Тарасов К. А. «Бумажное сражение». Штаб Петроградского военного округа
1917 г. Вокруг Зимнего / Сост. Ю. З. Кантор. — М., 2017. С. 136-145.
12-13 октября 1917 г. до Временного правительства стали доходить слухи о подготовке большевиками вооруженного выступления. Назывались разные сроки: 14, 15, 19, 20 октября. На своем совещании министры признали необходимым принять все возможные меры для предупреждения восстания и подавления его силой{1}.
Задача эта была возложена на главнокомандующего Петроградским военным округом полковника Г. П. Полковникова. Командование гарнизона размещалось на Дворцовой площади, д. 2, в здании Штаба Гвардейского корпуса, построенном по проекту А. П. Брюллова. Территориальная близость Зимнего дворца, который заняло правительство, обеспечивала постоянный контакт между министрами и высшими офицерами округа.
Еще в августе 34-летний Полковников был подполковником 1-го Амурского казачьего полка. Он получил новое назначение и повышение в звании за то, что во время похода Л. Г. Корнилова на Петроград, занял лояльную Временному правительству позицию и отказался выступить против мятежного генерала. Полковников был обычным армейским офицером, участвовал в Русско-японской войне, политикой никогда не занимался. Первые его действия на новом посту мало чем отличались от поведения гарнизонного командира царского времени. Он как мог налаживал дисциплину, возобновил регулярную подготовку пополнений для фронта, устраивал смотры воинских частей и пр. Он не был готов к шахматной партии, в которой его оппонентом стал председатель Петроградского Совета, опытный политик, склонный к экспромтам, Л. Д. Троцкий.
Полковник Г. П. Полковников ждал повторения беспорядков 3-5 июля, когда на улицах появились отдельные группы рабочих и солдат, проходили вооруженные демонстрации. 15 октября главнокомандующий издал приказ воинским частям Петроградского гарнизона, в котором объявил, что антиправительственные силы готовят вооруженный мятеж на улицах города. Он приказывал всем офицерам и солдатам не поддаваться на призывы к выступлению, ибо оно приведет лишь к ненужным жертвам{2}. В эти дни была усилена охрана Зимнего дворца добавлены орудия и броневик{3}. Как следует
[136]
из приказа, главнокомандующий готовился предотвратить погромы, помешать самочинным арестам, задерживать дезертиров. Полковников был уверен сам и убеждал правительство в том, что солдаты Петроградского гарнизона готовы подавить любое внезапное выступление большевиков. Однако в это время подготовка смены власти велась вполне легально и открыто в Петроградском Совете.
После похода на Петроград верховного главнокомандующего Л. Г. Корнилова возникло недоверие к действиям военного командования. Благодаря расформированиям петроградских полков и срочному выведению их из столицы накануне выступления, под подозрение попадал и штаб Петроградского военного округа. Любые попытки ослабления сил гарнизона вызывали недоверие в солдатской среде.
9 октября от Петроградского гарнизона вновь потребовали выделить пополнения для фронта. В ответ на это на пленуме Петроградского Совета был принят проект создания независимого военного органа, который должен был проверять действия штаба округа и иметь широкие полномочия в вопросе по обороне столицы. Окончательно проект был утвержден 16 октября{4}. Так появился Военно-революционный комитет при Петроградском Совете. Большевики, готовившие отстранение от власти Временного правительства, уцепились за ВРК как за шанс создать легальный и авторитетный орган восстания. Тем не менее открыто заявлять о своих планах они раньше времени не собирались. Нужно было сначала прощупать почву.
18 октября, в то время как полковник Г. П. Полковников призывал немедленно пресекать погромы всеми имеющимися в распоряжении вооруженными силами, было созвано первое гарнизонное совещание для утверждения создания ВРК{5}. На него были приглашены представители всех воинских частей столицы. Был одобрен устав ВРК и принято решение об установлении непрерывной связи между ним и отдельными воинскими частями{6}. Само собой началось обсуждение об отношении к возможному антиправительственному выступлению, хотя этого вопроса не было на повестке дня. По словам председателя Совета Л. Д. Троцкого, «произошла знаменательная перекличка, на которую руководители вряд ли отважились бы по собственной инициативе»{7}. Некоторые делегаты резервных полков напрямую заявили, что готовы выступить по требованию Петроградского Совета. Другие высказывались осторожнее и указывали лишь на недоверие Временному правительству и поддержку Совета. Но и те, и другие сходились на том, что любое вооруженное выступление, несанкционированное Советом, будет воспринято негативно{8}.
