«Нанес удар саблею»: О покушении на Николая, наследника русского престола

Публ. подг. В. Степанов // Источник. 1994. № 6. С. 22-26.

В начале мая 1891 г. мир облетела сенсационная весть — произошло покушение на жизнь наследника российского престола великого князя Николая Александровича, который с октября 1890 г. находился в длительном путешествии по странам Востока. В японском городе Оцу местный полицейский Цуда Сандзо ударил его саблей по голове. Будущего Николая II

[22]

спасло то, что окружающие не дали преступнику нанести второй удар. Это дело до сих пор остается исторической загадкой. Был ли инцидент в Оцу актом фанатика-одиночки или за спиной террориста стояли какие-то враждебные России политические силы? Противоречивые показания Цуда Сандзо на следствии и его таинственная смерть в тюрьме спустя несколько месяцев после вынесения приговора о пожизненном заключении невольно наводят на мысль о заговоре{1}.

Этот столь памятный для цесаревича случай подробно описан в его дневнике{2}. Однако существуют и другие интересные свидетельства. В публикуемом письме, адресованном Александру III, подробно излагаются обстоятельства покушения. Его автор — генерал-майор свиты князь Владимир Анатольевич Барятинский (1843-1914), которого император назначил руководителем путешествия. Текст приводится с сохранением особенностей стиля и орфографии источника

ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО
С невыразимым волнением и чувством беспредельной благодарности Всевышнему начинаю это письмо с описанием ужасных часов пережитых всеми нами. Вот факты как они представились нам и как выяснено начатым предварительным следствием и допросом свидетелей:
29-го Мая{*}. Цесаревич поехал в город Оцу{3}, в 17 часах езды от Киото{4}, для осмотра озера Бива. Как везде в Японии, встреча была весьма торжественная и радушная, как со стороны властей так и народа. Около 3¹/₂ час. дня мы выехали в джинрикшах (ручные коляски ведомые людьми) для обратного следования в Киото. Узкие улицы были наполнены народом стоящим по обе стороны; впереди толпы, шагах в 50 друг от друга, находились полицейские. Впереди Цесаревича ехали губернатор и полицмейстер, сзади же Принц Георг{5}, Принц Японский Арисугава{6} и потом вся свита, друг за другом, по одному в каждой джинрикше; ехали довольно быстро; на одной из главной улиц, полицейский нижний чин, в форме, внезапно подбежал сзади к эпипажу Николая Александровича и нанес ему удар саблею по голове; Цесаревич выскочил вперед к стоявшей толпе; злодей обежал экипаж кругом с видимою целью догнать Великого Князя. В это время подбежал Принц Георг и ударил злоумышленника палкою по голове, что побудило его обернуться ко стороне Принца; тогда один из Японцев везший джинрикшу сшиб его с ног, а его товарищ выхватил его же саблю и ударил его ею по шее, причинив ему сильную рану. Вследствии узкости улицы ехавшие сзади не могли хорошо разобрать что происходило впереди; видя суету и Цесаревича вне экипажа, в первую минуту все думали что его вывалили, подбежав же ближе, представилась картина, поразившая нас ужасом: Николай Александрович стоял по среди улицы, без шляпы, держась правою рукою за голову, из которой сильно лилась кровь; на правой стороне довольно высоко над ухом была, как всем показалось, глубокая рана; лицо, шея и руки были выпачканы кровью; платье тоже. Сам же Николай Александрович был спокоен и сохранил все присутствие духа, успокаивая всех и говоря что он особенного ничего не чувствует и что рана пустая. В отношении совершенно растерявшихся Японцев, Цесаревич выказал удивительную доброту; он сейчас же сказал Принцу Арисугава: «Прошу вас ни минуты не думайте что это происшествие может испортить хорошее впечатление произведенное на меня радушным приемом встреченным мною всюду в Японии». У всех были слезы на глазах! Рамбах{7} тут же на пороге лавки, пред которою тек ручей ключевой воды, сделал предварительную перевязку. Рана потому показалась глубокою что удар саблею сделал разрез наискось и поэтому довольно глубоко. Всех только успокоило то что Цесаревич не чувствовал никакой внутренней головной боли или тошноты. Когда перевязка была окончена, Николай Александрович сел вновь в джинрикшу и, окруженный всеми нами и Японскою свитою, поехал в дом Губернатора, где рана была обмыта и вновь перевязана. Чрез 1¹/₂ часа мы вернулись,

[23]

с экстренным поездом, в Киото, куда я вызвал, по телеграфу Д[окто]ров Попова{8} и Давиньона{9} с фрегата{10}. Были приняты все меры чтобы Цесаревичу было спокойно в вагоне, так как переезд занимал около часа времени. Все обошлось благополучно.

Дома, в Киото, рана была подробно исследована всеми тремя докторами, наложены швы и повязка. Николай Александрович благодаря Богу, чувствовал себя, в это время, хорошо, разговаривал и шутил. Медицинский протокол, при сем, посылаю ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ{**}.

