Игнятович М. Сербская военная хирургия в 1914 г.

Первая мировая война: взгляд спустя столетие. 1914 год: от мира к войне: доклады и выступления участников III Международной научно-практической конференции. — М., 2015. С. 593-601.

Сербская военная хирургия показывала высокие результаты во всех войнах, каждый раз спасая армию и народ от еще больших страданий. Балканские войны совершенно истощили ресурсы Сербии. К началу Первой мировой войны это ощущалось во всем: в медицинском персонале, лекарствах, санитарном материале. Менее чем за год войны изменился характер боевых ран — теперь заметно преобладала взрывная травма. Нацелившись, прежде всего, на уничтожение живой силы противника, австро-германские войска использовали запрещенные средства, что вело к огромному числу потерь. Сербская военная хирургия достигла отличных результатов благодаря активной позиции в обработке военных ран и активному подходу к хирургическому лечению травм головы, лица, челюсти и живота.

Ключевые слова:
Первая мировая война, Сербия, военная медицина, военно-полевая хирургия, военные госпитали, обеспечение, больных и раненых

М. Ignyatovich
SERBIAN WAR SURGERY 1914

In war time the Serbian war surgery has always followed its nation at the highest level while rescuing it from further suffering. She entered the war completely exhausted with the consequences of Balkan wars, lacking of human resources, medical materiel, time and, finally, motherland. In less than a year war wound was completely modified obtaining predominantly explosive character. Although in difficult war conditions along with genocide enemy who has been applying all illegal resources which resulted in enormous number of wounded or passed away, the Serbian war surgery has accomplished excellent results thanks to its active method in war trauma treatment as well as an active approach in surgical treatment of the head, face, jaw and abdomen.

Keywords:
World War I; Serbia; medicine, military surgery, war; hospital, military, management of wounded and sick.

[593]

Когда [сербские солдаты] проезжают через деревни и города, сжимается
сердце из-за их несчастного вида, но именно поэтому их приветствуют,
сняв шляпу, потому что рядом с ними идет слава!
Анри Барбюс, 1915

Сараевское убийство 28 июня 1914 г. стало поводом к началу общеевропейской войны. Сербии не была нужна новая война. Ее ресурсы были значительно истощены Балканскими войнами, и вот, спустя всего 11 месяцев, ей пришлось ввязываться в еще более кровавую бойню. Новую войну в Сербии никто не ждал и не готовился к ней. Как пишет д-р Милан Петрович, «европейская война удивила нашу военно-медицинскую службу так же, как и государственную систему…». Сербская военная хирургия оказалась не готова к новым испытаниям{1}: не хватало медицинского персонала, медикаментов и перевязочного материала.

Целью данной работы является анализ и сравнение хирургического лечения в сербской армии в 1914 г. с аналогичным в период Балканских войн 1912-1913 гг. и обсуждение их в свете опыта последующих войн. Мы ретроспективно проанализировали имеющиеся данные. Утрата медицинского архива в Кралево в результате пожара, произошедшего в 1915 г., значительно усложнила исследование.

В июле 1914 г. было мобилизовано около 400 тыс. солдат{2}. К концу года мобилизация достигла в общей сложности 499 481 солдат, сержантов и офицеров, а именно: первого призыва (мужчины 20-30 лет) — 293 617, второго призыва (31-37 лет) — 101 935, третьего призыва (38-45 лет) — 58748, последней обороны (45-50 лет) — 18425 солдат и, наконец, военные станции и военно-медицинская служба — 27756 человек. Во время войны было мобилизовано 737 тыс. мужчин или 24% населения «Старой Сербии», что является беспрецедентным фактом в истории.

Остро не хватало вооружения и обмундирования для призывников: 10-30% ружей для первого призыва; второй призыв получил лишь шинели, а третий призыв — фуражки. Проблема была вскоре решена путем получения 150 тыс. скорострельных российских винтовок. Но когда началась битва на горе Цер, в сербской армии еще имелись безоружные солдаты и небольшие войсковые части. С приходом зимы снабжение одеждой и обувью солдат стало важной задачей.