После общения с солдатами большевикам окончательно стало ясно, что свергнуть пра-
[137]
вительство, опираясь на собственные силы, невозможно. Лояльный их лозунгам гарнизон, окажется в этой борьбе против них. Действовать путем агитации и вызвать стихийную вспышку, как это было сделано в июле, также казалось опасным. «Гарнизон уверенно шел к перевороту, воспринимая его не как восстание, а как осуществление бесспорного права советов распоряжаться судьбою страны», — заключил Л. Д. Троцкий{9}.
Подоплека действий большевиков не ускользнула от эсеров и меньшевиков из Центрального исполнительного комитета Советов, которому формально должны были подчиняться все Советы, в том числе и Петроградский. Им стало ясно, что ВРК из органа, создававшегося для помощи в организации обороны столицы, превращается в штаб восстания левых сил. Увидев, как развивается обсуждение, представители ЦИК покинули гарнизонное совещание, объявив его неправомочным, поскольку оно было созвано Петроградским Советом без их ведома.
На следующий день ЦИК созвал собственное собрание представителей солдатских комитетов. Ф. И. Дан призвал воздержаться от всяких выступлений и предостерег солдат от повторения событий 3-5 июля. ЦИК пытался создать противовес «нелегальному» гарнизонному совещанию 18 октября. Однако его ход и выводы повторяли вчерашнее. Большинство представителей запасных воинских частей высказались за передачу власти Советам и немедленное заключение мира. Многие заявили, что любое вооруженное выступление может только навредить в настоящий момент. Появившийся на совещании член ВРК левый эсер П. Е. Лазимир как будто в насмешку за демарш 18 октября объявил, что собрание неправомочно, поскольку оно было созвано ЦИК без ведома Петроградского Совета. Собрание согласилось с его доводами, и никакой окончательной резолюции вынесено не было{10}.
А в Зимнем дворце все еще ждали мятежников на улице. Полковников каждое утро лично предоставлял Керенскому рапорт о том, что сил правительства достаточно для подавления любого выступления. Министр-председатель едва ли не с нетерпением ждал открытого восстания, чтобы получить повод для подавления поднявших головы оппозиционеров.
От имени штаба Петроградского военного округа продолжали выходить приказы о действиях в случае уличных манифестаций. Командирам запасных воинских частей ставилась задача в корне пресекать всякую попытку мятежа, не допускать занятия правительственных и общественных учреждений, а также погромов. 19 октября всем офицерам было предписано прибыть в свои части в 9 утра и находиться там безотлучно до особого распоряжения. На важнейшие городские объекты высылались усиленные караулы. Комиссары милиции получили приказ немедленно рассеивать всякие сборища на улицах. По городу разъезжали конные казачьи патрули{11}. Но и 20 октября в Петрограде было спокойно.
21 октября ВРК закончил свое организационное оформление, было создано бюро. С тревогой на его заседании обсуждались во-
[138]
енные мероприятия штаба Петроградского военного округа. Опасаясь повторения Корниловского выступления, ВРК приступил к активным действиям. Было решено направить в штаб делегацию из 8 человек «для совместной работы и контроля»{12}. В тот же день состоялись первые назначения комиссаров в воинские части и склады оружия Петрограда{13}.
Действиям ВРК вновь потребовалась санкция гарнизонного совещания. Оно было собрано в тот же день. Солдаты приветствовали образование ВРК и обещали ему содействие. Демонстрируя открытость своих намерений, они посчитали нужным известить о своих действиях главнокомандующего. Ему было направлено письмо о назначении «во все заводы и склады оружия и огнестрельных припасов» комиссаров «для производства прямого и непосредственного контроля»{14}.
