Чанкович-Кадиевич М., Мартинович-Димитриевич М., Димитриевич Б. Эпидемия трех видов тифа в 1914—1915 гг.: велась ли против Сербии бактериологическая война?
Первая мировая война: взгляд спустя столетие. 1914 год: от мира к войне: доклады и выступления участников III Международной научно-практической конференции. — М., 2015. С. 602-608.
Австро-Венгрия начала войну против Сербии с целью ее уничтожения. Сразу же после убийства в Сараево началось преследование сербов на всей территории Австро-Венгерской монархии. После первого поражения австро-венгерской армии («армия-убийца» назвал ее Анри Барбюс) во временно занятых областях (Мачва, Ядар и Поцерина) были совершены чудовищные преступления{1}. Австро-венгерская военно-медицинская служба не отвечала своим задачам даже во время первого вторжения в Сербию{2}.
Ключевые слова:
Первая мировая война, Сербия, эпидемия тифа, медицинская помощь
М. Chankovich-Kadievich, M.Martinovic-Dimitrijevic, В. Dimitrijevic
THREE OUTBREAKS OF TYPHOID FEVER IN 1915 — WERE BACTERIOLOGY WEAPONS USED AGAINST SERBIA?
Austria-Hungary declared war against Serbia with the intention to destroy it Right after the Sarajevo assassination, persecution of Serbs started all over the Austria-Hungary monarchy. After the first raid of the Austria-Hungary army (named Killer Army by Henri Barby), executed most cruel crimes in temporarily occupied regions (Mačva, Jadar and Pocerina){1}. Austria-Hungary sanitary service was not able to cope with the situation even during the first raid in Serbia{2}.
Keywords:
World War I, Serbia, Typhoid fever, Treatment
[602]
Тиф (или тифозная лихорадка) является словом греческого происхождения и означает туман, дым. В XIX и начале XX в. это слово использовали для различных заболеваний, которые следовали за высокой температурой и помутнением сознания, Не было известно, какие причины вызывают тифозную лихорадку.
Кроме того, существовало заблуждение, что солдат не бывает без вшей. В народе бытовали такие живописные изречения: «От вшей можно избавиться как от простой грязи» или «Одна вошь гуляет, сто других водит, для тысячи место ищет».
Впоследствии был открыт механизм: передачи сыпного тифа (и возвратного тифа, который очень похож) через белую вошь, что существенно помогло в борьбе сыпным и возвратным тифом. Эти две инфекционные болезни доминировали в Сербии в начале 1915 г. Вскоре к ним присоединился третий тип — брюшной тиф, который передается через загрязненную пищу и воду через пищеварительный тракт (как холера или дизентерия).
Сыпной тиф всегда приходит после значительной инфестации вшами, никогда до или без них. Но такой вывод др. Владимир Станоевич сделал лишь по окончании Великой войны. Возбудитель сыпного тифа (Rickettsia prowaceki) не был обнаружен, однако, и после войны. Белая вошь питается кровью хозяина, риккетсии в ее помете проникают в эпителий кожи головы человека через почесывания, вызванные зудом, пока она сосет кровь. Таким образом болезнь распространяется.
Возбудителем возвратного тифа является спирохета из числа борелия (Borrelia recurentis), которая находится в гемолимфе белых вшей. Она распространяется только тогда, когда человек убивает белую вошь. Теоретически, одна белая вошь может заразить несколько людей, но возвратным тифом только одного.
Хотя профессора Николь и Консей еще в 1909 г. обнаружили, что сыпной тиф переносит белая вошь, после войны д-р Димитрий Антич писал, что «мы вступили в Первую мировую войну в 1914 г. неинформированными об этом важном факте». В 1913 г. д-р Куячич в газете «Народное здоровье — медицинские уроки для народа», приложении к медицинскому журналу Сербского врачебного общества «Сербский архив совокупной медицины» на основе выводов профессора Николя дал подробное описание клинических признаков, эпидемиологии сыпного тифа и способов его подавления, но эта статья прошла незамеченной.
Понятно, что с резким ухудшением санитарно-гигиенических условий легко доходит до таких инфекций. Вот что писал доктор Станоевич о ситуации в 1914 г.: «Из-за ужасных преступлений австро-венгерский карательной экспедиции вовремя первого вторжения в Сербию{3}, во время второго вторжении врага и после боев на реке Дрина и захвата нашей самой густонаселенной части страны в районе Посаво — Подрине, народ стал убегать из своих домов. Все эти беженцы жили в стесненных и замкнутых помещениях; бедность, полуголодное существование, грязь — все это привело к большому числу зараженных вшами. У солдат на театре военных действий тело, одежда, белье кишели вшами. Это заражение было сопряжено с чрезмерной умственной и физической нагрузкой и грязной, некачественной пищей. Скорость и важность переживаемых событий, что относится, прежде всего, к ситуации до и во время битвы на реке Колубара, которые имели место в те дни, не давали никакой возможности для улучшения ситуации».