Военно-медицинская служба. В начале войны насчитывалось всего 409 врачей в военном корпусе, распределенных следующим образом: 89 активных офицеров, 214 офицеров запаса, 67 призывников, 22 иностранца по контракту и 17 женщин. В единицах армий было 224 врачей, в военном тылу — 91, а в глубоком тылу — 94 врача. Не подлежал призыву 61 врач. Было мобилизовано и 203 студента-медика. Полковник д-р Лазарь Генчич, начальник военно-медицинской службы, писал воеводе Радомиру Путнику, начальнику ставки Верховного командования: «Сербский медицинский корпус и для нормальной ситуации численно очень слабый, для войны он совсем незначителен. Нет примеров в военной истории, чтобы такая большая армия… пошла бы на войну с таким малым числом врачей».

Несмотря на то, что были мобилизованы практически все врачи, было достигнуто соотношение, при котором на одного врача приходилось 1200 военнослужащих.

[594]

Для сравнения: по немецким стандартам в период военных действий требуется один врач на каждые 250 солдат. Сербская проблема была несколько смягчена наличием более чем 100 врачей в зарубежных медицинских миссиях.

Потери. В битве на горе Цер (12-24 августа 1914 г.) была достигнута первая военная победа союзников. Вскоре последовала кровопролитная битва на реке Дрина (6 сентября — 11 ноября); особенно тяжело было в местах Гучево и Мачков камень. Тогда было остановлено второе наступление австро-венгерской армии. В ходе битвы на реке Колубара (16 ноября — 15 декабря) за 13 дней враг был изгнан из Сербии.

В сражениях летне-осенней кампании 1914 г. сербская армия потеряла примерно 17 тыс. солдат и офицеров (12% состава), из которых 11519 были ранены. В австро-венгерской армии было 30 тыс. раненых и от 7 до 10 тыс. убитых. Историк Еремия Станоевич пишет: «Потери нашей армии в битве на горе Цер составили 240 офицеров и 15000 солдат, а это значит, более 20% бойцов. Потери в битве на горе Рудник были еде выше и составили 22000 человек убитыми, 91000 ранеными и 19000 пленными. Хотя кровавые потери [сербской армии] были на 25% меньше, чем у врага, наши усилия были непропорционально выше, а наши источники силы полностью исчерпаны»{3}. Потери сербской армии в живой силе в 1914 г. были оценены в 69022 человека{4}. До 15 декабря 4914 г., согласно официальным австро-венгерским данным, потери в войсках противника составили 1060 офицеров убитыми, 66 офицеров было взято в плен, ощущалась нехватка 656 офицеров, раненых офицеров насчитывалось 3211, заболевших — 2599; погибло сержантов и солдат — 27216, Взятов плен — 1980, ранено — 118 911, заболело — 44173, пропало без вести — 73988 (на самом деле это были погибшие и захваченные в плен).

А потом пришла новая беда — тиф{5}. Считается, что в Сербии переболело тифом около полумиллиона человек, умерло около 150 тыс. сербов и около 30 тыс. австро-венгерских военнопленных.

По последним данным, сербские потери в период 1914-1918 гг. достигли 1 247 435 военных и гражданских лиц, что составляет 28% от довоенного населения. Сербский народ был доведен до грани биологического исчезновения, потому что было утеряно 2/3 мужского репродуктивного населения{6}.

Военно-полевая хирургия. В Балканских войнах сербские военные потери составили около 88 тыс. человек (убито 14 тыс., ранено 54 тыс. и 17 тыс. умерло от ран и болезней, в том числе 5 тыс. от холеры). Согласно нашему анализу{7}, в этой войне преобладали травмы, вызванные боеприпасами винтовок (85%); значительно реже встречались взрывные травмы (14%). Ножевые травмы составили менее 1%. На черепно-мозговые травмы приходилось 9%, на травмы корпуса — 13%, на травмы верхних конечностей — 40,5%, нижних — 37,5%. Травмы брюшной полости составили около 5% от всех травм. К аналогичным выводам пришли хирурги иностранных миссий.

[595]

Во время Первой мировой войны, в результате изменений в военной технике и тактике, менее чем через год характер военных ран полностью изменился{8}. Взрывные травмы (осколочные, гранаты, бомбы) были представлены 73,7%, из пистолета 17,2%, ушибы 8,8% и колющие ранения 0,3%. Во французской армии травм от пушечных снарядов было 67%, от ручных гранат 9%, от пуль 14%, а от других (штык, ушибы и похожих) в 10%.