ЦИК расценивал действия ВРК как вмешательство в собственную работу и в тот же день вновь выступил в поддержку штаба Петроградского военного округа. Он направил в части гарнизона постановление о непризнании комиссаров Петроградского Совета. Утверждалось, что в воинских частях уже есть комиссары ЦИК, и они «вполне обеспечивают наблюдение за всей жизнью и военными учреждениями округа»{15}. Кроме того, при штабе округа работал специальный комиссариат. ЦИК требовал исполнять только распоряжения штаба и своих комиссаров.
Поддержка ЦИК и воодушевляющие донесения Полковникова позволили министру-председателю А. Ф. Керенскому в разговоре со Ставкой в ночь на 22 октября выразить уверенность, что правительство «легко справится» с подготовляющимся восстанием{16}. Уже через два дня от такого оптимизма не останется и следа.
Через несколько часов после собрания гарнизона, в ночь на 22 октября, 8 представителей Военно-революционного комитета во главе с его председателем левым эсером П. Е. Лазимиром явились к главнокомандующему округом Г. П. Полковникову. Он категорически отказался принять комиссаров. В очередной раз он проявил уверенность в силах, подконтрольных правительству. Один из комиссаров большевик К. А. Мехоношин вспоминал, что «твердость Полковникова была искренней, ничего напускного не чувствовалось, очевидно, он не понимал действительного положения в гарнизоне»{17}. Представители Смольного вынуждены были удалиться.
Почувствовав назревающий конфликт, обе стороны решили заручиться поддержкой гарнизона. Рано утром 22 октября штаб Петроградского военного округа разослал приказ о созыве гарнизонного совещания. То же самое сделал и ВРК. Собравшиеся в Смольном, заслушав доклад о посещении комиссарами главнокомандующего, приняли обращение к солдатам гарнизона. В нем говорилось, что, отказавшись принять
[139]
комиссаров, «штаб порывает с революционным гарнизоном и Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов», тем самым «становится прямым орудием контрреволюционных сил»{18}. Совещание призвало войска не исполнять никаких распоряжений по гарнизону, неподписанных Военно-революционным комитетом. Это обращение было разослано в виде телефонограммы во все воинские части Петроградского гарнизона. Однако не все было так гладко, как это могло казаться со стороны. Никто из солдат не голосовал против этой резолюции, предложенной Л. Д. Троцким, но 57 делегатов воздержались{19}.
На совещании в штабе округа собрались представители ЦИК, полковых и бригадных комитетов. Ими было решено вызвать делегацию от гарнизонного совещания в Смольном. Прибыв в штаб, от лица ВРК П. В. Дашкевич довел до сведения полковника Полковникова, что отныне все его приказы должны быть контрассигнованы ВРК. Только распоряжения о несении караульной службы оставлялись за штабом Петроградского военного округа. После этого, заявив, что делегация не уполномочена вести переговоры, она удалилась{20}. Это уже было началом открытого конфликта, впрочем, до сих пор проявившегося только в виде обмена угрозами и демаршами. ВРК продолжал действовать, рассылая все новых комиссаров на ключевые объекты города.
В своем интервью командующий округом объяснял журналистам, что суть происшедшего конфликта только в том, что правительство не пожелало утвердить комиссара, присланного в штаб Петроградским Советом. При штабе уже есть комиссар из ЦИК. Полковников выразил надежду, что ввиду такого незначительного повода, конфликт вскоре будет улажен.
Эти надежды, однако, уже не разделяли министры. Заместитель председателя правительства А. И. Коновалов, узнав о телефонограмме ВРК, обговорил ситуацию с А. Ф. Керенским. Они пришли к выводу, что Полковников действует недостаточно решительно. Керенский, который в тот момент занимал должность верховного главнокомандующего, решил действовать через голову Полковникова. Он обратился напрямую к начальнику штаба округа генералу Я. Г. Багратуни с тем, чтобы тот немедленно выдвинул ультиматум ВРК с требованием отмены своего распоряжения. В тот же день Багратуни связался с Северным фронтом с просьбой, «если потребуют обстоятельства», направить в Петроград бригаду пехоты, кавалерийский полк и артиллерийскую батарею{21}.
