Митрошенкова Л. В. Эпизоды фронтовой жизни в воспоминаниях поручика лейб-гвардии Саперного полка Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова (июль 1916 — март 1917 года)

Первая мировая война в истории и культуре России и Европы: сб. статей / под ред. докт. ист. наук, канд. воен. наук, проф. Г. В. Кретинина; канд. ист. наук, доц. И. О. Дементьева; канд. ист. наук С. А. Якимова. — Калининград: «Живем», 2013. С. 232-239.

Записки А. П. Воронцова-Вельяминова (1897—1976), участника Первой мировой и Гражданской войн, написаны в эмиграции и хранятся в семье потомков его отца. В научный оборот вводятся впервые. Могут быть использованы для исследования психологии и социологии Первой мировой и Гражданской войн и русской эмиграции.

Episodes of the front-line life in the memoirs of Lieutenant Guards Sapper Regiment Alexei Pavlovich Vorontsov-Velyaminov (July 1916 — March 1917)

Notes of А. Р Vorontsov-Velyaminov (1897—1976), a member of the First World War and the Civil War, were written in exile and now are in the keeping offamily descendants of his father. Information about them is published for the first time. The material be used to study the psychology and sociology of the First World War and the Civil War and Russian emigration.

Алексей Павлович Воронцов-Вельяминов — представитель одной из младших ветвей знаменитого дворянского рода, потомственный военный инженер, участник Первой мировой и Гражданской войн. В семье потомков его отца хранятся сейчас шесть рассказов, написанные им в годы эмиграции и посвящённые событиям Первой мировой войны и последующим скитаниям.

Актуальность изучения данного источника обусловлена растущим интересом общества к событиям Великой войны и редкостью мемуаров обер-офицеров об этом периоде истории. Кроме того, особую ценность изучаемым текстам придаёт почти феноменальная память мемуариста: через десятки лет он совершенно точно называл фамилии, чины и должности командиров и сослуживцев, записывал названия населённых пунктов, рек и урочищ, в боях при которых ему доводилось участвовать. Рассказчик обладал недюжинными литературными способностями и не скупился на авторские характеристики и оценки событий и лиц, с которыми ему приходилось встречаться в годы войны. Всё это делает рассказы Воронцова-Вельяминова весьма интересными для изучения психологии и социологии

[232]

Первой мировой войны (а также, возможно, Гражданской войны и русской эмиграции «первой волны»).

Цель данной работы — ввести в научный оборот и проанализировать, используя научный инструментарий, разработанный в рамках военно-исторической антропологии, неопубликованные рукописи воспоминаний поручика А. П. Воронцова-Вельяминова.

При работе с интересующим нас источником широко использовался архив рода Воронцовых-Вельяминовых{1}, что позволило уточнить многие факты из жизни мемуариста, провести текстологический анализ, проследить истоки его литературного творчества и определённой традиционности мировоззрения, а также выделить личностные особенности его произведений. Кроме того, воспоминания сестер, написанные уже в 1970-е гг., дают представление о личности автора, о его великолепной памяти, недюжинных литературных и музыкальных способностях, что значительно повышает интерес к исследуемому источнику.

По возможности, использованы также документы фонда лейб-гвардии Сапёрного полка{2} (большинство материалов, хранящихся в РГВИА, недоступны из-за плохой сохранности).

А. П. Воронцов-Вельяминов родился в апреле 1897 г., и был вторым (из шести) ребёнком в семье военного инженера Павла Алексеевича Воронцова-Вельяминова и его второй жены Софьи Николаевны. В то время Павел Алексеевич служил инженером в Варшавском военном округе, под началом своего отца — генерал-лейтенанта Алексея Павловича Воронцова-Вельяминова (занимавшего тогда же должность начальника инженеров Варшавского округа). Мальчик рос в семье, где дружественное общение старших и младших предполагало осведомленность всех в делах службы друг друга. Обо всех составляющих профессии военного инженера он знал с детства и выбор им собственной судьбы, связанной с этой же профессией, был глубоко осмыслен. После окончания кадетского корпуса (1914) Алексей Павлович поступил в Николаевское Инженерное училище, которое некогда заканчивали его дед и отец. Но, в связи с началом Первой мировой войны, младшему Воронцову-Вельяминову довелось прослушать не полный, а лишь ускоренный курс училища, после окончания которого, в январе 1916 г. он, вместе с несколькими другими молодыми прапорщиками был выпущен в гвардейский Сапёрный батальон (с марта — полк){3}. Назначенный младшим офицером 6-й роты, в её составе был направлен на фронт, где и находился с июля 1916 до конца 1917 г. В 1918-1920 гг. принимал участие в Белом движении. Вместе с остатками группировки Вооружённых сил Юга России отплыл из Новороссийска весной 1920 г.{4} навсегда покинув родину. Много скитался, несколько лет

