Венков А. В. Сравнение боевой эффективности горцев и казаков во время Первой мировой войны: методика расчетов

Казаки и горцы в годы Первой мировой войны: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием (Ростов-на-Дону, 18–19 сентября 2014 г.) / отв. ред. акад. Г. Г. Матишов. — Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2014. С. 31-34.

Сравнительные характеристики тех или иных воинских частей всегда имели место в военной истории. Части сравнивались по уровню боевой подготовки, по результативности своей боевой работы. Русский военный историк Н. Н. Головин боевую стойкость войск определял по тому, сколько в процентном отношении бойцов погибло, а сколько попало в плен.

В начале ХХ в. в России сохранялась иррегулярная конница. Сравнить боевые характеристики таких ее представителей, как казачьи и добровольческие кавказские части, довольно сложно. Между ними существует ряд важнейших отличий. Казаки составляли неотъемлемую часть русской кавалерии. В конце XIX в. «роль казаков в армии после сокращения вдвое регулярной кавалерии вообще сильно повысилась»{1}. С 1912 г. вся русская кавалерия обучалась по казачьему образцу{2}.

Кавказские добровольческие формирования в довоенное время были представлены Осетинским дивизионом, расквартированным в Ставрополе, и Дагестанским полком, стоявшим в Темир-Хан-Шуре (в настоящее время — Буйнакск). Дело в том, что горские народы Кавказа были освобождены от воинской повинности, поскольку царское правительство после Кавказской войны им не доверяло. Во время войны эти части сражались в рядах 3-й Кавказской казачьей дивизии, где вместе с ними воевали 1-й Екатеринодарский полк Кубанского казачьего войска и 1-й Кизляро-Гребенской полк Терского казачьего войска. Встретивший эту дивизию в 1917 г. барон П. Н. Врангель писал: «В состав дивизии входили: 1-й Екатеринодарский полк, Кизляро-Гребенской, Дагестанский и Осетинский. Наилучшими были первые два, состоящие из кубанских и терских казаков»{3}.

Уникальным воинским соединением в годы Первой мировой войны стала Кавказская туземная конная дивизия. 23 августа 1914 г. был объявлен Высочайший приказ Николая II о создании данной дивизии 3-бригадного состава из шести полков: Кабардинского, 2-го Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского, Ингушского. Командовать дивизией был назначен великий князь Михаил Александрович, брат царя. В дивизии было собрано более 3 тыс. всадников. Оружие горцев не отличалось от такового же у казаков. Свои — шашка и кинжал, трехлинейная винтовка казачьего образца, трехлинейный револьвер, по 30 боевых патронов в патронташах и по 28 — в карманчиках для газырей{4}.

[31]

Были существенные отличия в организационной структуре — кавказские добровольческие полки формировались 4-сотенные, а казачьи полки традиционно состояли из 6 сотен. Так, Чеченский полк имел по штату 22 офицера, 3 военных чиновника, полкового муллу и 643 нижних чина{5}, а 12-й Донской казачий полк выступил на фронт, имея 26 офицеров, 2 врачей, 1 чиновника и 897 урядников и казаков (827 шашек).

Но главное отличие заключалось в уровне подготовки казаков и горцев. Казаков обучали 2 года до поступления на военную службу, 4 года они несли срочную службу, и когда была проведена мобилизация, в войска были влиты всадники, имевшие довольно долгий опыт несения регулярной военной службы. Всадников Кавказской туземной кавалерийской дивизии собрали под знамена практически необученными регулярному конному строю и кавалерийской службе. Так, в Кабардинском полку было 615 всадников, из них 431 кабардинец и 75 балкарцев, остальные — русские, украинцы, белорусы, осетины, переведенные из кадровых кавалерийских и казачьих частей в качестве инструкторов по обучению кавалерийскому строю. Соотношение инструкторов к всадникам составляло 1 к 5. Но времени на подготовку перед боевыми действиями дали очень немного. В июле-августе начался набор, а в конце ноября дивизия уже была на фронте.

Для профессиональных военных сильные и слабые стороны горцев-добровольцев были ясно видны: «Полки были численно невелики. Офицеры только отчасти туземцы; большинство — русские. Конский состав был слаб. Дивизия была плохо обучена и невоспитанна. Воспитание и муштру в ней заменяли прирожденная дисциплинированность горцев и обаяние великого князя», — писал П. Н. Краснов, попавший в дивизию уже в 1916 г.{6}

К счастью для добровольцев, они попали на фронт в предгорья Карпат, в горную местность, в привычную для себя среду. Но условия войны, возросшая огневая мощь были внове и для рядового состава, и для офицеров. Первые бои пришлось вести в пешем строю. В самом начале 1915 г. погиб в бою подполковник Чеченского полка В. И. Лодыженский. «Как всегда, брат был впереди и не ложился в цепи, так как в то время всадники, еще не освоившись с условиями современной войны, считали, что ложиться в бою есть признак недостаточной храбрости. Стоило это жизни чуть не половине офицерского состава дивизии в первые месяцы войны, пока люди воочию не убедились, что так продолжать нельзя», — вспоминал его родственник{7}.

Но горцы очень скоро адаптировались. Боевые действия велись в основном в пешем строю, но при возможности всадники бросались в конные атаки, которые заканчивались рубкой противника и захватом пленных. О. Л. Опрышко приводит данные об 11 победоносных конных атаках всадников Кавказской туземной дивизии. Чаще других — 4 раза — сходил в конную атаку Кабардинский полк{8}. Для сравнения: один из лучших казачьих полков — 10-й Донской казачий — отчитался в 1917 г. о том, что участвовал в 120 боях, из них в 3 конных атаках{9}.

