Юшко В. Л. «По обстоятельствам военного времени…»: варианты полевой формы одежды в годы Великой войны 1914—1917

Военный сборник: статьи и публикации по российской военной истории до 1917. — М., 2004. С. 107-112.

Любая война, даже самая подготовленная и ожидаемая, вносит серьезные коррективы в планы сторон, в боевую подготовку, тактику, вооружение и снабжение войск. Не составила исключения и самая грандиозная война начала XX столетия — Первая Мировая или Вторая Отечественная, как ее называли в России. По своим масштабам, общему количеству участников она не походила ни на одну из предшествующих войн, которые вело человечество. Российская империя вступила в Мировую войну 19 июля (1 августа) 1914, будучи неподготовленной во многих аспектах, и особенно в том, что касалось вещевого довольствия войск на протяжении длительных боевых действий. Ряд вопросов, заранее не продуманных интендантским ведомством в мирное время, пришлось решать уже на месте, под огнем неприятеля или сидя в окопах. С другой стороны, многие изменения в униформе, как уставные, так и самовольные, были порождены чисто военным бытом фронта и тыла. О некоторых из них и рассказывается в наших заметках.

Как известно, главным отличием офицерского состава русской армии тех лет были золотые или серебряные погоны, которые, особенно в погожие летние дни, были заметны издалека и послужили хорошей мишенью для стрелков противника. В первые же дни войны потери среди офицеров оказались столь значительны, что многие из них поспешили отказаться от своих броских, но опасных под прицельным огнем отличительных знаков. В фронтовых сводках отмечалось, что «некоторые гг. офицеры не носят погон, или носят погоны нижних чинов». Подтверждая подобную практику, «во избежание излишних потерь в офицерском составе верховный главнокомандующий (великий князь Николай Николаевич — В. Ю.) приказал офицерам закрыть погоны сукном защитного цвета, поставив на них лишь звездочки».

Распоряжениями частных начальников могли приниматься и другие шаги к сохранению ценных офицерских кадров: «…показаниями пленных установлено, что плечевые ремни офицеров видны издали, почему противник может стрелять на выбор. Ввиду этого, командир корпуса (генерал от кавалерии А. А. Цуриков — В. Ю.) приказал впредь офицерам в бою плечевых ремней не надевать», — читаем в предписании штаба 24-го армейского корпуса от 6 сентября 1914.

«В целях уменьшения потерь в офицерском составе командующий армией рекомендует, кроме ношения погон защитного цвета и снятия плечевых ремней, следующие меры: надевать через плечо скатанную шинель или патронташ, вооружаться винтовкой вместо шашки, и предметы снаряжения — бинокль, сумку, поясной ремень — обшивать сукном защитного цвета», — это уже из распоряжения штаба 3-й армии под командованием генерала от инфантерии Л. В. Леша.

В некоторых частях не остановились даже на этом и продолжили упрощение, если не сказать утилизацию обмундирования уже самостоятельно. В ряде случаев могли использоваться и предметы трофейной униформы. «Замечаю, — констатировал начальник 32-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Ф. Х. Вендт, — что… гг. офицеры позволяют себе ряд отступлений в форме одежды. Так, появились неустановленные головные уборы: папахи, перешитые из австрийских ранцев. Некоторые офицеры и чиновники вместо обшивки погон сукном защитного цвета носят простые погоны, присвоенные нижним чинам. …Допускают в частях ношение австрийских шинелей поверх мундиров. Это совершенно воспрещаю; разрешаю пользоваться ими, поддевая под форменные шинели, а не наоборот».

