Шацилло К. Ф. Подготовка царизмом вооруженных сил к Первой мировой войне

Военно-исторический журнал. 1974. № 9. С. 91-96.

Первая мировая война, обошедшаяся человечеству в 10 млн. убитых и 20 млн. раненых, была одним из наиболее ярких проявлений общего кризиса империализма. Определяя ее характер, В. И. Ленин в сентябре 1914 г. писал: «Захват земель и покорение чужих наций, разорение конкурирующей нации, грабеж ее богатств, отвлечение внимания трудящихся масс от внутренних политических кризисов России, Германии, Англии и других стран, разъединение и националистическое одурачение рабочих и истребление их авангарда в целях ослабления революционного движения пролетариата – таково единственное содержание, значение и смысл современной войны»{1}.

В. И. Ленин разоблачил софизмы господствовавших классов и социал-шовинистов о том, что начавшаяся мировая война ведется ради защиты свободы и существования наций. Убедительнейшим образом он показал, что эта война явилась логическим результатом неравномерного развития капиталистических стран, вступивших в стадию империализма. Происшедшее к концу XIX-началу XX века нарушение равновесия экономических и военных сил между Англией и Германией, непримиримые противоречия между империалистами этих двух ведущих капиталистических держав мира вызвали усиленную гонку вооружений и в конечном итоге породили кровавую схватку, в которую оказалось втянуто свыше полутора миллиарда человек. Предпосылкой первой мировой войны послужили также противоречия между Германией и Францией, Россией и Германией. Немалую роль в развязывании войны сыграли США и Япония, тоже включившиеся в борьбу за «сферы влияния», особенно на Дальнем Востоке и Тихом океане. В ходе длительной подготовки к войне сложились два враждебных лагеря капиталистических стран (Тройственный союз и Антанта), вооруженное столкновение между которыми стало неминуемым.

В числе причин, которые «неизбежно должны были привести и привели к этой войне»{2}, В. И. Ленин особенно выделил рост вооружений, происходивший с начала XX века в империалистических странах все с большими и большими темпами. Активно участвовала в гонке вооружений и царская Россия. Ее правящие классы преследовали в войне не только внешнеполитические цели — захват Галиции, Турецкой Армении, Черноморских проливов и Константинополя, — но и внутриполитические — подавление растущего революционного и национально-освободительного движения. Поэтому со стороны России война отличалась, как указывал В. И. Ленин, «сугубой реакционностью и противоосвободительным характером»{3}.

Проблема исследования подготовки царизма к первой мировой войне широка и многообразна. В данной статье рассматриваются лишь планы и программы царского правительства, определявшие развитие русской армии и флота в интересах захватнической реакционной политики накануне первой мировой войны, и их осуществление.

В подготовке царизмом вооруженных сил к войне четко прослеживаются два этапа: первый — 1906-1910 гг.; второй — 1911-1914 гг.

С начала XX в. и вплоть до 1909 г. Россия переживала глубочайший экономический кризис, который усугублялся колоссальными расходами, вызванными русско-японской войной, массовыми народными волнениями и забастовками. Доходы казны катастрофически упали. Царское правительство пыталось экономить всевозможными путями, но подобная политика не могла полностью решить возникшей проблемы. При хронической нехватке средств внутри страны добыть их можно было только за границей. В результате внешний долг России возрос почти на 3 млрд. руб. золотом, а ежегодные платежи по процентам увеличились на 150 млн. руб{4}. По этой причине царское правительство не могло выделить вооруженным

[91]

силам тех средств, которых требовали военное и морское ведомства{5}. На протяжении всего первого этапа происходило главным образом восстановление боеспособности армии и флота, ослабленной во время русско-японской войны.

Некоторый предвоенный промышленный подъем и хорошие урожаи ряда лет, совпавшие для России с ростом цен на сельскохозяйственные товары на мировом рынке, способствовали значительному росту внутреннего накопления в стране. Доходы государства за это время возросли почти на 1 млрд. руб.{6}. Однако поднялись и расходы, причем более 25 проц. их приходилось на Военное и Морское министерства. Если на армию и флот за 3 года, с 1908 г. по 1910 г., было израсходовано 1719,3 млн. руб. (в среднем по 573,8 млн. руб. в год), то в 1911-1913 гг. эта сумма возросла до 2148,63 млн. руб. (в среднем по 716,21 млн. руб. в год){7}.