[233]

жил в Югославии, затем в Париже, в конце 1930-х гг. оказался в Аргентине, где и скончался в 1976. Был дважды женат, но детей не имел. Много лет родители и сестры ничего не знали о его судьбе (в официальных документах после 1918 г. даже не упоминали о его существовании). Подать о себе весть и переслать сестрам свои воспоминания автору удалось лишь в 1963 г., о чем свидетельствует запись на обложке одной из рукописей{5}.

Воспоминания представляют собой шесть отдельных рассказов, каждый из которых имеет законченный сюжет. В четырёх из них описаны эпизоды времен Первой мировой войны (с июля 1916 по март 1917 г.), два других посвящены событиям, произошедшим после отъезда из России. Рассказы написаны в 1937-1940 гг. Язык рукописей — русский, очень грамотный и свидетельствующий не только о широком знакомстве мемуариста с достижениями современной ему мировой культуры (он свободно владел английским, немецким, французским и латынью), но и о его собственном литературном даре. Рассказы написаны на листах разного формата, в широкую линейку, пожелтевших от времени. Листы исписаны с одной стороны аккуратным, резким, но хорошо читаемым почерком, темно-синими и фиолетовыми чернилами. Рукопись каждого рассказа помещена автором в картонные обложки и скреплена латунными скрепами с круглыми головками. На обложках — авторские пометы, содержащие название, год написания и номер части, которые не вполне согласуются друг с другом и свидетельствуют о существовании какого-то масштабного авторского замысла, по всей вероятности, не осуществленного. Если рукописи и были переработаны, автор предпочел отправить родным в Россию первые, ещё не подвергнутые его же собственной литературной правке варианты.

Наблюдения над текстами рассказов позволяют предположить, что основным мотивом их создания было желание автора запечатлеть собственное восприятие важных для него событий. Кроме того, вероятно, большое значение имело и литературное творчество, как таковое. Этими мотивами объясняется, во многом, выбор сюжетов, характер изложения, не всегда точное следование хронологии военных событий. Кроме того, на содержательной стороне рассказов, несомненно, сказался и насыщенный многочисленными важными событиями значительный временной разрыв между описываемым временем и написанием рассказов. В распоряжении мемуариста не было собственных дневниковых записей или других письменных исторических свидетельств, в эмиграции он почти не общался с бывшими сослуживцами и вообще с русскими эмигрантами (о чем мы знаем из текстов рассказов). Всё это повышает ценность источника с точки зрения содержания им орригинального авторского восприятия, лишь в очень небольшой степени отражающего взгляды и воспоминания других представителей русской эмиграции.

[234]

Событийная канва интересующих нас текстов такова.

Первый рассказ называется «На Стоходе». Это наиболее длинное из всех повествование охватывает период с апреля до начала августа 1916 г. Начинается он с описания того, как весной 1916 г. выпускники Николаевского Инженерного училища с воодушевлением ждали приказа к отбытию на фронт. В июле 6-я саперная рота, в которой Воронцов-Вельяминов служил младшим офицером, в составе 2-го батальона была направлена в Рожище и должна была поддерживать действия гвардейских стрелков в готовящемся наступлении. Взвод А. П. Воронцова-Вельяминова был прикомандирован к Отдельному батальону Гвардейского экипажа (ком. капитан 1-го ранга Н. П. Саблин), который особенно отличился 15 июля, когда, совместно с Лейб-гвардии 3-м Его Величества стрелковым полком, преодолев болотистую местность, овладел позициями противника у деревни Щурин и самой деревней. Определённую роль в подготовке этих удачных действий сыграли сапёры под командой Воронцова-Вельяминова. К началу нового наступления на Витонеж (27 июля) поручик со своим взводом был командирован в распоряжение командира 1-й бригады Гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. В. Усова. Вместе со стрелками бригады и находившимися рядом матросами Гвардейского экипажа автор принял участие (хотя и пассивное) в крайне тяжёлых боях, в которых гвардия понесла огромные потери.