Распределение повреждений тела тоже изменилось. Черепно-мозговые травмы представляли 20,9% всех травм (с уровнем смертности 11%). Из 2 тыс, раненых (4,6% которых имели травмы черепа, исключая умирающих) у оперированных раненых смертность составляла 16%, а у оперированных с мозговой травмой смертность составила 28%{9}.

Травмы грудной клетки и шеи были представлены 16,9% всех травм (коэффициент смертности 9%, а в отдельных грудных травмах уровень смертности достигал 7%). Торакотомию выполняли только при наличии большого количества крови в груди.

Травмы брюшной полости составляли 7,2%, при этом коэффициент смертности был 45%. Хирурги поддерживали активное отношение к этим повреждениям, как и в предыдущей войне: эксплорация, шов, защитная стома.

Травмы верхних конечностей составляли 17,1% (коэффициент смертности 3%). Из них в 55% случаев имелись переломы. Травмы нижних конечностей составили 37,9% (уровень смертности 7%). Переломы в этих случаях были у 28% раненых.

В период Балканских войн сербская военно-полевая хирургия приобрела богатый опыт. Сербские врачи применяли многочисленные хирургические инновации: активное отношение к военной ране, активное отношение к повреждениям головы, лица и живота, консервативное отношение к травмам легких, появились важные нововведения в лечении переломов длинных трубчатых костей, швов (сутура) кровеносных сосудов. Впервые были описаны военные травмы от взрыва, важность эвакуации и организации и т. д. Сербская военная хирургия достигла мирового уровня, о чем свидетельствуют профессиональные конференции, например, встречи Немецкого военно-медицинского общества (1913 г., Берлин), Конференция немецкого хирургического общества (1913 г., Берлин), Хирургический конгресс (1913 г., Санкт-Петербург), первый Международный конгресс по оказанию помощи раненым (1913 г., Ган), Международный хирургический конгресс (1913 г., Лондон), Хирургический конгресс (1915 г., Брюссель), Конгресс военной медицины (1917 г., Париж){10}.

Что касается запаса медикаментов и перевязочных материалов, то сербская военная хирургия с самого начала мировой войны испытывала значительные трудности. Все медицинские оклады (военные и гражданские), как и склады Красного Креста, были практически пусты. Красный Крест смог организовать только 20 тыс. коек для больных и раненых, но вскоре выяснилось, что нужно 100 тыс. коек.

Армия несла серьезные потери не только на поле боя. Проблему удалось решить только с помощью союзников. Во время войны (1914-1915) в Сербии находились следующие иностранные медицинские миссии: четыре русские миссии (16 врачей),

[596]

три греческие, 14 английские и три миссии США. В этих миссиях насчитывалось (без учета русских и французских) 82 врача, 429 медицинских сестер и вспомогательный персонал{11}. Эти миссии открывали новые госпитали или (в редких случаях) использовали уже существующие с дополнительной рабочей силой. Лучше всех были организованы и снабжены российские миссии, которые имели всё необходимое для работы.

Организация военно-медицинской службы в мировую войну осталась такой же, как и в период Балканских войн: первая помощь на поле боя, быстрое извлечение и эвакуация в госпитали в фоновом режиме. Санитарная рота разворачивала перевязочную часть, по одной в каждой дивизии. В ней находились четыре врача, один фармацевт, один фельдшер и 450 солдат-помощников фельдшера. Медработников по потребности отправляли в полки. В каждом полку было 1-2 врача, 56 фельдшеров и 64 солдата-помощника фельдшера.

Все раненые прибывали в санитарную роту. В них (в зоне боевых действий) делались только срочные хирургические операции, контроль иммобилизации и первичных перевязок. Сербские полевые госпитали (по четыре в каждой дивизии) имели медицинские принадлежности для 100 раненых или больных, а йод брезентовым тентом содержались места для 14-16 коек. В начале войны лечение раненых проходило в региональных больницах, школах и других общественных зданиях.

