Свольшак П. Словенские военнопленные во время Первой мировой войны

Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне, в ходе и после Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов. Материалы Международной научной конференции. Москва, 7-8 сентября 2004 года / [отв. ред. В. П. Козлов]. — М.: Наука, 2006. С. 242-244.

Словенские области до конца Первой мировой войны оставались составной частью Австро-Венгерской империи, поэтому словенских солдат направляли в австро-венгерскую армию и на поля сражений, в том числе на Восточный фронт. Большинство словенских солдат входило в состав 17-го, 47-го, 87-го пехотных полков, в 7-й фельдъегерский батальон, 26-й стрелковый полк и во 2-й горный полк. Еще в сражениях 1914 г. много словенских солдат попали в российский плен, хотя точное число словенских военнопленных неизвестно.

Опыт военного плена в России оставил сильную отметину в коллективной памяти словенцев о Первой мировой войне. Это привело к тому, что возвратившиеся из плена стали писать мемуары о своем пребывании в России. Эти люди не стремились к литературной известности; их заметки – это впечатления людей, вовлеченных судьбой в водоворот гигантских событий. Они хотели показать, с чем они столкнулись и что пережили. Мемуары словенских пленных в России представляют сегодня подлинную энциклопедию человеческой изобретательности, содержат интересные географические сведения, поскольку людям довелось исколесить половину мира, чтобы вернуться домой. Города и страны описывались тщательно – с историческим прошлым, характерами людей, их обычаями. Таким образом, мемуары – существенный источник для изучения событий тех далеких лет. Для более исчерпывающего и документированного представления проблемы мы, как правило, помимо этого, привлекаем архивные источники, сохраняемые в Военном архиве (Kriegsarchiv) в Вене в фонде Верховного командования австро-венгерской армии, бюро учета (Armeeoberkommando. Evidenzburo). Фонд содержит подвергнутые цензуре письма австро-венгерских военнопленных, на основе которых бюро цензора (Gemeinsameszentralnachweisburo) осуществляло отчетно-разведывательную деятельность и составляло специальные сообщения военного, экономического и политического характера. На основе писем можно установить, как солдаты стали военнопленными, где были лагеря, в каких условиях военнопленные жили, какой была их повседневная жизнь. Мы можем узнать об отношениях между отдельными национальными группами военнопленных внутри австро-венгерской армии

[242]

и об отношении русских военных к этим группам. Многочисленны данные относительно экономической и военной ситуации в Русской армии и в России в целом. Оба источника, письма и мемуары, отражают характерные стадии положения военнопленного: отправка на фронт, бои, военный плен (захват, сдача, дезертирство), лагерь для военнопленных, жизнь в лагере, работа, побег или возвращение на родину, которая стала уже не Австро-Венгерской монархией, а Королевством сербов, хорватов и словенцев.

Словенские военнопленные в России были вначале помещены в прифронтовые лагеря в Украине. С увеличением числа пленников новые лагеря стали создаваться в европейской части России, в Сибири и в Центральной Азии. Перевозка в лагеря продолжалась несколько дней. В большинстве лагерей условия были достаточно суровы. Пленные солдаты жили в переполненных бараках, освобожденных школах или других зданиях. Существовали суровые правила и режим, движение было ограничено, ситуация с продовольствием, одеждой и обувью была тяжелой. Словенские военнопленные часто сообщали о нелегких климатических условиях, особенно о зимах, жестоком морозе и сильной влажности и жаре летом. Санитарные условия в лагерях были очень плохие, что вело ко многим эпидемиям (холера, сыпной тиф, малярия) и высокой смертности среди военнопленных. В соответствии с международными соглашениями представители Красного Креста посещали лагеря; словенские солдаты сообщали о приезде представителей Датского консульства. Военнопленным позволяли писать и получать короткие письма и открытки. Родственники могли посылать им деньги. Российские военные власти часто использовали военнопленных, в том числе и словенцев, для работы в шахтах и на железной дороге, где условия были чрезвычайно тяжелыми, рабочий день длился по 12-18 часов. Российские военные власти по-разному относились к военнопленным австро-венгерской армии, деля их на славян и неславян. Из славянских наций определенные привилегии имели чешские и сербские военнопленные. Из-за переполненных лагерей многим словенским солдатам давали возможность жить и работать в крестьянских хозяйствах. Здесь, как правило, устанавливались хорошие отношения, многим это помогло изучить русский язык, что облегчило их дальнейшую жизнь в плену…

В лагерях среди пленных проводилась панславянская пропаганда, прежде всего югославская среди словенцев. В течение всего времени русские и сербские представители приглашали словенских солдат в югославские легионы, особенно в лагерях Омска и Одессы. Пленные, не желавшие стать югославскими добровольцами, направлялись на тяжелую работу. Словенские и

[243]

другие военнопленные пережили в России Февральскую и Октябрьскую революции. Их положение изменилось с приходом новой власти. Словенские пленные поняли революцию прежде всего как конец войне и наступление долгожданного мира. При возвращении на родину они объявляли мир как один из результатов русских революций и были воодушевлены восстаниями солдат в австро-венгерской армии весной 1918 г. под миролюбивыми лозунгами. После заключения Брест-Литовского мирного договора была объявлена амнистия для военнопленных. И с этого момента для словенских пленников началось новое суровое испытание – возвращение домой, где многих уже не ждали, так как прошло более десяти лет со времени их ухода на фронт.

Словенская историческая и национальная память о военном плене в России, с одной стороны, полна печальными воспоминаниями, с другой — отмечена признанием того, что в плену были и положительные моменты – и бескорыстная дружба, и товарищество, и альтруизм. Кроме того, природный инстинкт выживания и бесконечная любовь к родным вел словенских солдат сквозь приключения плена. В то же время они стали свидетелями огромных испытаний, проверки на прочность человеческих отношений.

[244]