[603]
В тылу сербской армии ситуация напоминала улей. Там были беженцы, заключенные, военные, женщины, дети… Это лишало свободы маневра, ухудшало не только санитарно-гигиеническую, но и оперативную ситуацию. Австро-венгерская тактика была основана на создании именно таких ситуаций в сербском тылу. Таким образом, артиллерия обстреливала не только сербский фронт, но и тыл.
Отступающая австро-венгерская армия эвакуировала из госпиталей только раненых. Больные, особенно зараженные тифом, оставлялись в неимоверной и необъяснимой грязи. Вот как Анри Барбюс описывал ситуацию в госпитале города Налево, в казармах 17-го и 5-го полков. Он пришел в госпиталь сербской армии, где обнаружил, что тут же находятся 3400 австро-венгерских раненых и больных, оставленных без лекарств и без еды: «Все стены и весь рвались и использовали для отопления. Местность вокруг госпиталя напоминала настоящую свалку: разбитая глиняная посуда, старые коробки, крашеные двери, бумага и бумажные отходы, кровавые бинты, марля и прочие материалы, загрязненные гноем. И центре этого навоза, помета, источников инфекции, где все в беспорядке, находились два совершенно новых аппарата для дезинфекции. Та же грязь, та же инфекция есть в госпиталях, которые размещены в казармах 5-го полка и в средней школе, где в подвале находилось шестьдесят трупов в состоянии полного разложения. Кроме того, трупы были повсюду, потому что отступающая австро-венгерская армия оставила своих раненых, и тысячи этих несчастных умерли от голода или нехватки медицинской помощи».
Эти данные подтверждаются и другими очевидцами (Тодорович, Антич, Стронг, Коломбани и Гарен, Тинховен, Райс, Гледвин), которые назвали весь этот мусор и обломки, оставленные австрийцами, включая горы непогребенных трупов и тяжелых больных, «бактериологической диверсией». При этом Станоевич пишет: «Вопрос, где изначально появился тиф — в нашей или австро-венгерский армии, в настоящее время (1925 г.) остается открытым».
В самом деле, существует вопрос: был ди в Сербии тиф до Первой мировой войны? По словам доктора Кости Тодоровича, тиф в Сербии до балканских войн был очень редким заболеванием. Он появлялся «только среди цыган без постоянной) места жительства, а в некоторых случаях и в тюрьмах». Во время первой балканском войны тиф был зарегистрирован в войсках Второй сербской армии, которые действовали в районе Адрианополя в конце 1912 г. В селении Мустафа заболел и доктор Коста Тодорович (позже один из величайших специалистов по инфекционным заболеваниям и член Сербской академии наук).
Во время 1-й Балканской войны в Македонии (Охрид, Струга, Дебар) и Албании (вдоль Адриатического моря) сербские войска вступили в контакт с очагами эпидемий сыпного тифа, поэтому часть войска была инфицирована, особенно после падения Битола. Появление тифа было зафиксировано в конце 1913 г. в гарнизоне Дебар. Заболело около 650 солдат{4}.
Первым очагом инфекции, — продолжает Станоевич, — были полевые госпитали. Там скапливались усталые, раненые и больные. И из-за быстрого развития операций на фронте и отсутствия дезинфицирующих средств, инфекционный материал складировался. Даже солдат не зараженный, если проводил ночь в таком окружении, с большой долей вероятности будет инфицирован. Дальнейшее распространение инфекции шло вдоль железнодорожных линий: Ужице — Валево, Ужице — Чачак — Кра-
[604]
кево — Крушевац — Сталач, Валево — Младеновац и стандартной железной дороги Младеновац — Крагуевац, и дальше до Сталача, потом Лесковац, Вранье, Скопье, Витола, а потом обходным путем до Салоник. В эти пути распространения инфекции следует включить и железнодорожный маршрут Парачин — Заечар.
Во время балканских освободительных войн возможности для дезинфекции поездов были, но в Первую мировую войну они отсутствовали, так как в начале военных действий Белград оказался пограничным городом и не мог служить центральным дезинфекционным пунктом, как это было ранее. Это составило серьезную проблему, так как сербская столица была крупнейшим транспортным узлом.