Воевода Радомир Путник как раз перед началом войны подержал предложение полковника Генчича о том, что опытных хирургов надо избавить от административных обязанностей и отправить в военные госпитали на фронт. Так, полковник д-р Михайло Петрович был командирован в Моравскую дивизию 1-го призыва, полковник Д-р Светислав Милисавлевич — в Тимокскую дивизию 1-го призыва, полковник д-р Йордан Стайич — в Дринскую дивизию 1-го призыва, а полковник д-р Криста Драгомирович — в Шумадийскую дивизию 1-го Призыва. Приближение к линии фронта позволило хирургам быстро оказывать помощь раненым. Лучшие хирурги работали круглосуточно и оперировали ежедневно от 300 до 600 самых тяжелых раненых, часто под непрерывным огнем неприятеля.

Полевые госпитали, организованные в начале войны вблизи линии фронта, собирали всех раненых и больных, а после получения медицинской помощи возвращали их в войсковую часть. Тяжелораненых эвакуировали в больницы города Валево — крупнейшего медицинского центра. Из 26 сербских врачей 12 работали на лечении раненых и больных. Среди них были д-р Йордан Стайич, д-р Любиша Вулович, д-р Николай Сычев (российская миссия и больница Петроградского славянского благотворительного общества) и чудесный д-р Ариус ван Тинховен (голландская миссия){12}.

Для эвакуации в Валево использовали гужевой транспорт и железнодорожные вагоны, а в чрезвычайных ситуациях — любые подручные средства. Больных и раненых было так много, что не хватало не только общественных зданий и бараков, но и палаток. Полевые госпитали были размещены даже в сельских домах или кофейнях. Раненые и больные лежали на полу, часто без матрасов и соломы{13}. Из больницы родственники могли забрать больного или раненого домой.

[597]

После боев на Ядре, Цере, Гучево, Борании, Ягодне и Мачковом камне город Валево был переполнен ранеными. Сначала было организовано две с половиной тысячи больничных коек для больных и раненых, потом 5 тыс. мест, но и этого было недостаточно. Каждый день прибывало от 3 до 8 тыс. новых раненых. Было открыто еще шесть резервных больниц. Были заняты все школы, казармы, гостиницы, рестораны, склады, <…> всё! Раненые лежали на полу, если была возможность, то на соломе и с одеялом, но чаще без них. Легкораненые наводнили улицы.

Медицинский поезд ежедневно увозил из Валево по 2-3 тыс. раненых, зачастую в товарных вагонах. В городе Младеновац на железнодорожном вокзале был организован медицинский эвакуационно-распределительный пункт, из которого раненых отправляли в больницы Ниша, Скопье, Крагуеваца. Над хирургией довлели военная ситуация и время, что лучше всего описал полковник (впоследствии бригадный генерал) медицинской службы Михайло Петрович, «отец сербской военной хирургии»: «В мирной жизни мы хозяева времени, а в период войны время господствует над нами, потому что все зависит от нашей активности или активности нашего врага».

Отсутствие фельдшеров было очень заметно{14}, поэтому, как показали исследования, первая помощь оказывалась в виде самопомощи и взаимопомощи в 38,6% случаев, фельдшером в 10,9%, врачом в 35,4%, санитарами только в 15,1% случаев.

С начала Первой мировой войны военно-медицинская служба сербской армии имела три медицинских поезда стандартной колеи и один для узкоколейной железной дороги (железной дороги Младеновац-Валево). Вскоре по приказу Ставки Верховного Главнокомандования были сформированы еще два поезда для эвакуации легкораненых и выздоравливающих, а до конца 1914 г. еще два поезда. В результате их стало семь. Поезда были оборудованы как полевые госпитали. По свидетельству начальника этих поездов доктора Милана Петровича, «никакая другая армия, ни у союзников, ни у врага, во время этих войн не имели таких оборудованных поездов»,

Следует отметить, что самолет для транспортировки раненых впервые в мире использовался именно в Сербии, во время вывода сербской армии{15}.

Большинство хирургов, как сербских, так и иностранных, в то время использовали более или менее строгий консервативный, асептический подход в лечении военных ран. Принципы этой доктрины были таковы: военная рана практически стерильна; инфекция раны есть вторичного происхождения; военную рану не надо трогать, зондировать и хирургически лечить; судьбу раны решает асептическая повязка и отдых больного; переломы костей и суставов надо перевязать стерильной пленкой и иммобилизовать в гипсе; если развивается инфекция, то надо сделать резекцию раны или ампутацию. Широко распространенная тогда «школа Бергмана» предлагала систему эвакуации любой ценой, при этом хирургические операции на поле боя сводились к минимуму. Асепсис, антисепсис и осторожный доступ к военной ране — это считалось гениальностью, эпохальностью и надежностью в школе Бергмана.