Слабость вооруженных сил России заставляла правительство маневрировать, избегать обострения международной обстановки. Но чем дальше, тем труднее становилось проводить подобную политику. В канун мировой войны интересы империалистических держав настолько переплелись, что практически оказывалось невозможным, сглаживая противоречия с одной из них, не обострять их с другой. Политика «наилучших отношений» со всеми великими державами, которую пыталось проводить правительство в 1906-1910 гг., не соответствовала обострившейся международной обстановке, тем более что царизм не хотел отказываться и от собственных империалистических планов.

Известно, что ни заключение англо-русского договора 1907 г., ни боснийский кризис 1908-1909 гг.{8} не означали еще окончательного присоединения России к Антанте и не лишали ее надежды на удачное маневрирование между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией и Австро-Венгрией – с другой. Только Потсдамские переговоры{9} положили конец подобным колебаниям. Отказ царского правительства подписать общеполитическое соглашение с Германией, «следовательно, и отказ от письменной фиксации германских гарантий относительно дальнейшей политики Австрии неизбежно должен был привести к стремлению укрепить Антанту как возможную опору в случае новых осложнений, а это в условиях ожесточенных англо-германских противоречий объективно означало вовлечение России в английский лагерь и прекращение политики лавирования»{10}. Таким образом, царскому правительству пришлось сделать окончательный выбор между двумя основными группировками великих держав, что в значительной мере определило характер развития вооруженных сил России на втором этапе. Царизм предпринял ряд мер, уже непосредственно направленных на подготовку к войне в составе Антанты.

По окончании русско-японской войны правительство решило в первую очередь восстанавливать флот. Этому противились Военное министерство и Совет государственной обороны (СГО), которые требовали выработать единую программу развития вооруженных сил и распределить средства между армией и флотом в зависимости от роли их в предстоящей войне. Царь не прислушался к мнению своих генералов и 9 июля 1907 г. утвердил «малую судостроительную программу», согласно которой намечалось построить в ближайшие 4 года четыре линейных корабля новейшего типа для Балтийского моря. С этой целью Морскому министерству было ассигновано около 127 млн. руб.{11}.

Через год, 21 мая 1908 г., Военное министерство получило разрешение правительства обратиться в Государственную думу с просьбой об ассигновании на пополнение запасов и материальной части

[92]

немногим более 293 млн. руб., что было в семь с лишним раз меньше первоначальных расчетов. Но и эту скромную сумму Дума утвердила не полностью. Русская армия остро нуждалась не только в пополнении вооружением, но и в коренном улучшении организации войсковых частей и подразделений, которые были различны по своему типу и составу. Так, в пехоте существовали полки: пехотные, стрелковые, гренадерские, резервные, крепостные, отдельные; одни из них состояли из двух батальонов, другие – из четырех; число рот в батальонах тоже было неодинаковым; роты имели от 48 до 150 рядов (от 96 до 300 солдат). Организация других родов войск была не менее сложной и путаной.

Для выработки плана реорганизации армии СГО в конце 1907 г. создал специальную комиссию под председательством генерала от инфантерии М. А. Газенкампфа. Вскоре в комиссию поступила разработанная начальником Генерального штаба генералом от инфантерии Ф. Ф. Палицыным и обер-квартирмейстером Главного управления Генерального штаба генерал-майором М. В. Алексеевым «Программа реформ и развития вооруженных сил России». В ней предлагалось создать в пехоте однотипные трехбатальонные полки, в которых содержались бы сверх штата кадры резервных войск, формируемых только при мобилизации. Намечалась такая же радикальная реорганизация и других родов войск. Программа предусматривала при некотором сокращении армии в мирное время улучшение ее организации и боевой подготовки и усиление артиллерии и специальных войск. «Программа…» Ф. Ф. Палицына и М. В. Алексеева требовала значительных расходов и поэтому, как полагал Главный штаб, была неосуществима.

Главный штаб, предложивший план реорганизации, названный им «О преобразовании нашей армии», был солидарен с Генеральным штабом в оценке состояния армии и необходимости ее немедленного преобразования, но считал, что улучшение боевых качеств может быть достигнуто постепенным усовершенствованием существующей организации без ее радикальной перестройки, которую предлагали Палицын и Алексеев, и без больших расходов.

В марте 1908 г. СГО в присутствии председателя совета министров, министров иностранных дел и финансов рассматривал результат работы комиссии Газенкампфа и доклад Главного штаба. Принятые СГО решения почти не отличались от предложений Главного штаба.

