Ячменихин К. М. Основные периоды истории военных поселений в России
П. А. Зайончковский (1904—1983 гг.): Статьи, публикации и воспоминания о нем. — М., 1998. С. 430-441.
История государственного аппарата в России и, в частности, военного ведомства, была одной из главных сфер научных интересов Петра Андреевича Зайончковского. Им были поставлены и в значительной степени разработаны многие ее проблемы и сюжеты. Одним из актуальных направлений исследований в этой области остается история такого специфического института самодержавия первой половины XIX в., как военные поселения.
В литературе о военных поселениях до последнего времени не существовало четкой периодизации их истории. Обычно она доводилась до начала 1830-х годов. Дальнейшая же их судьба, поскольку они были в значительной степени реформированы, лежала как бы вне контекста проблемы военных поселений{1}. Какова же суть этих реформ? Какие последствия они имели для административно-хозяйственной структуры военных поселений? Как изменился правовой статус самих военных поселян? Только в последнее десятилетие, в связи с активизацией изучения этой темы, исследователи попытались найти ответы на данные вопросы{2}. В настоящей публикации на основе новых архивных материалов, в основном из фондов Российского государственного военно-исторического архива (далее РГВИА), а также имеющихся в литературе концепций предпринимается попытка обобщения и анализа причин, сути и последствий указанных реформ.
К концу царствования императора Александра I военные поселения были развернуты или находились в стадии формирования в Новгородской (1-я, 2-я и 3-я гренадерские дивизии), С.-Петербургской (три роты служителей Охтенского порохового завода), Могилевской (Елецкий и Полоцкий пехотные полки), Слободско-Украинской (2-я уланская и 2-я кирасирская дивизии), Херсонской и Екатеринославской (3-я кирасирская и 3-я и Бугская уланские дивизии) губерниях. Население округов составляло 374480 душ обоего пола{3}.
В истории абсолютной монархии, каковой являлась Россия, субъективно-психологический фактор, несомненно, играл
[430]
большую роль в вопросах формирования внутренней и внешней политики. Несмотря на отрицательное отношение общества к идее военных поселений, Александр I настойчиво проводил ее в жизнь руками А. А. Аракчеева. Общеизвестен факт негативного отношения великого князя Николая Павловича как к данному институту, так и к его создателю. Тем не менее, после своего вступления на престол, учитывая, по-видимому, большие затраты на организацию поселений, определенную экономию государственных средств от перехода округов кавалерии на собственное обеспечение продовольствием и фуражом, Николай I писал в рескрипте на имя графа А. А. Аракчеева от 19 декабря 1825 г.: «Императору Александру Павловичу благоугодно было учредить военные поселения для пользы государства нашего… Предполагая и вменяя себе в обязанность поддержать устройство начатого дела, я надеюсь, что вы будете мне воспомоществовать в оном»{4}. Новый император, таким образом, не пошел на ликвидацию военных поселений, остерегаясь резких поворотов во внутренней политике. Он избрал путь реформ, тем более, что организационный период формирования округов военных поселений, особенно пехоты, значительно затянулся.
В связи с этим и было принято решение в первую очередь преобразовать пехотные округа, созданные по модели А. А. Аракчеева, где переход на самообеспечение продовольствием проходил очень медленно и болезненно. 19 ноября 1826 г., в годовщину смерти Александра I, было утверждено и объявлено в войсках «Положение о полном составе поселенного пешего полка и его обязанностях». Спустя полгода, 5 мая 1827 г., было подписано «Положение о военном поселении регулярной кавалерии».