Тревожились и другие военные чины. Полковник С. А. Коренев вспоминал о попытках помощника военного министра полковника Г. Н. Туманова подействовать на Штаб Петроградского военного округа. Тот якобы сказал накануне свержения правительства: «Керенский передал дело охраны Петрограда всецело в руки штаба округа, а там сидят, если не предатели, то идиоты. Я уже десяток раз и лично, и по телефону
[140]
говорил с командующим войсками и с начальником штаба округа, а они все время отвечают, что беспокоиться нечего, что все предупредительные меры приняты и порядок в городе нарушен не будет»{22}. Провоцировать ВРК явно не хотели.
Полковник Полковников же, по-видимому, вошел во вкус политической борьбы. На заседании правительства в ночь на 23 октября, когда Керенский и некоторые другие министры настаивали на немедленной ликвидации ВРК, он сообщил о продолжении переговоров со Смольным. В связи с этим успокоительным заявлением было решено в очередной раз ограничиться ультимативным требованием ВРК отменить свое распоряжение{23}.
22-23 октября Временное правительство, тем не менее, продолжило мобилизацию своих сил. Впрочем, делалось это не слишком активно — очевидно, что повода для тревоги у штаба не было. Уже в течение 10 дней после того, как стало известно о подготовке восстания на улицах, было спокойно. Распоряжения о караулах и нарядах выполнялись исправно. Телефонограммы штаба в воинские части контролировались комиссарами, но исполнялись. Неизвестно, были ли вообще указания о приведении воинских частей в распоряжение Временного правительства. Гарнизон считали ненадежным и предпочитали полагаться на юнкеров и части Северного фронта.
Отсутствие решительных действий со стороны ВРК убеждало полковника Г. П. Полковникова, что силы противника незначительны, а все принятые меры сделают невозможным организованное вооруженное выступление. Главнокомандующий в эти дни ограничился новыми приказами об отмене пресловутой телефонограммы ВРК.
Переговоры между штабом и комиссарами действительно были возобновлены. Причем к этому времени, кажется, обе стороны тянули время, подготавливаясь к открытому конфликту. Каждый из них боялся сделать первый решительный шаг и пытался спровоцировать на него оппонента. Днем 23 октября в штаб округа по его приглашению явилась очередная делегация ВРК. Был предложен компромисс на следующих условиях. Взамен аннулирования телефонограммы ВРК от 22 октября, главнокомандующий соглашался на создание совещания представителей Петроградского Совета при штабе. Все комиссары должны были быть утверждены ЦИК и подчиняться верховному комиссару. Делегация, забрав требования штаба, удалилась, вновь отказавшись вступать в переговоры{24}.
Представители ЦИК попытались стать посредниками в переговорах, которые зашли в тупик. В ночь на 24 октября они предъявили ультиматум ВРК с требованием немедленно отменить предписание о неисполнении приказаний штаба округа. Для осуществления его на заседание ВРК явились эсер А. Р. Гоц и меньшевик Б. О. Богданов. Они потребовали заверения, что не вынашиваются планы по захвату власти. После обсуждения под давлением левых эсеров ультиматум был принят. В 3 часа ночи 24 октября ВРК со-
[141]
общил, что согласен на уступки и принимает условия штаба{25}.
По видимому, днем 23 октября после переговоров с высшими воинскими чинами штаба стало известно о том, что на Петроградский гарнизон нельзя будет положиться в случае конфликта с Петроградским Советом. Керенский попытался взять в свои руки подготовку к военным действиям. Весь день он поминутно требовал докладов от Полковникова о настроениях в войсках.
Вечером состоялось совещание чинов штаба Петроградского военного округа, на котором обсуждались меры борьбы с ВРК. Принятие им условий соглашения, по-видимому, было воспринято как показатель слабости. Тогда в штабе было решено перейти к активным действиям. На заседании правительства образование ВРК было признано «совершенно незаконным актом и самый комитет — незаконной организацией»{26}. Штабу было предписано принять меры на случай вооруженного выступления против правительства.
В эту ночь начальник штаба округа генерал Я. Г. Багратуни вызвал в Петроград из Царского Села стрелковый полк увечных воинов, роту Петергофской школы прапорщиков, гвардейскую конную артиллерию из Павловска, 1-й Петроградский женский батальон из Левашова{27}.
Значительную часть утра 24 октября Керенский провел в штабе округа, добиваясь ускорения отправки в столицу верных правительству войск с фронта. Были отданы приказы о немедленном отстранении всех комиссаров ВРК и закрытии газет, открыто призывавших к восстанию против правительства{28}.