Некоторые официальные изменения зафиксированы в приказах по военному ведомству за 1914. Уже не вспоминая о довоенных разработках яркого парадного обмундирования, интенданты принялись упрощать саму походную форму одежды: защитные фуражки для всех частей и кавалерийские шаровары «строить» без цветных выпушек, папахи — без обшивки колпака цветным шнуром, шинели — без цветных клапанов и металлических пуговиц. Погоны стали делать одноцветными, из двух слоев защитного сукна; поясные ремни — для всех кавалерийского образца, без бляхи, и наряду с кожаными — парусиновые, из брезентной ткани или тесьмы, с луженой или черной лакированной пряжкой. Допускалось также заготовление упрощенных предметов снаряжения взамен существующих образцов: вместо водоносных фляг — стеклянные бутылки типа лимонадных, оплетенные соломой и обшитые серым сукном; вместо ружейных ремней — «носильные приспособления» из тесьмы, которая прежде шла на сапожные ушки; вместо поясных патронных сумок — нагрудные матерчатые патронташи на манер американских, вместо вещевых мешков образца 1910 — мешки Туркестанских линейных батальонов образца 1869. В тыловых, вспомогательных, запасных и ополченских частях в ход пошло обмундирование второго срока (как защитное, так и темно-зеленое), рубахи и шаровары из «рыночного сукна» или бобрика, у ополченцев — даже черные и серые…

Господам офицерам и военным чиновникам действующей армии 21 октября 1914 император утвердил образцы суконных защитных погон, без выпушек, на которых полоски (дорожки) для обозначения ранга вышивались темно-оранжевым или светло-коричневым шелком (либо узкой ленточкой тех же цветов), а звездочки для обозначения чина, шифровки, специальные знаки и пуговицы полагались из оксидированного металла (обожженные). На шинелях вместо защитных погон разрешалось носить погоны шинельного сукна. Плечевые ремни — покрывать чехлами из защитного равентуха; обшивать лицевую сторону офицерского снаряжения шинельным сукном или вовсе взамен уставных коричневой и красной юфтовой кож использовать кожу, окрашенную под цвет защитных рубах или шинелей. 23 сентября 1914 государь позволил офицерам на время войны посещать императорские театры в походной форме обмундирования, хотя этот последний приказ вряд ли вызвал взрыв ликования в действующих войсках (см. приказы № 535, 575, 589, 618, 698 и др.).

После тяжелых потерь и отступлений 1915 практически на всём своем протяжении Восточный фронт стабилизировался, и война приняла окопный характер. Наступили дни относительного затишья, что не замедлило сказаться и на некоторых деталях обмундирования. «Предписываю установить ношение нижними чинами штабов, управлений, заведений и учреждений цветных погон с шифровкой и петлицами, применительно к пр[иказу] по В[оенному] в[едомству] 1911 г. № 228, причем всем полевым штабам и управлениям, начиная от штабов армий и выше, устанавливаются погоны и петлицы алого цвета с соответствующей шифровкой (напр[имер]: Шт. X., Шт. ЗАП., Сн. ЗАП.){1}. Окружным штабу, управлениям и всем полевым и окружным заведениям и учреждениям устанавливаются погоны и петлицы цвета соответствующих учреждений и заведений мирного времени. На всех погонах иметь шифровку с соответствующим названием или номером штаба, управления, заведения и учреждения. Впредь до отпуска и приготовления цветных погон разрешаю донашивать защитные погоны,

{1} В оригинале литеры поставлены друг над другом, как на самих погонах.

[107]

но с установленной шифровкой, не далее 1 апреля с[его] г[ода]», — читаем в приказе по войскам Западного фронта от 5 марта 1916 за подписью генерал-адъютанта А. Е. Эверта.

В тылу правила формы одежды нарушались не менее часто. «В последнее время я опять стал замечать учеников школы, — говорилось в приказе начальника школы авиации Императорского Московского общества воздухоплавания военного летчика поручика Белова, — разгуливающими по городу в неприсвоенном обмундировании (кителях с пристежными погонами, черных фуражках, бинтах и пр.). Во избежание недоразумений еще раз объявляю форму одежды: фуражка защитная, рубаха защитная (как исключение — черная или синяя), шаровары черные или защитные, сапоги высокие или шнурованные ботинки с кожаными гетрами, погоны пристежные без накладных авиационных знаков, шинели солдатского образца». Напомним, что «бинтами» назывались обмотки, которые (равно как и кителя) ученикам авиашколы не полагались. Авиационный знак — пропеллер с крыльями — на их погоны должен был наноситься краской по трафарету; накладные же знаки из металла носили офицеры.