Основные положения данной реформы в строевом отношении состояли в следующем. Каждый пехотный полк включал теперь не три, а четыре батальона (два действующих, резервный и поселенный), поселенный кавалерийский полк — шесть действующих, три резервных и столько же поселенных эскадронов. Военные поселяне-хозяева (в кавалерии — и их помощники) освобождались от строевой службы и число их в поселенных подразделениях удваивалось. После чего в уланском полку по новому штату насчитывалось 1006 хозяев с фурштатской ротой и 936 помощников, в пехотном — 1824 хозяина. Теперь каждый поселянин-хозяин должен был содержать не двух, а одного постояльца из действующих батальонов и эскадронов. П. П. Евстафьев и Т. Д. Липовская удвоение численности хозяев трактуют как ухудшение их материального положения, не учитывая при этом, что параллельно шло удвоение площади округа поселения{5}. Увеличение численности хозяев и площади
[431]
округов планировалось провести за счет присоединения новых государственных и приобретения частных земель, а также нового числа государственных крестьян.
Однако на практике эта проблема оказалась трудноразрешимой из-за отсутствия достаточного резерва государственных земель в районах дислокации военных поселений. Командованию пришлось искать другие пути, которые не были бы связаны с крупным приобретением помещичьих земель. Так, например, в Старорусском уезде Новгородской губ., где шла подготовка к созданию округов военных поселений 2-й и 3-й гренадерских дивизий, было принято решение поселить 2-ю гренадерскую и гренадерскую артиллерийскую дивизии. Дело в том, что площадь округа гренадерской артиллерийской дивизии была значительно меньше площади 3-й гренадерской дивизии, и за счет этого удалось удвоить поземельный и численный состав 2-й гренадерской дивизии. В округах 1-й гренадерской дивизии (Новгородский уезд) удалось увеличить площади поселений только двух карабинерных полков за счет присоединения к ним двух удельных волостей.
В округах кавалерии этот процесс проходил более длительно и болезненно. Так, поселенный состав полков 2-й уланской дивизии на практике был уменьшен до 708 поселян-хозяев в каждом, за счет чего радикальному преобразованию подвергся только округ поселения Серпуховского полка. Он был создан заново за счет присоединения к поселению новых государственных земель и крестьян{6}. Земли же Серпуховского полка вошли в состав остальных трех полков дивизии. Выравнивание численного и поземельного состава полков производилось за счет переселения военных поселян из одного округа в другой. Аналогично был решен данный вопрос и при преобразовании округов 2-й кирасирской дивизии, где заново был создан только округ Псковского кирасирского полка.
Несколько легче этот вопрос решался в Херсонских военных поселениях, где резервы земельного фонда были еще значительными. В результате преобразований поземельный состав расположенных здесь поселенных кавалерийских дивизий увеличился на треть (с 661494 дес. в 1826 г. до 950730 дес. к 1830 г.){7}. Архивные материалы свидетельствуют, что правительство и командование военных поселений постоянно искали пути удешевления содержания и устройства новых округов военных поселений, отказывались от массовых переселений жителей, стремясь сохранить экономический потенциал поселянских хозяйств за счет сохранения хозяйств крестьян и казаков, переводимых в разряд поселян.
Одновременно с реформированием существующих военных поселений предпринимались попытки создания новых округов -432- на границе, в Бессарабии, из отставных солдат, в Псковской и С.-Петербургской губерниях, где предполагалось поселить 3-ю гренадерскую дивизию, а также в некоторых других регионах страны{8}. Учитывая также, что переселение жителей городов Чугуева и Вознесенска потребовало значительных издержек и заняло много времени, в декабре 1828 г. было принято решение о переводе городов Елисаветграда и Ольвиополя, которые попадали в полосу военных поселений, на положение военных городов с подчинением их военному ведомству{9}.
В 1827 г. на базе поселенных батальонов Елецкого и Полоцкого пехотных полков, сведенных во 2-ю пионерскую бригаду, началось создание поселенных саперных частей. На следующий год было принято решение о поселении 1-й пионерской бригады в Динабургском старостве и некоторых бывших иезуитских имениях Витебской губернии{10}. Необходимо отметить, что подготовительные работы по поселению данной бригады осуществлялись в обстановке строгой секретности, поскольку у властей были веские основания ожидать резко отрицательной реакции со стороны местных жителей. Так и произошло: при преобразовании округов 2-й уланской дивизии в 1829 г. восстали крестьяне с. Шебеленки и других селений, переводимых в состав округа Серпуховского уланского полка.