Вообще день 24 октября оказался самым насыщенным в этой бумажной войне. В 9 утра ВРК выпустил Предписание № 1, в котором оповестил воинские части Петрограда о закрытии большевистских газет «Солдат» и «Рабочий путь», а также о вызове войск из окрестностей. В нем говорилось о необходимости привести полки в боевую готовность. Одновременно было опубликовано воззвание с постановлением комитетам и комиссарам заседать непрерывно и прислать для связи в Смольный по два представителя от полка. Кроме того, ни один солдат не должен был отлучаться из казарм без разрешения комитета. Обо всех действиях штаба необходимо было немедленно сообщать в ВРК. Второе обращение ВРК призывало население задерживать хулиганов и черносотенных агитаторов и доставлять их в близлежащую воинскую часть.
Два приказа полковника Полковникова в тот же день буквально повторили распоряжения ВРК. Первый из них запрещал в случае каких-либо вооруженных выступлений солдатам и офицерам покидать казармы под угрозой военного суда. Второй требовал отстранения комиссаров ВРК, а также информирования штаба обо всех незаконных действиях{29}.
Помощник главнокомандующего округом А. И. Козьмин от своего имени также выпустил приказ, призывая не подчиняться ВРК
[142]
и угрожая обратиться в случае выступления за поддержкой к действующей армии.
Наконец, верховный комиссар ЦИК при Штабе Петроградского военного округа штабс-капитан А. Д. Малевский обратился «ко всем училищным, полковым и батальонным комитетам и комитетам отдельных частей Петрограда и всем начальникам отдельных частей»{30}. Он сообщил о своем вступлении в должность и призвал гарнизон сохранять спокойствие. Позже он выступил с призывом к солдатам выполнять распоряжения только штаба округа.
Претенденты на власть в Петроградском гарнизоне призывали, угрожали, требовали, предупреждали, уговаривали. А воинские части столицы все больше склонялись к неучастию в политической борьбе. Позиция нейтралитета становилась для них самой выгодной. Оставаясь в казармах, солдаты, по сути, выполняли распоряжения и командования, и Петроградского Совета. Ведь одно дело голосовать за переход власти к Советам или не поддерживать Временное правительство, и совсем другое — идти за это под пули. Однако в распоряжении ВРК было несколько воинских частей, которые были согласны дать отпор правительству.
Решив перейти в наступление, командование быстро осознало, что его реальных сил недостаточно для решительных действий. Многие вызванные подразделения не смогли прийти на помощь правительству, опасаясь соседних воинских частей. В числе тех, кто заявил нейтралитет, оказались и полки, на которые штаб округа возлагал надежды. В частности, казачьи части, расквартированные в Петрограде. На своем митинге они решили устраниться от вмешательства в политику, но заявили о том, что будут продолжать нести свои караулы.
Но и пришедшие к Зимнему дворцу не горели желанием умирать в схватке за власть. 24 октября рота самокатчиков, которая несла охрану Зимнего дворца, заявила, что уходит со своих постов. Прибывший в тот же день женский ударный батальон отказался участвовать в гражданской войне. Большая его часть вернулась обратно. Удержать удалось только роту, которой был дан формальный приказ нести караул при правительстве. Другие воинские части также заявили, что несут лишь охрану дворца и не станут активно действовать против восставших. Войска с фронта так и не прибыли{31}.
При отсутствии реального перевеса сил у обоих противников, бумажная битва становилась все острее. Штаб приказывал не выдавать патронов, ВРК требовал обратного. Юнкера разводили мосты, красногвардейцы и солдаты сводили их обратно. При этом между сторонами на тот момент не прозвучало ни одного выстрела. Даже захват центральных правительственных учреждений более походил на смену караула, чем на противостояние восставших и правительственных сил. Толп демонстрантов, признаков вооруженного восстания — все, к чему готовились чины Штаба Петроградского военного округа, — не наблюдалось.
