Виноградов В. Н. «Вклад» малых стран в развязывание Первой мировой войны

Первая мировая война. Пролог ХХ века / Отв. ред. В. Л. Мальков. — М.: «Наука», 1998. С. 32-35.

Балканы в начале XX в. прочно обрели мрачную славу «порохового погреба Европы»: 1897 г. — греко-турецкая война, 1896—1897 гг. — Критское, 1903 г. — Илинденское восстание, 1908 г. Боснийский кризис, 1912—1913 гг. — две Балканские войны… Груз нерешенных националь-

[32]

ных проблем довлел над полуостровам, а на них накладывалось стремление к перекройке его карты.

Две Балканские войны соседствуют в военной хронике, но какая между ними разница! Первая кардинально решала остававшиеся еще задачи освобождения македонских земель. Союзу балканских стран впервые без участия России удалось одержать верх над Турцией. А. вторая, иначе именуемая межсоюзнической, завязывала новые узлы противоречий, на этот раз между самими балканскими государствами. Бухарестский мирный договор 1913 г., продиктованный Сербией, Румынией, Черногорией и Грецией побежденной Болгарии, посеял зерна новых конфликтов. Образовались узлы противоречии: румыно-болгарских — из-за Южной Добруджи, сербо-греко-болгарских — из-за Македонии, раздела ее земель. Острота противоречий подчеркивалась тем обстоятельством, что болгарские дипломаты, подписав договор, присоединили к нему декларацию, протестуя против его условий.

Балканы поэтому являлись ближайшим резервом для вовлечения в мировую воину расположенных здесь государств. Но непосредственно летом 1914 г. ни одно из них к этому не было готово. Разбитая и истощенная Болгария нуждалась в передышке. Сербии и Греции требовалось время для освоения приобретенных территории и для органического включения их населения в общественную, экономно ческую и культурную жизнь новой родины. Румыния превратилась в крупнейшее государство Юго-Восточной Европы и стремилась к сохранению этого статуса. Внимание и правительства, и общественности страны было устремлено не на Балканы, а к Карпатам; в повестке дня стояло объединение с соотечественниками, проживавшими в Австро-Венгрии.

Но, если не летом 1914 г., то в более протяженных временных рамках Балканский полуостров представлялся зоной потенциальиых конфликтов. Жесткий курс Австро-Венгрии, непримиримость занятой ею позиции были построены не на песке ошибочных расчетов и не были продиктованы агрессивностью в чистом виде. «Балканский Пьемонт», Сербия, являлась центром притяжения югославян, и венское руководство избрало вариант превентивного удара, сочтя убийство эрцгерцога Франца Фердинанда достаточно солидным поводом для того, чтобы ликвидировать южнославянский объединительный очаг в Сербии, подчинив себе это государство.

Специфика роли балканских стран в развязывании первом мировой войны заключалась в том, что ни одна из них в самый момент се возникновения не была в ней заинтересована, но каждая стремилась воспользоваться конфликтом для территориального расширения, причем все без исключения подобные планы выходили за пределы оправдываемой национальным объединением акции. Существовали великосербская, великогреческая, великорумынская, великоболгарская программы. Поэтому шансы на отказ государств региона от участия, в войне практически равнялись нулю, и Балканы с осени 1914 г. превратились в заповедное поле охоты за союзниками для обеих группировок держав. С другой стороны, межбалканские противоречия

[33]

были столь остры и запутанны, что если нс полюбовное, то хотя бы удовлетворяющее две страны территориальное размежевание представлялось недостижимым. Поэтому попытки и Антанты, и Тройственного союза заручиться поддержкой блока балканских государств были заранее обречены на провал. Их вовлечение происходило поодиночке и, как правило, после длительного торга.

Балканские страны нельзя рассматривать как клиентов или сателлитов той или иной державы. Румыния традиционно считалась находящейся в орбите германского капитала, а выступила на стороне Антанты. В Греции сильными экономическими позициями обладала Великобритания, тем не менее в стране существовала сильная пронемецкая партия. Болгария, даже подписав договор с Центральными державами, медлила больше года, выжидая благоприятный момент для выступления. Переговоры Румынии с Антантой продолжались два года, и премьер-министру Ионелу Брэтиану удалось выговорить многочисленные уступки в территориальном вопросе. Младотурки вступили в войну поспешно и необдуманно, ио происходило это под воздействием паносманских экспансионистских миражей, а не в результате немецкого давления. Мрачный юмор ситуации заключался в том, что германский посол в Стамбуле вообще был против вовлечения Турции в войну, полагая, что ей не выдержать напор англичан в Аравии и русских в Закавказье; кайзеру Вильгельму II пришлось «поправлять» своего дипломата — не мешать же младотуркам воевать в германском блоке! Все это показывает, что вступление балканских государств в первую мировую войну произошло прежде всего и главным образом в соответствии с планами и расчетами их правящих сфер.

Признавая решающий голос ведущих держав Антанты в мирном урегулировании, говорить об их диктате все же нельзя. Ко времени открытия Версальской конференции национальные процессы (и эксцессы) зашли далеко. Возродилась Польша; Сербия объединилась с Хорватией и Словенией в единое государство; возникла Чехословакия; вдвое расширилась Румыния. Повернуть историю (с ее правдами и неправдами) вспять было превыше сил и возможностей любых «троек» и «четверок», даже самых больших и могущественных. Лозунг президента США Вудро Вильсона — «Мир без победителей» — остался за порогом конференции. Победители, как «великие», так и «малые», не собирались отказываться от плодов победы. Ни разу «вершители судеб» Европы из представителей ведущих держав не «прирезывали» по своей инициативе какие-либо территории к балканским государствам. В иных случаях (например, с Румынией) они несколько умеряли претензии «малых». Относительно Греции этого не было сделано, последовала греко-турецкая война, разгром греческого экспедиционного корпуса и, как итог, — отказ Греции от воплощения в жизнь Великой (Мегали) идеи. Так что корни всех конфликтов, происходивших в межвоенные и военные годы и после Второй мировой войны, а частично и ныне, затуманивающих балканский горизонт (Босния и Герцеговина, Сербская Крайна, Косово, Добруджа, венгеро-румынские отношения, Македония), обнаруживаются в мирном урегулировании 1919-1920 гг.

[34]

Искать выход путем перекройки границ бесполезно и опасно; при существующей этнической чересполосице провести безупречную с этнической точки зрения границу просто невозможно даже теоретически. Плодотворными поиски могут оказаться в ином — в торжестве прав человеческой личности, в полном национальном равноправии, в свободе языкового и культурного развития каждой этнической общности, в «прозрачности» границ.

[35]