Слабые темпы преобразований округов поселений пехоты и кавалерии, паллиативность многих мер на данном этапе (вторая половина 20-х годов) во многом объясняются тем, что Россия в это время вела войны с Персией и Турцией, подавляла Польское восстание 1830-1831 гг. В начале 30-х годов эти реформы стали более радикальными и динамичными. Несомненно, что мощным стимулятором этого послужило восстание в Новгородских военных поселениях в 1831 г.
Летом-осенью 1831 г. велся поиск оптимальных форм преобразования округов. В принятии окончательного решения важную роль сыграла записка бывшего начальника 3-й пехотной дивизии ген.-лейтенанта И. Н. Скобелева от 8 сентября 1831 г., в которой он дал анализ истории пахотных солдат в России и которую закончил следующими словами: «Осмеливаюсь доложить, что настоящему (существующему — К. Я.) поселению надлежит дать новую форму, но что выполняя желание военных поселян, в первобытную жизнь стремящихся, значит дать пагубному потоку новую быстроту»{11}. Император воспринял главную идею записки И. Н. Скобелева о выгодности для государства такой категории военизированного крестьянства как пахотные солдаты, т. е. крестьян, находящихся в административном подчинении военного ведомства. Тем более, что эта мысль находилась в русле общегосударственной политики усиления роли административного аппарата и милитаризации
[433]
всех сторон жизни общества. Особенно импонировала императору мысль о воспитании в детях пахотных солдат («малолетках») духа патриотизма, мужества, любви к военным наукам.
В начале октября 1831 г. проект «предполагаемого ныне изменения в устройстве округов военного поселения Гренадерского корпуса» (под грифом «секретно») был отправлен на отзыв И. Н. Скобелеву. Через месяц он представил «Мнение», основные положения которого сводились к следующему: 1. поселенную часть окончательно отделить от строевой; 2. сохранить подчиненность преобразованных округов военному ведомству; 3. сохранить территорию округов, но значительно сократить в них офицерский состав; 4. детей военных поселян обязательно отдавать на службу в армию; 5. квартирование войск в округах осуществлять на общих основаниях; 6. ликвидировать взимание государственной натуральной подати в виде содержания постояльца{12}. Все эти предложения, за исключением четвертого пункта, были учтены при составлении проекта реформы округов пехоты.
Высочайшим указом от 8 ноября 1831 г. на имя управляющего Главным штабом Е.И.В. по военному поселению графа П. А. Толстого округа поселенного Гренадерского корпуса преобразовывались в 14 (по количеству округов 1-й, 2-й гренадерских и гренадерской артиллерийской дивизий) округов пахотных солдат, которые были сведены в два удела — Новгородский (1-6 округа) и Старорусский (7-14 округа){13}. Основные права и обязанности пахотных солдат, структура округов и их управление были зафиксированы в «Предположении о преобразовании округов пахотных солдат Новгородского и Старорусского уделов», которое было утверждено в марте 1832 г.{14} Округа пионерских бригад были ликвидированы в октябре 1836 г. и на их базе образованы 15-й и 16-й округа пахотных солдат, которые в служебной переписке именовались округами пахотных солдат Витебской и Могилевской губерний.
С 1832 г. в поселениях кавалерии началось постепенное отделение действующей части полков от поселенной, а с 1834 г. поселяне начали нести рекрутскую повинность на общих основаниях. Поселяне продолжали снабжать действующие войска продовольствием путем отбывания трехдневной повинности на общественной запашке, за исключением округов 2-й уланской дивизии, где продолжал взиматься натуральный оброк в виде взноса определенного количества хлеба и фуража в запасные хлебные магазины. Округи поселения кавалерии именовались теперь не по названию полков, а имели цифровую нумерацию, не подчинялись командирам полков и начальникам дивизий, «оставаясь в главном заведовании корпусных командиров»{15}. В 1836 г. военные поселения в Харьковской губ. стали называться
[434]
Украинскими (8 округов), а в Херсонской и Екатеринославской — Новороссийскими (12 округов).