В конце 1908 г. вопрос о преобразованиях в армии был передан на рассмотрение Мобилизационному комитету под председательством нового начальника Главного штаба генерал-лейтенанта А. З. Мышлаевского. Выработанная им программа реорганизации армии{12} повторяла в своих основных положениях программу Палицына и Алексеева. Перед началом работы Мобилизационный комитет получил категорическое приказание царя: не выходить из пределов постоянных сумм, ассигнуемых в распоряжение Военного министерства.

Это требование было выполнено: реорганизация была проведена в рамках прежних ассигнований (даже удалось достичь экономии 3067 руб. в год), но осуществить полностью программу преобразований не удалось. Так, упразднялись резервные и крепостные войска, местные команды и за счет этого усиливались полевые войска. Однако полного единообразия и простоты организации пехоты путем установления единого типа полка и уменьшения числа категорий рот по количеству рядов достигнуто не было. Не произошло организационных изменений в артиллерии (намечалось перейти от 8-орудийных батарей к 6-орудийным). Не хватило средств даже для небольшого увеличения числа орудий в пехотных дивизиях.
В конце первого этапа была сделана попытка выработать единую программу развития армии и флота. Однако пятимесячная работа (август 1909 г. — январь 1910 г.) созданного для этой цели Особого совещания в составе министров военного, морского, финансов, иностранных дел и обоих начальников генеральных штабов (морского и сухопутного) под председательством главы правительства П. А. Столыпина практически никаких результатов

[93]

не дала{13}. Принятое решение о распределении средств в течение ближайших 10 лет почти поровну между армией и флотом осуществлено не было{14}, но оно свидетельствовало о том, что правительство теперь считало возможным выделить сравнительно крупные средства на вооруженные силы. Это решение знаменовало собой начало второго этапа их подготовки к войне.

Первым отказалось от согласованного в Особом совещании решения морское ведомство. В связи со строительством английской фирмой Виккерс линейных кораблей для Турции оно решило спешно усилить Черноморский флот, хотя это не предусматривалось десятилетней программой. По закону от 19 мая 1911 г. морскому ведомству было выделено 151 млн. руб. для строительства в Николаеве 3 линейных кораблей, 9 эсминцев и 6 подводных лодок. Получив разрешение от царя на пересмотр десятилетней программы{15}. Морской генеральный штаб в начале апреля 1911 г. представил ему проект «Закона об императорском российском флоте», предусматривавший создание в течение 22 лет только на Балтике двух боевых и одной резервной эскадр (каждая в составе 8 линейных кораблей, 4 линейных и 8 легких крейсеров, 36 эсминцев и 12 подводных лодок). На Черном море планировалось иметь флот, по силе своей превосходящий в 1,5 раза флоты черноморских государств. Полное осуществление этого законопроекта требовало от страны 2 млрд. руб. золотом{16}.

Согласно проекту первые пять лет были выделены в особый период, для которого Морским министерством предлагалась специальная «Программа усиленного судостроения Балтийского флота на 1911-1915 гг.». Этой программой намечалось построить на Балтике 4 линейных и 4 легких крейсера, 36 эсминцев и 12 подводных лодок. На ее выполнение было необходимо более чем полмиллиарда рублей{17}. В июне 1912 г. «Программа усиленного судостроения Балтийского флота» была одобрена Думой, которая исключила кредиты на строительство портов, отчего расходы сократились до 421 млн. руб.{18}. Наконец, уже в самый канун войны в связи с новым усилением турецкого флота 24 июня 1914 г. для строительства линейного корабля, двух легких крейсеров, восьми эсминцев и шести подводных лодок на Черном море Дума согласилась ассигновать морскому ведомству 110 млн. руб.{19}. В общей сложности Морскому министерству удалось добиться на развитие флота около 800 млн. руб. золотом.

Однако реализовать эту сумму до начала войны не представлялось возможным. Большинство заложенных кораблей к концу 1914 г. было еще недостроено. Так же медленно осуществлялось и развитие армии. Осенью 1912 г., когда из-за начавшейся 1-й Балканской войны возросла международная напряженность, в главных управлениях Военного министерства срочно подсчитали имеющиеся запасы. Картина получилась безотрадная: только продовольственные, интендантские и санитарные запасы да простейшие виды инженерного имущества были почти в полном наличии; остальные запасы намечалось пополнить в течение 1913-1914 гг. Армия была снабжена винтовками, револьверами и патронами старого образца (патроны с тупой пулей, обладавшей плохими баллистическими данными); в необходимом количестве имелись только легкие орудия; не хватало почти 50 проц. мортир, тяжелых орудий новых типов не было совсем, а старые пушки образца 1877 г. предполагалось заменить лишь к концу 1914 г.; перевооружение крепостной артиллерии предусматривалось завершить к концу 1916 г.; осадная артиллерия числилась только на бумаге; в мобилизационных запасах недоставало 24 проц. пулеметов; 55 проц. трехдюймовых гранат для легких орудий и 62 проц. – для горных; 38 проц. бомб для 48-линейных гаубиц, 17 проц. шрапнели, 74 проц. орудийных прицелов новых систем и т. д.{20}