Принцип разделения инфицированных и неинфицированных больных и раненых, к сожалению, постоянно нарушался на всех этапах эвакуации. Инфекция быстро распространялась железнодорожным транспортом. В поездах вместе находились и здоровые, и больные, и беженцы, и местные жители, и военнопленные, и сербские солдаты, словом, больные и здоровые перемещались бок о бок друг с другом в переполненных вагонах.
Из-за чрезмерного количества раненых и больных даже госпитали больше не пыли похожи на больницы. Там не хватало кроватей, постельного белья. Больные и раненые вперемешку лежали на полу рядом друг с другом. Зачастую пациенты размещались в конюшнях. Администрация госпиталей была не в состоянии справиться с этими проблемами. Вследствие непропорционально большого числа больных и раненых не было возможности обеспечить изоляцию каждой группы.
При поступлении в госпиталь больные не мылись, не дезинфицировались. Не обрабатывалось и их белье. Туалеты, коридоры, дворы не подвергались даже самой простой механической уборке. И этому тоже были свои причины: не хватало медицинского персонала даже для элементарного ухода за пациентами. Не удивительно, что в феврале 1915 г. в часовне на кладбище военного госпиталя Ниша лежали незахоронеными более 280 трупов.
Профессиональных и энергичных управляющих госпиталей не было даже в начале эпидемии, когда, однако, еще были здоровые врачи; позже почти все они или погибли от тифа или были больны.
При отступлении сербской армии осенью 1915 г. была уничтожена почти вся медицинская документация о лечении больных.
Одна из немногих сохранившихся таблиц была обнаружена в дневнике генерала доктора Симы Карановича{5}, которая показывает динамику роста и падения эпидемии «трех тифов»: количество больных сербских солдат с 24 декабря 1914 по 24 мая 1915 г. По этим данным было 56472 заболевших.
Таблица 1
| Дата | Брюшной тиф | Возвратный тиф | Сыпной тиф | Всего |
| 24.12.1914 | 753 (25,2%) | 2114 (70,7%) | 123 (4,1%) | 2990 |
| 24.01.1915 | 1655 (19,2%) | 5696 (66,0%) | 1270 (14,7%) | 8627 |
| 24.02.1915 | 2046 (14,5%) | 7566 (53,7%) | 4465 (31,7%) | 14077 |
| 24.03.1915 | 1524 (8,8%) | 7550 (43,9%) | 8124 (47,2%) | 17198 |
| 24.04.1915 | 623 (6,9%) | 2955 (32,8%) | 5420 (60,2%) | 8998 |
| 24.05.1915 | 151 (3,6%) | 1537 (37,1%) | 2630 (63,6%) | 4138 |
| Всего | 6752 (12,0%) | 27418 (48,5%) | 22302 (39,5) | 56472 |
[605]
Имея горький опыт распространения холеры во время второй балканской воны, а также располагая сведениями, что были зафиксированы случаи заболевания ею в австро-венгерской армии и среди сербских жителей, сербская военно-медицинская служба ждала напасти с этой стороны. Но она пришла, откуда не ждали.
В то время, когда сербская военно-медицинская служба работала изо всех сил, правительство Сербии находилось в нерешительности. Однако в период серьезных испытаний в преодолении их должна участвовать вся страна.
В конце февраля 1915 г. русский военный агент в Сербии В. А. Артамонов сообщил своему командованию, что сербским гражданским властям не хватает эффективности. Ссылаясь на информацию, полученную от начальника медицинского управления Военного министерства полковника д-ра Симе Карановича, Артамонов сообщает, что министр финансов Лаза Пачу (который к тому же был врачом!), получив проект срочных медико-санитарных мер ио борьбе с эпидемией, продержал его без движения на своем столе два месяца{6}.
Только тогда, когда эпидемия стала распространяться, сербское правительство решает 9 февраля 1915 года обратиться к министерству иностранных дел Великобритании с просьбой командировать 100 врачей, которые помогли бы сдержать эпидемию, И на следующий день, 10 февраля 1915 г., полковник д-р Вильям Хантер (William Hunter) специалист по лечению инфекционных заболеваний, получил разрешение сформировать медицинскую команду из 25 членов.
«На следующий день, 11 февраля 1915 г. — говорит д-р Хантер, — я получил должность главы миссии. Тогда еще не знали характер и интенсивность эпидемии. Только сказано: тиф. Но какой? Был ли это брюшной тиф, или сыпной, или возвратный — не было известно. Я сказал, что нужно сразу послать телеграмму за дополнительной информацией. На следующий день сообщили по телефону что перевешивает сыпной тиф»{7}.