Во второй половине 30-х годов начинается создание военных поселений в Киевской и Подольской губерниях (на базе имений, конфискованных у наиболее активных участников восстания 1831 г.), где поселяется легкая кавалерийская дивизия, а также на Кавказе, в виде отдельных поселений и при штаб-квартирах отдельных частей (служили, в основном, опорными пунктами для колонизации края и защиты коммуникаций).
Таким образом, в почти полувековой истории военных поселений четко выделяется несколько периодов, которые определяются изменениями задач, ставившихся перед данным институтом самодержавия. Первый период — от начала создания поселений в Могилевской губ. накануне Отечественной войны 1812 г. до 1816-1817 гг. — можно охарактеризовать как подготовительный, когда отрабатывалась модель и шел поиск регионов для массового поселения войск. Второй период — с 1816-1817 гг. до 1826 г. — можно назвать периодом «классических», аракчеевских военных поселений. Характерные черты: автономность в сфере управления; поселяне-хозяева сочетают занятия сельским хозяйством с несением воинской службы; постоянный территориальный рост. Однако уже в данный период в поселениях кавалерии наблюдается попытка отхода от «аракчеевской» модели комплектования поселенных и резервных эскадронов. Третий период — конец 20-х-середина 30-х годов — является временем кардинального реформирования военных поселений. Они лишаются автономии и подчиняются общеармейскому управлению. Происходит окончательный отрыв поселенной части от действующей. Усиливается хозяйственное ядро поселений кавалерии, а в округах пахотных солдат происходят настолько значительные изменения, что их жители по своему социальному статусу приближаются к положению удельных крестьян. Четвертый период — середина 30-х-конец 50-х годов — характеризуется окончательным складыванием системы. Она не подвергается больше радикальным изменениям, а только растет территориально.
Наличие третьего и четвертого периодов в истории военных поселений показывает ошибочность бытующего в отечественной и зарубежной историографии мнения, что поселенная система развивалась и имела социально-экономическое и политическое значение только до начала царствования Николая I. Исследователи как бы не замечают, что военные поселения были не только сохранены после 1831 г. (правда, в измененной форме), но и получили дальнейшее распространение. Поселенная система исчерпала себя только в период «оттепели» и приступа
[435]
к либеральным реформам, после окончания тяжелой и неудачной для России Крымской войны.
Для каждого из царствований было характерно определенное отношение к институту военных поселений: при Александре I они зародились и сформировались, при Николае I — значительно реформировались, при Александре II были ликвидированы.
Естественно, что реформирование военных поселений не могло не затронуть их управление. С началом массового создания военных поселений (во втором периоде) складывается их законодательная база и структура управления, причем эти процессы идут параллельно. Основным документом, отразившим цели создания поселений, права и обязанности различных категорий военных поселян, было «Учреждение о военном поселении», разработанное отдельно для пехоты и кавалерии.
Административная структура военных поселений до начала 30-х годов была практически идентична армейскому управлению. Отличие заключалось в том, что органы управления военными поселениями сочетали в себе руководство и контроль как в чисто военной сфере (боевая подготовка войск), так и в хозяйственной (земледелие, торговля, промышленность, строительство и т. п.), поскольку они составляли как бы новый вид вооруженных сил. Эти органы фактически синтезировали функции Главного штаба и Военного министерства. (Можно предположить, что одним из побудительных мотивов последних в ходе реформы военного управления 30-х годов было достаточно успешное функционирование управленческих структур военных поселений.) И еще одна немаловажная особенность их складывания — они имели тенденцию развиваться снизу вверх, т.е. вслед за строительством самой поселенной системы войск.
К началу реформ главное управление военными поселениями, сведенными в Отдельный корпус военных поселений, сосредотачивалось в руках А. А. Аракчеева, которому император «даровал» не совсем обычное звание «главного над военными поселениями начальника». Для оперативного управления военными поселениями в 1821 г. был создан штаб Отдельного корпуса военных поселений во главе с ген.-майором П. А. Клейнмихелем. Все войска, входившие в состав корпуса (кроме собственно поселенных войск, которые имели округа поселения, сюда входило до 60 кадрированных батальонов ряда пехотных корпусов, которые выполняли строительные работы в округах поселений), были подчинены только А. А. Аракчееву и считались в командировке по армии.