Второй рассказ — «Инженерная атака» — посвящён неудавшейся августовской попытке прорыва через усиленные оборонительные заграждения противника на Шельвовском направлении. Открыть дорогу войскам Гвардейской Стрелковой дивизии (ком. генерал-майор П. А. Дельсаль) должна была приданная ей 6-я рота Саперного полка. Подрывная команда во главе с поручиком А. П. Воронцовым-Вельяминовым подвела подземные галереи под укрепления противника и заложила в них порох. Хотя взрыв произошёл в назначенное время и достиг необходимого результата, атака гвардейцев не удалась, и, понеся огромные потери, они вернулись на прежние позиции.

В рассказе «Дековилька» автор вспоминает о событиях поздней осени 1916 г., когда, в ходе позиционной войны, 6-я рота сооружала новые фортификационные укрепления на позициях 3-й стрелковой дивизии к югу от Шельвова: проводились новые линии окопов, сооружались «лисьи норы» для защиты от вражеской артиллерии. С целью подвоза необходимого для этого строительного материала поручик устроил небольшую железную дорогу на конной тяге, используя неожиданно обнаруженные им по соседству брошенные немцами рельсы и вагонетки. Несмотря на кажущуюся грандиозность предприятия, техническое решение талантливому инженеру далось намного легче, чем преодоление организационных трудностей и решение линных проблем, созданных интригой завистливых сослуживцев.

[235]

Четвертый рассказ «Камуфлет» описывает эпизод, относящийся к марту 1917 г. На знакомых уже позициях под Шельвовом, сменив первую роту своего же полка, саперы 5-й роты и, прежде всего, подрывная команда Воронцова-Вельяминова, должны были противостоять минерам противника, успешно взрывавшим наши укрепления. Основное внимание в этом небольшом рассказе уделено техническим деталям, отличное знание которых привело нашего героя к заслуженному успеху. Взорвав немецкие минные галереи без ущерба для своих укреплений, он «сделался кем-то вроде героя дня»{6}. Однако заслуженный триумф отравляло осознание того, что собственные командиры больше оценили не уничтожение замыслов противника, а то, что противник, не догадавшись о нашей подрывной деятельности, «не стал мстить». К этому времени командование больше всего боялось активизации действий на фронте, которые могли спровоцировать солдат к неподчинению приказам.

Каждый из четырех рассказов построен по единому плану: вначале автор короткого описывает дислокацию и общую задачу войск на участке действий 6-й роты Саперного полка. В центре повествования — его собственные действия, как командира взвода сапёров или как начальника подрывной команды. Детально описываются всевозможные технические подробности (устройство вертикальных или горизонтальных снарядов, защитных щелей и «лисьих нор», минных траншей и др.). Во множестве присутствуют бытовые подробности (об устройстве кухни и биваков, заботах денщика и время препровождении командиров и пр.), которые, вероятно, немало могут добавить знаний в области микро-истории и военной антропологии Первой мировой войны. Большой интерес представляют точные и яркие описания собственных впечатлений и переживаний, как в критические моменты боя, так и в ходе мирных бесед с товарищами или при докладах начальству. Эти впечатления всегда ярки настолько, что временной разрыв между событиями и их описанием почти не ощущается, и рассказчик воспринимается всё тем же молодым человеком. Но, в то же время, он совсем не легкомыслен, со знанием дела описывает общий характер военных действий, отрываясь для этого от частностей. Умение видеть в небольших деталях общее, оглядывать события масштабно, было усилено опытом, но присуще автору изначально и проявляется особенно ярко в характеристиках людей, с которыми ему приходилось сталкиваться. Как правило, эти характеристики не носят оценочного характера и основаны на конкретных проявлениях личностей или поступках. Отношение автора к каждому описываемому лицу всегда очевидно, всегда пристрастно, но всегда понятно. Так, например, уважение к генералу Гурко объясняется вниманием последнего к фортификации{7}; некоторое снисходительною-пренебрежительное отношение к командиру батальона Игнатьеву — постоянным присутствием в его блиндаже «сестёр

[236]