Следует подчеркнуть, что речь шла об утвержденных старых штатах и табелях, явно не соответствовавших требованию времени и уровню технического оснащения армий вероятных противников царской России – Германии и Австро-Венгрии.

[94]

Эти сведения были сообщены царю и правительству и не на шутку встревожили их: война могла вот-вот начаться, а армия была к ней явно не готова. Поэтому принимались экстренные меры к ликвидации создавшегося положения, 6 марта 1913 г. Особое совещание под председательством царя одобрило предложенный Военным министерством план по усилению армии{21}. Личный состав армии предполагалось увеличить на 9507 офицеров и 366 260 рядовых. Предусматривалось единовременно израсходовать около 226 млн. руб. (из них 181 млн. руб. на артиллерию, 24 млн. руб. на пехоту, 16 млн. на кавалерию) и на 91 млн. руб. увеличить ежегодный бюджет Военного министерства.

Получив одобрение царя, Сухомлинов решил из всех мероприятий в первую очередь осуществить наиболее неотложные, главным образом по усилению артиллерии. Так на свет появились две программы усиления армии: «Малая программа…» и «Большая программа…»{22}. Это разделение было тактическим ходом со стороны военного министра по отношению к Думе: он считал, что легче провести два мероприятия порознь, чем вместе, тем более что принятие «Малой программы…» предрешало в известной мере и судьбу «Большой…», в которую военному ведомству удалось включить ряд мероприятий, не предусмотренных планом 6 марта 1913 г.

В начале июня 1913 г. в Военном министерстве было созвано совещание по определению расходов на материальную часть, необходимую для осуществления «Малой программы…»{23}. Оно одобрило все расходы и высказалось за немедленное их удовлетворение. Основная доля средств — 98 млн. руб. — выделялась на развитие артиллерии и приобретение боезапаса к ней, 16 млн. — на устройство артиллерийских мастерских и лабораторий и 9 млн. — на авиацию. 10 июля 1913 г. царь утвердил решение Думы и Государственного Совета и «Малая программа…» стала законом. Ее осуществление планировалось на пять лет (а до начала войны оставался всего год). Еще более запоздала «Большая программа…», ставшая законом 24 июня 1914 г.

Подводя общие итоги, следует признать, что девять лет, прошедших между русско-японской и первой мировой войнами, явились важным периодом в развитии армии и флота России. Хотя в эти годы страна переживала тяжелое финансовое положение, царизм активно готовился к борьбе за передел мира. Резко сократив ассигнования на образование, развитие культуры и так называемые «производительные расходы» (строительство железных дорог, шоссе, промышленных предприятий и т. п.), он выделил большие средства на армию и флот.

Суммарный бюджет военного и морского ведомств только за 4 предвоенных года (1910-1913) составил 2748,3 млн. руб. золотом{24}. Однако эта сумма была на 347 млн. руб. меньше той, что тратила на свою армию и флот кайзеровская Германия, хотя Россия содержала армию намного больше германской. Традиционная политика царизма — «числом поболее, ценою подешевле» — ограничивала возможность вооружения и снабжения армии всем необходимым. Одним словом, повторилось то, о чем еще в 1905 г. писал В. И. Ленин: «Царизм оказался помехой современней, на высоте новейших требований стоящей, организации военного дела, — того самого дела, которому царизм отдавался всей душой, которым он всего более гордился, которому он приносил безмерные жертвы, не стесняясь никакой народной оппозицией»{25}.

Царизм вообще служил помехой развитию России. Сохраняя в народном хозяйстве феодально-крепостнические пережитки, он сковывал производительные силы страны, обрекал их на застой. Отсюда и слабость промышленной базы, и скудость финансовых средств, и зависимость от иностранного капитала, вынуждавшая подчинять внешнюю политику и стратегию чужим интересам, и низкий уровень технической оснащенности вооруженных сил.