По сведениям добытым на месте и из предварительного следствия, выяснилось что преступник принадлежит к партии Сумараев{***}, враждебно относящихся к иностранцам и озлобленных блестящим приемом, оказанным Цесаревичу властями и народом. Негодование здесь общее; со всех сторон Японии получаются телеграммы и адресы. Император{11} как только получил известие, выехал из Токио в Киото и вчера утром посетил Николая Александровича; он казался совершенно убитым. Наш посланник, Шевич{12}, выказал замечательную энергию; в виду невозможности поручиться что в стране не найдется другой подобный фанатик той же партии Сумараев, он настоял на том чтобы Цесаревич, при первой возможности, переехал на эскадру и
потребовал чтобы сам Император повез Великого Князя по улицам, в своем экипаже, далее до Кобе{13} в своем вагоне и потом до пристани к нашему катеру или, по его выражению, под Русский флаг. Кроме того, по его требованию Император посылает чрезвычайное посольство к ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ с Принцем во главе. Все министры, приехавшие в Киото просили Шевича повергнуть пред ВАШИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ извинения от имени всей страны, говоря что пятно наложенное на нее ужасным происшествием никогда не изгладится. Вообще, все здесь, начиная с Императора, убиты горем. Все мы, после испытанных волнений, были счастливы когда Цесаревич прибыл вчера на фрегат. Его восторженно встретили наши офицеры и команды; из первых, многие были на станции в статском платье и составили конвой Великому Князю.
Без всякой лести, но от чистого сердца я должен доложить ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ что Цесаревич привел всех в неописанный восторг своим хладнокровием и добротою с самого момента гнусного покушения.

[24]

Николай Александрович, благодаря Богу, чувствует себя совсем хорошо. Сегодня, как я донес ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, по телеграфу, доктора переменили повязку и нашли что рана отлично заживает, без всяких усложнений.

Вчера, в вагоне, Император намекал Цесаревичу о том, что он не теряет надежды видеть его в своей столице; Николай Александрович ответил что ждет приказаний от ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. По мнению Шевича продолжать путешествие, по Японии, не следует; я думаю что он прав. Очень жаль что страна, так хорошо встретившая Цесаревича и так ему понравившаяся, покрыла себя таким позором. Впрочем, повторяю, все здесь до того удручены что жаль на них смотреть.

Цесаревич желал бы примерно наградить двух Японцев схвативших злоумышленника намеревавшегося, не смотря на удар, нанесенный ему Принцем Георгом, броситься на него вторично. Я, сегодня, телеграфировал об этом Гр[афу] Воронцову{14}. Желательно было бы назначить каждому по тысячи долларов (около 1500 рублей) ежегодной пенсии пожизненно и выдать медали. Услуга, оказанная этими людьми России велика и подобная награда произведет в Японии хорошее впечатление.

Все наши просят меня повергнуть к стопам ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и ГОСУДАРЫНИ чувства своей невыразимой радости по поводу благополучного исхода злодейского покушения на любимого нами Цесаревича. Молим Бога чтобы дал нам беззаботно продолжать и окончить наше путешествие{15}.

Меня же, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, простите великодушно за то что не сумел быть достойным ВАШЕГО ко мне доверия. Нравственные страдания чрез которые я прошел за эти дни останутся мне памятны на всю мою жизнь!

ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА
верноподданный
Владимир Барятинский
Кобе (Япония)
2 мая 1891 г.

ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Л. 7— 11. Автограф.

[25]

Примечания:

{*} В тексте ошибка: покушение произошло 29 апреля.

{**} Не публикуется.

{***} Правильно: самураев.

{1} Искандеров А. А. Российская монархия, реформы и революция// Вопросы истории. 1993. № 3. С. 92.

{2} ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 225. Л. 188-194.

{3} Оцу — город в Японии на острове Хонсю на берегу озера Бива-Уми, культурный центр, в VI в. столица и резиденция японских императоров.

{4} Киото — культурный и исторический центр Японии на острове Хонсю, до 1868 г. официальная столица страны.

{5} Имеется в виду греческий принц Георгий (р. 1869)— сын греческого короля Георга I и великой княгини Ольги Константиновны. В 1890-1891 гг. сопровождал цесаревича Николая Александровича в путешествии на Восток.

{6} Близкий родственник японского императора принц Такехито Арисугава сопровождал цесаревича Николая Александровича в поездке по стране.

{7} Рамбах Владимир Константинович фон — действительный статский советник, военно-морской врач, главный доктор Морского госпиталя в Петербурге, медицинский инспектор петербургского порта. В 1890-1891 гг. сопровождал цесаревича Николая Александровича в путешествии на Восток.

{8} Попов Лев Васильевич — действительный статский советник, врач-терапевт, профессор Военно-медицинской академии в Петербурге. В 1890—1891 гг. сопровождал цесаревича Николая Александровича в путешествии на Восток.

{9} Давиньон П. А. — младший судовой врач фрегата «Память Азова».

{10} Имеется в виду фрегат «Память Азова», на котором совершал путешествие цесаревич Николай Александрович.

{11} Речь идет о Муцухито (1852-1912) — императоре Японии с 1867 г.

{12} Шевич Дмитрий Егорович (1838-1906) — российский посланник в Японии (1886—1892).

{13} Кобе (Кобэ) — портовый город в Японии на острове Хонсю.

{14} Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837-1916) — граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, министр императорского двора и уделов (1881-1897), впоследствии наместник на Кавказе и командующий войсками Кавказского военного округа (1905—1915), член Государственного совета.

{15} Цесаревич Николай Александрович благополучно возвратился из путешествия в Петербург 4 августа 1891 г.

[26]