милосердия и вина»{8}; неприязнь к командиру корпуса генералу Рауху — тем, что тот «не любил находиться в зоне досягаемости артиллерийского огня»{9}. Отметим особое уважение, которое сквозит в описаниях личных бесед с капитаном 1-го ранга Саблиным и общения с командиром Волынского гвардейского полка генерал-майором А. Е. Кушакевичем. Всего одна довольно продолжительная беседа с командиром 6-й саперной роты штабс-капитаном Ивковым выявила разительную противоположность взглядов собеседников на понятие воинского долга и очень много говорит о личностях обоих: о цельности и твёрдости убеждений Воронцова-Вельяминова, которым более «опытный» командир роты противопоставляет совет «не соваться не в свое дело» и «не произносить громких фраз». В завершение беседы А. П. Воронцов-Вельяминов высказывает очень характерное для него (а также для его отца и деда) суждение о том, что «вранье» и приспособленчество офицерства закончится тем, что солдаты («простые люди», нижние чины) «когда-нибудь… поймут нашу преступность»{10}. Воспоминания деда и отца мемуариста свидетельствуют о том, что искренность и честность, прежде всего, перед собой была основной чертой их личностей, не требовавшей даже обсуждения. Ещё одной общей чертой разных поколений Воронцовых-Вельяминовых было уважение и внимание к людям, которых они часто называли «своими сотрудниками»: к подчиненным, рабочим, слугам. Алексей Павлович в первых двух рассказах всё время упоминает своего деловитого и распорядительного унтер-офицера Воротягина, о гибели которого под Витонежем он горько и очень долго жалел. Очень сильное и тяжелое впечатление, запомнившееся на всю жизнь, оставила гибель унтер-офицера Крыканова, умершего у автора на руках{11}. Тепло и с легкой улыбкой часто вспоминался добрый и заботливый денщик Тихон.

В воспоминаниях автора о павших товарищах отчётливо читается горечь. Но сам Воронцов-Вельяминов смерти не боялся. Судя по всему, он относился к тому типу людей, которые от природы наделены храбростью. Перед атакой, как он вспоминал, всё его существо поглощала единственная мысль — «дойти скорее до цели», а всеми движениями «руководил чисто животный инстинкт, делающий эти движения упругими и ловкими»{12}.

Практически не затронута в рассказах тема «образа врага». Редкие упоминания о встречах с солдатами противника лицом к лицу содержат нейтральную информацию, лишенную эмоциональной окраски.

Восприятию самой войны Воронцовым-Вельяминовым уделено немало места, и можно проследить, как менялось оно со временем. Если весной 1916 г. автор рвался на фронт{13}, то после недели участия в боях горько сожалел о бездумном «расходовании» «людского материала»{14},

237

ещё позднее прямо уже говорил о «глупости» и «преступности» многих приказов, но все же видел, что «противник выдыхается», и потому надеялся на победу в 1917 г.{15} С сожалением констатировал крушение этих надежд после февральской революции{16} и необходимость в планировании боевых действий учитывать постоянную угрозу «отказа со стороны солдат подчиниться»{17}.

Тексты рассказов Воронцова-Вельяминова дают чёткое представление о его монархических убеждениях (хотя впрямую о них автор не рассказывает), в связи с чем после утверждения советского строя для него естественным был лишь один путь — на стороне Белого движения. Однако, испытав все его лишения и увидев всю его «грязь» и жестокость, Воронцов-Вельяминов уехал из Новороссийска один, и с тех пор, судя по рассказам, крайне редко виделся с бывшими соотечественниками.

В рассказах автора проявляются такие устойчивые характеристики его личности (обусловленные происхождением и воспитанием, свойственные его отцу и деду), как ответственность, чувство долга, патриотизм, человечность, храбрость, стремление к пониманию сути вещей. С другой стороны, отчётливо читаются черты выраженного интроверта: сосредоточенность на собственных ощущениях, личных событиях и впечатлениях. Кроме того, ему были присущи внимательность и наблюдательность, отличная память, доброта и юмор.

Все перечисленные характеристики делают рассказы А. П. Воронцова-Вельяминова ценным источником для изучения фактов, связанных с событиями Первой мировой войны, деталей фронтовой жизни и деятельности сапёров, быта солдат и офицеров. Кроме того, источник отражает процесс формирования культурной памяти о Первой мировой войне среди представителей мало изученной группы ее участников: образованных офицеров низшего звена, уехавших в эмиграцию, но полностью отказавшихся от какого-либо участия в политической жизни и от контактов с прошлым. Определённым образом они уже повлияли на формирование памяти о Первой мировой и последующих событиях среди довольно широкого круга потомков и друзей многочисленного когда-то рода Воронцовых-Вельяминовых. Распространению этой памяти на более обширную аудиторию, надеемся, будет способствовать публикация этого интереснейшего источника. Особый интерес будет представлять комплексная публикация воспоминаний всех трёх поколений военных инженеров Воронцовых-Вельяминовых. Тем более, что начальник инженеров Варшавского военного округа генерал-лейтенант А. П. Воронцов-Вельяминов и военный инженер полковник П. А. Воронцов-Вельяминов немало сделали в конце XIX в. для укрепления Варшавской крепости и Новогеоргиевска.