Неподготовленность армии и флота к войне не являлась секретом для правящих верхов России. Вполне естественно, что при таком положении вещей царизм не мог быть заинтересован в развязывании войны летом 1914 г., а относил ее начало

[95]

на 1917-1919 гг. Об этом свидетельствуют и намеченные сроки осуществления «Большой программы по усилению армии» и судостроительных программ. Совсем в ином положении находились вооруженные силы Германии. Их боеготовность и темпы вооружения в предвоенные годы были столь высоки, а сроки окончания реорганизации армии и флота столь очевидны, что специалисты задолго до лета 1914 г. точно называли год начала будущей войны{26}. В справке, составленной в русском Генеральном штабе еще в июне 1912 г., указывалось, что Германия будет в полной готовности к войне через два года. Именно так и произошло. Мировая война, которую готовили все империалистические государства, была развязана Германией летом 1914 г. «Немецкая буржуазия, — писал В. И. Ленин, — распространяя сказки об оборонительной войне с ее стороны, на деле выбрала наиболее удобный, с ее точки зрения, момент для войны, используя свои последние усовершенствования в военной технике и предупреждая новые вооружения, уже намеченные и предрешенные Россией и Францией»{27}.

Первая мировая война воочию показала неподготовленность царской России, а вместе с тем ее экономическую, техническую и культурную отсталость. Она до предела обострила классовую борьбу и явилась, по меткому определению В. И. Ленина, всесильным режиссером революции. Тактика партии большевиков, направленная на превращение империалистической войны в войну гражданскую, увенчалась успехом. «Рушился старый мир. В страданиях и муках, вызванных войной и ее последствиями, рождался новый мир…»{28}. Победа Великого Октября спасла Россию от катастрофы и открыла новую эру в истории человечества — эру торжества социализма и коммунизма.

[96]

Примечания:

{1} В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 15.

{2} В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 15.

{3} Там же, стр. 318.

{4} А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны. М., 1960, стр. 15.

{5} По подсчетам 1906-1907 гг. требовалось: армии — 2 133 610 тыс. руб. золотом, флоту — от 870 млн. до 5 млрд. руб. («Исторический архив», 1962. № 2, стр. 126).

{6} Отчеты Государственного контроля за 1911-1913 гг.

{7} Отчеты Государственного контроля за 1908-1913 гг.

{8} Боснийский кризис 1908-1909 гг. — международный конфликт, вызванный аннексией Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины.

{9} Переговоры велись в Потсдаме во время свидания Николая II с Вильгельмом II 22-23 октября (4-5 ноября) 1910 г. В ходе переговоров затрагивался вопрос о соглашении, по которому Германия не должна была поддерживать экспансионистскую политику Австро-Венгрии на Балканах, а Россия – враждебную по отношению к Германии политику Англии. Русская сторона отказалась подписать такое соглашение.

{10} И. И. Астафьев. Русско-германские дипломатические отношения 1905-1911 гг. (От Портсмутского мира до Потсдамского соглашения). М., 1972, стр. 264.

{11} М. А. Петров. Подготовка России к мировой войне на море. М., 1926, стр. 122.

{12} Осуществленная в 1910 г. при военном министре В. А. Сухомлинове, эта программа в военно-исторической литературе без достаточных оснований связывается с его именем (см., например, Б. А. Энгельгардт. Потонувший мир. «Военно-исторический журнал», 1964, № 1, стр. 72-73). Сухомлинов лишь осуществил то, что до него в принципе было намечено еще Ф. Ф. Палицыным и М. В. Алексеевым.

{13} ЦГА ВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 1372, лл. 22-47.

{14} На армию планировалось израсходовать 715 млн. руб.; на флот — 698 млн. руб.

{15} ЦГА ВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 176, л. 502.

{16} ЦГИА, ф. 1276, оп. 2, д. 444, л. 329.

{17} Там же, л. 260.

{18} ЦГИА, ф. 1276, оп. 2. д. 444, лл. 251-257.

{19} М. А. Петров. Подготовка России к мировой войне на море, стр. 174.

{20} ЦГВИА, ф. 1, оп. 1, д. 1109, лл. 67-79.

{21} ЦГИА, ф. 1276, оп. 9, д. 531, л. 21.

{22} О «Большой программе по усилению армии» см. «Военно-исторический журнал», 1974, № 7, стр. 90-97.

{23} ЦГИА, ф. 1276. оп. 9, д. 531. л. 21.

{24} А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, стр. 47.

{25} В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9. стр. 156.

{26} «Военно-исторический журнал», 1939, № 2, стр. 132-136.

{27} В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 16.

{28} История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1. М., 1964, стр. XXIX-XXX.