the screen. Sov. cinema]. 1926. № 4-5. P. 16.

{41} Самое важное из всех искусств. Ленин о кино: Сб. документов и материалов. М., 1963. С. 65. Samoe vazhnoe iz vseh iskusstv. Lenin о kino. Sb. dokumentov i materialov [The most important art. Lenin about cinema. Comp, of documents and

[153]

materials]. М., 1963. Р. 65; Листов В. С. Указ. соч. С. 71. Listov В. С. Op. cit. Р. 71; Магидов В.М. Зримая память истории… С. 65-66. Magidov V. M. Zrimajapamjat’ istorii… [Visible memory of history…] P. 65-66.

{42} См.: Кольцов M. E. Доклад о поездке в Финляндию // Из истории кино. Вып. 9. М., 1974. С. 30-34. Look: Kol’cov M. E. Doklad о poezdke v Finljandiju. Iz istorii kino. Vyp. 9 [Report about journey to Finland. From the history of cinema]. M., 1974. P 30-34.

{43} Кино-газета. 1918. № 7. C. 6. Cinema-newspaper. 1918. № 7. P. 6.

Список литературы:

1. Баталин B. H., Малышева Г Е. История Российского государственного архива кинофотодокументов (1926-1966). СПб.: Лики России, 2011.

2. Вишневский Вен. Документальные фильмы дореволюционной России. 1907-1916 / Сост. и ред. Н. А. Изволов. М.: Музей кино, 1996.

3. Малышева Г. Е. К истории кинематографической деятельности Скобелевского комитета в 1913-1914 гг. Опыт и методики исследовательской работы специалистов Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД) // Вестник архивиста. 2012. № 1. С. 4-6.

References:

1. Batalin V. N., Malysheva G. E. Istorija Rossijskogo gosudarstvennogo arhiva kinofotodokumentov (1926-1966) [History of Russian State Archive of Cinema and Photo Documents]. SPb.: Liki Rossii, 2011.

2. Vishnevskij Ven. Dokumental’nyefil’my dorevoljucionnoj Rossii. 1907-1916 / Sost. i red. N. A. Izvolov [Documentaries of prerevolutionary Russia. 1907-1916 comp. and edit. By N. A. Izvolov]. M.: Muzej kino, 1996.

3. Malysheva G. E. К istorii kinematograficheskoj dejatel’nosti Skobelevskogo komiteta v 1913-1914 gg. Opyt i metodiki issledovatel ’skoj raboty specialistov Rossijskogo gosudarstvennogo arhiva kinofotodokumentov (RGAKFD). Vestnik arhivista [To history of cinematic activity of Skobelevsky committee in 1913-1914. Experience and methods of researches made by Russian State Archive of Cinema and Photo Documents]. 2012. № 1. P. 4-6.

Сведения об авторе:

Магидов Владимир Маркович, доктор исторических наук, профессор Российского государственного гуманитарного университета, г. Москва, Российская Федерация.

About author

Magidov Vladimir Markovich, doctor of historical sciences, Russian State University for Humanities professor, Moscow, Russian Federation.

[154]