[238]

Источники и литература

1. Ведомость Лейб-Гвардии Саперного полка о прибыли и убыли в офицерском составе и о последовавших переменах в служебном положении офицерских чинов // РГВИА. Ф. 5380. Оп. 1. Д. 283. Л. 1-40.

2. Воронцов-Вельяминов А. П. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

3. Воронцов-Вельяминов А. П. «Дековилька». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

4. Воронцов-Вельяминов А. П. «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

5. Воронцов-Вельяминов А. П. «Инженерная атака». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

6. Воронцов-Вельяминов А. П. «Камуфлет». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

7. Воронцов-Вельяминов А. П. «На Стоходе». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

8. Воронцов-Вельяминов А. П. «Пленный эфиоп». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

9. Воронцов-Вельяминов Б. А. «От варягов к строителям коммунизма». Научно-популярная монография. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

10. Воронцов-Вельяминов П. А. Воспоминания. Рукопись //Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

11. Воронцова-Вельяминова А. П. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

12. Воронцова-Вельяминова О. П. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание.

13. Список по старшинству в чинах генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чинам Лейб-гвардии Саперного полка // РГВИА. Ф. 5380. Оп. 1. Д. 283. Л. 41-46.

Об авторе:
Митрошенкова Лада Вадимовна, кандидат исторических наук, зам. директора по научной работе Музея-панорамы «Бородинская битва».

Lada V. Mitroshenkova, PhD in History, Deputy Director for Science of Museum-panorama «Battle of Borodino».

[239]

Примечания:

{1} Воронцов-Вельяминов А. П. Воспоминания. Рукопись; «Дековилька». Рукопись; «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Рукопись; «Инженерная атака». Рукопись; «Камуфлет». Рукопись; «На Стоходе». Рукопись; «Пленный эфиоп». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых. Частное собрание; Воронцов-Вельяминов Б. А. «От варягов к строителям коммунизма». Научно-популярная монография. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых…; Воронцов-Вельяминов П. А. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых…; Воронцова-Вельяминова А. П. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых…; Воронцова-Вельяминова О. П. Воспоминания. Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых…

{2} Ведомость Лейб-Гвардии Саперного полка о прибыли и убыли в офицерском составе и о последовавших переменах в служебном положении офицерских чинов // РГВИА. Ф. 5380. Оп. 1. Д. 283. Л. 1-40; Список по старшинству в чинах генералам, штаб- и обер-офицерам и классным чинам Лейб-гвардии Саперного полка // РГВИА. Ф. 5380. Оп. 1. Д. 283. Л. 41-46.

{3} РГВИА. Ф. 5380. Оп. 1. Д. 283. Л. 37об, 41.

{4} Блестящая в деталях память здесь подвела мемуариста: в 1940 г. ему казалось, что Добровольческая армия покинула Новороссийск весной 1919 г.

{5} Воронцов-Вельяминов А. П. «На Стоходе». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых…

{6} Воронцов-Вельяминов А. П. «Инженерная атака». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых… Л. 18.

{7} Воронцов-Вельяминов А. П. «Дековилька». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых… Л. 4-5.

{8} Воронцов-Вельяминов А. П. «Инженерная атака»… Л. 8.

{9} Там же. Л. 9.

{10} Воронцов-Вельяминов А. П. «На Стоходе»… Л. 113-115.

{11} Воронцов-Вельяминов А. П. «Камуфлет». Рукопись // Архив Воронцовых-Вельяминовых… Л. 18.

{12} Воронцов-Вельяминов А. П. «На Стоходе»… Л. 59.

{13} Там же. Л. 2.

{14} Там же. Л. 121-122.

{15} Воронцов-Вельяминов А. П. «Дековилька»… Л. 1-2.

{16} Там же. Л. 26.

{17} Воронцов-Вельяминов А. П. «Камуфлет»… Л. 10.