Первым военным хирургом, который сделал решительный шаг от консервативного отношения к активному лечению военных ран, был полковник д-р Михайло Петрович. Под его руководством раны обрабатывали по всем правилам асептики и антисептики, а принципы дренажа военных ран переняли и другие хирурги. Пе-

[598]

трович уверял коллег, что раны никогда не надо набивать, их надо хорошо обработать и широко открыть, что необходимо сократить время эвакуации (то есть от получения раны до ее первичной обработки), доказывая, что это важный фактор инфицирования ран, возникновения гнойно-септических осложнений, частоты ампутаций и смертности. Петрович занимал активную позицию по отношению к травме живота{16}, а д-р Леон Коэн — к травме головы. Активная позиция в этих повреждениях была запрещена в большинстве крупных армий в Первую мировую войну, с трудом ее приняли хирурги и во Второй мировой. Петрович отмечал: «Трепанация каждого случая, без достаточных оснований, не может быть оправдана, потому что, наконец, для инвалида не может быть равнозначным то, имеет ли он на голове искусственную фонтанель{17} или нет. <…> Для травмы брюшной полости обязательно сделать хирургическую операцию, потому что это оправдано и логично, так как только в этом случае можно определить, имеет ли он перфорации или нет», и указывал на то, что операция должна выполняться менее чем через 12 часов после получения травмы. Петрович, помимо создания оригинальной шины для лежачих больных, сконструировал и применял аппарат для экстензии{18} «из эластичного шелкового дерева» при лечении военных травм длинных костей.

Активную позицию в отношении военных ран принял и профессор д-р Войислав Субботич, который уже после войны указывал: «Консервативная терапия оказалась недостаточной, мы все чаще были направлены на активное хирургическое лечение. Это была теперь септическая война. <…> Из-за накопления раненых, многих артиллерийских травм, позиционного боя на загрязненной земле, отступления и других отягчающих обстоятельств стали появляться случаи с тяжелыми осложнениями: целлюлит и газовая гангрена, столбняк и другие инфекции ран. Травмы были огромные, многочисленные… Осложнения были очень часты, страшная смерть — разрушительной». Видимо, изменился характер военных ран. Теперь преобладали взрывные ранения. Их частота была статистически значительно выше, чем в Балканских войнах (Student Т-тест: р <0,001). Кроме того, значительно увеличилось число случаев травм головы, а процент травм верхних конечностей снизился (Student Т-тест: р <0,05).

Активное отношение (обработка, открытая рана, дренаж), Петрович дополнил радикальной хирургической обработкой раны («любую рану мы в целом осматривали, очищали от свернувшейся крови, останавливали кровотечение, извлекали обломки костей и инородные тела и все промывали раствором 1% карболовой кислоты, Дакиновой жидкостью, раствором соли 0,7% или даже просто стерильной водой»), непрерывным промыванием раны, но без иллюзий («промывки я рассматривал не как дезинфекцию, а больше как механическую очистку»), инновационными растяжениями рельса (имени д-ра Крстича) и шинами (имени д-ра Петровича), которые значительно облегчали лечение ран и способствовали заживлению. При этом лечении ампутация была произведена только у 6,4% раненых. Д-р Петрович никогда не накладывал первичный шов раны, а только вторичный. У приблизительно 2 тыс. раненых не было ни одного случая столбняка.

[599]

Несмотря на это лечение, инфекции ран случались часто. Д-р Петрович говорит: «Из всех ран у 67% проявились признаки серьезной инфекции, общие и местные симптомы, но и у остальных 33% было немного сильных локальных признаков инфекции. Это, прежде всего, произошло из-за травм, полученных при разрыве снарядов», подчеркнув, что не следует отказываться от антисептики и асептики, Однако, говоря о заражении ран, он указывает нечто важное: «…Потому что они находятся в окопах и землянках, наши солдаты сидели с ружьем наизготовку не днями, неделями или месяцами, а годами… Нет никаких сомнений, что истощение организма способствовало инфекции». Кажется, что мы это не могли принять. Спустя много лет, мы приняли исследование Бурденко о «макроорганизме» раненых и «болезней после ранения» других авторов. Наконец, заметили синдром взаимного отягощения повреждений военной травмы, ныне подробно описанный как синдром полиорганной дисфункции, дистресса, повреждения, системной воспалительной реакции и т. п.

