Урибес Санчес Э. Современная французская историография проблемы происхождения Первой мировой войны
Первая мировая война. Пролог ХХ века / Отв. ред. В. Л. Мальков. — М.: «Наука», 1998. С. 73-77.
Обозначенная в заголовке проблема вот уже восемь десятилетий привлекает пристальное внимание французских ученых. Устойчивый интерес к истории Первой мировой войны объясняется не только ее значением как величайшей трагедии человечества и тем влиянием, которое она оказала на весь XX век, но и осознанием ее как глобального социального и политического феномена, изучение которого предопределяло выход на крупнейшие теоретико-методологические проблемы осмысления исторического процесса.
Выдающийся французский ученый Пьер Ренувен — крупнейший историограф войны 1914—1918 гг., стоявший у истоков изучения ее, — в
[73]
начале 50-х годов предложил свою теорию международных отношений, в основу которой был заложен многофакторный анализ и широкий комплексный подход к явлениям внешней и внутренней политики и всей системы отношений между странами мира. Ренувен отвергал принцип монизма в интерпретации истории и априорную иерархию различных факторов исторического процесса. Вместе с тем он выделял основополагающие, объективные так называемые «глубинные силы» («les forces profondes»), оказывающие постоянное, длительное влияние на внешнюю политику государств и международные отношения.
В теории «глубинных сил» внешнеполитического процесса Ренувеном выделены две категории факторов — материальные и духовные. К первым он относил географический, демографический, экономический факторы, ко вторым — национальное самосознание, психологию, менталитет социальных слоев и населения в целом, а также отдельных руководящих личностей, устойчивые течения общественно-политической мысли. Важнейшее звено теории П. Ренувсна, в разработке которой в дальнейшем принял участие и его ученик — Ж. Б. Дюрозель, составлял теоретический анализ диалектического взаимодействия «глубинных сил» и деятельности человека во внешнеполитическом процессе. Главными проблемами здесь являются: определение типа давления «глубинных сил» на правящие круги и отдельных государственных деятелей, принимающих ответственные внешнеполитические решения (прямое, косвенное, ситуационное, социальное), обратное воздействие человеческой деятельности (субъективного фактора) на социально-экономические и политические структуры, наконец, изучение самого механизма принятия решений в области внешней политики.
П. Ренувен и его последователи рассматривали период 1890—1914 гг. как этап формирования глубинных причин Первой мировой войны, проявления новых качественных черт в экономике и политике великих держав, связанных с вступлением капиталистических стран в новую полосу своего развития, которая отмечена глобализацией их внешней политики, активизацией колониальной экспансии, стремлением к экономическому разделу и переделу мира, подчинению слаборазвитых стран. Империализм интерпретируется ими только как политика внешней экспансии. Вместе с тем Ренувен был одним из первых западных исследователей, кто обратил внимание на важность экономических факторов в возникновении Первой мировой войны. Они проявились в неравномерности экономического развития передовых капиталистических стран, быстро прогрессировавших стран Восточной (Россия) и Юго-Восточной Европы, во «внезапном» превращении Японии в самостоятельный фактор международной политики на Дальнем Востоке и т.д. Ренувен признавал, что экономическая конкуренция великих держав способствовала ухудшению международной атмосферы, формированию враждебных стереотипов коллективного сознания и усилению недоверия между правительствами и народами противоборствующих стран, усиливая риск войны. И все же он не усматривал прямой взаимозависимости между экономическими факторами и империалистической политикой великих держав. Более того, Ренувен
[74]
подчеркивал присущую капитализму тенденцию к экономическому сотрудничеству и взаимодействию промышленных и банковских предприятий (об этом говорил А. В. Ревякин) и учреждений противостоящих друг другу стран во имя созидательных задач бизнеса и избежания риска разрушительного европейского конфликта.
В созданной Ренувеном и его учениками масштабной панораме взаимодействия разнообразных формально равноправных по своей значимости факторов внешнеполитического процесса были выделены и в известной мере определяющие в данной конкретной ситуации, которые привели в июле 1914 г. к драматической развязке, — национальные и политические. Европейский конфликт произошел между государствами и народами на почве столкновения «национальных интересов», воплощенных в политические цели: прежде всего, стремление Германии к достижению гегемонии в Европе, сплотившее против нее Францию, Россию и Англию; борьба за государственное выживание Австро-Венгрии и Турции; осуществление вековых чаяний народов Балканского полуострова в достижении своего национального и государственного суверенитета и т. д. Ренувен различал «длительный» и «короткий» периоды в происхождении войны. Развязывание войны в июле 1914 г. он связывал не с размахом «национальных страстей», а с политическими, точнее, политико-дипломатическими факторами, с «логикой» политики противостоявших блоков держав и отсутствием адекватного механизма для выхода из острых внешнеполитических кризисов.
Теоретическое наследие П. Ренувена и его концепция происхождения Первой мировой войны оказали большое влияние не только на французскую, но и на европейскую и мировую историографию, определили проблематику научных исследований, дали толчок формированию современного направления в исследовании внешнеполитической истории, известного в разных странах под названием «Nouvelle Histoire», «Modem History», «Neue Geschichte».