[32]

Важной характеристикой боевой эффективности части являются потери и награды. К 1916 г. в Кавказской туземной дивизии было убито 23 офицера, 260 всадников и нижних чинов, ранено 144 офицера, 1438 всадников и нижних чинов{10}. Трудно определить потери казаков за 1914 г., но в целом за годы Первой мировой войны они были невелики по сравнению с потерями других родов войск. Всего за годы войны было убито 182 донских казачьих офицера и 3444 казака (около 3% от числа мобилизованных казаков); ранено и контужено 777 офицеров и 11 898 казаков; без вести пропали 54 офицера и 2453 казака; в плену официально зарегистрированы 32 офицера и 132 казака{11}. Естественно, потери распределились по казачьим частям неравномерно. Так, 10-й Донской казачий полк 1-й Донской дивизии, участвовавший в 120 боях, отчитался 7 октября 1917 г. такими цифрами: «Убито — 145 человек (из них 13 офицеров); ранено и контужено — 802 человека (из них 45 офицеров), потери пленными — 5 человек. На пополнение прибыли — 52 офицера, 1350 казаков, 1213 лошадей»{12}.

На 23 сентября 1915 г. в Кабардинском полку числилось 213 георгиевских кавалеров, награжденных крестами, и 169 чел., награжденных медалями. В Дагестанском полку — 375 георгиевских кавалеров (награжденных крестами и медалями){13}. К концу войны 6 офицеров Кавказской дивизии имели ордена Св. Георгия, 16 офицеров заслужили Георгиевское оружие{14}. В 10-м Донском полку офицеры были награждены 2 орденами Св. Георгия и 5 шашками (Георгиевским оружием), казаки — 820 Георгиевскими крестами и 1350 Георгиевскими медалями. Полк был представлен к Георгиевским трубам и Георгиевским петлицам{15}. Полных георгиевских кавалеров в Кавказской туземной дивизии было 47 чел. (на 6 полков). Больше всего их служило в Кабардинском полку — 12 чел.{16} В 12-м Донском казачьем полку служило 9 полных георгиевских кавалеров.

Среди попавших в плен горцы из Кавказской туземной дивизии не упоминаются. Казаки в этом отношении тоже выгодно отличаются от представителей всех других родов войск русской армии. Донских казаков, как уже указывалось, в плен попало всего 132 чел. из 70 тыс. чел., находившихся на передовой линии. В целом, все казачьи войска пленными потеряли 6 % своего состава. Эти потери составляли 9% в гвардии, 21% в кавалерии, 35% в пехоте{17}. Дезертиров тоже не было ни среди горцев, ни среди казаков.

Свидетели, а за ними и исследователи часто выказывают восхищение, описывая боевую работу казаков и горцев. Достаточно двух беглых примеров. «В контратаке 18 августа блестящую роль сыграли 1-я и 5-я Донские казачьи дивизии, ударившие в тыл 2-го австро-венгерского корпуса и взявшие 10 орудий»{18}. «Вспоминаю Тлумач, когда бой закончился лихим обходом татар и блестящей атакой третьей сотни князя Алека Амилахвари. Влетев в Тлумач, великий князь пронесся через город, еще занятый австрийцами. около него падают всадники и лошади маленького конвоя, сраженные ружейными пулями… У великого князя не было инстинктивного движения наклонить голову под пулей»{19}.

[33]

Ознакомившись с этими данными и зная о печальном итоге войны в целом, невольно соглашаешься с мнением историка-эмигранта: «Конницы у нас было очень много, и была превосходного качества. Но организация ее была неудачной, и возглавлялась она, за редкими исключениями, начальниками, совершенно ее недостойными»{20}.

В целом, мы видим на примере казачьих и горских полков высокое мужество, огромное количество наград, минимальное количество пленных. Потери среди офицерского и рядового состава выше у горцев, но это объясняется недостаточным обучением перед отправкой на фронт. Использование казаков и горцев-добровольцев, бесспорно, оправдало себя в годы Первой мировой войны.

Примечания:

{1} Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М., 1993. С. 189.

{2} Рыжкова Н. В. Донские казаки в войнах России начала ХХ века. Ростов н/Д, 2003. С. 60.

{3} Воспоминания генерала барона П. Н. Врангеля. Ч. 1. М., 1992. С. 56.

{4} Опрышко О. Л. Кавказская конная дивизия. 1914-1917. Возвращение из забвения. Нальчик, 1999. С. 45.

{5} Там же. С. 29.

{6} Краснов П. Н. Воспоминания о Русской Императорской армии. М., 2006. С. 474.

{7} Лодыженский Ю. И. От Красного Креста к борьбе с Коммунистическим Интернационалом. М., 2007. С. 92-93.

{8} Опрышко О. Л. Указ. соч.

{9} Статистика героев // Вольный Дон. 1917. 7 октября.

{10} Опрышко О. Л. Указ. соч.

{11} Рыжкова Н. В. Указ. соч. С. 223.

{12} Статистика героев.

{13} Опрышко О. Л. Указ. соч. С. 311.

{14} Там же. С. 416-417.

{15} Статистика героев.

{16} Опрышко О. Л. Указ. соч. С. 417-418.

{17} Граф Келлер. М., 2007. С. 265.

{18} Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 3. М., 1994. С. 206.

{19} Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 538.

{20} Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 4. М., 1994. С. 218.

[34]