В приказании по войскам Московского военного округа от 15 мая 1916 упомянуто еще одно нарушение правил: «Командующий войсками округа (генерал от артиллерии И. И. Мрозовский. — В. Ю.) приказал, чтобы юнкера и нижние чины при езде на велосипеде имели шинели скатанными или надевать их в рукава, но отнюдь не внакидку». Ношение шипели внакидку по уставу разрешалось застегнутой на верхний крючок.

После февральской революции 1917 в стране наступила всеобщая демократизация, в армии принявшая характер развала и разложения. Чтобы хоть как-то сплотить войска и бросить их в «последнее решительное наступление революционной армии», сначала на местах, а затем и централизованно стали формироваться различные штурмовые и ударные батальоны, «части смерти» и прочие боевые подразделения, как правило, из добровольцев. Пока для них не ввели единые отличительные знаки, войска изобретали таковые самостоятельно. «Для внешнего отличия штурмовиков, — отмечал в своем приказе от 14 мая 1917 начальник 48-й пехотной дивизии генерал-майор Н. В. Пневский, — предписываю всем офицерам и солдатам штурмовой роты прикрепить с левой стороны шапок красный бант или розетку; шапку носить сдвинутой на правую бровь». А в войсках Особой армии всем чипам ударных частей командующий генерал от инфантерии П. С. Балуев разрешил «иметь обшивку из черных лент по рукавам и у ворота рубах, как у пулеметчиков или конных разведчиков».

Наряду с этими появлялись и другие более или менее значительные новации в форме одежды: «Ввиду возбуждения ходатайствования некоторых частей войск об изменении установленной для солдат комендантских рот и команд нарукавной повязки, командующий [5-й] армией (генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов — В. Ю.) разрешил вместо положенной красной нарукавной повязки (приказ войскам 5-й армии № 476 (1916 г.)) носить повязки белого цвета с чернься и буквами и цифрами, указывающими принадлежность частей: напр[имер], комендантская рота штаба 38-й пехотной дивизии носит повязку с трафаретами «К.Р.38».

Однако строгие правила ношения военной униформы, как и остальные столпы порядка, рушились и отступали под напором революционной деградации армии, и даже различные послабления только способствовали дальнейшему упадку дисциплины. Командующий армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенант А. Е. Гутор объявлял в своем приказе от 7 июня 1917: «На основании п[ункта] 7 приказа армии и флоту от 11 мая 1917 г. разрешаю военнослужащим армий вверенного мне фронта ношение гражданского платья в г. Киев, во всех губернских городах Киевского военного округа, кроме Каменец-Подольского», вольность особенно неоправданная в военное время, последствия которой не трудно себе вообразить.

Но не только в тылу, но уже и на фронте заставить солдат носить положенную форму одежды было трудновато. «Опять встречаю стрелков без погон, — отмечал в своем приказе командир 16-го стрелкового полка полковник М. Д. Удовиченко, — а если и есть погоны, то без шифра и даже без цифры «16». Еще раз напоминаю мое приказание о погонах и требую, чтобы у всех были погоны — если нет таковых, то снять с шинелей, или просто на плечах у рубах сделать карандашом шифр полка, или просто написать химическим карандашом «16». Показательно, что тон приказа скорее напоминает просьбу, причем требования к подчиненным уменьшаются по нисходящей.

В некоторых частях нижних чинов пытались отучить от постоянного ношения касок: например, в 25-м армейском корпусе летом 1917 предписывалось солдатам носить форменные фуражки, а «каски отобрать и выдавать лишь тем. кто находится на позициях, преимущественно разведчикам и пулеметчикам». Но все усилия были тщетны армия на глазах теряла порядок и боеспособность Последовавший в октябре большевистский переворот довершил сумятицу и неразбериху: страна была ввергнута в гражданскую войну, и старая русская армия прекратила существование.

При работе над статьей использованы фонды РГВИА, содержащие документы периода Первой Мировой войны (1621, 2398, 2602 и др.).

[108]

В оригинальной верстке издания подписи и комментарии к нижеприведенным рисункам располагаются на с. 108, то есть предшествуют рисункам.