После фактической отставки А. А. Аракчеева в конце апреля 1826 г. началась ликвидация автономий военных поселений.
[436]
Уже в начале сентября 1826 г. И. И. Дибич приказал П. А. Клейнмихелю переподчинить Главному штабу поселенный 3-й резервный кавалерийский корпус и Бугскую уланскую дивизию, расположенные в Херсонской губ. (ими командовал И. О. Витт), с последующей передачей в состав армии. Предполагалось также часть финансовых средств военных поселений передать в распоряжение Комиссариатского департамента Военного министерства{16}. П. А. Клейнмихель, пытаясь в какой-то мере спасти автономность военных поселений, сумел убедить императора и И. И. Дибича в «несвоевременности подобных мер». Придя к мнению, что достаточно сложную структуру штаба Отдельного корпуса военных поселений невозможно втиснуть в рамки какого-либо департамента, Николай I в указе на имя И.И.Дибича предписал: «Штаб военных поселений с его начальником и Экономическим комитетом присоединить к Главному Моему штабу под начальство ваше, оставляя управление сих частей на точном основании их образования, конфирмованного Государем императором Александром Павловичем»{17}. После этого штаб военных поселений вошел как ведомственное включение в Главный штаб Е.И.В. и стал называться Главным штабом Е.И.В. по военному поселению. Наименование «Отдельный корпус военных поселений» исчезает из официальной переписки.
В 1832 г. в связи с началом реорганизации управления вооруженными силами Главный штаб е.и.в. по военному поселению и Экономический комитет были включены в состав Военного министерства под названием «Временного департамента по военным поселениям». В 1835 г. последний был преобразован в Департамент военных поселений, в ведение которого кроме округов военных поселений и пахотных солдат были переданы иррегулярные войска, военно-учебные заведения и все воинские здания и сооружения, находящиеся вне крепостей. Последнее преобразование Департамента военных поселений произошло на основании «Положения», утвержденного 18 мая 1843 г., согласно которому на департамент была возложена дополнительная функция по строительству казарм и других зданий, их ремонт и текущее содержание{18}.
В связи с радикальными преобразованиями военных поселений в третьем и четвертом периодах произошли значительные изменения в управлении округами на местах. Эта часть по своей структуре и обязанностям все больше приближалась к государственной и удельной деревне. Округа пахотных солдат, управлявшиеся окружными комитетами, разделялись на волости, сотни и десятки, во главе с выборными старшинами и сотскими. Кавалерийские округа также были разделены на волости и имели самоуправление идентичное, в основном, государственной
[437]
деревне. С такой структурой местного и главного управления округа военных поселений и пахотных солдат просуществовали вплоть до своей ликвидации в конце 50-х годов.
И еще один немаловажный сюжет, связанный с реформированием военных поселений, – изменение правового статуса военных поселян. Жители округов военных поселений занимали обособленное место в социальной структуре России первой половины XIX в.
В первом и втором периодах истории военных поселений их устроители всеми мерами пытались создать из военных поселян замкнутое военно-земледельческое сословие с особыми правами и обязанностями. Однако неверно думать, что модель поселянского хозяйства была универсальной для всех округов. Детальный анализ хозяйственной структуры показывает значительные отличия в этом отношении поселений кавалерии от поселений пехоты. Начальник военных поселений в Херсонской и Екатеринославской губ. ген.-лейтенант граф И. О. Витт сумел в упорном противостоянии А. А. Аракчееву, используя покровительство Александра I, отстоять свою модель их обустройства, в которой упор делался на хозяйственную сторону{19}. Только после 1826 г. экономическое ядро начинает усиливаться и в поселениях пехоты.