«Первый и самый худший очаг эпидемии был в городе Валево, — пишет д-р Хантер. — Город в северо-западной Сербии, с населением около 10000 жителей Когда сербы отступали до вторжения австрийцев в Валево, не было ни одного случая тифа{8}. Когда сербы в начале декабря 1914 г. возвратились, то нашли более 3000 раненых и больных сыпным и возвратным тифом в самых тяжелых условиях. Кроме того, более 40000 австро-венгерских пленных были размещены по всей стране как необходимая рабочая сила. Сыпной и возвратный тиф быстро распространились среди них. Кроме того, оба этих заболевания распространялись вдоль железнодорожных путей, даже до Гевгелии и Битолы».
На пике эпидемии др. Хантер предложил следующие мероприятия для предотвращения ее дальнейшего распространения:
Обязательная регистрация, изоляция и дезинфекция всех пациентов в больницах.
Разработка системы регистрации пациентов в городах и селах.
Обеспечение личной гигиены пациентов с уничтожением вшей в нижнем белье, одежде и постельном белье.
Размещение пациентов в больницах, где это возможно.
[606]
Стимулирование личного интереса у населения в борьбе с этими болезнями.
Стимулирование общественного интереса с помощью плакатов и газет.
Обеспечение властями поставки дезинфицирующих средств и приборов для дезинфекции.
Создание общественных дезинфекционных станций.
Создание новых импровизационных бочек для дезинфекции. Эту бочку конструировал подполковник др. Штамерс (Stamers), в народе ее называли «сербская бочка». Она была простая, дешевая, ее было легко сделать в больших количествах в каждой деревне, даже в каждом доме.
Слово «дезинфекция» можно заменить словом «депедикуляция» (уничтожение вшей).
Наиболее эффективными были следующие мероприятия: «сербская бочка», прекращение железнодорожного сообщения в течение двух недель и запрещение посещения больных и раненых в госпиталях.
Бочка для дезинфекции (депедикуляции), предлагаемая Штамерсом, была сделана основе знаний, полученных из литературы и собственного опыта по депедикуляции водяным паром во время англо-бурской войны, восхитила председателя правительства Сербии Николу Пашича. Он сразу же приказал сделать 100 бочек и отправить их в качестве образцов в города и села. Армия ввела в каждую войсковую часть «сербскую бочку» по одной на каждые 250 солдат. Однако бочку сначала звали не «сербская», а «чудотворная», а позже, во время Второй мировой войны она была переименована в «партизанскую бочку».
Лечение пациентов было существенным, но все же оно было не на первом плане,
Власти, высший командный состав и все остальные сразу же приняли эту форму борьбы против сыпного и возвратного тифа. Началась энергичная борьба с педикулезом. Результаты стали заметны уже в течение двух недель. Количество пациентов (учитывая только госпитализированных), которое до этого колебалось от 1000 до 2500 в день, сократилось вдвое, а через месяц упало до 230, к середине мая среднее число пациентов сократилось до 115 в день.
На основании статистического анализа данных, полученных из церквоных книг Кета смертей в восьми городах Сербии и учета смертности в военном госпитале в Белграде, Вукшич (1989) утверждает, что меры Хантера были очень действенны{9}.
Графическое изображение увеличения и уменьшения смертных случаев при возникновении и уменьшении при спонтанном окончании эпидемии, дал бы, пишет Вукшич, симметричный колокол кривой, который, однако, не появляется. Напротив, кривая является асимметричной, увеличение обычное, но резко снижается, Это означает, что отступление эпидемии было не спонтанным, а контролируемым. Вукшич сравнивает эти данные с подобными эпидемиями в Болгарии, Румынии, Польше и в Российской армии. Во всех этих случаях эпидемические кривые являются симметричными.
И график тифа в Сербии, составленный Хантером, за период с декабря 1914 г. по июнь 1915 г., показывает асимметричную кривую, аналогичную той, что дает Вукшич.
В борьбе против «трех тифов» в Сербии значительную роль сыграли многочисленные союзнические медицинские миссии. В мае и июне 1915 г. эпидемия была преодолена. Но точное число жертв (больных и летальных исходов) не было уста-
[607]
новлено, в том числе, среди врачей. Умерло 122 отечественных и зарубежных врача. Эпидемия сразу же отняла 119 жизней, в то время как остальные трое погибли от последствий. Это была не просто борьба против невидимого противника, но война на невидимом фронте{10}, который в это время был «не видим», а позже его «не признавали».