Обер-офицер пехоты в походной форме. 1914-1915. Просторная рубаха, с поддевкой для тепла; звездочки на самодельных погонах вышиты нитками. Сапоги также неуставные — с мягкими голенищами, стянутыми ремешками. Скатка шинели солдатская винтовка и покрытый защитным сукном футляр бинокля призваны скрыть принадлежность к офицерским чинам, а при случае — уберечь от пули или удара штыком.
Штаб-офицер стрелковых частей в бекеше. 1915-1916. Произвольные головные уборы, появившиеся на фронте, во многом напоминали неутвержденные проекты мирного времени. Если папаха предыдущего офицера сходна с так называемой «шапкой Ярослава Мудрого» (см.: Военная иллюстрация. № 1/1998), то картуз стрелка походит на довоенный вариант шапки, предлагавшейся для разведчиков. Бекеша появилась у офицеров в 1915 и вскоре составила конкуренцию шинели. На рисунке — овчинная, обшитая сукном бекеша, с карманом и меховым воротом, обратная сторона которого имеет хлястик и пуговицу для застегивания. Видны чехлы на ремнях и фонарик с блокнотом на поясе.
Унтер-офицер пехоты в валенках и рукавицах. 1915-1916. Траншейная война диктовала свои требования относительно экипировки. Боец носит австрийскую шинель и вязаный подшлемник, сверх которого надета фуражка без козырька. Казенная часть винтовки укрыта брезентовым чехлом. На поясе подвешены дополнительный матерчатый патронташ, трофейная саперная лопатка и германский штык с темляком. Кресты и медали с георгиевской колодки сняты (оставлены только ленты).
Нижний чин штаба Западного фронта. 1916. Пуговицы на шинели и кокарда на фуражке обшиты защитным сукном; погоны — цветные с установленной шифровкой.
Комендантская рота штаба 4-й стрелковой дивизии. 1917. Стрелок носит рубаху без погон, с нарисованным номером полка, и стальную каску системы Адриана (образца 1916). Каски российским войскам поставлялись преимущественно из Франции.
Солдат штурмовой роты 48-й пехотной дивизии. 1917. Суконная складная шапка была заимствована из летного обмундирования (чем обусловлено другое ее название — «пилотка») и поначалу применялась в частях, на оснащение которых поступали каски системы Адриана. Такую шапку под каской носить очевидно удобнее, чем фуражку.

Рисунок по реконструкции автора выполнил Андрей Каращук.

[109]

Слева: Солдаты маршевого подразделения русской пехоты, мобилизованные в начале войны. Обращают на себя внимание походные мундиры образца 1910 (снятые с довольствия в 1912), дополнительные патронташи и вещевые мешки, перешитые на манер ранцев (РГВИА)
Справа: Штабс-капитан 55-го Сибирского стрелкового полка Г. К. Реш. Внешний облик, характерный для офицера-окопника (РГВИА)

Семен Просвиров — вестовой генерала А. А. Брусилова. Фотография подарена на память «многоуважаемой барышне» (РГВИА)

[110]

Фанагорийский гренадерский полк. 1915. Бросается в глаза пестрота головных уборов солдат — здесь и меховые папахи (в том числе, по-видимому, неуставные), фуражки и бескозырки (РГВИА)

Сборка баллонов к выпуску удушливых газов на участке против Иллукста. 1916. Снимок из фотоальбома 5-й армии (РГВИА)

[111]

Лента, установленная для членов Центрального Исполнительного комитета при Ставке верховного главнокомандующего по формированию революционных батальонов из волонтеров тыла, принадлежавшая А. А. Брусилову. Была вручена главковерху по резолюции соединенного заседания членов Ц.И.К. при Ставке и комитета при штабе Юго-Западного фронта (27 июня 1917), на котором его избрали верховным председателем всех фронтовых комитетов по формированию революционных батальонов. Примечательна надпись, сделанная на обороте резолюции рукой супруги генерала, Надежды Владимировны: «Что переживал в то время Алексей Алексеевич, быть может, знаю я одна на свете. Но твердо надеюсь, что Господь видел его муку душевную, и в будущем Россия справедливо оценит его жертву во имя родины» (РГВИА)

[112]