Собирательный термин «военный поселянин» включает ряд категорий, отличающихся по своему юридическому и имущественному положению, что было отмечено еще в дореволюционной историографии. Однако исследователи не смогли выделить все социальные микроструктуры, их место и роль в выполнении задач, поставленных перед военными поселениями, изменение статуса поселян.
Вновь выявленные архивные материалы позволяют заполнить эту лакуну, детально изучить взаимодействие различных категорий военных поселян, вычленить основной круг прав и обязанностей каждой из них на различных этапах истории военных поселений{20}.
Центральной фигурой округов военных поселений был, несомненно, поселянин-хозяин, на которого возлагалась задача обеспечения войск продовольствием и фуражом, а также их комплектование строевым составом. Только перечисление других обязанностей военных поселян-хозяев заняло бы слишком много места. Назовем лишь некоторые из них. В округах кавалерии для пополнения строевыми лошадьми действующих эскадронов были созданы «конские заводы», снабжение фуражом которых вменялось поселянам-хозяевам, а молодняк (по одной лошади на хозяина) содержался ими до четырехлетнего возраста. Поселяне-хозяева должны были делать ежегодные взносы хлеба и фуража в запасные хлебные магазины, а в округах кавалерии
[438]
работать определенное количество дней в году на общественной запашке. В кавалерийских округах сразу же вводился институт помощников поселян-хозяев (резервный состав), что в определенной мере облегчало ведение хозяйства. В поселениях пехоты это было сделано только в 1830 г.{21}
До начала реформ поселяне-хозяева и их помощники рекрутировались как из местных жителей, так и из солдат срочной службы. В различных округах их доля была разной. В округах пехоты хозяева жили в специально отстроенных ротных поселках (в округах 2-й гренадерской дивизии было сделано отступление от этого правила), заново распахивали поля, т.е. создавали новую инфраструктуру. В кавалерии эта практика не применялась, за исключением некоторых округов 2-й уланской дивизии. Хозяева из солдат и малоимущие наделялись рабочим и продуктивным скотом, инвентарем и семенами «от казны». Поэтому в военных поселениях существовала как полная, так и неполная собственность на средства производства.
В связи с реформой поселений в конце 20-х годов изменилось правовое положение поселян-хозяев. Прежде всего, они освобождались от строевой службы. В строевом отношении поселенные батальоны и эскадроны заменялись резервными. В кавалерии они до этого комплектовались помощниками хозяев, теперь последние переводились в поселенные эскадроны. Резервные же подразделения формировались из старослужащих солдат и кантонистов старшего возраста. Освобождение от строевой службы позволило поселянину-хозяину сосредоточить основное внимание на ведении своего хозяйства, которое в округах кавалерии было весьма значительным.
Реформа позволила несколько улучшить социально-экономическое положение военных поселян, приблизив их по этим показателям к государственной деревне. Встав на этот путь, правительство сумело повысить рентабельность военных поселений и увеличить количество подразделений, снабжаемых от округов{22}.
После ликвидации военных поселений пехоты поселяне стали называться пахотными солдатами. Институт военных кантонистов здесь был уничтожен, дети пахотных солдат мужского пола именовались теперь «малолетками». Обязанность поселян-хозяев по обеспечению войск продовольствием и строевым составом была заменена оброком в размере 60 руб. ассигнациями (17,14 руб. серебром) с каждого хозяина и 5 руб. ассигнациями (1,43 руб. серебром) с каждой души мужского пола в возрасте с 15 до 60 лет, а также рекрутской и постойной повинностями на общих основаниях. Округа пахотных солдат продолжали подчиняться военному ведомству, а их жители мужского пола подлежали военной юрисдикции.
[439]
В округах кавалерии поселяне-хозяева были разделены на два разряда. К первому принадлежали те, у которых было не менее двух пар волов, остальные причислялись во второй разряд. Здесь также была введена рекрутская повинность. Одновременно в округах военных поселений и пахотных солдат вместо категории «помощников» была введена категория «нехозяев», куда зачислялись достигшие 18-летнего возраста и не имевшие собственного хозяйства. Перед ликвидацией округов в них проживало около 800 тыс. человек обоего пола.