Вечером 24 октября П. И. Пальчинский отметил в своем дневнике «полное отсутствие плана у штаба и беспомощность командующего Полковникова», неучтенность сил,
[143]
на которые могло рассчитывать правительство и «безнадежность настроений прежде всего у главнокомандующего»{32}. Донесение полковника Полковникова командующему Северным фронтом генералу В. А. Черемисову, сделанное в 10 часов вечера, со всей ясностью показывает его замешательство: «Доношу, что положение в Петрограде угрожающее. Уличных выступлений, беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполняются. Юнкера сдают караулы без сопротивления, казаки, несмотря на ряд приказаний, до сих пор из своих казарм не выступали»{33}.
Рано утром 25 октября Полковников, смирившись , написал министру-председателю рапорт о том, что положение критическое и в распоряжении правительства в Петрограде недостаточно сил{34}. В здании штаба округа царили беспомощность и полный хаос. Четверо посетителей Штаба Петроградского военного округа (А. Ф. Керенский, П. Н. Малянтович, А. В. Ливеровский и П. И. Пальчинский) в этот день составили одинаковое впечатление: большое количество военных и штатских и бессмысленная суета{35}.
Увидев эту картину, министр-председатель А. Ф. Керенский принял решение выехать навстречу войскам, которые должны были быть на подходе к Петрограду. Оставшиеся в Зимнем дворце министры, выслушав доклад Я. Г. Багратуни о том, что сил правительства недостаточно даже для обороны, приняли решение наделить особыми полномочиями министра государственного призрения кадета П. М. Кишкина. Ему было доверено навести порядок в столице, с чем никак не мог справиться Полковников{36}. В качестве помощников Кишкин выбрал П. И. Пальчинского и П. М. Рутенберга. Все трое вызвали недоумение внимательно следившего за развитием конфликта В. А. Амфитеатрова-Кадашева. В своем дневнике он записал: «Ну какой же полководец назначенный чем-то вроде диктатора Николай Михайлович Кишкин! Со шприцем для впрыскивания мышьяка я его очень представляю, но с пушкой??? Или — “военный генерал-губернатор Пальчинский”? Или, наконец, тоже получивший какую-то военную должность милейшей Петр Моисеевич Рутенберг, который боится даже незаряженного пистолета?»{37}.
В 16:15 «диктатор» вместе со своими помощниками направился в штаб округа, чтобы приступить к борьбе с восставшими{38}. Первым делом Н. М. Кишкин отстранил от должности полковника Г. П. Полковникова, заменив его начальником штаба генера-
[144]
лом Я. Г. Багратуни{39}. В знак протеста против увольнения главнокомандующего все его ближайшие сотрудники, в том числе и квартирмейстер штаба полковник Н. Н. Пораделов, подали в отставку. Некоторые из них вместе со своим неудачливым командующим тут же отправились домой. Их примеру последовали комиссары ЦИК в знак протеста против «кадетского переворота»{40}.
Кипучая работа Кишкина по организации обороны уже не имела никакого значения. К 18:30 Дворцовая площадь была взята в кольцо войсками ВРК. Комиссары отправили в штаб округа парламентеров с ультима тумом, в котором правительство объявлялось низложенным. Через 20 минут министры должны были сдаться. В противном случае орудия Петропавловской крепости, которая находилась в руках восставших, и суда с Невы должны были начать обстрел дворца{41}.
В момент получения ультиматума генерал Я. Г. Багратуни разговаривал по телефону с командующим Северным фронтом В. А. Черемисовым. Успев вкратце описать положение, он был вызван для получения ультиматума. Разговор продолжил полковник Н. Н. Пораделов, остававшийся в штабе, несмотря на отставку. «Настоящее положение наше — безусловный проигрыш», — сообщил он Черемисову{42}. Багратуни с Кишкиным отправились в Зимний дворец для консультации с кабинетом министров, а Пораделову было поручено ждать ответа правительства.
Пока он ждал, две небольшие группы красногвардейцев, матросов и солдат Павловского полка, всего около 50 человек, вошли в штаб. Судя по всему, это была самостоятельная акция наступавших, не имевших указаний от комиссаров ВРК. Здесь они застали немногочисленный отряд юнкеров, которые не оказывали сопротивления. Формально уже находившийся в отставке Н. Н. Пораделов приказал им никаких мер к обороне не принимать и сам сдался комиссару{43}.