Невозможно объяснить, почему не были использованы новаторские замечательные и известные статьи профессора Субботича о сосудистых анастомозах в Балканских войнах. Результаты его исследований с большим успехом были представлены в Лондоне в 1913 г.{19} После изгнания из Сербии в 1916 г. Субботич прочитал много лекций по результатам своих исследований во Франции, Бельгии, Британии и Египте{20}.

Д-р Афанасий Пульо (1878-1944) основал первое отделение челюстно-лицевой хирургии («Отдел сломанной и поврежденной челюсти») на Балканах и одно из первых в мире. Используя опыт русско-японской войны, он изменил доктринальную позицию в области челюстно-лицевой травмы, обосновав, что ее надо обеспечивать в дальнейшем, после заживления мягких тканей. Его многочисленные публикации и презентации внедряли новый метод первичного обеспечения этих травм («балканский метод» и «балканские качели»){21}, тем самым способствуя повышению авторитета сербский хирургии,.

В работе военных хирургов приходилось много импровизировать. Петрович пишет: «Мы импровизировали лубки (д-р Н. Николич, д-р Петрович), импровизировали стерилизаторы и устройства для дистилляции воды (проф. Нешич). Мы строили дома, операционные залы, ортопедические приспособления (д-р Н. Крстич) и т. д., которые англичане, а позже и американцы переняли, т. е. «модель для этих рабочих мест”».

Первая мировая война стала первым сооруженным конфликтом, где массово применялись запрещенные средства, войны. Конечно, военная медицина не могла остаться к этому безучастной. Швейцарский криминалист Арчибальд Райс (1875-1929) доказал, что многие повреждения были вызваны запрещенными разрывными пулями{22}, что некоторые австро-венгерские войсковые части были вооружены только этими пулями. Он опубликовал статью об этом 1914 г.{23} Австро-венгерские войска использовали все запрещенные средства, даже химические и биологические. Райсу

[600]

удалось задокументировать невероятные зверства, которые творил неприятель против гражданского населения на оккупированной территории{24}.

Тем не менее в этом военном хаосе с огромным количеством раненых сербская военная хирургия оправдала самые смелые ожидания. Для этого мы должны быть особенно благодарны докторам Михаилу Петровичу, Войиславу Субботину, Лазарю Генчичу (1868-1942), Йордану Стайичу (1868-1949){25}, Чеди Джурджевичу (1867-1940){26}, Леону Коэну (1876-1949), Николе Кристину (1878-1947){27}, Соломону Ллкалаю (1878-1929), Георгию Нешичу (1873-1959) и многим другим{28} ученикам великой школы Михаила Петровича и Войислава Субботина.

Таким образом, можно сделать выводы. Балканские войны истощили ресурсы сербского государства, поставив его военно-медицинскую службу в тяжелое положение в начале Первой мировой войны. Изменился и характер травм, полученных на поле боя. На первое место вышли взрывные травмы. Неприятель был ориентирован на уничтожение как можно большего количества живой силы, поэтому многократно возросло количество раненых и убитых, использовались запрещенные международными конвенциями средства ведения боя. Тем не менее сербская хирургия справилась с этими вызовами, применяя передовые методы и подходы к лечению больных и раненых воинов. Это произошло, прежде всего, благодаря применению активной позиции в обработке военных ран и активного подхода к хирургическому лечению травм головы, лица, челюсти и живота.

[601]

Примечания:

{1} Игњатовић М. Војни санитет // Српска енциклопедија / Попов Ч., Станић Д., гл. уред. Т. ИИ. Нови Сад; Београд, 2013. С. 680-694.

{2} Недок А. Српски војни санитет на почетку рата и у великим биткама 1914. године // Недок А, Поповић В. Српски војни санитет 1914-1915. године. Београд, 2010. С. 28-76.

{3} Томас Р. Predigra // Marić М., Stošić B. Srbija 1914. Beograd, 1965. С. 5-41.

{4} Недок А. Секулић М. Епилог Првог светског рата у бројкама. (The epilogue: Total numbers of casualties in World War 1). Vojnosanitetski pregled. 2008; 65 (Suppl.). S. 98-100.