Военные поселения просуществовали почти полстолетия и отразили в себе всю сложность социально-экономической и политической обстановки в России первой половины XIX в., поэтому нельзя дать им однозначную оценку. Думается, что продолжающаяся разработка их истории поможет скорректировать устоявшиеся в историографии концепции. Система поселений представляла собой специфический институт самодержавия, а их введение и реформирование можно рассматривать как попытку правительства несколько стабилизировать внутриполитическую ситуацию в стране. В свою очередь, являясь частью государственной политики, военные поселения оказывали существенное влияние на ее формирование. Это достигалось за счет того, что поселенная система не была статичным образованием, она подвергалась реформированию и пережила довольно сложную эволюцию, пройдя через несколько периодов своей истории.
Примечания:
{1} Богданович М. И. История царствования императора Александра I и России в его время. Т.V-VI. СПб., 1872; Шильдер Н. К. Император Александр I, его жизнь и царствование. Т. IV. СПб., 1898; Карцов П. П. О военных поселениях при графе Аракчееве // Русский вестник. 1890. № 2-4; Левинтов Н. Военные поселения России // Исторический журнал. 1940. № 6. С. 115-124; Мальцев Н. А. Военные поселения в России XIX века // Военно-исторический журнал. 1992. № 12. С. 2-7.
{2} Липовская Т. Д. Социально-экономическое положение военных поселян на Украине (1817-1857 гг.). Днепропетровск, 1982; Кандаурова Т. Н. Херсонские военные поселения. 1817-1832 гг. (Административно-хозяйственная структура). Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 1990; Ячменихин К. М. Военные поселения на Кавказе в 30-50-е годы XIX в. // Вестник Моск. ун-та. 1991. № 4. С. 18-28.
{3} Отчет по военным поселениям за 1825 г. СПб., 1826. С. 8.
{4} РГВИА. Ф. 405. Оп. 1. Д. 325. Л. 652-652об.
{5} Евстафьев П. П. Восстание военных поселян Новгородской губернии в 1831 г. М., 1934. С. 81; Липовская Т. Д. Указ. соч. С. 32.
{6} РГВИА. Ф. 405. Оп. 2. Д. 537. Л. 151-155.
{7} Там же. Оп.11. Д. 910. Л. 168.
{8} Кандаурова Т. Н. Военные поселения в России 1810-1857 гг. (Проекты и их реализация) // Вестник Моск. ун-та. 1990. № 1. С. 61-71.
{9} РГВИА. Ф. 405. Оп. 2. Д. 537. Л. 186-186об.
{10} Там же. Д. 157. Л. 56-57.
[440]
{11} Там же. Д. 3665а. Л. 8об.
{12} Там же. Л.11об.
{13} Там же. Д. 2480. Л. 1-16.
{14} Предположение о преобразовании округов пахотных солдат Новгородского и Старорусского уделов. СПб., 1832.
{15} РГВИА. Ф. 405. Оп. 10. Д. 917. Л. 82-82об.
{16} Там же. Оп. 1. Д. 409. Л. 632-632об.
{17} Там же. Л. 639.
{18} Там же. Оп. 10. Д. 917. Л. 139об.-140.
{19} Ячменихин К. М. Алексей Андреевич Аракчеев // Вопросы истории. 1991. № 12. С. 47.
{20} Ячменихин К. М. Численный состав и структура Новгородских военных поселений в 1816-1831 гг. // Новгородский исторический сборник Л., 1989. С. 149-161; Он же. Социальный облик пахотного солдата // Социально-экономические и политические проблемы истории крестьянства Северо-Запада РСФСР IX-XX вв. Новгород, 1991. С. 58-60.
{21} РГВИА. Ф. 405. Оп. 2. Д. 1753. Л. 1-4об.
{22} В связи с ограниченным объемом публикации, мы не имеем возможности остановиться на таких категориях жителей округов поселений, как солдаты действующих и резервных батальонов и эскадронов, кантонисты и др.
[441]