На другом конце прямого провода все еще ожидал продолжения разговора Черемисов. Когда терпение его подошло к концу, он запросил: «Где полковник Пораделов и скоро ли он даст ответ?». Задержавшийся в комнате военный телеграфист ответил ему: «Штаб занят войсками Военно-революционного комитета. Прекращаю работу, ухожу, передайте это Главкосеву, покидаем штаб сейчас же…»{44}.
В 19:25 бумажное противостояние между штабом Петроградского военного округа и ВРК было закончено без единого выстрела. Узнав о занятии штаба, генерал Я. Г. Багратуни подал в отставку и покинул дворец. На выходе с Дворцовой площади последний главнокомандующий Петроградским военным округом Временного правительства был арестован войсками ВРК. На следующий день в здании штаба уже распоряжалось руководство ВРК, готовившее отражение наступления войск, с которыми А. Ф. Керенский возвращался в Петроград.
[145]
Примечания:
{1} Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. Кн. 2. Л., 1967. С. 254; Из истории борьбы Временного правительства с революцией // Исторический архив. 1960. № 5. С. 83-84.
{2} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы. М., 1957. С. 280.
{3} Старцев В. И. Крах керенщины. Л., 1982. С. 182.
{4} См.: Токарев Ю. С. К вопросу о создании Петроградского военно-революционного комитета // Ленин и октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1964. С. 167-180.
{5} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы. С. 265-266.
{6} Городецкий Е. Н. В. И. Ленин в Петроградском военно-революционном комитете // Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1964. С. 147.
{7} Троцкий Л. Д. История Русской революции. Т. 2, ч. 2. М., 2015. С. 174.
{8} Документы великой пролетарской революции. Т. 1. Из протоколов и переписки Военно-революционного комитета Петроградского совета. М., 1938. С. 32-33.
{9} Троцкий Л. Д. Указ. соч. С. 175.
{10} Минц И. И. История Великого Октября. Т. 2. М., 1967. С. 881.
{11} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. М., 1957. С. 265-268.
{12} Рабочий путь. 1917. 24 октября.
{13} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 228-229.
{14} Там же. С. 170.
{15} Там же. С. 278.
{16} Ставка 25-26 октября 1917 г. // Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922. С. 284.
{17} Мехоношин К. А. Боевой штаб революции // Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Воспоминания активных участников революции. Л., 1956. С. 29.
{18} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 234.
{19} Френкин М. С. Захват власти большевиками и роль тыловых гарнизонов армии. Подготовка и проведение Октябрьского мятежа, 1917—1918 гг. Иерусалим, 1982. С. 286.
{20} Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. С. 277.
{21} Минц И. И. Указ. соч. С. 897.
{22} Коренев С. А. Чрезвычайная следственная комиссия о бывших министрах // Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922. С. 28.
{23} Ерыкалов Е. Ф. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде в 1917 году. Л., 1966. С. 300.
{24} Соболев Г. Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л., 1985. С. 250.
{25} Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. С. 287-291.
{26} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 280-282.
{27} Там же. С. 281-282, 330-332.
{28} Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. С. 292-293.
{29} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 327-328.
{30} Большевизация Петроградского гарнизона: Сб. материалов и документов. Л., 1932. С. 234.
{31} Старцев В. И. Крах керенщины. С. 235-239.
{32} Последние часы Временного правительства в 1917 г. // Красный архив. Т. 1 (56). М., 1933. С. 136-137.
{33} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 402.
{34} Последние часы Временного правительства (дневник министра Ливеровского) // Исторический архив. 1960. № 6. С. 41.
{35} Керенский А. Ф. Гатчина. М., 1990. С. 10-11; Малянтович П. Н. В Зимнем дворце 25-26 октября 1917 года // От первого лица: Сб. М., 1990. С. 64-65; Последние часы Временного правительства… С. 40.
{36} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 404.
{37} Амфитеатров-Кадашев В. Страницы из дневника // Минувшее. Исторический альманах. Т. 20. М.; СПб., 1996. С.492.
{38} Последние часы Временного правительства… С. 44.
{39} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 405.
{40} Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть. М., 2007. С. 185.
{41} Последние часы Временного правительства… С. 45.
{42} Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде: Документы и материалы. С. 408.
{43} Там же. С. 395-396.
{44} Там же. С. 408.