Кроме человеческих и материальных потерь, были и политические последствия. Когда истощенная и почти уничтоженная сербская армия после поражений 1915 г. пришла на албанское побережье, союзники под различными предлогами откладывали ее эвакуацию на своих кораблях. Они говорили, что сербская армия еще инфицирована тифом и холерой. А «сопутствующим ущербом» в этом споре стала молниеносная отставка начальника сербской военно-медицинской службы{11}. Только после угрозы российского императора Николая И, что он заключит сепаратный мир с Центральными державами, если сербская армия остается в болотистой дикой местности албанского побережья, сербская армия, наконец, была принята на корабли союзников. Но когда сербские солдаты начали свое движение на остров Корфу, островитяне (греки) были испуганы и обеспокоены тем, что у них будет размещена инфицированная армия{12}.
После окончания Великой войны сербские врачи приписали себе вину «за бесчисленные жертвы эпидемии «трех тифов». И сегодня считается, что «сербская военно-медицинская служба блистала в хирургии, но не сдала экзамен по инфекционным заболеваниям». Что, однако, не может быть признано верным.
ВЫВОДЫ
1. Не найдены приказы австро-венгерской военно-медицинской службы по эвакуации из Сербии только тех раненых, кто не был инфицирован сыпным и возвратным тифом.
2. Бесчеловечное отношение австро-венгерской армии к гражданскому населению временно захваченных областей Сербии вызвало массовый отток беженцев осенью 1914 г., что спровоцировало резкое ухудшение санитарно-гигиенических условий в местах их компактного проживания.
3. Эпидемия сыпного и возвратного тифа разгорелась после битвы на реке Колубара. Отступая из пределов Сербии, австро-венгерская военно-медицинская служба не только эвакуировала всех своих раненых и больных, но и не захоронила своих мертвецов. Все это сопровождалось вопиющей антисанитарией.
4. Военно-медицинская служба сербской армии, испытывая острый недостаток врачей, не смогла полноценно и адекватно ответить на вызовы эпидемий «трех тифов», в частности, потому что она не имела концепции борьбы против угроз такого уровня.
5. Даже при наличии четкого плана действий сербская военно-медицинская служба не была бы в состоянии успешно справиться с таким количеством больных.
6. Эпидемия была побеждена только тогда, когда в борьбу с ней вступила специальная британская медицинская миссия полковника д-ра Хантера.
[608]
Примечания:
{1} Станоjевић В.: Историка српског воjног санитета. Наше санитетско ратно искуство, Београд, 1925. С. 238, 337-339; Недок A. Воjни санитет непосредно после Колубарске битке // Недок А., Поповић Б. Српски воjни санитет 1914-1915 године. Београд, 2010. С. 162-163.
{2} Барби А. Са српском воjском. Горњи Милановац, 1988. С. 94-123.
{3} Ариjyc Ван Тинховен. Страхоте рата у Србиjи — дневник ратног хирурга. Београд, 2005. С. 46-51; Димитриjевић Б., Николић Л. Bojска убица — злочини аустроугарске вojнe силе у Мачви Поцерини и Подрињу 1914 // Недок А., Поповић Б. Указ. соч. С. 307.
{4} Чеканац Р., Младеновић J., Микић Д., Недок А., Поповић Б. Историjски осврт на епидемиjу пегавца 1914-1915. године у Србиjи // Недок А., Поповић Б. Указ. соч. С. 215.
{5} Там же. С. 190.
{6} Шевцова Г. Руска добротворна помоћ Србиjи у ратовима 1912-1917. Београд, 2010. С. 80.
{7} Hunter W. Serbian Epidemics of Typhus and Relapsing Fever in 1915: Their Origin, cours and Preventive Measures employed for their Arresi. (Internet: dr William Hunter, 1915, Serbia).
{8} Недок А. Санитетско особље кoje je изгубило животе током ратних догађаja од 15.07.1914 до 30.09.1915 // Недок А., Поповић Б. Указ. соч. С. 369.
{9} Вукшић Љ. Историjски осврт на престанак пегавца (tiphus exanthematicus) 1914—1915 у Србиjи. Архив за историjу здравствене културе Србиjе. Београд. (1989) Вол. 18; стр 45—57.
{10} Антић Д. Пегави тифус у крагуjевачкоj I резервноj воjноj болници 1914-15 // Станоjевић В. Указ. соч. С. 318.
{11} Димитриjевић Б. У контеjнеру — записи српског воjног хирурга 1916-1918. Београд, 2004. С. 16.
{12} Бедов Д. Др Милош Ђорић, медицинар у Великом рату (www.rastko.net/medicina).