{5} Сманојевић В. Пегави тифус у српској војсци 1914 и 1915 // Историја српског војног санитета. Наше ратно санитетско искуство / Станојевић В, ед. Београд, 1925. С. 329-335.

{6} Поповић Б., Зељковић J., Максић Ј., Микић Д., Тодоровић В. Војни санитет и санитетски губици српске војске у битакама 1914 // Недок А., Поповић Б. Српски војни санитет… С. 95-113.

{7} Игњатовић М. Српска ратна хируршка доктрина у ратовима 1912-1918 // Зборник радова са научног скупа «Српски војни санитет 1917-1918»; 2008 Оцт 31; Војносанитетски преглед. 2008; 65 (Суппл. 1). С. 49-58.

{8} Игњатовић М., Станковић Н. Српско ратно хируршко искуство (1876-1918) // Ратна хирургија у Србији у Првом светском рату. Војносанитетски преглед. 2004. 61 (3). С. 331-342.

{9} Којен Л. О трепанацијама у рату // Историја српског војног санитета… С. 667—680.

{10} Игњатовић М. Врхунски домети српске хирургије у балканским ратовима // 800 година српске медицине. Други соколски зборник. Српско лекарско друштво Секција за историју медицине «Зборник радова Четвртог научног скупа 800 година српске медицине». 2013. Јун 6-9. Манастир Св. Николај српски, Соко град, Љубовија. Србија / Димитријевић Б, Вацић 3 (уред.). Београд, 2013. С. 13-33.

{11} Popović-Filipović S. Iz postojbine javora: Kanadsko-britanska medicinska i humanitarna pomoć Srbiji u Prvom svetskom ratu. Beograd, 2013.

{12} Tienhoven van A. Avec les Serbes en Serbie et en Albanie 1914-1916: journal de guerre d’un chirurgien: avec 84 Photographies et une Carte. Paris; s. a.

{13} Станојевић В. Рад нашег војног санитета у Првом светском рату: Поводом четрдесетогодишњице рата Београд, 1956. С. 1324-1328.

{14} Станојевић В. Санитетска подофицирска школа. Крф-Видо — Одеса 1916. Архив ИВНМИД BMA. Београд (29 таб.).

{15} Владисављевић Ђ. Л. Санитетски аероплани // Историка српског војног санитета… С. 754-757.

{16} Петровић М. Мoja хируршка искуства у ратовима 1912-1918 // Там же. С. 623-666.

{17} Фонтанель представляет собой искусственную язву, благодаря которой из организма производится оттяжка вредных веществ. [Прим. ред.].

{18} За счёт экстензии осуществляется более эффективное расширение рождение придавленных корешков. [Прим. ред.].

{19} Subbotić V Military experience of traumatic aneurysm. Lancet, 1913; 2: P. 720-721.

{20} Петровuћ M. О значају рада пок. проф. Субботића И Српски архив за целокупно лекарство. 1934; 36(1). С. 1-5.

{21} Poulio A. Le traitement des fractures des maxillaires en Serbie (1914-1915); Congres Dentaire Interallies — Compte rendus publier par Georges Villain, Paris, 1917. P. 259-67.

{22} Reiss R. A. Les infractions aux lois & conventions de la guerre commises par les ennemis de la Serbie depuis la retraite Serbe de 1915. Résume de Fenquete exécutée sur le front de Macédoine. Paris, 1918.

{23} Reiss R.A. How Austria-Hungary waged war in Serbia. Paris, 1915.

{24} Barby H. 1’éрорéе Serbe: l’agonie d’un peuple: avec 20 illustrations hors texte et 1 carte. Paris; Nancy, 1916.

{25} Ђорђевић А. Јордан Стајић (1863—1949) // Српски архив за целокупно лекарство. 1949. 47. С. 510-511.

{26} Петровић М. Др. Чеда Ђурђевић // Српски архив за целокупно лекарство. 1940. 42. С. 583-585.

{27} Крстић О. О jедном случају трансфузије крви извршене на фронту // Српски архив за целокупно лекарство. 1920. 22 (5-6). С. 279-284.

{28} Станојевић В. Српско лекарско друштво и његови чланови у народноослободилачким ратовима Србиjе // Споменица Српског лекарског друштва 1872-1972 / Гл. уред. Д. С. Ђурић. Београд, 1972. С. 114—124.