Методология современных исследований основывается на системном подходе к изучению рассматриваемого периода, многофакторном анализе основных явлений внутренней жизни государства, их внешней политики и международных отношений, междисциплинарном подходе. Немало места отводится изучению правительственных структур, участвовавших в выработке и принятии внешнеполитических решений, а также общественно-политических структур — политических партий, прессы, массовых общественных организаций и прочих «групп давления» на правящие круги. В центре внимания также находится личностносубъективный фактор, которому придается огромное значение: в первую очередь речь идет о профессионализме, менталитете, психологии ответственных деятелей, участвующих в процессе принятия решений.
Признание системного кризиса, переживаемого развитыми европейскими державами и охватившего международные отношения в глобальном масштабе, связывается с определенным этапом, стадией, «возрастом» в эволюции индустриального капиталистического общества, формировавшегося в последние десятилетия XIX в. Теоретические дискуссии, посвященные поискам определения характера эпохи, с
[75]
середины 70-х годов вновь развернулись вокруг представлений об империализме и его сущности. Значительная группа учеников Ренувена, составившая ядро современной французской школы историков-международников, — Р. Жиро, Ж. Бувье, Ж. Тоби, Ж. Марсейл, К. Кокери-Видрович — придерживается широкой экономической интерпретации империализма: становлению индустриального капитализма соответствовал определенный образ жизни и поведения общества. Два основных, «глубинных» фактора влияли на обстановку в Европе и в мире — экономический и национальный. Стремительные темпы промышленного развития капиталистических государств, особенно таких стран «молодого» капитализма, как Германия и Россия, вели к крутой ломке традиционных социальных и политических структур и дестабилизации внутренней общественно-политической жизни. Появляются новые социальные слои, выступающие против правящих классов и тех привилегированных группировок, которые долгое время находились у власти. Различные радикальные слои формируют левое крыло в политической жизни европейских стран, растет число социалистических партий, объединившихся в Интернационал. «Социалистическая «угроза», — пишет Р. Жиро, — кажется, распространилась по всей Европе». Правящие силы отвечали на нее пропагандой национализма, представлявшего, с их точки зрения, действенный способ национального объединения, приглушения классового конфликта.
Национализм, как считают французские ученые, являлся идеологической основой завершавшегося в Европе процесса самоорганизации государств-наций и становления раннего индустриального общества. Национальными интересами освещались требования финансовопромышленных кругов, торгового капитала, ограждение высокими таможенными тарифами внутреннего рынка (из-за чего вспыхивали «таможенные войны» между государствами), а также экономическая и политическая экспансия на международной арене, будь то германские притязания на «жизненное пространство» в Европе и «место под солнцем» в мире, английские претензии на морскую и колониальную гегемонию, российские — на азиатские рынки и выходы к открытым морям и океанам и т. д. Империалистическая внешняя политика и шовинистическая пропаганда создавали образ «внешнего врага», породив накануне Первой мировой войны в ряде стран националистические «патриотические» союзы, шумная деятельность которых способствовала обострению не только международной, но и внутренней ситуации. В этих условиях формировались менталитет широких слоев населения, моральные и психологические предпосылки для постепенного восприятия правящей элитой и простыми людьми будущей «большой войны» как реального средства для решения национальных задач.
Националистическая идеология накладывала печать на так называемый национальный вопрос в Европе, оказывавший дестабилизирующее влияние на обстановку на континенте и за его пределами. Он переплетался с интересами великих держав, их внутренними проблемами (особенно находящихся на грани государственного распада Ав-
[76]
стро-Венгрии и Османской империи), блоковой политикой Тройственного союза и Антанты, империалистическими аппетитами правящих кругов, боровшихся за национальное освобождение стран и народов.
Стремление к возможно более широкому, «глобальному» охвату различных факторов и явлений и в то же время к созданию целостной картины рассматриваемой эпохи затрудняет попытки французских ученых договориться об общем понимании термина «империализм». Некоторые из них призывают даже не пытаться сформулировать общую характеристику империализма, а констатировать наличие самых различных «империализмов», которые охватывали все сферы экономики, политики, социальных отношений и даже культуры эпохи конца XIX — начала XX в. в планетарных масштабах.
На общем фоне экономических, национальных, социальных процессов, определявших историческое развитие и взаимоотношения европейских держав на пути к всеобщему вооруженному конфликту, политические и дипломатические причины возникновения войны не кажутся превалирующими, как это выглядело в концепции П. Ренувена. В конечном итоге, они вытекают из них и в то же время вписываются в общий процесс. Как пишет Р. Жиро, развитие политических и дипломатических отношений «представляется подчиненным мощной фатальности». Агадирский кризис 1911 г. и его прямые последствия рассматриваются как тот крайний рубеж, когда окончательно определяются союзы и их стратегия. Достаточно было возникновения нового инцидента — покушения в Сараево, чтобы сработали «логика» и механизм блоковой политики.
Обобщенное представление о современном уровне французской историографии проблемы происхождения Первой мировой войны дают две синтетические по своему уровню работы — «Европейская дипломатия и империализм. 1871—1914» Рене Жиро (Париж, 1979) и «Бурлящая Европа и новые времена. 1914—1941» Рене Жиро и Роберта Франка (Париж, 1988){1}. Эти труды подводят итоги исследований французских ученых в 70—80-х годах, с учетом достижений мировой историографии, и отражают дальнейшее развитие методологии внешней политики представителями школы П. Ренувена.
Примечание:
{1} Girauet R. Diplomatie européenna et impérialisme (1871—1914). P., 1979; Girauet R., Franc R. Turbulente Europe et nouveaux mondes. 1914-1941. P., 1988.
[77]